Глава 5

Внутри действительно не было никого, только Лекс и Ден, скучающие за стойкой. В тот момент, как Чимикин зашел, оба вскинули головы с дежурной улыбкой, но тут же расслабились.

Улыбка на лице Лекса стала мягче, а Ден лишь закатил глаза.

— Выметайтесь! — объявил он на манер Бойко. — Я не хочу это видеть ни одной лишней минуты, хватило уже с самого открытия!

Лекс хихикнул, а Чимикин понял, что краснеет. Теперь, когда происходящее между ними называли вот так открыто малознакомые ему люди, он чувствовал себя странно уязвимо. Будто бы раньше они с Лексом были защищены от чужих взглядов и пересудов. Впрочем, было бы нелепо думать, что Ден, который работает с Лексом бок о бок, как и Бойко с Чимикиным, окажется не в курсе их своеобразных отношений.

— Я готов!

Лекс вышел из-за стойки уже в своей дутой зеленой куртке и разноцветном шарфе поверх нее. На щеках алел румянец, карие глаза сияли. Он совершенно не скрывал своей радости от встречи с Павлом. Это удивляло, смущало, волновало. Темная бровь вопросительно взметнулась вверх — Лекс не мог не замечать восхищения, с которым Чимикин его разглядывал.

— Застегнулся бы хоть, мороз на улице, — проворчал Чимикин, неодобрительно покачав головой.

— У меня свитшот! — расхохотался Лекс, явно рассчитывающий на комплимент вместо порицания.

Свитшотом оказалась торчащая из-под куртки тонюсенькая сизая кофтейка. Непонятно было, как только Лекс оставался на ногах и не простужался в этих своих куцых одежках. Чимикин с сомнением пощупал жидкую ткань и покачал головой. Защитить она могла разве что от мух.

— Пойдем, а то Ден сейчас вызовет полицию нравов, — хихикнул Лекс, осторожно потянув Павла за рукав его куртки.

— Пойдем, коли не шутишь, — хмыкнул тот и, рискнув как-то сразу всем, взял его за руку и вывел из кофейни.

Выйдя из двора на освещенный многолюдный проспект, Чимикин задумался о том, куда же им теперь податься. Вечер только начинался, вокруг все спешили по своим делам — останавливались такси, хлопали двери кафе и ресторанов, доносилась веселая музыка. Он так и не придумал, каким должно стать их первое свидание.

— Что-то не так? — Лекс достал вейп, затянулся, обдавая его сладким паром.

— Признаться, я понятия не имею, куда податься, — Чимикин пожал плечами, — если ты подскажешь — будет круто, потому что последние дни мне было не до отдыха, и…

— Я думал, что к тебе, — прервал его Лекс, осторожно улыбнувшись. — Разве нет?

Это был контрольный в яйца, как сказал бы Бойко. Чимикин уставился на него, не веря своим ушам. Лекс, видимо заметив его замешательство, лукаво улыбнулся и выжидающе поднял брови.

— Вот так сразу? — не удержался Чимикин.

— Ничего себе — сразу! — снова засмеялся Лекс. — Три недели ты на меня смотрел и облизывался, мы оба кругами ходили — это все не считается, что ли?

Он шагнул к нему, осторожно сжал пальцы. Кожу снова обдало сладким дыханием вперемешку с запахом дыма:

— Я устал дрочить вечерами, пока ты ловил своих преступников, не хочу ждать еще.

Горячий шепот и откровенные намеки лишили Чимикина силы воли. Он только кивнул и потащил Лекса за собой, благо идти недалеко. Все беседы было решено оставить на потом.

***

В квартире Лекс первым делом прошел в ванную и вымыл руки и лицо.

— Профессиональная привычка, — объяснил он подошедшему Чимикину, — постоянно мою руки.

— Они у тебя очень красивые, — не выдержал тот, — невероятные.

— Правда?

Лекс недоуменно уставился на них, растопырил длинные пальцы. Павел смотрел на это со щемящей грудь нежностью: этот парень, похоже, не понимал, до чего красив и как действует на людей!

— Правда, — вздохнул Чимикин, поймал в ладони его руку, осторожно погладил подушечки и пересечение линий.

Лекс замер, но руку не убрал — наблюдал за ним, прикусив губу. Чимикин поднес его ладонь к лицу, потерся о нее щекой, поцеловал кончики пальцев, потом костяшки. Взял другую руку, проделал с ней то же самое, попутно отмечая мурашки, побежавшие от кисти к локтю Лекса. Не удержался, попытался рассмотреть давно интересовавшую его татуировку. Между пальцами виднелись какие-то линии и галочки.

— Это важная дата, — Лекс как-то напрягся, — римскими цифрами. Набил, чтобы помнить.

Чимикин поднял на него взгляд, хотел было спросить, что это за дата, но передумал: Лекс смотрел сейчас серьезно. Руку не отнимал, не прятался, но явно не горел желанием отвечать. Вероятно, он запечатлел не самое счастливое событие в своей жизни, а значит, не стоило сейчас портить момент болезненными воспоминаниями.

— Я когда впервые увидел твои руки, сразу пропал, — признался негромко Чимикин, — не думал, что повезет вот так однажды их трогать и…

Договорить ему не дали. Лекс шагнул вперед, сразу впиваясь в его губы требовательным поцелуем — не нежничая, но напирая языком и губами, показывая и свою страсть, и желание. Лекс оказался сладкий на вкус, как его вейп, как молочный шоколад, что обязательно бывает среди новогодних подарков, бодрящий, как тот самый кофе, который он всегда с радостью готовил. Он целовался открыто, жадно, без стеснения залезая языком в рот, обнимая Чимикина за шею, почти повисая на ней.

— Подожди-подожди, — тот вынужденно отстранил его, чувствуя, что сейчас они упадут посреди коридора.

— Что еще? Почему? — Лекс недовольно уставился на него.

— Ты ведь даже не знаешь моего имени, — заметил Чимикин с усмешкой.

— Павел, — глаза Лекса шально блестели, — тебя зовут Павел, ты капитан полиции, герой криминальной хроники, и я тебя люблю!

Чимикин не успел опомниться от такого ошеломляющего признания, как его снова утянули в поцелуй — еще более настойчивый и нетерпеливый. Выяснять что-то, кроме озвученного, Лекс видно не планировал. Его руки уже путались в пуговицах рубашки Павла, явно рассчитывая поскорее избавиться от нее. Похоже, он решил, что сексом они будут заниматься прямо там, где стоят — в дверях ванны.

Пришлось снова его остановить, с силой сжав запястья.

— Лекс, Лекс, подожди, не здесь же…

— Почему — нет? — тот уже будто был готов опуститься на колени. — Ты же хочешь…

— Очень хочу, никого так не хотел, — запальчиво проговорил Чимикин, — но давай хотя бы в спальне, там же удобнее будет, Лешенька.

Лекс вскинул голову, как-то болезненно изломил брови, вздрогнул. Павел понял, что сказал что-то не то. Повисло молчание. Лекс быстро-быстро моргал, будто сейчас расплачется. Надо было срочно исправляться. Чимикин поднял руки, как бы признавая поражение:

— Что такое? Обидел? Не называть тебя так?

— Поцелуй меня, пожалуйста, — невпопад проговорил Лекс и снова потянулся вперед.

Этот поцелуй был нежным, полным чувств и отдачи. Чимикин чувствовал, как Лекс в его руках не горит, а дрожит, словно в ознобе, как льнет к нему, будто в поисках тепла или защиты. Что-то было в этом особенно личное, глубинное, но что именно — Чимикин никак не мог понять. Да и времени размышлять не было.

Они добрались до спальни, не расцепляясь. Попутно Лекс выскользнул из своего свитшота и заодно скинул футболку, которая была под ним. Он оказался ровно таким, как представлял себе Чимикин ночами: с россыпью веснушек и родинок на груди, бледный, почти прозрачный, изящный — невозможно красивый! Чимикин замер, восхищенно его разглядывая. Очень хотелось не упустить ни одной детали — неизвестно было, что означает сегодняшняя встреча и может быть другой возможности увидеть Лекса таким у него больше не представится.

Лекс заметил его взгляд и неожиданно смутился. Павел смотрел, как у того вспыхивают алые пятна на щеках, шее, даже груди.

— Ты так смотришь… — Лекс закусил губу, отводя взгляд, — я лучше выключу свет, наверное.

— Нет! — Чимикин шагнул к нему, взял за руку. — Хочу видеть тебя!

— Ладно.

Лекс порывисто вздохнул, нервно провел рукой по волосам. Казалось, он волнуется больше, чем следовало.

— Слушай, — начал осторожно Чимикин, — нам вовсе не обязательно…

— Обязательно! — как-то отчаянно вскричал Лекс, перебивая его. — Нам надо!

— Я к тому, что, если все происходит слишком стремительно или рано, то…

— Слишком поздно, я бы сказал, — Лекс как-то болезненно усмехнулся. — Но это уже не изменить, так что не важно.

Он прошел по комнате, сел на кровать, стянул носки. Павел невольно отметил, что они какие-то модные — разноцветные. Взялся за ремень джинсов. Во всех движениях сквозила какая-то странная скованность, которую Чимикин раньше не замечал за ним. Внезапно в голове мелькнула дикая, даже пугающая мысль.

— Лекс, слушай, — Павел шагнул к нему, присел на корточки, — это же не твой первый раз, правда? — спросил он напряженно. — Не то чтобы я был против, но лучше знать, потому что…

— Что?! — такое искреннее удивление было невозможно изобразить, во всяком случае — не для опытного следователя. — Нет, конечно! Далеко не первый!

Лекс заметно расслабился, улыбнулся. Похоже, предположение насчет первого раза только развеселило его. Что ж, этого следовало ожидать — с такой внешностью без секса долго не сидят. Ну, по крайней мере, Лекс перестал странно дергаться, как только что. Теперь он снова смотрел на Чимикина с привычным задором и блеском в глазах. Это было гораздо лучше смущения и какой-то отчаянной жертвенности, что пробивалась в нем в некоторых моментах.

— Ты бы хотел услышать другой ответ, да? — поинтересовался он игриво. — Хотел стать первым?

— Не знаю, — признался Чимикин, садясь рядом с ним, — может быть.

— Увы, — Лекс пожал плечами, — я не верил, что встречу тебя, поэтому просто жил.

Смысл фразы остался Чимикину непонятным. Кажется, Лекс просто не сформулировал толком свою мысль, но думать об этом уже не имело смысла. Лекс плавно перетек к нему на колени и снова взялся за его рубашку. Теперь останавливать его Чимикин уже точно не собирался.

Не то чтобы он был особенно горд своим телом, но в целом считал его неплохим, так как оставался в приличной форме и регулярно тренировался (когда на это находилось время в его непростом графике), а плохое питание играло на руку — лишних жиров у него точно не водилось. Лекса, впрочем, похоже интересовали не столько его недурные мышцы, сколько кожа. Он жадно водил пальцами по каждой неровности, царапине или шраму, коих хватало. Карие глаза при этом странно блестели. Чимикину стало неловко:

— Ты не подумай, половина здесь — детские шалости, а не боевые пули, как можно подумать. Это капитан Бойко всегда при ранениях у нас.

— Не нужно ранений! — Лекс вскинул лохматую голову. — Пожалуйста!

Просьба звучала так по-детски, что Чимикин улыбнулся:

— Хорошо.

— Обещай беречь себя всегда, — Лекс смотрел сейчас очень серьезно.

— Обещаю.

Что еще здесь можно было ответить? Уж точно не объяснять, что его профессия предполагает как раз обратное. Лекс порывисто его обнял, снова прижался так доверчиво и нежно, как только что в коридоре. Замер. Так они и сидели — полуголые на кровати, почти без движения и попыток перейти к чему-то серьезному. Чимикин наслаждался той близостью и теплом, что еще не так давно казались ему недоступными. О чем думал Лекс, оставалось загадкой.

— Хочу, чтобы ты в первый раз взял меня, глядя в глаза, — прошептал наконец Лекс, чуть поерзав на его коленях. — Хочу видеть тебя все время.

Чимикин почувствовал, как яйца наливаются от одних этих слов. «В первый раз!» Значит, планируются еще и другие. Одним только львиным усилием воли он немедленно не опрокинул Лекса на кровать, а позволил ему самому перекатиться, лечь на спину и стащить с себя джинсы.

— Я подготовился сегодня, — проговорил Лекс, стаскивая вслед за ними трусы.

— Подготовился?

— Ну да, — тот опять вспыхнул, — так что можно сразу.

Он выразительно посмотрел на Чимикина, откинул ногой трусы и, не стесняясь ничего больше, развел ноги.

У Павла захватило дух. Лекс оказался и там как в фантазиях Чимикина — красивый, стройный (если так можно сказать о промежности), с аккуратно выбритым лобком и высоко стоящим членом. Раскинутый перед ним — открытый и ждущий. От такой картины в глазах темнело — так красиво, почти сверхъестественно это выглядело.

— Не надо ничего, — повторил Лекс негромко, — смазку, резинки тоже не надо, пожалуйста. Я доверяю тебе и хочу чувствовать все.

Павел удивленно вскинул брови. Почему Лекс был так уверен в нем, почему готовился? Он осторожно погладил его по бедру, не удержался, скользнул пальцами ниже: там и правда было уже влажно. Похоже, Лекс умудрился смазать себя перед самым выходом из кофейни. И, если верить его словам — растянуть тоже.

— Я готовился, — тот кивнул, — ну и вообще, у меня вибратор есть, так что…

При мысли о том, что Лекс удовлетворяет себя сам таким способом, Чимикину поплохело. В этом парне просто поразительным образом сейчас уживалась какая-то нежность, почти невинность и порочность того, кто знает, что он хочет и получает это. Чимикин никогда не трахался без защиты, но отказать сейчас в доверии казалось неправильным. Лекс смотрел выжидающе, нервно кусал губы, но не торопил — ждал, покорный и полный желания отдавать. Противиться этому не было ни сил, ни резона.

— Я постараюсь осторожно, — пробормотал Чимикин, избавляясь от брюк, — ты говори, если что.

— Не надо, — Лекс поднял голову и следил за ним, — сделай это так, как хочется. Я очень хочу, чтобы ты так сделал.

Снова в его словах звучал будто бы какой-то тайный подтекст, но разбираться с этим Павел решил после. Если Лекса готовить было не нужно, то его член тем более не нуждался в дополнительной стимуляции. Достаточно было одного взгляда на обнаженное тело рядом, чтобы у него встало до боли в яйцах и темноты в глазах. Оставалось только удовлетворить свое и чужое желание. Немедленно.

Лекс сам закинул одну ногу ему на плечо, подпихнул комом смятое одеяло себе под ягодицы, сам обхватил ладонью его член и приставил к себе.

— Давай, — выдохнул он резко, — не могу больше терпеть, хочу знать, как это — быть твоим!

От этих слов Чимикину совсем сорвало башню. Никто живой так не разговаривал просто никогда — только актеры в порнофильмах или герои его фантазий! Но Лекс фантазией не был. Он был живым, горячим, достаточно узким, чтобы войти удалось не с первого раза, отзывчивым и страстным. Он выгибался под ним, стонал в голос, пытался подмахивать в такт и отдавался так, словно это главное дело его жизни. Очень скоро он уже скулил, умолял трахнуть его сильнее, тянул на себя за шею и мокро целовал в губы, щеки и подбородок.

Казалось, его не смущает ничего, даже многодневная щетина, про которую Чимикин совершенно забыл за время своего расследования. Лекс терся об него грудью, царапал спину ногтями. В один момент его нога соскочила с плеча, и тогда сразу две острые пятки уткнулись Чимикину в ягодицы и с силой давили, требуя двигаться глубже и сильнее. Быстрее.

Это несколько смущало его — казалось, что быстрее Лексу может быть неприятно, больно, как-то не так или слишком. Но тот только мотал головой, закусив губу, постанывал и требовал еще.

— Я хочу этого, — твердил он это, будто мантру, — я так давно хочу тебя!

— Я тоже, — отвечал Чимикин, целуя его сжатые губы, — я тоже.

В какой-то момент их секс стал больше напоминать то ли бред, то ли истерику. Лекс был весь в поту и слезах и все повторял, как он давно хочет Чимикина, как он его ждал, как любит, а тот, переняв его настроение, отвечал тем же. На деле же нельзя было сказать, что их «кофейный флирт» заслуживает таких душевных излияний — все было не так уж и долго и в целом мило. Тем не менее они двигались все быстрее и сильнее, а мозги отлетали все дальше. Было жарко, душно, как-то даже тошно. Пожалуй, впервые за очень долгое время, а, может, и за всю жизнь Чимикин действительно брал парня так, как ему хотелось — и только. Глубоко, с оттяжкой, долго, до синяков сжимая бедра, кусая плечи и шею. Обычно его партнеры не позволяли такого, утверждая, что им больно, неудобно или требуя уделить больше внимания и времени предварительным ласам. Лекс был согласен на все и только поддерживал это.

— Хочу тебя сверху! — объявил Чимкин, резко выходя из него и падая на спину. — Будешь?

— Конечно!

Лекс мгновенно перекатился через него и одним движением опустился на его член, ахнув и зажмурившись.

— Не больно?

— Идеально!

Лекс открыл глаза. Вид у него сейчас был совсем дикий: волосы стояли дыбом, по телу расползлись красные пятна и царапины. Он продолжил двигаться в том же темпе, что и раньше, и Чимикин наконец узнал, что такое «скакать на чужом члене». Откуда только в Лексе был столько силы? Чимикин не сомневался, что такие «упражнения» не так-то просты в исполнении. Бедра должны были жутко ныть, как минимум. Впрочем, в тот момент ему было не до анализа чужих возможностей. Как бы ни хотелось, чтобы такой крышесносный и где-то даже опасный секс продолжался как можно дольше, это не могло длиться и длиться. И без того дико возбужденный Чимикин от нового ракурса совершенно ошалел и, мало что соображая, обхватил Лекса за талию и принялся уже самостоятельно насаживать на себя, все сильнее и глубже, пока не достиг бешеной по своей силе разрядки. Мысль о том, чтобы отстранить Лекса и не кончать внутрь даже не пришла ему в голову в тот момент — было просто не до этого.

Лекс рухнул на него, как только Павел отпустил его бедра — видимо только за счет его рук и держался в последние минуты. Павлу хватило еще немного сил, чтобы осторожно снять его с себя и уложить рядом. Тот тут же прижался к его боку и выдохнул. Чимикин кожей ощущал, как быстро бьется его сердце.

Пару минут они оба пытались привести в порядок кошмарно сбившееся дыхание. Потом Чимикин дотянулся до сползшего на пол одеяла и укрыл их обоих, подпихнув под голову Лексу вторую подушку. Лекс за все это время почему-то не произнес ни слова, видимо, был слишком вымотан, только жался к нему все сильнее. Чимкин обнял его, погладил по совершенно мокрым волосам. Думал было предложить сходить в душ, но не стал — решил, что Лекс и сам разберется, что ему сейчас лучше делать. Главное — чтобы не собрался уходить домой, отпускать его ну совсем не хотелось. За окном привычно светились окна соседних домов, мерно падал снег, в постели было тепло и уютно. Лекс осторожно пошевелился, закинул свою ногу на бедро Чимикина, вжался в него еще сильнее. Чимикин скорее интуитивно почувствовал неладное. Лекс молчал, но был странно напряжен, и это явно было неспроста.

— Леш, ты чего? — Чимикин повернул к нему голову. — Все хорошо, малыш?

В ответ послышался какой-то полувсхлип. Это Чимикину совсем не понравилось. Он отстранился, сел. Похоже, что хорошо не было. Лекс плакал, пряча лицо в подушку, и что с этим делать, Чимикин не представлял. Он смотрел на бледные, покрытые веснушками лопатки, которые сейчас дрожали, и боялся услышать в ответ, что все прошло ужасно, что он где-то не доглядел, разочаровал, навредил, может быть.

— Лешенька, что случилось, скажи, пожалуйста, — жалобно попросил он, осторожно погладив острое плечо. — Я перестарался? Ты не молчи, мне страшно.

Лекс поднял на него заплаканное лицо, шмыгнул носом, вымученно улыбнулся.

— Все хорошо, правда, — его губы все еще дрожали, но глаза смотрели ясно, — это от эмоций — их слишком много.

— Хороших хоть?

— Очень.

Лекс неловко вытер слезы, сглотнул, тоже сел. Чимикин внимательно следил за ним, пытаясь разобраться, что же на самом деле пошло не так. Лекс точно не врал, говоря, что все прошло хорошо, однако эти слезы были чем-то неправильным, так точно быть не должно. Не после страстного, полного взаимного удовольствия секса.

— Прости, — Лекс выдохнул, вроде как пришел в себя, — я правда расчувствовался. Ты просто был таким…

Он закусил губу, пытаясь подобрать слова. Чимикин удивленно смотрел на него. Он не отказывал себе в мужской силе, но и не считал себя каким-то невероятным гигантом при этом. Наверняка у Лекса бывали партнеры и поинтереснее. В конце концов, у них в этот раз даже толковой прелюдии не случилось, от чего тут было рыдать — непонятно.

— Я очень давно хотел этого, — выдал в итоге Лекс, — потому и разревелся. Я так больше не буду.

— А будет больше? — Чимикин выгнул бровь.

— Если ты захочешь.

Лекс лукаво улыбнулся, снова становясь самим собой, потянулся за быстрым поцелуем.

— Если ты захочешь, будет много больше, — он сверкнул глазами, — что скажешь насчет быстрого минета в обеденный перерыв, например, завтра?

— А как же Ден?

— Дену понадобится срочно прогуляться до дальнего магазина, — хохотнул Лекс, — в кофейне закончатся все салфетки!

Чимикин заржал вслед за ним, представляя себе унылое лицо Дена, который будет вынужден тащиться куда-то из-за того, что его коллеге приспичило пососать член посреди рабочего дня.

— Ну а если придут посетители?

— Повесим табличку «переучет»!

— Никаких переучетов уже не существует!

— Так ты хочешь минет или нет?!

— Хочу.

— То-то же.

Лекс довольно улыбнулся и улегся обратно на подушки. Чимикин поднялся, выключил свет и лег рядом, сразу подминая его под свой бок. Несмотря на то, что время было не позднее, оба не сговариваясь решили выспаться. Эмоций и событий в этом дне хватало с лихвой. Уже засыпая, Чимикин вспомнил кое-что:

— А что скажет твое начальство, если узнает про такие вот проделки?

— Какое еще начальство? — сонно пробормотал Лекс.

— Ну, владельцы кофейни? Не думаю, что им понравится, что кто-то сосет члены посреди рабочего дня, это ведь наверняка нарушение всех санитарных норм и этикета.

— У меня нет начальства, — отозвался Лекс, утыкаясь носом ему в грудь.

— Оно у всех есть.

— Не у меня… Я владелец.

Последние слова он говорил уже на грани слышимости и вскоре задышал мерным дыханием спящего. Чимикин же, наоборот — еще долго лежал, глядя в потолок и пытаясь понять, как такое возможно.