История 0. Внедрение. CVII. Глава 3-3

- Восьмая буква финикийского алфавита.

- Что?

- Моё имя. Восьмёрка. Бесконечность. Так я не забуду, что нужно сделать.

Он не даёт близнецу опомниться от удивления и задать уйму других глупых вопросов. Аккуратно ссаживает его со своих колен на стул, а сам проходит между рядов пустующих столов в конец зала, в нишу, сплошь укутанную мерцающей пыльцой, её концентрация достигает пика, группируясь ореолом вокруг красных волос. Хозяин бара сидит там, скрестив ноги, будто погруженный в медитацию. Может, просто спит? Данаис плюет на это и хлещет его ледяным тоном, нещадно, как не хлестнула бы ни одна плеть:

- Мне нужен постоянный доступ в бар. Ключи от всех дверей. Ты отдашь мне подвал. Маленькую комнатку. На три узника, не больше.

- У тебя нет денег, чтобы угоститься даже одним коктейлем, - приоткрылся один серый глаз. Лениво и без интереса. Возможно, верзила неуязвим. А возможно, его только что излупили до полусмерти. Лишь бог мог это знать. Нет, не только – Данаис тоже знал. И страшно заулыбался.

- Мистер Дизайрэ. В моих венах постепенно останавливается кровь. Процесс необратим, но в ваших силах затормозить его. Вы ведь хотите этого? Я не превратился в монстра, которого мне обещали рождественским подарком, но превращаюсь. Вам нужен милый нерешительный мальчик. И договоритесь вы только с этим мальчиком. Позовите его. Пока он во мне ещё жив.

- Я сожалею о твоей сделке, малыш. Не говори, что не было выбора.

- О, разумеется, выбор был. Сожрать или быть сожранным. Вы серафим, вы никогда не были слабы и бренны. Откуда вам знать, от чего я спасаюсь. Вы не можете судить о том, чего не ощущали и никогда не ощутите на собственной шкуре. Вы держите вшивую пивную лавку на перекрёстке миров, крышуете разных обсосанных ублюдков и пересчитываете в новолуние пахнущую золотом прибыль. Вы всесильны. И беззаботны. Взираете на мир смертных с высоты небес, слишком далеких, безликих и равнодушных.

- Да, я хочу этого! Хочу тебя вернуть!

Данаис уже распластан по стене, слабо хватает ртом мерцающий воздух. Его шея в железном захвате, в горячей лапище серафима. Его душат. Он рефлекторно дергает головой, слабеет, обмякает и наконец перестает сопротивляться. Безжизненной куколкой висит, пригвождённый, ведь его всё ещё держат, рано отпускать: огонь перетекает из тела в тело слишком медленно, и сразу гаснет без подпитки, надо больше времени, надо ждать. Дизайрэ ждёт. Одна передавленная жилка на шее подростка начинает пульсировать, но этого мало. И серафим прижимается ярко-красной головой к груди Данаиса, толкается в его глухое молчание, раз, другой, пятый... наконец, ему отвечает похожий удар. Сердце забилось, запрессованный в него лёд вышвырнут наружу, выходит со слезами, голубыми и колючими. Данаис плачет. Ему больно, то есть ему снова больно. Он оседает на пол, освобождённый. На белоснежной шее ни следа от чужих пальцев, ни царапинки, ни синяка.

- Спасибо. Спасибо...

- Во второй раз я могу не повторить для тебя это чудо, дитя, - Дизайрэ тоже больно, но спрятано это так глубоко, что на поверхности остается лишь легкая покровительственная гримаса.

- Второго раза не понадобится, - Данаис вовсе не становится похож на нерешительного подростка, слова почти те же, хотя интонации не так резки, где-то даже вежливы: - Не поверишь, я не прикалывался, когда просил постоянный доступ в бар и ключи для свободного входа и выхода в любое время. Может, ты смилостивишься и отдашь мне подвал?

- А что взамен?

- Разве недостаточно, что я протеже лорда?

- До этого ты угрожал мне моим собственным именем, плоховато понимая, что оно значит. И где оно на самом деле спрятано.

- Хорошо, чего бы тебе хотелось?

- Твой брат...

- Нет.

- ...мог бы стать хорошей приманкой для посетителей. Кроме того, я могу подсказать людей, которые желают нанимать убийц за деньги. Да, людей. Небожителям не нужны исполнители грязной работы. А вы, ребята, пока больше ни на что не годитесь.

- Я думал, этот бар исключительно для вашей крылатой и рогатой братии. Если мы такие презренные, почему ты нас впустил?

- А у тебя обидчивые острые зубки, однако погоди вонзать их мне в горло, малыш. Предложение даётся раз, и от него не отказываются.

- Почему я должен его принять? Ты поможешь набрать клиентуру? Без обмана, без подвоха? То есть станешь чем-то вроде нашего наводчика?

- Не чем-то, а точно. А ещё твой брат...

- Нет!

- Да чего ты так нервничаешь? Ты что, влюблён в него?