08. Черный лебедь

Когда-то очень давно у Шеда была маленькая, сокровенная мечта — дорогой черный сюртук с прорезями для крыльев, с расшитым воротником и серебряными пуговицами. Шеду казалось, — если он приоденется, начистит свои ботинки до бриллиантового блеска, с любовью пригладит каждое перышко, то на него будут смотреть, как на уважаемого человека, а не на второсортного выродка.

Но мечта эта, конечно же, рассыпалась тлеющим пеплом, в тот самый день, как он решил прогуляться по центральной улице столицы и пощеголять безумно-дорогими обновками. Никто, ни одна тварь, не смотрела на лерментиса, как на равного, даже чистильщик обуви в выцветших, грязных залатанных портках, бросил ему в спину презрительно: «Подстилка насосавшая».

В тот день Шед плакал второй раз в своей жизни, закрывшись в подсобке мелкого шлюшатника, которым они на пару с Грокка тогда заправляли.

Вот и сейчас, когда Шед неспеша вышагивал по мостовой, покачивая черными крыльями и поедая яблоко в карамели, на него вновь смотрели, как на ничтожество. Ничтожество, которое не заслуживает ни горечавково-синего длинного сюртука с серебряной оторочкой, ни лакированных ботинок, ни сапфировой броши в виде цветка.

Ни даже яблочка в карамели!

А Шед уже не чувствовал боли — внутри его разломанного сердца давно все погасло — и обида на несправедливый мир, и мечты, и надежда… лишь одна крохотная крупица еще зачем-то мерцала.

Поэтому Шед просто шел на встречу к мямле-ювелиру, никак не реагируя на привычные презрительные взгляды и насмешки случайных прохожих. При этом у лерментиса был такой вид, словно он божество — скучающее, равнодушное и… Недосягаемое.

Дом Велиана Шеда не впечатлил — два этажа, небольшой палисадник, парочка клумб с желтыми малоизвестными цветами, яблонька под окнами. Ювелир, к тому же ювелир неплохой, мог себе позволить что и пошикарнее, вместо берлоги мелкого чиновника, но…

После короткой песни дверного колокольчика Шеда встретил слуга в скромном сюртуке и проводил его прямо в гостиную, прохладно-вежливо предложил чай.

И наградил презрительным взглядом, как поступали все жители столицы.

Внутри дома лерментис тоже не нашел ничего интересного, к сожалению — заурядная отделка, недорогая мебель, расставленная типичнейшим образом без фантазии, голубые занавески на окнах, выбивавшиеся из общего желто-бежевого стиля… Тяжелая железная дверь с тремя замками под лестницей.

Хотя мозайки из полудрагоценных камней, висевшие на стенах гостиной, Шеда позабавили. Особенно та, на которой были цветы из шафранового и розового турмалина. Если приглядеться, то неописуемая красота, создавалась из простого, иногда бракованного материала… и невероятного стального терпения одного зажатого ювелира.

— Я так рад, что вы пришли! — Велиан не заставил себя долго ждать, а очень шустро влетел в гостиную встречать нового друга. Одет Вель был в изысканный светло-коралловый шлафрок,* накинутый на плечи, белые кюлоты* и рубашку. Мысленно Шед отметил, что этот вот блестящий халатик купили специально для сегодняшнего чаепития, и рубашку также для него накрахмалили…

Лерментис на секунду представил, как славно оттрахает Велиана прямо на его дорогих тряпках до визга и сладких стонов, а потом учтиво улыбнулся.

— Я тоже безумно рад тебя видеть, Вель. И в честь нашей зарождающейся дружбы, я принес небольшой презент, — Шед протянул деревянный вытянутый футляр без опознавательных знаков.

Естественно, внутри футляра лежало какое-то дорогое винцо из запасов «Искушения». Шед не особо-то старался в выборе презента, — сразу выхватил самое крепкое элитное пойло с верхней полки, записав все расходы на свое имя.

Вино раскрепощает обычных людей, и делает их такими веселыми и такими доступными — лерментис это прекрасно знал, поэтому для достижения цели…

Роскошный подарок пятилетней выдержки в пузатой черной бутыли полетел на пол с оглушительным мерзким лязгом.

Шед расправил крылья на миг, но ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя… хотя его одежда теперь безнадежно испорчена багровыми пятнами, расползавшимися по горечавково-синей ткани.

Велиана трясло. Он смотрел на осколки, рассыпанные по залитому вином ковру и на одинокую пробку из коры дуба, валявшуюся у забрызганного дивана, как на заклятого врага. Просто стоял и смотрел, жадно втягивая воздух, словно готовился давить эти осколки ногами.

Лерментис достал платок и принялся невозмутимо оттирать одно из винных пятен, понимая, что тараканы в голове Велиана намного больше, чем он себе представлял.

И это было прекрасно!

— Простите… — прошептал юноша, не оборачиваясь. — Я… не люблю бутылки. Я должен был вас предупредить… Только я забыл.

— Ничего страшного, Валиан, в следующий раз я подойду к выбору подарка более ответственно.

Велиан отшатнулся от осколков, а когда поднял лазурные глаза на Шеда, то застыл, охваченный ужасом.

— Все в порядке, это лишь какие-то тряпки, — Шед расстегнул первую серебряную пуговицу заляпанного сюртука, внимательно наблюдая за реакцией ошалевшего юноши.

Шед не торопясь попытался самостоятельно стянуть сюртук, но специально потерпел неудачу. Он украдкой поглядывал на дрожащего юношу, радуясь удачной возможности сблизиться поскорее.

— Не поможешь? Мне так не хочется мусорить в твоем доме своими перьями. — спокойно произнес лерментис

— Я… конечно… помогу! — Валиан собрал в кулак всю решимость и бросился стаскивать сюртук с гостя.

Велиан старался снять проклятую одежку с прорезями бережно, не причиняя Шеду неудобств, и не вырвав ни одного морионового перышка.

— У тебя добрые руки, — заметил Шед, лукаво улыбнувшись уголками губ, потому что по неловким жестам, участившемуся дыханию и осторожным попыткам потрогать черные перья с перламутровым отливом, было понятно, — Велиан точно не импотент! Желание уже скреблось в его теле. Еще минута и оголодавший по ласкам двадцатилетний мальчик захочет отлучиться под каким-нибудь благовидным предлогом, а сам в это время быстренько спустит напряжение в укромном уголке дома под одной из своих мозаик.

— Простите… прости… — прошептал Валиан. — Я не должен был их трогать… так неудобно.

Шед весьма резко развернулся на месте, расправив морионовые крылья и впившись в лицо растерянного паренька пронизывающим взглядом, в котором застыл кусочек ночного ясного неба. После чего он взял Велиана за руку, не грубо, не жестоко, не по-хозяйски, а просто взял его за ладошку и прошелся большим пальцем по костяшкам, едва касаясь их.

— Велиан, у тебя правда добрые руки. Я не могу уйти, не познакомившись с ними поближе, потому что в моей жизни доброты было не так уж и много, к сожалению.

Валиан дрожал, и пытаясь что-то сказать, но дар речи его покинул. При этом он не вырывался, вообще не шевелился, будто окаменел.

— Пожалуйста, — прошептал он, спустя бесконечную минуту, сглатывая стальной ком, образовавшийся в горле.

Лерментис сразу же разжал пальцы, выпуская ладошку Велиана на волю. В данный момент он заметил на щеке юноши предательскую слезинку, впрочем, тот быстро смахнул рукой.

— О! Надо же убрать осколки и оттереть ковер! — спохватился Вель, — Я позову слуг. А пока… мы можем уйти…перейти в столовую. Если хочешь, конечно.

— Какая замечательная идея, — Шед учтиво улыбнулся, небрежно скомкал свой сюртук и бросил его на пол. — Пусть заодно и мусор выкинут.

***

В столовой было светло, уютно, смертельно скучно и пахло аппетитными эклерами с начинкой из лимонного крема. Впрочем, от вкусностей Шед отказался, и даже чай попросил без сахара, потому что сегодня он уже позволил себе целое яблоко в карамели!

А вот Велиан с аппетитом трескал эклерчик, развлекая гостя беседой, иногда запинаясь, иногда заливаясь соловьем, когда речь заходила о любимых камушках.

Шед всеми силами изображал заинтересованность, учтиво кивал, соглашался, и время от времени вставлял какие-то типичные фразочки, улыбался… Улыбался, представляя, как он сметает на пол овальное блюдо с эклерами и бросает Велиана на стол. Затем яростно, с треском сдирает с него халатик и накрахмаленную рубашку, рассыпав пуговицы по всему полу. А потом трахает эту мямлю несколько часов без перерыва, и…

— Я тобой восхищаюсь! — совершенно неожиданно выдал Велиан и, судя по его сияющим лазурным глазам, он не врал ни в единой букве, — Вы смогли добиться таких… ошеломляющих результатов! То есть ты… Для лерментиса в Орене это невозможно, но ты стал учителем и зарабатываешь на жизнь честным трудом!

Шед молчал. Он расправил свои крылья на пару мгновений, обронив черное перо.

— Я знаю, ты не любишь говорить о работе, наверно потому, что пришлось терпеть лишения, унижения… но я просто буду тобой восхищаться, — Велиан сложил руки в замочек и добродушно улыбнулся до ушей.

Шед сделал пару глотков несладкого чая и грациозно поставил чашку на маленькое фарфоровое блюдце.

Мямле-ювелиру удалось уже во второй раз удивить его — прожженного, выгоревшего лерментиса, создавшего легенду Орена — «Искушение».

— Не каждый день встретишь представителя первой расы, готового восхищаться крылатым мусором, — произнес он наконец.

— Я не считаю лерментисов мусором! Я считаю, они продают себя, потому что им не оставили иного выбора! — Весьма пламенно заявил Велиан, да чуть на табуретку не вскочил во время данной речи, затем, правда, скуксился и отвел взгляд в сторону, — конечно, продавать себя и бордели — не очень достойно. В смысле, организовывать бордели, а не продавать бордели… вот, — И замолк, понимая, что его ораторское мастерство иссякло.

На пару мгновений в уютной столовой, залитой солнечным светом, воцарилась неловкая пауза, нарушаемая лишь пением птичек, доносившегося со стороны цветущей яблони, сквозь приоткрытое окно.

— Я могу узнать, почему у талантливого, привлекательного ювелира нет второй половины, или это слишком бестактный вопрос для первого дружеского чаепития? — поинтересовался Шед.

— Ну, я… — Валиан сжал бедную салфетку с такой силой, словно хотел ее придушить, — Я… просто… вот.

— Успешный и абсолютно здоровый обеспеченный человек без пары, да еще в королевстве Орен, это почти преступление против законов природы.

— Наверно, — На лице Велиана вспыхнула улыбка, а потом внезапно погасла. Глаза на Шеда он больше не поднимал, предпочитая разглядывать останки салфетки в своей дрожащей руке, — Я не могу на полноценные отношения… в полноценные, — он зажмурился и глубоко вздохнул, — Я не способен на это.

— Как представитель расы, созданной для плотских утех я со стопроцентной уверенность заявляю, что способен. А от религиозных, или еще иных установок, тебя избавит опытный партнер. Или два опытных партнера одновременно.

— Нет, — Вель наклонился к столу, — Я не могу… просто не могу и все, — затем он резко вскинул голову, впившись огромными, блестящими глазами в равнодушно-учтивое лицо лерментиса, — Я не хочу никого мучить лишними надеждами и обременять нерешаемыми проблемами! Вместо этого я могу позаботиться о ком-то, одиноком. Я могу сделать этого человека счастливым, я знаю!

Шед смотрел на жалкого чудака такого наивного, светлого, глупого, который мечтает не о своем удовольствии, как все нормальные люди, а печется о чужом счастье, и…

Одинокий маленький тлеющий огонек азарта ярко вспыхнул озаряя опустевшее погасшее сердце Шеда. Он вновь чувствовал желание биться с проклятым миром. Биться хоть с небесами, хоть с адом, хоть с самим временем. И победить в итоге.

— Вот, — Велиан выудил из кармана халата простую невзрачную коробочку и подвинул ее поближе к Шеду.

Лерментис аккуратно открыл неожиданный подарок — на небольшой подушечке лежала брошь в виде лебедя, у которого шея, крылья и туловище были вырезаны из черного агата.

— Черный агат идеален для сильных натур, склонных к лидерству и для людей, которые делятся своими знаниями, — осторожно начал Велиан, потом вздохнул поглубже и продолжил, почти не запинаясь, — Черный лебедь — символ чуда. Символ чего-то невероятного, во что никто не верит, а оно, вот… существует. Символ благородного одиночества. Мне, кажется… это ваша… твоя брошь.

А Шеду не казалось, он с первого взгляда понял, — это именно его брошь, поэтому он тотчас вынул сапфировый цветок из кружевного воротника антрацитовой рубашки и небрежно бросил его рядом с салфеткой, словно огрызок яблока. А на место некогда любимого украшения воткнул роскошный подарок, улыбнувшись уголками губ.

— Благодарю. Агатовый лебедь подойдет к любому моему костюму.

— Вам идет, — Вель весь сиял, как крохотное солнышко, — то есть тебе идет!

— Я буду чувствовать себя последней сволочью, если не преподнесу ответный подарок.

— А… не надо, у меня все есть, — салфетка в руках Валиана развалилась окончательно, — Если только... Парк?

— Парк, к сожалению, я подарить не не в состоянии, — Шед дружелюбно улыбнулся, — может для начала подойдет один куст?

— Нет, нет, я имел ввиду — прогулку! Прогулку по парку! — встрепенулся юноша, — Лишь это…

— Желание моего лучшего друга для меня закон, — безапелляционно заявил Шед.

Ну и к тому же быстрый секс на природе и долгие поцелуи в беседке казались Шеду очень заманчивой идеей.

Он впервые поймал себя на мысли, что хочет именно поцеловать взъерошенного ювелира-мямлю. Сначала властно, по-хозяйски, а потом медленно и неторопливо, смакуя каждый стон своей непутевой жертвы, пока она таит в его рука

***

Вечер рухнул на столицу совершенно неожиданно — Шед, увлеченный рассказом о короне Орена, даже не заметил, как небо заволокли сине-лиловые сумерки. Но скоро должны были открыться двери его великого борделя, поэтому лерментис вежливо попрощался с Велианом, сияющем от счастья, словно новая золотая монетка.

Шед не спеша спустился с лестницы, и через гостиную направился к выходу, окинув скучающим быстрым взглядом тяжелую дверь с тремя замками.

Слуги Велиана как раз пытались оттереть винные пятна от обивки дивана. Точнее, оттирал один неказистый парнишка, стоя на коленях, а второй, тот что постарше, командовал процессом.

Шед уж было решил больше в ту сторону и не смотреть, но…

Но его привлекли локти русого юноши согнувшегося над пострадавшей мебель, и усердно воюющего с багровыми пятнами. Эти локти… Эту спину… Эти длинные ноги — Шед узнает их из тысячи, даже в помятой мешковатой одежонке.

Шерри — лучшее творение Шеда, его безупречный шедевр, обученный таким премудростям оральных ласк, из-за которых герцоги и графы сходили с ума. И по иронии судьбы Шерри вновь оказался на коленях перед диванчиком состоятельного человека.

***

Шлафрок — просторная мужская и женская домашняя одежда. То же, что и халат.

Кюлоты — короткие, застегивающиеся под коленом штаны, которые носили в основном только аристократы