Karmacode: трилогия кошмаров

В городе сложно спрятаться.

Деловой его район по горло занят проведением международных конференций, судебными разбирательствами, подписанием пахнущих долларами договоров и соглашений, бизнес-слияниями и поглощениями. Подковерные игры требуют тщательного сокрытия истинных мыслей, но в то же время регламентируют круглосуточный доступ к телу игрока.

Развлекательный район придает доступу к телу чуточку другую окраску, не меняя сути: спрятаться почти невозможно. Маленький предатель, с которого каждого жителя отслеживают со спутника, всегда с собой – телефон.

Поразительно удобно было всего однажды развить зависимость от вещичек, ложно облегчающих жизнь, напугать одиночеством и вручить от него самое бедовое лекарство. А затем лишь упрочнять и укреплять положение хронически больного, ежедневно приносящего своему врачу-благодетелю доход, расширять его «права» и «свободы».

Кто тот злой гений-изобретатель глубинных страхов и ужасов, утративших первопричину и опустивших на уровень слепого инстинкта? Кого благодарить за сложившееся положение вещей?

Парнишку с недавнего времени посещали эти и самые разные мысли, одинаково, впрочем, разъедавшие юное неокрепшее сознание. Сегодня он обозревал Гаагу со скромной высоты старинного четырехэтажного дома, стоя на коньке двускатной крыши. Он поднимался сюда частенько, вылезая через мансардное окно. Домовладелец не ругался, учитывая, что и права такого с определенного момента был лишен: весь верхний этаж вместе с чердаком парнишка выкупил под свои немаленькие нужды, превратив в довольно роскошный пентхауз. На отлично отремонтированном чердаке располагалась причудливая, в чем-то зловещая мастерская художника, скульптора и... похоже, что вивисектора. А на четвертом этаже он жил, деля просторную квартиру с братом.

Вечерело поздно, приближалось время трижды пропущенного ужина... как обычно, на две персоны. Ни семьи, ни гостей. Он спустится, чтобы приготовить его на горячих углях из большого куска мяса и свежих овощей. Он всегда готовит ужины. Но ему нужно еще немного задержаться, вдыхая спертый июньский воздух и разглядывая обводный канал. Ему нравится мерцающая черная вода, напоминающая о том, что всё пройдет, смоется, унесётся в море и там навеки потеряется. А то, что не потеряется – он крепко зажмёт в своих руках. То, чему не даст уйти. Он видел сон, он поклялся. Ему кажется, что с клятвы прошла сотня лет... но раны так свежи, так красноречивы, ободранным мясом, что не гноится, и кровью тоже не сочится... но болит. Он закроет их чистыми тряпками, когда закончит возню на кухне, и брат опять ничего не узнает.

А после ужина – поведет его в место, которое нашел в городе вчера, получив подсказки от своего свежеиспеченного покровителя. Таинственное место, где наконец-то можно спрятаться. Полуподвальный бар, что прячется сам и прячет других, немногочисленных осведомленных и привилегированных.

Он вылез на самый фронтон, оттуда вскарабкался на дымовую трубу и уселся, беспечно свесив ноги. Его планы столь грандиозны, что город не умещает их. Полмиллиона жителей, которым не насытить его аппетит. Сегодня он возьмет у Гааги двоих. Или троих. Но если брать их так каждый день... Нет, он обязательно уедет, чтобы не бросать тень подозрений на брата. И если раньше ему приходилось убивать без зазрения совести, то теперь всё трудно и необычно – жертвам нужно сохранить жизнь. Жертвы... самое точное слово. Для жертвоприношения. Одного он сможет держать на чердаке, в цепях. Но остальных придется куда-то прятать. Оглушать и прятать.

- Черт возьми, ведь в городе так сложно спрятаться, - произнес он вслух певучим детским голосом. Но раздосадованным или недовольным не казался. Перекувыркнулся и повис вверх тормашками, соскользнув с трубы и ногами зацепившись за выступающий край черепицы. Мимикой выразил неописуемый восторг, заметив на перевернутой улице пышную шевелюру брата в толпе туристов, переходивших дорогу к их дому чинно, по «зебре». Туристы завернули затем вправо, к остановке спецтранспорта, где их ждал ночной шатлбас, отправлявшийся с минуту на минуту в парк миниатюр «Мадюродам». Братишка же свернул налево и поднялся по трем крутым ступенькам в подъезд.

А ужин все еще состоит из одного большого сырого куска телятины и разбросанных по столу немытых овощей...