4

— Ты ведь и сам понимаешь, что рана слишком серьезная, — голос Осеннего зазвучал напряженно и явно излишне настойчиво, когда светлые брови Белого сошлись на переносице и холодные глаза опасно сверкнули, — Сами мы не сможем помочь ему! Я не хочу потерять брата из-за твоей заносчивости!

Ой, блин…

Я не могла даже тяжело сглотнуть, потому что все колом застряло где-то в горле, когда плечи Белого напряглись, и где-то в области его широкой мощной груди завибрировал низкий рокочущий звук. Мужчина рычал!

— Она всего лишь мелкий никчемный человечек, — по-прежнему обманчиво сладко и мягко произнесли губы Белого, откуда были отчетливо видны его клыки, но его глаза сверкали, словно сотня серебряных стрел, которые были нацелены на Осеннего — такого же непреклонного и заносчивого.

— Она может помочь!

— Она ДОЛЖНА умереть! — в этот раз рев Белого вырвался наружу с такой силой, что задребезжали стеклянные предметы в доме, и я подпрыгнула, едва не взвизгнув, и подумав про памперсы от оборотней. Можно мне сразу парочку? Потому что, видимо, противостояние только начиналось.

Когда в дом влетели еще двое огромных мужчин, я едва истерически не захихикала.

Опа, какой сюрприз!

И опа, — снова совершенно обнаженные!

И на первый взгляд абсолютно одинаковые!

Они были как две капли воды — темноволосые и зеленоглазые.

Оборотни-близнецы!

Господи, прелесть какая…

Но все-таки они были меньше Белого. Все четверо, включая, кажется, и Синеглазого, который был уже без сознания, истекая кровью, пока его братья были готовы друг другу перегрызть горло. Впрочем, понять это наверняка пока что было просто невозможно, лишь до тех пор, пока мужчина не встанет на крепкие ноги и не покажет себя во всей, так сказать, звериной красе!

— Успокойтесь, — напряженно проговорил один из близнецов-оборотней, когда братья заняли оборонительную позицию между Осенним и Белым, видимо, готовясь отразить удар, как с одной стороны, так и с другой.

— Это придумал не я, есть закон, — звенящим от напряжения ледяным голосом проговорил Белый, продолжая хмуриться, но пока не пытаясь напасть, — Тот, кто видел наш род должен умереть.

— Я не пытаюсь противоречить закону, — мышцы на спине и руках Осеннего были напряжены так, что казалось в воздухе скоро раздастся звон, — Просто дай ей время. Позволь попробовать вылечить его!

Близнецы закивали, тем не менее, не позволяя себе расслабиться, когда я снова вздрогнула, потому что обжигающе холодный взгляд голубых глаз снова остановился на мне.

Он не насмехался, но выглядел надменно-расслабленным, раздавливая меня на мелкие молекулы, словно проверяя на прочность.

—…я просила его убить меня, — прошептала я, глядя в эти ледяные глаза, чуть кивнув на раненного Синеглазого, но говоря на удивление спокойно и стойко, — Там, в лесу, я хотела, чтобы он сделал это, потому что не верила, что смогу найти смысл жизни, оставшись совсем одна. Но он не убил. Он защищал меня, не пропуская тех медведей в дом. Его ранили из-за меня. И теперь я буду жить, чтобы отплатить ему добром…

Осенний обернулся, хмурясь и недовольно сверкая своими яркими желтыми глазами, словно предупреждая, что я говорю совсем не то, что нужно.

Кажется, мне и правда было лучше молчать, но теперь я не могла остановиться, чувствуя в себе то, что называлось одним коротким весомым словом «совесть».

— …я в долгу у вашего брата. И вылечу его, чего бы это мне не стоило, а потом… потом вы можете сделать то, что не сделал он.

— Можешь в этом даже не сомневаться, — отрезал Белый, в последний раз сверкнув своими ледяными глазами, и вышел из дома так же резко и неожиданно, как и появился здесь, оставляя за собой моё дрожащее в истерике сердце, трясущиеся колени, которые хотели сложиться где-нибудь поближе к полу, а лучше сразу под пол, и три пары ошарашенных глаз оборотней.

— Кажется, он только что согласился? — еле дыша, запрокинула я голову, чтобы заглянуть в солнечные глаза Осеннего, что возвышался надо мной, подобно огненной горе.

— Похоже на то.

— Не злись на меня, ладно? Я должна была это сказать, — я попыталась улыбнуться огромному оборотню, что стоял передо мной в обличии красивого мужчины с теплыми глазами.

Наверное, именно из-за цвета его глаз и широкой улыбки он совсем не казался чудовищем, располагая к себе так быстро, словно мы были знакомы целую вечность до этой нежданной встречи.

— Ты чертовски странная, — сокрушенно покачал своей каштановой копной волос Осенний, но все-таки ослепительно улыбнулся, продолжив, — Но очень отважная!

— И кто это мне говорит про странности! — фыркнула я, окинув многозначительным взглядом его обнаженную фигуру, до талии, и поспешно отвернувшись, когда услышала приглушенный смех и фырканье трех оборотней, что занимали все свободное пространство в доме.

— Я могу прикасаться к нему? — быстро кивнула я на Синеглазого, который начинал метаться в бреду, вздрагивая и стискивая крепкие белые зубы до скрежета, — Раз ваш главарь дал добро…

— Разве ты не трогала его до этого? Делай все, что посчитаешь нужным, только не щекочи!

Я бы улыбнулась на попытки Осеннего шутить, если бы дело не обстояло так плачевно.

Рана была глубокая и с рванными неровными краями.

Когти зверей не отличались особой стерильностью.

Ко всему прочему, он потерял очень много крови.

Его жизнь была в моих руках и полностью зависела от того, как я смогу применить все то, чему меня учил дедушка всю мою жизнь.

Боже! Ведь этот огромный мужчина не был человеком!

Как я смогу определить необходимую дозу, когда буду готовить отвар?!

Я не знала совершенно ничего о том, кем он являлся и как сильно они отличались от нас, чтобы иметь представление о том, стоило ли его лечить, как человека или все же как зверей!

Новый приступ тошноты скрутил живот с такой силой, словно мне дали пинок под ребра.

— Мы будем на улице.

Голос одного из близнецов привел меня в относительное чувство, когда мужчины быстро покинули дом, сверкнув своими голыми задами, и яркие глаза Осеннего уставились в ожидании на меня.

— Ну?

— Мне нужна вода, лекарства и травы… — пробормотала я, начиная хмуриться от своих мыслей и неясных догадок, ведь время было самым дорогим в нашем случае, и ринулась к выходу, увидев, как белый медведь и два черных мирно лежали у дома, словно огромные псы, вылизывая свою окровавленную шерсть, тут же заледенев у порога, как только холодные голубые глаза впились в меня, подобно двум кинжалам.

— Тебе лучше оставаться в доме, — напряженно произнес за моей спиной Осенний, покосившись в сторону белого медведя, который сидел, не шелохнувшись, но разъедая нас глазами.

— Но мне нужно в сарай…

— Что там?

— Там ящик с травами и аптечка с медикаментами.

— Я принесу, а ты зайди в дом и закрой дверь.

Это было явно здравой идеей, учитывая, что желание Белого разорвать меня на мелких человечков читалось даже на этой постной медвежьей морде.

Осенний запихнул меня за порог, мелькая обнаженным стройным задом и захлопывая дверь, когда я поморщилась, подумав о том, что если эта медвежья компания собиралась находиться здесь и дальше, то стоило их попросить прикрывать хотя бы переднюю часть тел!

Не факт, что они послушают, еще больше я сомневалась, что они сделают это, но попытаться нужно было.

— Я не знаю, как твое имя, и вообще мало что знаю о тебе, но, по крайней мере, теперь я знаю, что ты меня можешь понимать, — разговаривала я с Синеглазым, бегая по дому в поисках чистого белья, и пытаясь собраться с мыслями, — Так вот, я хочу, чтобы ты услышал меня, и уяснил одну простую вещь — ты не умрешь! Даже не думай об этом! И если увидишь светлый туннель или… берлогу… то беги от нее как можно дальше, хорошо? Дедушка говорил, что когда человек находится без сознания, то он все равно все слышит. Ты ведь немного человек, да? Значит, и ты должен слышать! И вообще, я тебе могу надоесть своей болтовней, поэтому тебе придется прийти в сознание, чтобы сказать мне «замолчи уже, коза!»…

Наш дом был выстроен по старинке.

В нем не было электричества.

Была связь, и это было единственным атрибутом современной жизни в глухом лесу, но она ловилась только если залезть на дерево повыше.

Мы готовили на огне в печи, а еду хранили подполом, где круглый год было холодно.

Вот и сейчас я быстро разводила огонь, чтобы согреть воду и начать приготовления к операции.

— До чего же вы длинные, — пробормотала я, подставляя пару табуреток под ноги Синеглазого, которые просто не помещались на кровати дедушки, — и жутко тяжелые!

А еще невероятно красивые…

Осторожно укрыв мужчину простыней, краснея от его красивого тела и зажмуриваясь, чтобы случайно не посмотреть в область бедер, я осторожно смывала куски грязи и крови, мысленно восхищаясь тем, как он выглядел. Все они.

Сплошные мышцы и ни грамма лишнего жира, как положено мишкам.

Помимо синих глаз, которые в данный момент были плотно закрыты, даже если веки вздрагивали, у этого оборотня были просто невероятные длинные черные ресницы и такие же черные чуть вьющиеся волосы. И если уж говорить на чистоту — он был настоящим красавчиком! Правильные черты лица, широкие скулы, волевой подбородок, чувственные губы и горячая гладкая кожа, по которой хотелось водить не тряпкой, а руками, ощущая все выпуклости тугих мышц и жар ароматной кожи.

— Я все принес!

Я даже не слышала, как влетел Осенний, поставив у моих ног большую коробку с засушенными травами и большую аптечку, где был минимальный набор таблеток, микстур и шприцов, которыми дедушка категорически не любил пользоваться.

— Ты меня напугал! — приложив мокрую окровавленную тряпку к груди, где колотилось сердце, я запрокинула голову, заглядывая в лицо Осеннего, на что мужчина сконфуженно улыбнулся, чуть дернув плечом:

— Прости, я, честное слово, хотел постучаться, но обе руки были заняты!

— …сказала бы я тебе, чем именно ты мог бы постучать… — пробормотала я, надеясь, что он не услышит или не поймет на что именно я в данной ситуации намекала, но, кажется, у оборотней был неплохой слух, потому что он прыснул от смеха, озорно сверкнув своими солнечными глазами:

— В следующий раз так и сделаю!

Потоптавшись, Осенний перевел свой взгляд на меня, вмиг став серьезным:

— Ты справишься?

— Да. Я должна.

— Будет лучше, если я буду на улице с парнями. Но если тебе нужна еще помощь…

Я покосилась на распахнутую дверь, продрогшим копчиком ощущая, что ледяные глаза Белого смотрели на нас даже сквозь бревна дома.

— Нет, все в порядке, теперь у меня есть все необходимое.

— Хорошо. Если я понадоблюсь, просто свисни.

Я чуть улыбнулась, подумав, что не умею свистеть, но все-таки кивнула, обернувшись, когда Осенний уже зашагал к выходу:

— С тобой будет все в порядке?

И от нескольких минут, проведенных в обществе Белого, становилось очевидным, что этот тип не прощает никого, а идея о моей помощи не была воспринята им на ура.

— Конечно, не беспокойся. Он не такой безжалостный, как может казаться, — широко улыбнулся Осенний, напоследок продефилировав своим упругим задом до двери, и я надеялась, не услышав, как я приглушенно фыркнула себе под нос:

— Серьезно? Да он просто душка, чего уж там!

Естественно, он услышал все, покидая дом с приглушенным смехом.

Лишь бы их слух не был столь феноменальным, чтобы мои слова смог услышать даже Белый, находящийся в самом дальнем углу поляны перед домом.

Я постояла пару секунд, ожидая, что этот холодный великан ворвется в ярости в дом, и убьет меня без сожалений одним ударом своей огромной лапы… но, значит, все-таки не услышал.