Глава 6

На следующий день в отделе началось украшательство. Выдохнувшие после московского нашествия сотрудники полиции хотели отметить избавление от столичных гостей всеми доступными на работе способами. Тем более, до праздника оставались считанные дни. Был организован привоз живой елки, из закромов доставались коробки с игрушками и мишурой, которые передавались здесь как реликвия еще с советских времен — из поколения в поколение. Кто-то включил рождественский плейлист, и заиграла ABBA.

Чимикин пребывал в состоянии эйфории и охреневания.

С утра они с Лексом успели только наскоро позавтракать и почти бегом добирались до работы. Сказались многие дни без полноценного сна и после — свидание, закончившееся внезапным диким сексом. Все это не оставило в нем сил даже на то, чтобы проверить будильник. Лекс тоже не озаботился этим, в итоге оба безбожно проспали, и времени на что-то, кроме быстрых сборов, уже не оставалось. Быстрых сборов и таких же быстрых поцелуев с утра и — украдкой — перед самой работой.

Теперь Чимикин сидел перед своим ноутбуком, тщетно пытаясь работать, когда вокруг все таскали ватных Дедов Морозов, вешали гирлянды и спорили насчет праздничного стола. Кроме того, его постоянно отвлекали воспоминания о прошедшей ночи. Перед глазами то и дело вспыхивали картинки, одна ярче и откровеннее другой: голый Лекс — доступный, жадный до ласки, согласный на все, просящий еще… Это было почти больно.

Павел уже устал поправлять свой ремень, каждый раз, как чувствовал, что член снова и снова наливается при любом воспоминании о том, как это было. Бойко с утра уже мотался где-то на выездах, чему Чимикин был очень рад: вопросов от друга избежать было невозможно, а так у него оставалось немного времени, чтобы прийти в себя. Получалось у него плохо. Так плохо, что проницательная Леночка поинтересовалась, не заболел ли он. Павел ее отшил, но позже украдкой глянул в зеркало: на щеках расплылись два алых пятна, глаза лихорадочно блестели, и вид у него в целом был, конечно, не слишком здоровый.

Интересно было бы знать, как там чувствует себя Лекс. С утра он был веселым, шутил и лез обниматься. Все это по-прежнему казалось Чимикину каким-то продолжением его снов. Не верилось, что такой красивый парень запал на него, да еще и так открыто и искренне проявлял это. Очень тянуло на новогоднее чудо.

Бойко вернулся весь запорошенный снегом и с двумя стаканчиками из «Свидетеля».

— От предсказаний я отказался, — сообщил он Чимикину, поставив перед ним кофе, — тут и без гаданий все понятно.

— То есть? — тот тут же напрягся.

— Можно читать прошлое по засосам на шее у бариста.

Бойко фыркнул и опустился на свой стул, судя по всему, очень довольный шуткой. Чимикин пожал плечами, решив, что не станет ничего комментировать, потому что Вадим был прав — тут все было понятно.

— Ну так и стоило оно того? — поинтересовался он, разбирая бумаги. — Ты столько дней потратил на мечты об этом парне — и как?

— Стоило.

Чимикинн смутился, уткнулся в экран своего ноутбука. Пару минут прошло в молчании. Чимикин чувствовал внимательный взгляд Бойко, что прожигал его сейчас буквально до костей — сканировал. Он старался держать лицо и даже переключал туда-сюда открытые рабочие вкладки.

— Ну нет, — протянул Бойко, — ты что — серьезно?!

— Серьезно, — Чимикин сдался тут же со всеми потрохами.

— Это же тощий хипстер из модной кофейни! Его надо было трахнуть — и все!

— Это не просто тощий хипстер! — взъелся Чимикин. — Ты сам знаешь!

— Хорошо, я согласен, он неплохой мальчик, но не так же!

Бойко сделал большие глаза, как бы демонстрируя, что «так же» категорически нельзя. Чимикин поджал губы. Поделиться хотелось. Проблема была в том, что Бойко не отличался эмпатией, сам, судя по всему, никогда не состоял в отношениях ни с кем, кроме своей работы и наверняка не мог понять, как так происходит, что люди могут влюбиться. И не потому, что Бойко был таким уж циником, он действительно был женат на работе и не мог быть кем-то, кроме этого.

— Покурим? — Чимикин мотнул головой.

Тем не менее, Вадим был его лучшим другом, и, если уж с кем-то делиться подробностями своей личной жизни, то только с ним.

С утра снега привалило еще больше. Похоже, в этом году природа решила выдать весь запас за прошлые малоснежные сезоны. Чимикину это в целом нравилось. Сугробы рядом с протоптанной тропинкой к кофейне придавали пейзажу дополнительный сказочный вид. Это было красиво и волнующе.

— Ну?

Бойко не собирался ходить вокруг да около.

— Он говорит, что любит меня, прикинь, — выдал Чимикин главный шокирующий факт вчерашнего вечера.

Бойко присвистнул, затянулся.

— Ты был так хорош?

— Нет, — Чимикин поморщился, — точнее, он это сказал еще до…

— Не кисло, — прокомментировал Бойко. — Хотя и странно. То есть, не то чтобы тебя нельзя было любить, ты ж не я, но не слишком ли быстро?

— Может, это ничего не значит? — с сомнением протянул Чимкин.

Сам он не очень-то верил в то, что говорит. Вчерашняя ночь убеждала в обратном: Лекс вел себя как-то даже отчаянно влюбленно, и это льстило и пугало одновременно. Сразу приходили мысли об ответственности и о том, что это может означать в будущем.

— Так и что теперь? — поинтересовался Бойко. — Я так понимаю, одним разом вы ограничиваться не планируете. Будет свадьба?

— Понятия не имею, — признался Чимикин.

День после первого секса (любого в его жизни) всегда становился самым кошмарным. Неизвестность раздражала его: что дальше? Позвонить или нет? Написать? Это было на один раз или от него ждут каких-то действий? Каждый раз он мучился и почти каждый раз ошибался.

В случае с Лексом все будто бы казалось проще. Перед тем, как убежать открывать кофейню, тот напомнил ему о том, что опция с обеденным минетом все еще доступна. Чимикин в кофейню пока что не заходил.

— Так, — Бойко затушил сигарету, — идешь сейчас туда — ешь завтрак или что там по времени положено и разбираешься заодно с тем, что будет с вами дальше. Возвращаешься нормальным человеком. Нам еще работать надо.

— Да я не…

— Иди давай!

Вадим вытолкал его на дорожку к кофейне и выразительно кивнул. В целом он был, конечно, прав. Теперь уж точно не стоило избегать Лекса — тот мог понять это очень неправильно и обидеться. Время было уже обеденное. За парой столиков сидели голодные служащие, у кассы ожидали еще парочка.

При первом же взгляде на суетящегося Лекса у Чимикина внутри потеплело. Тот выглядел не так круто, как обычно — чуть растрепанный, помятый после вчерашних приключений, с заметным следом поцелуя на шее. Такой он нравится Павлу еще больше — было здесь больше жизни, тепла и какого-то внутреннего света, от которого сразу же хотелось улыбаться.

Заметив Чимикина, Лекс неожиданно покраснел, быстро заморгал и сбился, проговаривая клиентам сегодняшние предложения по ланчу. Чимикин умилился этому еще больше, ободряюще подмигнул и сел за ближайший свободный столик. Очень скоро Лекс разобрался со всеми посетителями, оставил за стойкой Дена и вышел в зал.

— Привет, — он присел к Чимикину, — обедать будешь?

— Можно, — не стал отказываться Чимикин.

Лекс сделал знак Дену, тот закатил глаза, но пошел выполнять. Точно! Лекс ведь оказался владельцем заведения! За всеми своими переживаниями и работой Чимикин успел позабыть об этом.

— Круто, — прокомментировал он, когда перед ним поставили поднос.

— Помогаем правоохранительным органам как можем, — Лекс пожал плечами.

Его глаза при этом смеялись. Чувствовалось, что он рад видеть Павла и не скрывает этого. Футболка на нем был вчерашняя. Чимикин сглотнул, судорожно схватился за вилку. Слова на ум не шли. Он не мог отвести глаз от Лекса, который после вчерашнего не только будто бы стал еще красивее, но и одним своим присутствием напоминал о том, как это было и как это может быть снова.

— Если ты не перестанешь на меня так смотреть, я выгоню всех из зала, закрою кофейню и не открою ее, пока мы не сделаем это трижды, — объявил Лекс, весело пробарабанив пальцами по столу, — но, кажется, твой коллега сказал, что у вас много работы.

— Много.

Чимикин выдохнул, попытался успокоиться. После этих слов у него в голове тут же замелькали варианты того, как «это» можно сделать трижды в условиях кофейни. В ход пошли столы, стойка и подоконник.

— После закрытия? — Лекс дернул бровью.

— Ну ты даешь, — Павел покачал головой.

— Не говори, что никогда не фантазировал о таком. Даже я фантазировал!

— Ты поэтому решил открыть кофейню? — не удержался Чимикин.

— Нет на самом деле, — Лекс задумался, стал серьезным. — Подумал, что пришло время чем-то заняться, вот и открыл.

— Так просто?

— Ну да, — он пожал плечами, — мне старший брат помог с бизнес-планом, остальному выучился через ютуб, курсы в сети, опыт западных коллег. Сложнее было найти место.

Все это звучало для Чимикина очень сложно, почти дремуче. Впрочем, ничего удивительного: Лекс был совсем из другого мира — молодых и свободных, которые открывали кофейни, стартапы, проходили курсы в сети и занимались прочей недоступной для Чимикина деятельностью.

— А деньги? — ляпнул он, не подумав.

— Это не так дорого, как мне всегда казалось, — охотно отозвался Лекс, — тем более, у нас минимум персонала — все сами. Самое дорогое в этом бизнесе — аренда. Но нам повезло, здесь недорого, а место идеальное.

Чимикин огляделся. По его мнению, здесь все было дорого, но, конечно, он судить о таком не мог. Лекс говорил об открытии кофейни, как о чем-то обычном, почти повседневном. Возможно, в его мире так оно и было.

— Говоришь, аренда дешевая? — вспомнил он. — Как так — центр же.

— Никто не хотел брать, по словам арендодателя, — Лекс пожал плечами, — якобы все боятся соседства с полицией.

— Ну разумеется.

— Полный бред! — запальчиво объявил Лекс. — Это же главная удача!

Чимикин непонимающе посмотрел на него. Он сам все еще не мог понять, как так вышло, что двое хипстеров решили «поселиться» по соседству с их участком. Впрочем, Лекс уже объяснил: дешевая аренда.

— Вы либо сваливайте отсюда в отдельный номер, либо работаете.

Подошедший Ден пылал праведным гневом. За разговором Чимикин и Лекс не заметили, как в кофейню набежала целая толпа жаждущих обедов — Ден определенно не справлялся.

— Гомофоб, — отбил Лекс незлобно, — завидуй молча.

— Было бы чему, — фыркнул Ден, совершенно не стесняясь того, что Чимикин его прекрасно слышит, — сидите как два дебила, только что за ручки не держитесь. Когда вы ругались, было хоть повеселее. У нас Новый год, а не четырнадцатое февраля, спрячьте уже свои сердечки!

— Какие сердечки? — не понял его Лекс.

— Которые вокруг вас летают! — резанул Ден сердито. — Иди — работай!

Ден развернулся и убежал за стойку. Лекс проводил его веселым взглядом, хихикнул.

— Разве ты не его начальник? — поинтересовался Чимикин.

— Я его друг, — улыбнулся Лекс. — И начальник — тоже. Но вообще-то без Дена я бы не справился. Так что он имеет право. Он знает обо мне все, мы еще со школы дружим.

Внутри Чимикина кольнуло неожиданной ревностью. Он глянул на Дена, который, судя по всему, его терпеть не мог. С хвостиком, серьгой в ухе и татуировками он бы составил Лексу более гармоничную пару, чем усталый полицейский в форме. Тем более, что он «знает о Лексе все». Видимо, тень переживания отразилась на его лице, потому что Лекс покачал головой:

— У нас никогда ничего не было и не будет, — уверенно сказал он, — Ден натуральнее свежевыжатого сока.

— Что-то не заметно, — проворчал Чимикин.

Лекс только мягко улыбнулся, поднимаясь.

— Поверь, у тебя не может быть конкурентов, — шепнул он ласково. — После закрытия кофейни сам убедишься в этом.

***

Работать с таким напутствием было непросто, но Чимикин кое-как справлялся. Бойко, конечно, ворчал, что из-за внезапной бурной личной жизни его друг и сослуживец теперь ни на что, кроме дрочки, не годится, но Чимикин знал — друг рад за него. К тому же, дело по отлову мелких сошек двигалось к завершению. Оба капитана в общем пребывали в благодушном настроении, несмотря на обилие дел.

Когда наступил вечер, Бойко махнул рукой Павлу, мол «иди уже», а сам остался работать — у него возникла очередная гениальная идея, требующая немедленного осмысления и проверок. В этот раз Чимикин летел к кофейне на всех парах, уже забыв о том, как совсем недавно боялся переступить ее порог или даже просто заговорить с Лексом. Теперь он знал: его ждут и, похоже, даже любят. Второй пункт все еще вызывал сомнения, но Чимикин был слишком счастлив, чтобы анализировать столь сложные материи. Было достаточно того, что самый красивый в мире парень отвечал ему взаимностью.

Лекс встретил его, сидя за столиком. Он закинул ноги на спинку стоящего рядом стула и потягивал из трубочки молочный коктейль. Чимикин мгновенно залип на длинные ноги, даже забыв поздороваться. Заметив Чимикина, Лекс лукаво улыбнулся, плавным движением опустил ноги на пол, отставил стакан, совершенно по-кошачьи потянулся и встал.

— Привет.

Его улыбка обещала все наслаждения разом. Чимикин втянул носом воздух, заставляя себя не кидаться на Лекса немедленно.

— Ден ушел? — спросил он осторожно.

— Сбежал в ужасе, — кивнул Лекс, мягкими шагами приближаясь к нему. — Дену такое не понять. Он обошел Чимикина, щелкнул замком на двери и выключил свет. Кофейня погрузилась в полумрак — остались гореть одни гирлянды и свечи на окнах. Было тихо, только фоновая музыка продолжала литься из колонок под потолком.

— Потанцуем? — Лекс взял Павла за руку и потянул на себя.

— Нет уж, — тот немедленно запротестовал. — Танцы — это не про меня.

— Только для атмосферы…

Лекс уже вовсю прижимался к нему, обнимая за шею. Он плавно покачивался, оставаясь на месте и смотрел на Чимикина горящими глазами. Отказать здесь было невозможно. Чимикин вздохнул, устроил свои руки у него на талии, попробовал сделать пару шагов.

— Ты танцуешь, как девственник на выпускном, — хихикнул Лекс, — держи крепче и ближе!

Он сам подался вперед, уложил свою голову у него на груди. Они почти не двигались, скорее дышали в такт музыки, но это все равно был танец — полный близости, романтики и чувств. Чимикин не помнил, чтобы когда-нибудь ему было так хорошо и спокойно. Их с Лексом одна на двоих теплота обволакивала, успокаивала, уносила куда-то далеко от всех тревог и посторонних мыслей. Периодически они целовались. Неспешно, нежно, очень открыто.

В один момент Лекс все-таки начал движение. Он плавно качнул бедрами, толкнулся ногой между ног Чимикина, заставляя того сделать шаг. Лекс скользил бедром по его бедру, увлекая в свой странный чувственный танец, в котором они так и оставались крепко прижатыми друг к другу, но при этом неспешно перемещались по залу. Его прохладные ладони скользили по шее, плечам, спине Чимикина, гладили его, чуть надавливая, заставляя наклониться ближе, чтобы поймать очередной поцелуй. Это не был танец, это был секс — еще одна его разновидность: в одежде и под музыку.

И это было чем-то естественным, природным даже. Лекс медленно сползал по телу Чимикина вниз, так же плавно, как двигался до этого, расстегивал его рубашку — без спешки, но в ритме танца. Следуя его инициативе, Чимикин так же неспешно избавил его от футболки. Теперь они танцевали полуголые: скользили пальцами по обнаженной коже, прижимались грудью к груди. Повинуясь порыву и музыкальному настроению, Чимикин крутанул Лекса в своих руках, прижал спиной к своей груди. Не выдержал, прошелся быстрыми поцелуями по плечам, положил ладони на бедра.

— Нас ведь можно увидеть из двора через окно, — заметил он негромко.

— И это очень красивое зрелище, — шепнул в ответ Лекс.

Чимикин поднял голову и подумал, что согласен. В свете гирлянд и свечей они наверняка выглядели очень эстетично. Лекс снова повернулся к нему, глянул в лицо с улыбкой:

— Ден убьет нас, если мы что-то заляпаем, — проговорил он негромко, — так что полную программу отыграем дома, а пока что я постараюсь не уронить ни капли.

Чимикин не сразу понял, что он имеет в виду, пока не оказался усаженным на диванчик у стены. Лекс плавно опустился перед ним на колени и быстрым движением расстегнул ему ремень. Чимикин задохнулся ставшим вдруг обжигающе горячим воздухом. Лекс перед ним сейчас был просто запредельно красив.

— Расслабься, капитан Чимикин, — шепнул он, поддевая зубами ткань его трусов, — ваша награда ждет вас.

Тот запрокинул голову и прикрыл глаза. Когда Лекс провел горячим языком по головке его члена, Чимикин подумал о том, что теперь, если прикажут умереть, ему будет не так обидно, потому что в его жизни уже случилось несколько самых красивых и невероятных по силе эмоций моментов. Когда Лекс взял глубже, все мысли исчезли. Остались только мигающие мягким светом гирлянды, тихая музыка и неровный свет свечей. И Лекс, который ласкал его языком, губами и рукой, действуя при этом бережно и настойчиво одновременно. Он не торопился, выбрав свой ритм, причудливо сочетавшийся с музыкальным фоном. Чимикин снова смотрел на него. Он видел только темную макушку и руки, что по-прежнему сводили его с ума одним своим видом. Теперь эти тонкие пальцы с силой проезжались по его члену, пока Лекс переводил дыхание и облизывал губы, и Чимикин не представлял себе зрелища прекраснее. Язык Лекса то проходился от основания члена до головки, рисовал на ней какие-то круги, то снова возвращался к низу. На это можно было смотреть бесконечно. Но все же природа брала свое. В один момент Лекс негромко застонал, сжал собственный пах и снова насадился ртом на член. Теперь он двигался быстрее, более рвано, брал глубже, тяжело дышал через нос. Чимикин не выдержал, положил ладонь на его макушку, чуть надавил, как бы спрашивая разрешения.

Лекс замер, наклонился ниже, и Чимикин понял — можно. Теперь он сам руководил тем, что происходило, и это был особый кайф. Никогда еще парни не позволяли ему делать этого, видимо, считая такое положение унизительным. С Лексом можно было все. Усиливая давление и темп, Чимикин уже терялся в ощущениях.

— Давай, малыш, еще немного, — шептал он, все сильнее прижимая его к своему члену.

Лекс не сопротивлялся, принимая глубоко, позволяя руководить, и, судя по тому, что его вторая рука сжимала пах, сам оставался доволен и хотел большего. Смотрелось это, конечно, достаточно пошло, так что от возбуждения звенело в ушах: полумрак пустой кофейни, свечи, музыка и красивый парень на коленях — умелый, страстный, готовый на все.

И все равно в этом было больше нежности и любви, чем во всем, что было у Чимикина до этого. Хотя в целом минет на полу кофейни не предполагал романтики. Романтика была в голове у Чимикина, и Лекс поддерживал ее со своей стороны — взглядом, нежным жестом, каждым своим движением; как бы говорил: «это по любви». И от этого его хотелось еще больше, потому что Лекс хотел не просто секса, а близости с выбранным им самим человеком.

Чимикин кончил, продолжая удерживать голову Лекса в удобном для себя положении, не спрашивая, можно ли так поступать с ним, не предупреждая. А после — смотрел на то, как Лекс с явным удовольствием и усердием вылизывает его поникающий член.

— Ни одной капли, — Лекс поднял голову и улыбнулся покрасневшими губами, — Ден останется доволен.

Чимикину было глубоко плевать, останется ли доволен Ден, потому что он сам был доволен, как никогда раньше. Он медленно выплывал из своих грез, смотрел на то, как Лекс натягивает футболку, ставит свой стакан куда-то за стойку, выключает музыку.

— Слушай, я мог бы тоже…

— Дома, — Лекс обернулся на него. — У тебя ведь очень удобная кровать — я оценил вчера!

Чимикин усмехнулся, поднялся к нему, чтобы благодарно поцеловать. Было непонятно, чем он заслужил этот подарок судьбы, но отказываться от того, что само шло ему в руки, он точно не собирался. Ни здесь, ни дома.

— Надо бы тоже украсить квартиру, — заметил он, пока Лекс выключал гирлянды и задувал свечи, — так уютнее и праздника хочется.

— Согласен, еще вчера подумал, что, наверное, у тебя единственного еще нету дома елки, — Лекс кивнул ему, — как так?

— Сам знаешь — как, — Чимикин развел руками, — работа такая, что не до елки было и не до подарков. Но я уже знаю, что подарю тебе: шапку. Не могу смотреть, как ты морозишь башку каждый день!

Лекс на это только расхохотался, быстро чмокнул его и отправился за курткой. Чимикин подумал, что завтра вечером надо будет обязательно украсить дом и спросить Лекса, не хочет ли он встретить Новый год вместе. Казалось, что тот не ответит отказом. От этих мыслей и планов шла кругом голова, и каждое мгновение хотелось длить, потому что оно было волшебным.

Уже на выходе, глядя, как Лекс возится с ключами, Чимикин удивленно поинтересовался:

— У вас что — нет никакой сигнализации?

— А зачем? — Лекс пожал плечами. — Вы ведь нас охраняете.

С этим было не поспорить. Домой они отправились обнявшись, купив на ходу несколько наборов елочных игрушек, что попались в ларьке по пути.