Глава 7

Отчего мир устроен так странно, что родственные чувства становятся тем крепче и теплее, чем большее расстояние разделяет близких людей? Живя в Бобруйске, Ладислав никогда не испытывал особой любви к старшей сестре и, уж тем более, к ее мужу Ярославу, урожденному Зеленому Медведю. Но сейчас, увидев вымахнувшую из ворот небольшую кавалькаду, король почувствовал несвойственное ему умиление. Не глазами, а сердцем распознав впереди десятка всадников огромного зятя Ярослава и обоих племянников — Маковея и Лебедяна. Умом понимая, что сестры Светланы среди встречающих нет и быть не может, он продолжал пристально вглядываться в приближающуюся группу. Не в силах побороть нахлынувшие чувства.

— Здоров будь, шурин! — заорал еще издали Бобруйский воевода, громогласный и жизнерадостный, широко распахивая объятия, будто не сюзерена встречал, а с кумом случайно столкнулся на ярмарке. — Какая радость моей Светлане! А Беляну чего ж не взял с собой?.. И Боженку? Неужто еще не обрыдло в столицах? А у нас тут… — Ярослав попытался еще шире развести руки, но для этого их пришлось бы заломить назад.

Но подъехав ближе, Бобруйский воевода все-таки отдал надлежащую дань этикету, спешился и преклонил колено. Оба его сына, удивительно напоминающие Ярослава в те годы, когда Ладислав жил в родном доме, проделали то же самое, в нескольких шагах позади отца. Как и вся свита графа.

— Здравствуй, Яр, — Ладислав поспешил поднять с колен зятя. — Рад тебя видеть. Здорова ли моя сестра?

— И ты здравствуй, Лад, — воевода Бобруйска тут же простодушно и бесцеремонно заключил худощавого, в сравнении с ним, венценосного шурина в медвежьи объятия. — Все живы, все здоровы. Да и чего нам станется? А как поживает твоя Беляна, как принцесса?

— Спасибо, Яр, — еле высвободился Ладислав, стараясь сохранить хоть какую-то дистанцию между королем и подданным, и прибавил кисло усмехаясь. — Со здоровьем в королевстве все хорошо. А так же — куры несутся, коровы доятся, а овцы ягнятся сразу тройней…

— Да ты что? И кобылы жеребятся? — захохотал зять, либо искусно притворяясь, либо и в самом деле не поняв королевского намека. — Истинное благоволение небес.

— Если б, — сразу посерьезнел король. — К сожалению, Яр, есть новости куда важнее и тревожнее… Что, собственно, и послужило причиной моего появления в ваших краях…

— В ваших краях… — сразу погрустнел лицом граф Бобруйский и негромко, так чтобы не расслышал никто, кроме самого Ладислава, с упреком в голосе продолжил. — Неужели только простым людям позволено скучать по родному дому? А королю запрещено?.. Или Вашему Величеству долг перед троном и подданными память о родительском доме и об отце с матерью затмить может? За пять лет не смог из столицы даже на день вырваться, чтобы могилу навестить, а воротился — еще и порог переступить не успел — снова о делах…

— Совершенно с тобой согласен, Ярослав, — степенно ответил король, подпустив в голос чуток грусти. — Справедливый и горестный упрек. Но, такова судьба правителя. И хотел бы, а от забот да хлопот никуда не деться. Да ты, воевода, по себе, небось, знаешь. Только у тебя город да замок на плечах, а у меня — весь Зелен-Лог. Но я не в укор, не обижайся. У каждого в этом мире своя стезя и своя мера ответственности. Родители мои, земля им пухом, тоже не пшеницу сеяли, поймут и простят, когда свидимся. Зато теперь я задержусь у вас, а значит, и для простых семейных радостей время найдется. И если ты не захватил с собой фамильный погребец, то лучше продолжим путь. Что-то в горле у меня пересохло. А еще, очень хочется умыться с дороги и почувствовать под зад… ну, ты понял, что-то мягче, чем седло.

— По коням! — отдал команду Ярослав. — Король Ладислав въехать в город желает!

Воевода почтительно придержал стремя венценосному шурину, потом — очень легко, как на свою монументальную комплекцию, вскочил на коня и сам, а когда тронулись, негромко спросил:

— Так что у вас такого важного в столице приключилось, что ты, Лад, самолично в нашу приморскую глушь пожаловал, а не с гонцом депешу прислал?

— Война приближается, граф…

— Шутишь, — облегченно вздохнул Ярослав. — Хвала Создателю. А то я уж и вправду поверил, что беда какая-то...

— Какие уж тут шутки, — не желая обсуждать государственные вопросы на ходу, Ладислав тронул шенкелями лошадь, и та, прибавив шагу, послушно затрусила вниз по дороге к портовому городу, откуда явственно веяло соленой влагой, и уже доносился негромкий шорох волн.

Привлеченная запахом конского пота, большая муха нагло вилась вокруг головы короля Зелен-Лога, совершенно пренебрегая этикетом. И ему пришлось совершенно не величественно несколько раз взмахнуть рукой, прогоняя надоедливое насекомое.

Конь Ярослава уверенно держался рядом, а лошади племянников и сотника Мирослава двигались на корпус сзади. Остальная свита приотстала еще на более почтительное расстояние.

— Ну, не томи… — Ярослав, как и все Медведи, не изнурял себя соблюдением правил этикета.

— Так вот, — видя, что шурин не отстанет, вернулся к прерванному мухой разговору Ладислав. — По желанию королевы, Ксандор сделал новое предсказание. И при участии хранителя Вышемира, которого предсказатель ввел в транс, мы смогли узнать, что еще до зимы войска Островного княжества нападут на Зелен-Лог, и солдаты Ордена осадят Бобруйск.

— Они же не смогут преодолеть Пролив, — совершенно уверенный в собственной правоте, убежденно возразил граф Бобруйский. — Лад, этим россказням, о нападении северян, триста лет в обед, и теперь ими даже детишек не напугать. Скажи, что ты шутишь?

— Яр, зачем произносить пустые слова? — укорил зятя король. — Особенно, когда берешься судить о том, над чем ни ты, ни я не властны. Но тот последний глупец, кто, будучи вовремя предупрежден, ничего не сделает, дабы предотвратить беду. Даже, если ты не веришь в предсказанную опасность… Согласен? А то, спохватимся потом, а поздно.

— Да, это верно, — кивнул задумчиво граф. — Но если Ксандор прав, и Пролив откроет северянам путь на материк — ох как туго нам придется, Лад…. Только оружных людей у них в десятки раз больше, чем во всем Зелен-Логе… Смертоносная Моровица была к островитянам не так сурова, как к жителям королевства.

— Или их защитил Искупитель… — подал голос из-за спины отца, старший из двух братьев, Маковей.

— Не встревай в разговор, — замахнулся на сына плеткой Ярослав.

— Отчего же, — остановил его король. — Это что-то новенькое. И много людей в городе стало придерживаться подобного мнения?

— Много, не много, — вздохнул граф Бобруйский, будто сознаваясь в собственном проступке, — но и такие найдутся. Все же нам чаще других приходится общаться с купцами с островов, их прислугой, матросами. А они все, как завороженные… О чем не заговори, о чем не спроси — сперва непременно Искупителя поблагодарят, и только потом на тебя внимание обратят. Да так искренне и непритворно возносят свои молитвы, что поневоле задумаешься… Лад, ну неужели сам не помнишь? При тебе, правда, это еще не так заметно было, как в последние годы. Но все же…

— В том то и дело, что помню, — покивал головой Ладислав. — А нам с ними воевать! Не дрогнут бобруйцы? Может, уже сами готовы открыть городские ворота и преклонить перед Искупителем колени?

— Перестань, Лад, — с неприкрытой обидой ответил зять, одновременно демонстрируя за спиной внушительный кулак возмущенно заворчавшим сыновьям. — Ты же здесь, среди этих людей, вырос!.. И что, теперь совсем своим землякам не доверяешь? Разговоры — разговорами, а как враг нагрянет, измены среди нас не будет. Головой отвечаю.

— Добро, Яр, — уже гораздо мягче произнес король. И примирительно прибавил, чтобы внести окончательную ясность. — Я не сомневаюсь в жителях Бобруйска. Но, ты тоже понимать должен: Орден «Благоденствия» не простой враг, а Серые Призраки не спят и даже не дремлют. Вот поэтому, чтобы нам с тобой и в самом деле, не пришлось за беззаботность расплачиваться своими и чужими головами, я хочу во всем убедиться лично. И помочь подготовить город, порт и крепость к обороне силами королевства. Потому что, если Бобруйск устоит, то в остальных замках только эхо битвы услышат. А проглотят вас войска, несущие свет Искупителя, — Зелен-Логу тот серости не отмыться.

— Располагайте нами, Ваше Величество, по своему усмотрению и желанию, — в знак повиновения Ярослав обнажил голову. — Слово короля — закон для всех его вассалов.

— И опять ты меня не понял, Яр, — досадливо поморщился Ладислав. — Ты граф Бобруйский и воевода, значит: тебе и распоряжаться. А я буду, как бы со стороны, огрехи высматривать, и подкрепление у Беляны требовать. И для начала, пока суд да дело, в ближайшие дни из столицы подтянется три сотни ополченцев.

— Ополченцев? — чуть удивленно переспросил Ярослав. — И какой из них прок? Только харчи переводить?

— А вот тут ты ошибаешься, граф, — усмехнулся король. — Во-первых, это все мастеровой люд, и их умелые руки в подготовке замка к войне лишними не станут. Во-вторых, все они обучены стрельбе из лука и, если «серые» не взберутся на стены, то будут сражаться не хуже ратников. И, в-третьих, это уже мне Беляна подсказала, большинство из них — бобыли. Как думаешь, воевода, сколько свадеб мы в городе к зиме сыграем? Или, может, в Бобруйске холостых мужиков стало больше чем молодых девиц?

— Куда там, — не задумываясь, ответил Ярослав. — Как и по всему краю, на пять-шесть будущих невест один парень на свет появляется… — и осознав целиком раскрывающуюся перспективу, восхищенно покрутил головой. — Ох, и мудр ты, Лад. Будет война или нет, но Бобруйск наш оживет. Это уж точно! А то еще десяток-другой годков, и его можно было бы в перечень сел записывать.

— К сожалению, Яр, война будет почти наверняка, — слегка остудил пыл зятя король. — Кроме пророчества Ксандора, имеются и другие данные, собранные агентами Тайного кабинета. Поэтому, даже не сомневайся: чуть раньше или чуть позже, но «серые» придут к нам. Видно, тесно стало учению Искупителя за Проливом. Да и много еще чего разного да важного произошло в королевстве за последние дни… — Ладислав задумался, размышляя: выкладывать все новости сразу, или погодить чуток. Но, решив, что в таком случае, ему придется повторяться в разговоре с сестрой, решил помолчать. — Но, об этом поговорим чуть позже. Сейчас, воевода, у тебя только одна, но очень важная и срочная задача — организовать отправку на Острова королевского посла.

Ладислав обернулся и указал на Мирослава.

— От успеха его миссии во многом зависит день, когда рать Ордена появится под стенами Бобруйска. А чем позже это произойдет, как ты понимаешь, тем лучше для нас. Страда на носу. Не уберем урожай — не с чем будет за стенами отсиживаться. Голод вернее любого врага капитулировать заставит…

Граф Бобруйский и оба его сына уважительно взглянули на сотника. Тот в ответ неопределенно пожал плечами, словно говорил: «Моя-то в чем заслуга? Служба такая… Приказано ехать, вот и еду».

— Организуем... — кивнул Ярослав. — Хоть Пролив порою и капризен, как баба на сносях, но приморскому городу совсем без флота никак нельзя. Есть пара вполне пристойных купеческих сойм, да и военный бриг один на плаву держим. Толку с него никакого, с тех пор, как пираты повывелись, а моряки все равно за ним приглядывают. Не дают сгнить. И сыновья мою Светлану упросили средства на ремонт выделять. Оба с малолетства к морю неравнодушны. Так и ходят на нем вместе... Младший, Лебедян — на штурмана выучился, а Маковей — капитаном стал. Графиня, правда, не приветствует этих забав, но и не слишком препятствует. Так что парни лавируют между ее настроениями, как между рифов. Но, значит, не зря старались — глядишь, их умение и на что путное сгодится...

Теперь пришла очередь короля и сотника Мирослава взглянуть с не меньшим уважением на молодых парней. Особенно Ладиславу, который хоть и вырос на морском побережье, но воду не любил с детства, плавать не умел и даже побаивался чуток. Может от того и не тянуло короля домой, что рядом всегда был огромный, непонятный и суровый Пролив?

— Так что не сомневайтесь, Ваше Величество, тут заминки не будет, — продолжал тем временем воевода. — Доставим посла на Острова в лучшем виде, если на то будет воля Создателя и… Пролив нашим намерениям не воспрепятствует. А, заодно, вопрос со свитой для Мирослава снимется. Надеюсь, двух виконтов хватит для придания посольству достаточной солидности?

— Даже с избытком. Сотника Мирослава пятеро гвардейцев сопровождают. Хоть и не из старинных родов, но тоже дворяне. Все равно эти варвары не смогут оценить по достоинству, оказанного им уважения. Но держитесь, парни, там настороже. Наблюдайте и запоминайте. И мой совет племянникам… нет, — поправился Ладислав. — Королевский приказ! Маковей! Лебедян! Ни в коем случае одновременно борт корабля не покидать! И всегда будьте готовы поднять парус, даже если при этом придется кого-то оставить в плену. Вести, которых мы ждем, важнее многих жизней. Потому как потом гораздо дороже платить придется. Это понятно?

— Да, — кивнули оба.

— Смотрите в оба, парни… — продолжил Ладислав уже не так строго, почти по-родственному. — Мало ли что случится. Враг коварен, а главное — непонятен нам. Слишком долго живем раздельно. И многое из того, что кажется нам обыденным и привычным, на островах может быть совсем иным. В общем, приглядывайтесь, запоминайте и не рискуйте понапрасну.

— Чай не маленькие дети, — насупился Ярослав, как и все Медведи, не терпящий лишних указаний. — Разберутся. Только, уговор: Светлане о поручении ни слова. Для графини, вся их задача только в том, что отвезти посла. От материнского сердца вряд ли что скроешь, но попытаться стоит. Нам же, потом, лучше будет.

— Хорошо, Яр, — согласился король. Ему и самому не хотелось расстраивать сестру. — Ты здешний воевода, тебе и решать. Сделаем, как считаешь нужным. А еще лучше — отдайте необходимые распоряжения и забудем хоть до утра обо всех заботах, горестях и тревогах. В конце концов, ты прав, дорогой зять, я домой приехал! Домой…

Сказав это, Ладислав вдруг увидел, что Бобруйск на мгновение растворился в дымке, а снова возник совершенно преобразившись. Будто принарядился и помолодел. Или это его, невольно увлажнившиеся, глаза очистились от дорожной пыли и стали видеть четче?..