4. Маски.

Впервые Осборн увидел ее в одном из кинотеатров Берлина — «Arsenal — Institute for Film and Video Art E.V». Полтора месяца спустя она появилась в его поле зрения

снова: на этот раз их автомобили оказались зажаты в пробке друг напротив друга, на мосту «Rügenbrücke», на выезде из Штральзунда (города, сцепленного мостом «Rügenbrücke» с островом Рюген). Ещё более странной была их «случайная встреча» в два часа по полудню в библиотеки «University of Greifswald University». А довершила все это, последняя встреча — здесь: в таком нелицеприятном месте, внося в сознание Осборна сомнения, подозрения и даже затаенный страх. Скрывая свои настоящие эмоции, Осборн очаровательно улыбнулся незнакомке, потому что она только что повернулась к вошедшим.

Когда она повернулась, улыбка сразу сбежала с лица Осборна: незнакомка оказалась в венецианской маске «Вольто», сделанной из плотного костяного фарфора, и украшенной серебром с правой стороны. Единственным доказательство того, что Осборн не ошибся, это янтарные глаза, смотрящие на Осборна с едва заметной одинокой улыбкой. От этой улыбки Осборн неожиданно захотел сбежать, покинуть данный дом, и, оказаться на противоположном конце земного шара.

Мирный взгляд герцога Бехайма, наоборот, взирал на присутствующих с любопытством и желанием найти в этом салоне Николаса. Он расслышал шёпот Осборна Рея, но не стал обращать на незнакомку в маске никакого внимания. Она, кажется, ощутила испуг, когда случайно встретилась с герцогом взглядом. Бехайм сейчас очень пристально рассматривал мужчину в карнавальном «Домино».

Резким движением незнакомец в маске «Баута» повернулся и посмотрел в их сторону. Последовало секундное замешательство. Светло-голубые глаза под маской узнали новоприбывших гостей. Его взгляд выражал неподдельное удивление и что-то похожее на страх. Он спохватился, сразу вспомнив где находится и с «кем». Взяв себя в руки, незнакомец в «Домино» быстро устремился им навстречу, едва слышно сказав сквозь маску слова, явно предназначенные очаровательной незнакомке: — Извини, Мария, они все-таки заявились сюда.

Мария едва заметно кивнула ему, говоря что все понимает.

Быстро достигнув герцога и Осборна, уже вошедших внутрь салона, он громко поприветствовал их: — Не ожидал вашего появления сегодня.

— Добрый вечер, Николас. Рад тебя видеть в добром здравии. — интонация голоса Бехайма напоминала мурлыканье, — я искренне сожалею что нарушил твое «уединение» таким бесцеремонным визитом. Да еще и притащил с собой Осборна. Надеюсь мы тебя не сильно стесним?

— Да, мы не подозревали что у тебя… эм… полным ходом идет вечеринка, — выдал Осборн, продолжая таращиться на интересующую его незнакомку. Та отошла, присоединившись к женщине и мужчине, и сейчас все они продолжали беседу за одним из круглых столиков, украшенных темно-изумрудной скатертью. К ним сразу из полу мрака подплыл официант в черном смокинге и белой маске «Вольто». На серебряном подносе, который он поддерживал левой рукой, стояло три бокала со светло-карамельным напитком: коктейль «Vieux Carré» является тем напитком, приготовленный из ржаного виски, коньяка, сладкого вермута, бенедиктина и горького пейшо.

— Не стоит извиняться, я рад вашему приходу сюда, — Николас был сама доброта, — Правда не думал что вы сегодня заглянете. У меня сегодня, эм, гости. У нас, так сказать, собрание некоего общества. И к этому обществу я принадлежу.

— Так или иначе, мы не будем навязчивыми. Верно, Осборн? — спросил Бехайм с наигранной любезностью.

— Естественно, мы все понимаем. — подтвердил Осборн, чуть отойдя в право. — Мы наверняка не стали бы заходить, если бы твой слуга не принял нас за Других, кого ты ждешь.

Несмотря на сказанные слова, никто из знакомых Николаса не подкрепил свои слова ни единым жестом. Мысленно Бехайм высоко оценил олимпийское спокойствие Николаса, и то, как он отреагировал на их неожиданное появление.

[10] страница из книги «Unpersönlich: Фальшивые.»

— Как-то неудобно получилось… — с серьезностью пробормотал Николас, и эта серьезность внушала доверие. — Вы же знаете что я работаю над «исследованием». И конечно я часто буду выпадать из общественной жизни. Года идут, а моя работа не продвинется пока я сам за нее не возьмусь. Но по поводу приглашенных я вспомнил только в семь часов вечера.

— Не стоит беспокоится, Николас. Я уверен что в твоих кладовых всегда всего достаточно. — с подтекстом заметил герцог, и его взгляд проскользнул по окружающей богатой и мрачной обстановке.

— За это можно благодарить Эбенезера Риблиса, — охотливо пояснил Николас, —и остальных из «общества» в котором я состою. Я думал и вас пригласить зайти, да боялся что наша встреча утомит вас.

— Не думаю что нам будет здесь скучно. Но, мы кажется злоупотребляем твоим вниманием. Гости возможно заждались тебя. — герцог слегка кинул в сторону столика с незнакомкой и неизвестными женщиной и мужчиной.

— Именно. — поспешил подтвердить Осборн, попрежнему рассматривая незнакомку. — Не беспокойся, мы тут пропустим по стаканчику за твой счет и счет Риблиса, и считай, нас здесь уже нет.

Взгляд Николаса под маской быстро перепрыгнул на Бехайма, который изо всех сил изображал святую простоту и, продолжая слегка улыбаться, делал вид что не замечает как Николас медлил вести их к гостям. К тому же, герцог отметил про себя что их друг еще ни словом не обмолвился, кто такие эти «гости», и что это за «общество», членом которого Николас является.

На выручку Николасу, который уже начинал нервничать, явился Эбенезер Риблис. Он появился из зеленоватого мрака слева, пропустив карлика, снующего между столиками, желая угодить гостям. Эбенезер предстал перед троицей в золотой маске «Баута», в карнавальном костюме «Bauta Casanova» бурого цвета, с треуголкой украшенной одной черной лентой.

— Вижу вам, Николас, нужна помощь? — заинтересовано осведомился Эбенезер.

— Это… мои очень старые знакомые, — произнес Николас с выползающей наружу нервозностью, встретившись взглядом с пустыми глазницами маски Эбенезера.

— А вы, Эбенезер Риблис? — вклинился герцог.

Золотая маска с пустыми глазницами повернулась к Бехайму: — Он самый. А вы, если не ошибаюсь, герцог Михаэль Бехайм?

— Да, вы совершенно правы. — учтиво кивнул герцог в ответ.

— Приятно видеть такого видного человека здесь, в этом непостижимом месте. — с лживой учтивостью чуть поклонился Эбенезер. В его голосе герцог уловил нотки неприязни и… отвращения. Риблис выпрямился: — Почту за честь принимать твоих друзей, Николас.

Бехайм хотел было напомнить Эбенезеру, что в этом доме принимает Николас, но передумал, решив скрыть свою неприязнь. Наоборот, он вежливо поблагодарил Риблиса за гостеприимство, и, с демонстративной непринуждённостью обратил внимание на женщину сидевшую по левую сторону от незнакомки с белыми волосами.

Женщина оказалась скандально привлекательной, двадцати девяти лет. Ее соблазнительное тело с пышной грудью, обтягивал длинный черный сюртук, застегнутый на талии шестью серебряными ромбовидными пуговицами. На шее красовалось черное кружевное жабо, с тремя серебряными цепочками. Лицо ее пряталось за бордовой венецианской маской «Dama di Venezia — Саломея». Между пальцами правой руки, затянутой в черную кожаную перчатку, держался остаток толстой сигары, которую она не курила, а просто сжигала и стряхивала ароматный пепел в черную треугольную пепельницу.

Михаэль сам направился к ней, не обращая внимания на Риблиса и Николаса.

Николас, в свою очередь, извинился перед Эбенезером и быстрым шагом направился следом за Бехаймом.

— Госпожа Шэрон, какая неожиданная встреча. Как поживает ваша племянница Долорес?