Рыцарь 3-4

Вышемир уткнулся лицом в подушку и будто в омут рухнул. Хранитель давно, еще с ученичества в Оплоте, приучил себя засыпать именно так, без полудремы. Иначе возбужденный мозг упорно продолжал перебирать имеющуюся информацию, сверять, делать выводы, вызывая устойчивую бессонницу и утреннюю мигрень. А сейчас ему следовало хорошенько выспаться, чтоб опять не опозориться. На мнение девушки наплевать, но самого себя не обманешь. Зачем лелеять саженец, если созревший плод не попробовать?

Забава пришла в гостевые апартаменты, как и было велено: только лишь солнце стыдливо втянуло за горизонт последние лучи. Тихонько приоткрыла дверь, шмыгнула внутрь и растерянно остановилась. Девушка прекрасно понимала, что хранитель не изнасиловал ее в прошлый раз только из-за усталости, и совершенно не хотела сюда возвращаться. Более того, Забава была уверена, что никогда больше не переступит порог синих дверей, ведущих в его опочивальню. И уж тем более теперь, когда Лучезар, заикаясь и пунцовея, сделал ей такой замечательный подарок.

Забава никогда не принадлежала к вертихвосткам, готовым за серебряную монетку приподнять подол. Но, если парень, не только зовет замуж (позвать любой горазд, только где его искать утром?), а дарит при этом дорогую вещь, значит — в самом деле имеет серьезные намерения. Лучезар твердил ей это уже давненько, но после той ужасной ночи она начала сторониться парня. И вот сегодня с души девушки будто камень упал. Лучезар ни о чем не узнал и все так же звал под венец. Даже, настойчивее прежнего. Она повеселела, ожила...

Но едва лишь Малинка передала повеление Ксандора: отнести ужин Ищущему истину, как девушка поняла, что не сможет противиться — пойдет к Вышемиру и сделает все, чего бы тот не пожелал.

Забава затравлено оглянулась на дверь, которую сама только что заперла на задвижку, и вздрогнула. Дернулась было уйти, убежать, пока еще оставались силы, но злой рок был настороже и сунул девушке под ноги пустую кадку, которая тут же грохнулась о стену. В спальне заскрипело ложе, и властный голос сонно поинтересовался:

— Какой безрукий увалень там бесится?

Губы ответили сами:

— Это я, мой господин. Забава.

— А, уже пришла? Ну так чего ждешь? Иди сюда...

Вышемир сидел, опираясь на подушки, больше всего напоминая змею, приподнявшую голову перед броском, только что рот не разевал, да язык не высовывал, глядя на покорно приближающуюся жертву.

— Ждала меня?

— Да, мой господин.

— Скучала?

— Не… Да, мой господин.

— Умница... Подай вина, в горле совсем пересохло.

Девушка торопливо наполнила из кувшина кружку и с поклоном подала хранителю. Вышемир выдул единым духом, потом сел на кровати, свесил ноги и поманил горничную к себе.

— Помоги раздеться.

Вышемир наслаждался властью, подмечая, что служанка повинуется быстрее, чем в прошлый раз. Без явного внутреннего сопротивления. Во взгляде еще мелькает что-то лишнее, но паузы, между приказом и выполнением, стали заметно короче.

Забава между тем уже успела освободить мужчину от одежды.

— Умница. Теперь, сама...

— Что именно, мой господин?

— Раз… раз… раз… — Вышемир трижды пытался произнести слово «раздевайся», но его язык отказывался повиноваться. Рот раскрывался, губы шевелились, а кроме первого слога он не мог выдавить из себя ни одного звука. Посипеть разве что…

Это было так неожиданно, что хранитель даже и не испугался, а попросту решил изменить формулу приказа.

— Сни… сни… сни… — но и «снимай одежду» постигла та же участь.

— Об… об… — и команду «обнажись», язык Вышемира тоже отказывался произносить.

Значит, дело не в словах, а в мыслях, что за ними стояли. Что-то не позволяло хранителю приказать девушке раздеться.

— Ну уж нет, во второй раз я не позволю рыбке выскользнуть из сети, — сердито проворчал он. — Я и сам еще не забыл, как обнажить девчонку.

Вышемир вскочил с кровати, намереваясь лично стянуть с Забавы одежду, но теперь в повиновении отказывали руки. Он мог жестикулировать, размахивать как угодно долго и яростно, но лишь только хотел потянуться к завязкам на груди рубахи или юбки служанки, неподвижно замершей и только удивленно хлопающей ресницами, как руки цепенели от плеч и до кончиков пальцев.

— Вот так, значит… — пробормотал хранитель, довольно быстро сообразив, что происходит и при этом чувствуя от повторной неудачи не конфуз или досаду, а любопытство. — Я не могу причинить тебе вреда, ни словом, ни действием. Это кто ж так постарался? Неужели Ксандор решил надо мной подшутить? Но зачем? Шутка ради шутки? Глупо и на провидца не похоже. Тогда кто?

Рассуждая вслух, Вышемир оделся и еще раз внимательнее посмотрел на служанку.

— Ужин готов?

— Да, мой повелитель.

— Так неси, чего застыла? Продолжения не будет. Сперва надо сообразить, как обойти защиту, а думать лучше на сытый желудок.

— Слушаюсь, мой повелитель, — кинулась накрывать стол служанка.

— Дело не в ней, — кивнул своим мыслям Вышемир. — Внушение работает по-прежнему. Это на меня кто-то порчу навел. Но когда?

Хранитель быстро провернул в памяти события последних дней и почти воочию узрел пред собой Игоря с занесенной дланью. И отчетливо услышал: «Запрещаю творить Зло! Отныне и вовек!»

— Ах, вот оно что! — плеснул он себя по лбу, почти повторяя жест наложившего Запрет. — То-то меня последнее время так на правду потянуло. Новоприобретенный шурин постарался! А каким тюфяком прикидывался… Хотя, почему тюфяком? Что я собственно о нем знаю, кроме предсказания Ксандора и того, что Игорь о себе рассказать захотел? Любопытно… Значит, зла причинять я не могу, а если вот так? Спасибо, — кивнул служанке, поставившей перед ним поднос с ужином, а потом протянул руку и погладил девушку по бедру. — Так можно… Тоже вариант. Обдумаю на досуге. Но прежде, еще разок убедимся в правильности вывода.

Вышемир встал, подошел к Забаве и, заботливо глядя ей в лицо, спросил:

— Что у моей девочки такие глазки печальные? Случилось что-то? Иди ко мне, я хороший, пожалею, приласкаю. Помогу…

И довольно улыбнулся, когда без каких либо усилий смог обнять, покорно прижавшуюся к нему, девушку и поцеловать в губы. Вот только руки, нежно гладившие плечики и спину, ниже талии сползать не хотели.

— Ну, пока хватит и этого, — хранитель отстранил от себя служанку, что-то говорящую о предстоящей свадьбе. Вернее, отреагировал на имя жениха — Лучезар и вспомнил услужливого стражника.

— И стоило из-за такого пустяка грустить? Ну-ка, приведи ко мне своего Лучезара. Обещаю: я еще сегодня устрою вашу свадьбу...

Забава недоверчиво улыбнулась, но повеление исполнять бросилась с похвальной поспешностью.

— Ну-ну, дорогой мой шурин, поглядим насколько трудно будет обойти твой запрет. Слава Создателю, что ты прямодушен, как рыцарский клинок. Любой маг, на твоем месте, придумал бы формулу поизощреннее. А так, стоит лишь убрать из головы явное зло или тщательнее смешать с другими мыслями и все — запрет не действует… Конечно, в некоторых случаях придется повозиться, пока все замки откроются, но так даже интереснее! Положим, велел бы я сейчас девчонке отдаться. Взял бы свое, пополам со слезами и соплями… Приятно, да и то на один раз. А теперь я отлично развлекусь, придумывая способ: как заставить ее проделать все то же самое, но добровольно, с удовольствием и благодарностью...