4
Утром следующего дня я ещё успела немного потискать Юльку, а потом убежала на работу.
По моему скромному мнению, на работу надо ходить если не с удовольствием, то хотя бы без ненависти. Я же… буквально заставляла себя вставать с постели, одеваться, завтракать и тащиться в офис.
И я не уверена, что дело только в Чёрном. Он, конечно, тиран и деспот, но я ведь не все восемь часов с ним общаюсь. Бывали дни, когда я его вовсе не видела, а работу свою при этом ненавидела не меньше.
Увы, ещё на втором курсе я поняла, что ошиблась с выбранной профессией. Под впечатлением от книжки «Гнев ангелов» Сидни Шелдона я, семнадцатилетняя дурочка-одиннадцатиклассница, решила стать юристом, а лучше даже адвокатом. В то время я ещё не ведала, что книжки – это одно, а жизнь – совершенно другое. Мама меня, конечно, предупреждала, но упрямством я пошла в неё, поэтому не послушалась.
Училась я всё равно хорошо, несмотря на общее разочарование, но вот работать по специальности больше не хотела. Наверное, многие вчерашние выпускники так – не зная, куда податься, или поддавшись очарованию мечты, поступают в институт, а потом думают: «Нет, это же совсем не моё!»
Маме я так и не призналась. Сначала побоялась, а после было уже не до признаний. Она и без этого схватилась за голову, когда её двадцатилетняя дочурка принесла в подоле.
– Такая же дура, как я, – вздохнула мама тогда. Но, к её чести и моему облегчению, про аборт даже не заикнулась. Я бы на неё смертельно обиделась.
Впервые значение слова «аборт» я узнала лет в двенадцать и ужаснулась – как же можно убить своего ребёнка! Всю ночь проплакала, представляя, как маленькую козявочку выскребают из женщины, и поклялась, что никогда не совершу подобного поступка.
Теперь, конечно, я уже не столь категорична, как в двенадцать – да и в двадцать – лет. Знаю, что аборт бывает и по медицинским показаниям, да и не только. Ну и в целом – не нужно никого осуждать. И пусть сама я никогда не решилась бы на такое, других я за это уже не презираю. Видимо, выросла.
Зазвонил стационарный телефон, и я вздрогнула. Кто может звонить мне пол-одиннадцатого? Скорее всего, Назар Миролюбович. Остальные ещё пьют кофе и продирают глаза, а он, как всегда, возмутительно бодр.
Вот, кстати, ещё одна его отличительная черта – кофе он не пьёт. Зато пьёт совершенно не сладкий чёрный чай. Как шутит его секретарь: «Чёрный пьёт только чёрный».
– Алло.
– Кристина, зайдите ко мне.
И бросил трубку.
– И вам здравствуйте, – пробурчала я, вставая с места. Таня Войнова, потерев глаза и зевнув, негромко поинтересовалась:
– Чёрный вызывает?
– Угу. Интересно, зачем. Вчерашнее задание я отправила ещё… вчера.
– Щас узнаешь, – хмыкнула Таня, и я, одернув пиджак, поспешила в кабинет Назара Миролюбовича.
По пути посмотрелась в зеркало и улыбнулась, вспомнив мамину сентенцию по поводу «одеться пособлазнительнее». Видела бы она, с каким лицом Чёрный на меня смотрит. Об такое лицо можно разбивать кирпичи.
– Доброе утро, – произнесла я вежливо, заходя в кабинет. Что меня всегда поражало в Назаре Миролюбовиче – так это его полнейшая организованность. Всё на своих местах, подписано, на столе ничего не валяется. Вот у Жукова – нашего генерального – в этом плане совсем иначе. Я не представляю, как он сам что-то находит в подобном хаосе.
Чёрный посмотрел на меня абсолютно бесстрастно, кивнул на стул.
– Садитесь.
Я села, разгладила юбку, стараясь не дрожать и не сжимать кулаки. Только в животе что-то бурлило и переворачивалось.
– Вот вам документы, – Назар Миролюбович протянул мне какой-то конверт. – Отвезёте их по адресу, который здесь указан. Потом вернётесь на работу. Вопросы?
Я посмотрела на конверт. Другой конец города… Он с ума, что ли, сошёл? У нас же курьер есть!
Он, может, и сошёл, но я-то нет. И поэтому я промолчала.
– Нет вопросов, Назар Миролюбович.
– Прекрасно. Идите. – Кивнул и потерял ко мне интерес, уткнувшись в монитор.
Секунды две я ещё сидела на стуле перед начальством, ощущая почти непреодолимое желание ударить его этим самым конвертом по лбу или носу, но в конце концов встала и на дрожащих ногах направилась к выходу.
Действительно, какая разница – я или курьер? Если есть место «ниже плинтуса», то Чёрный сейчас прекрасно указал мне на то, что я именно там.