09. Шерри

Несмолкающую столицу осторожно обволакивали фиолетово-сизые сумерки, гирлянды веселых разноцветных фонариков зажигались вдоль мостовых, а ночная жизнь начинала закипать, как кисель в походном котелке.

Шерри, точнее Джейк, любил это магическое время суток, когда стайки гостей Орена носились между торговыми рядами, увитыми светильничками. Когда вопли нетрезвых бардов пробивались сквозь смех и увлеченные крики купцов. Когда город становился по-настоящему счастливым, или умело это изображал.

Теперь Джейк, дорвавшись до свободы, пусть и горькой, встречал почти каждый вечер в сквере, а не в бурлящем и клокочущем котле, в который превратился центр столицы. Он падал на лавочку, закидывал ногу на ногу, как привык, и жадно втягивал ароматом свежих крендельков с корицей из маленькой пекарни стоявшей напротив. Потом он доставал бутерброды в замусоленной бумажке, и…

— И вот на это ты променял «Искушение», Шерри? — раздалось за его спиной.

Джейк чуть свой ужин на мостовую не уронил, услышав знакомый спокойной голос, который уважал и который люто ненавидел несколько лет подряд.

— Привет, Шед, — протянул он со вздохом и, не оглядываясь, откусил внушительный кусок от сочного бутерброда с салом, сыром и помидорками, — какая пафкуда меня фдала?

— Не знаю, как зовут дворецкого Велиана, но за пару золотых он вспомнил даже расцветку твоего белья. — Шед без приглашения устроился на лавочке рядом, слегка расправив небольшие черные крылья.

— Ффловочь! — Джейк дожевал кусок и повторил более разборчиво, и таккже манерно-наигранно, — сволочь!

— Насколько помню, ты уходил от нас к влиятельному любовнику, а не оттирать чужие диваны.

— Вот видишь, жизнь, оказывается — сука. Сначала ты скачешь на влиятельном любовнике, а потом драишь полы и чужую мебель за гроши, — юноша все же украдкой оглянулся на лерментиса.

Красивый. Такой же, каким был год назад, такой же, каким был, кажется всегда — безупречно-чистая рубашка… равнодушно-скучающий взгляд бесконечно черных глаз, в которых застыл кусочек ночного неба… длинные пальцы, державшие раскрытую сумку… идеальное лицо куклы… И сидел Шед также, будто он на уроках, которые Джейк запомнил на всю жизнь — безукоризненно выпрямив спину, закинув ногу на ногу, словно он истинный аристократ.

А про Джейка, подобного, к сожалению, не скажешь — сейчас он потрепанный, помятый работяга в обычных штанах. От других бедных парнишек без образования, упустивших золотые годы, он совсем ничем не отличается. Глаза, вот ослепительно синие, только в сумерках это почти незаметно. У Джейка даже волосы так себе — русые в хвост подобраны в крысиный, но…

Но он был Шерри на протяжении пяти лет. Был лучшим и самым дорогим работником «Искушения», который сводил с ума ядовито-сапфировым взглядом, а лукавой улыбкой — пронзал сердца насквозь. Был легендой в одной лишь белоснежной рубашке, небрежно наброшенной на совершенное тело. Был любимым творением Шеда.

Творением, которое Шед никогда не щадил.

— Умер мой судья, — Джейк сжевал половинку помидорки, и крупное кольцо лука, норовившие сбежать из бутерброда, затем он продолжил, столь же отрешенно. — Любил меня до одури, по-настоящему любил. Я потому к нему и ушел, а не к ебырям побогаче. Ведь я точно знал — судья не продаст. Не променяет на дырку помоложе, — парень грустно улыбнулся, — Представляешь, он мне завтрак в постель приносил. Сам готовил и приносил.

Монолог резко оборвался, словно струна. Лерментис чувствовал — следующая фраза будет горькой.

— А его траванула какая-то тварина. Вот и закончились мои самые охрененные завтраки из кривых ломтиков ветчины. Да и все закончилось.

— У тебя были деньги и много.

— Шед, ну какие деньги, — протянул Джейк, взмахнув своим ужином, и чуть не уронив на лавочку крупный кусок сальца, — Я что с ними, деньгами этими, обращаться умею? Ты не поверишь, но… Все проебалось за пару месяцев.

— Ты мог попросить у Вила, или меня.

— Неее, у меня есть гордость. Представляешь? Я уходил с поднятой головой в лучшую жизнь не для того, чтобы скулить побитой собакой в твоих ногах. — Бутерброд был съеден до последней крошки. — Я и так в твоих ногах стоял слишком часто.

Шед усмехнулся тонкой шутке бывшего ученика.

— Как видишь, не голодаю. Работу нашел. Жилье… так что, все неплохо. — Джейк засиял, будто новая монетка, даже задрал курносый нос. — А «Искушение» как? Я краем уха слышал, — ты еще сучку откопал.

— Из нового мальчика я сделал Рашима — наложника из южной страны, он вполне хорош.

— Блять, да на нем наверно одних браслетов три кило, — искренне возмутился Джейк, — вот почему ты на меня красивые цацки не вешал? Почему кто угодно, даже шлюхи с первого этажа, были в цепочках, а я… я, как бедная сиротка, в одной рубашке без порток работал, а? И даже, сука, без носочков, а? А?

— Истинное совершенство кроется в простоте. И я был прав, судя по твоему успеху, — Шед прикрыл глаза на пару мгновений, вспоминая лучшие дни Шерри.

— Новенький в первый день облажался, как я, да? — Джейк прищурился, — Ты его тоже грузчикам подсунул?

— Да, — лерментис улыбнулся уголками губ.

— Хе-хе, когда ты меня на склад приволок к мускулистым мужикам, я еще подумал, это наказание, или премия такая?

— Ну… тебя большими мужиками трудно испугать, признаю, — Шед сделал небольшую паузу и сразу перешел к самому важному вопросу, — что ты можешь рассказать о Велиане, своем хозяине?

— Ну… хозяин, как хозяин. Вежливый, подарки на новый год дарит. Никогда никого не ругает, да ему до нас дела нет, это дворецкий нас имеет до гланд за лишнюю пылинку. А Велиан… Велиану на все похуй, кроме его камушков. А тебе он зачем? — Джейк удивился вполне искренне.

— Хочу его трахнуть из спортивного интереса, — абсолютно честно ответил Шед.

— Охо-хо-хо, — юноша чуть на бок не завалился, услышав столь резкое заявление. — Шед, обломаешься. Я серьезно. Там без вариантов.

— Вот поэтому и хочу, — Шед повернул голову в сторону своего потускневшего шедевра, окинув его равнодушным взглядом с легким оттенком жалости.

— Да-да, не кондиция, — Джейк специально выпятил животик, издеваясь над бывшим учителем, — теперь я жру все, что хочу, когда хочу и сколько хочу! А еще вчера я съел целых пять, сука, фиников!!! В один присест!!!

— На тебе рубашка еле застегивается.

— И похуй, — Джейк протянул второй бутерброд Шеду, коварно улыбаясь, словно вынашивал дьявольские планы. Только лерментис на угощение никак не отреагировал.

— Ну и ладно — мне больше достанется. Твое здоровье! — Джейк поднял бутерброд, будто произносил тост, а затем жадно впился в него зубами. — Эх… ухватить бы еще где вердейский бисквит с миндальным кремом и ликером, которые клиентам у нас подавали — лучшее из того, что ел, — он мечтательно прикрыл глаза, — ты мне его на день рождения всегда разрешал есть… пару ломтиков.

— Так что с Велианом? Травма? Родители били линейкой по рукам, когда самоудовлетворялся? Распутный дедушка? — Шед бесцеремонно оборвал мечтания бывшего ученика.

— А я ебу? Велиан на эту тему не распространяется и просит его не спрашивать. Но… по-моему там тот еще адок.

— С чего ты это взял?

— Ну, у нас в доме нет ни одной бутылки. Все нужно переливать в банки, плошки, да хоть в бидон. Бутылок, сука, нет ни одной и нам запрещено их держать в своих комнатах, — ответил Джейк и на миг задумался, — какая-то бутылкофобия у него. Дверь в его спальню-кабинет стальная, с замками тяжелыми. И он там свет никогда не гасит. Короче, Шед, нахуй. Просто нахуй. Там тараканов в башке целые толпы. Да и было б из-за чего страдать — ни кожи, ни рожи у этого чудика. Велиан ювелир, конечно, но мелкий. Ты наверняка знаешь ювелиров пожирнее и повеселее среди постоянных клиентов борделя.

— Знаю, но трахнуть все равно хочу именно Велина.

— В смысле… просто трахнуть, а не: «Открой рот шире, виляй задницей под другим углом, полено зажатое. Тебе только матросов пьяных ублажать с твоими способностями, бревно». Ты умеешь трахаться, как обычные люди? — Джейк изобразил ужас на своем лице, а потом громко и задорно рассмеялся.

Шед ничего не ответил, он грациозно поднялся, расправив крылья на секунду, и сразу же вручил в замусоленные ладошки парня небольшой кошелек с кожаными завязками и ароматный сверточек с ломтиком вердейского рулета.

— С прошедшим Днем Рождения, Шерри, — произнес лерментис.

— Шед, какого?! — юноша вскочил, намереваясь отказаться от нежданного подарка, но Шед уже двигался в сторону оживленных улиц быстрым шагом, перекинув через плечо лямку от сумки. А спустя пару мгновений он и вовсе затерялся среди горожан, свернув к развеселым ярмарочным рядам, увитым фонариками.

Джейк хмуро смотрел на кошелек, вспоминая свои уроки, вспоминая свое прошлое, вспоминая свое бордельное имя… вспоминая...

Тогда

— Еще глубже, дыши ровно, постепенно ускоряйся.

По щекам Джейка ползли слезы, сам он дрожал, пока трахал узкое горлышко членом лерментиса, весьма немаленьким. Ладно член, к ним парень привык, а вот игрушка из толстых шариков на длинной нитке, вставленная в него на половину, причиняла намного больше беспокойства…

Ведь Шед требовал, чтобы она не касалась пола.

Джейк честно старался исполнить приказ, поднимая повыше бедра, и сжимая нутром, распиравшие его шарики со всех сил. На дощатый пол потихоньку капала смазка, образовав небольшую лужицу, в которой ученик и возился.

Шед надел юношу до упора, и спустил в его горло очередную порцию семени, третью за вечер, при этом особого счастья на равнодушном лице лерментиса замечено не было.

Вспышки удовольствия уже давно стали для Шеда рутиной, а, может и перестали быть вспышками даже. Так — очередная секунда фальшивого рая, которая ничего не меняет и ничего не дает.

Джейк, не кашлял и не дергался, наоборот, его шаловливые пальцы, заботливо пробежались по мошонке учителя, а сам он покорно проглотил все до капли. Затем он грациозно освободил член Шеда и весьма страстно принялся его начищать длинным языком, да еще с таким рвением, словно это смысл его существования.

— Благодарю вас, учитель, за доставленные ощущения! — задорно произнес он.

Кажется, это было только вчера, а на деле — в другой жизни. Джейк вынырнул из своего вязкого темного прошлого, которое предпочел бы забыть и быстро спрятал кошелек с рулетиком за пазуху.

— Все равно, ты, Шед, тот еще мудак! Сволочь и… лучший человек.