Глава 3. Как я закидал гада снежками

И опять я полночи пропереписывался с Russian Bad. Если он не был бы педиком, то он стал бы мне отличным другом. У нас имелось много общего и в характере, и во вкусах: мы оба слушали Sum41 и Placebo, мы одиночки по натуре, любим много читать и общаться виртуально.

Сидя за компьютером или телефоном, легче раскрывать душу, потому что ты не увидишь выражение лица человека, его гримасу, да и сами мысли ты можешь записать, не понравилось - стер. Конечно, в таком общении есть свои минусы, как, например: ты не можешь с точностью утверждать врет человек или нет, искренне он сочувствует тебе или же просто вампирит твое плохое настроение и т.д. Ведь примеры можно приводить до бесконечности.

Оставшийся огрызок ночи я рассуждал, что все-таки плохо приходится Russian Bad - с такой ориентацией сложно найти настоящего друга, который примет тебя таким, какой ты есть. Хотя... Я же натурал, а друзей у меня тоже нет, значит, дело не в этом.

Эх, опять это блядская тоска.

Я перевернулся на другой бок, помял кулаком подушку, взбил одеяло, но дядя Морфей решил сегодня ко мне не заходить. В комнате послышалось тихое шуршание, и спустя мгновение кто-то запрыгнул на кровать. Это был мой кот. Абсолютно беспородный, толстый, как сарделька, с короткими лапами и обрубленным хвостом.

Когда Марсик (я сам назвал его в честь шоколадного батончика, потому что котяра имеет темно-коричневый окрас) был еще маленьким, наверное, месячным котенком, какая-то падла отрубила ему хвост. Я шлялся во дворе с местными мальчишками и обнаружил беднягу: шерсть на месте хвоста представляла кровавое запекшееся месиво, а глаза блестели так несчастно, что я понял - да, это абсолютно мой кот, невезучий, как и я.

- Марс, - шепнул я и обнял кота.

Вскоре ему надоело лежать со мной в обнимку, и наглая толстая морда пошла жрать на кухню, судя по характерным звукам миски. Обжора, причем, редкостная.

От делать нечего, я зашел в интернет через телефон. Пролистал новости ВКонтакте, посмотрел, кто онлайн и снова закрыл ярлык. Ладно, в асю зайдем - может, кто есть. Опа, Russian Bad тоже не спится.

Malfoy: Привет, чего не спишь?

Russian Bad: Уснуть не получается...

Malfoy: Давай пятюню;) Мне тоже не спится.

Russian Bad: Я думал, я один такой. Кстати, а как тебя зовут?

Malfoy: Максимом кличут)) А тебя?

Конечно, только безмозглый человек выдаст свое имя незнакомцу, которого знаешь всего два дня, но я и так по уши в дерьме. Думаю, хуже не будет.

Russian Bad: Никита. Приятно познакомиться;)

И тут у меня зазудело в одном месте, мне жутко стало любопытно узнать, а почему Никита предпочел мальчиков заместо девочек.

Malfoy: Знаю, задам совершенно некорректный вопрос, но... Почему ты стал геем?

Собеседник замолчал минуты на две, а потом снова начал печатать.

Russian Bad: Честно говоря - сам не знаю. Щелкнув пальцами, я мог заиметь любую девушку, но почему-то меня больше притягивали парни. Моя голова начинала кружиться, если рядом находился юноша, который мне небезразличен. Долго я себя обманывал, что просто боюсь близости мне подобных... В двадцать я понял (наконец-таки!), кем являюсь на самом деле.

Да-а, что-то он загнул. И сколько же ему лет, раз он только в двадцать сообразил? Слоупочище...

Malfoy: А сколько тебе сейчас лет?Оо

Russian Bad: 27) А тебе?

Хера-а-а-а. Блядь, а если он маньяк?

Malfoy: 20

Russian Bad: Я думал, ты старше)

Malfoy: Не-а, мелочь пузатая еще) Ладно, я спать, а то пара через три часа.

Russian Bad: Спокойной ночи:)

Хоть без поцелуйчика, и на том спасибо.

***

Слава Богу, кланяюсь расписанию в ножки, в пятницу, самый ахуенный день недели, не было ЭТОГО ТУПОГО УРОКА РУССКОГО ЯЗЫКА!!!

Исходя из поставленных восклицательных знаков, вы видите, как я был рад. Поэтому все пары пролетели на удивление быстро, как "Сапсан" мимо пригородной станции.

Очередь к выходу из здания тянулась разномастной курточно-шапочной очередью, извиваясь на подобие дракона из китайской мифологии.

Я вышел на улицу и выдохнул пар. Декабрь стал похож на декабрь, а не на сопливый сентябрь или ноябрь. Во дворе универа были знатные сугробы, если считать по московским меркам, около двадцати пяти сантиметров. Некоторые мои однокурсники и даже старшекурсники уже резвыми лосями носились и обкидывались снежками, спотыкаясь о брошенные рюкзаки или же наворачиваясь на гололеде.

Один меткий снежок попал и мне в макушку. Я хмуро надвинул шапку и пошел прочь из цитадели ума и знаний.

- Эй, Макс, подожди! - окрикнул меня Женя.

Женя - этакая разновидность портативного локомотива, дури и мощи столько же, но вот внутреннего содержания, как в бачке от унитаза.

- Чего? - его появление грозило всем лишь хорошими пиздюлями, который тот умело мог вставить.

Он подошел поближе и зачем-то полез в адидасовскую сумку.

- Мы тут...это хотим...ну это, закидать "Ромашку" снежками, так что держи маску, - орясина сунула мне в руку маску енота и побежала заготавливать снежки.

Хо-хо, а что? Идея прекрасная! Целиком и полностью поддерживаю!

Я надел маску, скинул портфель в общую кучу и принялся за дело. С ребятами мы наготовили штук пятьдесят шариков, туго слепленных, и размерами с хороший апельсин.

Где-то через пятнадцать минут на улицу вышел ОН.

- Мочи гада! - заорал я и не хуже Кутузова повел свой отряд на наглого Наполеона, которым являлся Роман Викторович.

Орда однокурсников, улюлюкая, как татары времен Киевской Руси, обстреливали препода снежками, целясь по разным местам противника.

Корсаков закрывал рукавами синей куртки-парки лицо и от удивления выпустил из рук кожаный дипломат. Какой-то чувак в лисьей маске подбежал и схватил дипломат, улепетывая за угол дома. А я со всей яростью, накопившейся внутри, швырял снаряды и наслаждался зрелищем.

Но наша пальба закончилась так же резко, как и началась: снежки уплыли в астрал, а жажда мщения была удовлетворена, хотя я бы не отказался пнуть его на прощание. Смеясь, ребята взяли свои рюкзаки обратно и вышли из двора Плехановки.

"Лисья морда" показала фак челкастому и проследовала за основной компашкой. Я по-тихому снял маску и затесался между первокурсниками, чтоб поглядеть на побитого Романа.

Жалкое зрелище: волосы стали похожими на обледенелые сосульки, парка напоминала филиал Антарктиды, а лицо сияло ненавистью. Ну, просто бальзам на мое израненное сердце. Надо будет отметить этот день в календаре - битва при Плехановке, славный Максим Свиридов одолел Корсакова Романа и сделал его позорищем.

Полюбовавшись на красную физиономию чудовища, я, весело насвистывая, направился к оживленной улице. Как же приятно сделать гадость своему злейшему врагу! Аж слюнки текут!

- Ай! - от неожиданности вскрикнул я.

- Куда это Вы так быстро направились, Свиридов? - кто-то дернул меня за капюшон, и я услышал знакомый голос.

- Э, домой, - промямлил я.

Я обернулся и увидел Романа.

Блядь, пиздец подкрался незаметно.