Глава 3

План Бойко тем не менее был достаточно туманным. Он предлагал Чимикину не тушеваться, не сбегать в страхе и не конфликтовать, а напротив — реагировать такими же провокациями, а лучше — действовать еще решительнее и смелее. Чимикин подозревал, что Вадим на самом деле просто хочет свести его с Лексом или издевается, однако, собственный план с игнорированием кофейни у себя под носом действительно казался слишком уж жалким и детским. Идея ответных провокаций, впрочем, была в свою очередь слишком рискованной и не давала никаких гарантий. Точнее даже, было в принципе не ясно, к чему это может или должно привести, но идея Чимикину почему-то понравилась.

Вероятно тем, что в этом случае он оказывается не в пассивной роли жертвы коварного бариста, а сам будет выступать в роли актера. Действовать ему всегда нравилось больше, чем рассуждать. В этом они с Бойко были очень похожи.

На следующее утро он стоял первым за утренним кофе. Сам не зная почему, ради нового плана он даже встал на полчаса раньше своего обычного времени, чтобы идеально побриться, и чуть увлажнил кожу кремом. Крем остался от предыдущего любовника, сбежавшего от него прямо на Бали много лет назад. Чимикин и сам не знал, почему до сих пор не выкинул тюбик — возвращаться тот парень явно не собирался. Но рука все равно не поднималась: крем был явно дорогим и почти не использованным. На морозе увлажненную кожу немедленно начало пощипывать, Павел не сомневался в том, что щеки и подбородок уже пошли некрасивыми красными пятнами и поклялся сегодня же вечером избавиться от предательского крема, который делал только хуже.

Тем не менее, в кофейню он входил с лицом победителя. Лекс уже был за стойкой и что-то споро считал на калькуляторе, сверяясь со стопкой чеков перед собой, Ден протирал столы.

— Доброе утро! — объявил Павел бодро. — Какой сегодня кофе дня в самой лучшей кофейне города?

Фраза была им заготовлена с вечера и отрепетирована много раз по дороге до работы. Лекс вскинулся, оторвался от своих подсчетов и поднял голову. На его лице расплылась улыбка, хотя Чимикин был уверен, что тот удивлен его внезапным появлением после вчерашнего скандала.

— Сегодня у нас ванильный раф, — Лекс отложил чеки, — свежий, вкусный, очень бодрящий! Самое то для храброго капитана полиции!

— Не сомневаюсь, — включился в игру Павел, подходя ближе, — у вас здесь все самое свежее и вкусное.

— Вы правда так считаете? — Лекс как-то нервно огляделся. — А почему?

— Потому, что у меня есть зрение и вкус.

Войдя в раж, Чимикин мазнул откровенно плотоядным взглядом по его фигурке, сам поражаясь своей наглости.

— Ого, — Лекс удивленно вскинул брови, — ну… да, наверное.

Эта заминка стоила всех предыдущих мучений! Чимикин мысленно поздравил себя с победой. Пока Лекс колдовал над мудреным кофе, Павел без всякого стеснения пялился на обтянутую узкими джинсами задницу, насвистывал веселенький мотивчик, барабанил пальцами по стойке — ни в чем себе не отказывал. Рядом кашлянул Ден: видимо, взгляды у Павла вышли слишком уж бесцеремонными.

— Будьте здоровы, — только хмыкнул Чимикин на это.

Ден недоуменно моргнул, но промолчал.

— Ваш кофе, — Лекс повернулся с лучезарной улыбкой. — Возьмите предсказание!

Рядом на стояке стояла огромная стеклянная посудина, полная печенек, повязанных ленточками в фирменных цветах кофейни. Предсказание брать не хотелось, но план предполагал любые возможные провокации.

— «Не забудь сегодня влюбиться»! — прочитал Чимикин громко. — Как вовремя! А то я все время забываю! Но сегодня, — он сделал большие глаза, — буду помнить и обязательно влюблюсь, спасибо!

— Кажется, у веселого капитана день начался хорошо, — Лекс сузил глаза. — Наш кофе снова за счет заведения!

— Чудно, — не растерялся Чимикин. — С таким-то предсказанием и бесплатным кофе он точно будет прекрасным!

Чимикин разгладил свою «волшебную» бумажку, помедлил.

— А что попалось тебе?

— А?

— Ты ведь наверняка уже выпил свой кофе дня перед началом смены, так что звезды говорят? — как ни странно, ему действительно было это любопытно.

— Я не тянул предсказание, — Лекс пожал плечами, — это только для наших любимых гостей.

— Так вытяни! — Чимикин поднял брови. — Давай прямо сейчас? Узнаем, что там!

— Мне обычно не везет, — протянул Лекс невесело, — ни слова о любви, только про здоровье или бизнес.

— Рано тебе о бизнесе и здоровье думать, — хмыкнул Чимикин. — Вот, держи тогда мое, дарю!

Он перегнулся через стойку и сунул свое предсказание в кармашек передника Лекса.

— Теперь оно твое, — он похлопал его по груди и отстранился.

— Это же не по-настоящему! — заспорил Лекс. — Предсказание ваше, возьмите!

— Мне оно ни к чему, — Чимикин хмыкнул, подхватил свой стаканчик и пошел на выход. — А ты — будь добр, уж не забудь!

— Что не забудь?

— Влюбиться сегодня!

Что ответил ему Лекс, Павел уже не слышал. Он вышел в морозный двор и весело зашагал в сторону отделения. Внутри все пело от радости. Он ощущал себя крутым, смелым и стильным — почти так же, как на задержаниях, а, может, даже и лучше. Впервые он не растерялся рядом с предметом своих грез, а дал отпор, да еще как изящно! Лексу только и оставалось, что подыгрывать, и то — с запозданием. Провокация явно удалась.

***

На завтраке и обеде Павел действовал так же лихо и даже круче. Он шутил, флиртовал, вел себя развязно и местами нагловато. Он поиграл бровями, увидев очередное сердечко на кофейной пенке, облизнулся на предсказание, обещающее ему счастье в самое ближайшее время, пожелал Лексу того же. В целом это было весело, хотя и несколько не вписывалось в его привычные представления о самом себе. Точнее сказать, Чимикину обычно не хватало задора и наглости для подобного поведения, а в глубине души он считал, что такое позерство, наоборот, отталкивает. Во всяком случае, ему самому это не понравилось бы, в том числе и поэтому изначальные «подкаты» Лекса так его напрягали. С другой стороны, план был проучить зарвавшегося парня, и он, кажется, работал. Еще на завтраке Лекс пытался парировать его шутки и отвечал в своей привычной дерзкой флиртующей манере, то на обеде вел себя тише: только улыбался и пару раз добавил свое любимое про «голодного капитана». Похоже, напор со стороны Чимикина ему был не по силам.

— Что я говорил? — Бойко с довольным видом наворачивал «супчик дня» из обеденного комбо.

— Такие пацанята всегда сразу же сдают позиции, стоит только надавить! Это как на допросах.

— Похоже на то, — кивнул Павел.

Он тоже был голоден, только что получил нагоняй за не вовремя оформленные улики, а еще несколько недоумевал, отчего Лекс так скоро сдулся. Павлу в целом нравилась та игра, которую он начал утром. Улыбаться, шутить с намеками уж точно приятнее, чем корчить злое лицо или паниковать при виде Лекса. Разве что все это можно малость снизить — на пару оборотов, но Чимикин успел войти во вкус.

— Что-то я не вижу, что ты рад тому, что прижал парня, — заметил Бойко, наблюдая за ним.

— Не думал, что будет так легко, — признался Чимикин.

— Ну так ты посмотри на него! — кивнул Бойко. — Мелкий, глупый, конечно же, он зассал тут же! Заодно и у тебя все чары развеялись. Не похоже, что ты все еще мечтаешь замутить с этим сопляком.

Чимикин только поджал губы и вернулся к своему супу. По его мнению, Лекс был все такой же красивый и притягательный. Растерянный немного — но не более того. Павел замечал, как Лекс периодически кидает на него быстрые взгляды и хмурится, стоит только подмигнуть ему в ответ.

— Что будешь делать дальше? — поинтересовался Бойко, когда они вышли после обеда перекурить во двор.

— С чем?

Они ютились под козырьком над входной дверью участка — начавшийся утром снегопад усилился, и во дворе уже намечались сугробы. Впрочем, «народная тропа» к «Надежному свидетелю» все так же хорошо выделялась.

— С парнем этим, — Бойко кивнул.

Чимикин увидел, как Лекс в одной футболке выскочил на улицу, застыл, застигнутый снегопадом, но, тряхнув головой, остался, нервно затягиваясь своим вейпом.

— И как ему не холодно? — пробормотал Чимикин, повыше поднимая ворот форменной куртки. — Отморозит же себе задницу!

— Так я и думал, — фыркнул Бойко.

— А?

— Тебя по-прежнему волнует эта тощая задница!

— Может, и волнует, но не все, что приходит в голову, надо воплощать в жизнь, — покачал головой Чимикин, наблюдая за тем, как Лекс задумчиво водит краем кроссовка по свежему снегу, выписывая на нем какие-то узоры.

— Ты слишком много грузишься, — Бойко докурил и щелчком отправил окурок в стоящую рядом урну. — Это всего лишь секс.

— Который в будущем принесет мне одни проблемы.

— Вам бы только потрахаться! — непонятно откуда возникшая Леночка окатила их полным презрения взглядом. — Преступников надо ловить, а не на мальчиков засматриваться!

Ее звонкий голос, наверное, долетел до Васильевского острова, а, может, и до Купчино. Лекс вскинул голову, с интересом глянул на «бравых капитанов».

— Мы не…

— Мы уже всех главных преступников поймали! — перебил Бойко. — Остались только нелегалы и карманники в метро, но метро — не наша территория.

— Ну-ну, — Леночку было не так просто провести, — такими темпами Цветочный быстрее вас двоих майора получит, а вы так и останетесь дрочить в стороне! О вас же забочусь!

Не давая ничего возразить, она быстрым шагом направилась в сторону кофейни. Лекс встретил ее чуть ли не с поклоном. Она лишь царственным движением руки поблагодарила его за придержанную дверь. Леночка была королевой. Ее побаивались все.

— Вот стерва, — прокомментировал Чимикин, — откуда только знает?

— А ты что ли уже и дрочишь на него? — негромко поинтересовался Бойко.

— Отвали.

— Она права, — Бойко скривился, — такими темпами мы тебя правда потеряем. Ты бы уж определился, Паша, надо тебе трахать этого с «кофе дня для капитана» или нет. Тогда и придумаем годный план. А то предыдущие работают плохо.

***

Однако с планом пришлось повременить. Следующие дни неожиданно оказались слишком напряженными, чтобы решать проблемы личного характера. Из Москвы в срочном порядке прислали каких-то угрюмых хмырей, которым была необходима дружеская добровольно-принудительная помощь в виде главных сил отделения. Никто так и не понял, почему их прислали именно сюда, и считали это наказанием за грехи в прошлой жизни, не иначе. На службе все теперь ходили злые и подавленные, атмосфера в участке была далека от предпраздничной, никто даже не заикался о том, чтобы украсить помещение или, например, организовать «тайного Санту» по западной традиции. Очень хотелось, чтобы «хмыри» уже завершили здесь свои дела по поимке столичных преступников, сбежавших в Питер, и свалили поскорее. Мысль о том, что и те и другие могут задержаться здесь до Нового года, угнетала всех.

Чимикин и Бойко, брошенные на амбразуру помощи иногородним хмырям, выматывались до предела. И тот и другой давно привыкли работать самостоятельно или же в связке со своими — кого знаешь уже кучу лет, легко доверишь спину и не будешь ждать, что любой косяк повесят на тебя, если вообще не пришьют преступление. Праздные разговоры в это время тоже не велись, только по делу и негромко. Отчего-то казалось, что московские легко могли еще и жучков понаставить чуть ли не в самом отделении, хотя это уже отдавало паранойей.

В кофейню почти не заходили. За пять дней — только пару раз и то — на бегу с утра. Времени на флирт, сердечки или предсказания уже не было. К тому же, за стойкой чаще оказывался второй парень, а Лекс был где-то в подсобке или, может, не на смене — Чимикин не знал. В остальное время просили кого-то из коллег захватить с собой кофе или ланч. Питались чем придется, чаще — ничем. По вечерам сил думать о чем-то, кроме сна, уже не оставалось.

Павел не помнил, когда последний раз было так тяжело. В один из вечеров, когда он засиделся, в сотый раз проверяя все возможные зацепки и варианты, его окликнул Цветочный.

— Не сейчас, — привычно отмахнулся от него Чимикин, потирая устало лицо.

— У меня для тебя кое-что есть, — Цветочный как-то странно мялся у его стола. — Передали тут…

— Что? Еще материалы? — Павел развернулся на стуле. — Клади в общую кучу, я разберу, когда… нибудь. Скоро.

— Нет, — Цветочный улыбнулся, — тут еда.

Он поставил перед Чимикиным пакет, а рядом с ним — большой стакан с кофе из «Свидетеля». Две штуки.

— Что это? — недоуменно спросил Павел, еще не до конца выныривая из своих мыслей по московско-питерскому делу.

— Еда на весь день, точнее — вечер и ночь, — хмыкнул Цветочный, — передали из кофейни для «бравых капитанов», — он весело улыбнулся.

— Чего?!

— Ну, ребята в «Свидетеле» волнуются, что вы с Бойко голодаете и падаете в обмороки, пока бегаете по подворотням в поисках особо опасных нарушителей… — он осекся, увидев недобрый взгляд Чимикина. — Этот парень, который с короткими волосами…

— Лекс, — на автомате поправил его Павел.

— Ага. Он спрашивал, почему ты не заходишь больше и не обиделся ли на что-то?

— Что?!

— Ну да, — Цветочный пожал плечами, — я и объяснил, что вы с капитаном Бойко по уши в преступном мире и в ближайшие недели из этого дерьма не вылезете. Дай бог, если к Новому году.

— Сплюнь, блин!

— Короче, вам передано пропитание, — он кивнул на пакет. — И велено передать, чтобы не смели (так этот парень и сказал: не смели — прикинь) даже предлагать деньги! Это посильный вклад кофейни в наше (ваше, то есть) правое дело. Вот.

Цветочный развел руками, широко улыбнулся, но все-таки отошел на пару шагов, потому что лицо Чимикина сейчас наверняка приобрело очень непростое выражение.

— Посильный вклад, говоришь?

— Ну да, они передают вам с Бойко еду и «лучи поддержки», — Цветочный изобразил кавычки, — кажется, искренне.

— Ладно, свободен.

Павел уставился на пакет, будто бы там могла быть припасена бомба. Однако вместо бомбы заметил небольшой лавандово-мятный конвертик. Письмо? Все волнение, которое обычно вызывало само наличие Лекса поблизости, вернулось с новой силой, — Павел был уверен, что там послание именно от него.

Воровато оглядевшись, он выудил конверт и быстро вскрыл его, пока вокруг не появились лишние свидетели.

«Дорогой отважный капитан! Я очень надеюсь, что все преступники скоро будут пойманы и наказаны, а вы с капитаном Бойко — представлены к заслуженной награде. Ну а пока вы трудитесь, рискуя своими жизнями, я буду кормить вас и вашего коллегу. Не смейте отказываться, это все во имя справедливости и закона! Сил вам и удачи. Забегайте хоть иногда, чтобы я знал, что с вами ничего не случилось. Спасибо, что вы есть».

Вместо подписи была нарисована чашка с кофе. Сердечко красовалось на своем привычном месте. Чимикин откинулся на спинку стула, перечитал письмо еще раз, потом еще и еще. Он ничего не понимал. Слова звучали искренне и очень лично. В них можно было увидеть и обычную Лексову игривость, и настоящую заботу, и волнение. Тем не менее, это было несколько странно для бариста, с которым они, по сути, не были знакомы, а только перешучивались и подкалывали друг друга. В письме же открыто говорилось и о волнении, и даже о восхищении Лекса.

— Откуда это взялось? — пробормотал Павел, убирая листок в конверт и подпихнув для надежности под обложку своего ежедневника.

Письмо затронуло в нем что-то новое, чего он давно за собой не замечал — какую-то затаенную тоску по человеческому участию. Он не помнил, когда последний раз о нем кто-то беспокоился и даже вот так открыто писал об этом. Наверное, только мама, но и она уже как-то давно не говорила ничего подобного. Слышать такое от парня, который тебе очень нравится, было особенно приятно и очень грело душу.

Чимикин полез в пакет. Там оказались аккуратно сложенные контейнеры с завтраком и обедом на двоих. Прилагались и салфетки, и одноразовые приборы, и несколько печенек с предсказаниями. При мысли о том, как Лекс старательно и с заботой все это упаковывал и собирал, сердце забилось быстрее. Чимикин прикрыл глаза, чтобы унять свое волнение. Сейчас имело смысл воспользоваться чужой добротой и поесть, пока еда еще горячая.

Это было великолепно. Павлу казалось, что он с детства не ел так вкусно и так много. Порции были в два раз больше, чем в обычном обеде из «Свидетеля», который он заказывал почти каждый день. Поставив порции Бойко на его стол, Чимикин умял свою в один присест и запил огромным кофе — кажется, это был не двойной даже, а тройной вариант. Он узнал ванильный раф. Интересно, это был кофе дня или Лекс сам выбрал ему напиток?

Чимикин поймал себя на том, что смотрит в пространство и улыбается, а также — на том, что коллеги на него косятся. Пришлось немедленно возвращаться к работе, оставив эмоции на потом. Все-таки, преступная группировка, как и московские коллеги, требовали «оперативных» действий и четкого плана. Вернувшийся еще через час Бойко был усталым как собака и таким же злым: очередная его ниточка не привела ни к чему толковому, и москвичи устроили ему головомойку. Увидев на столе батарею из контейнеров с едой, он будто бы даже не удивился. Быстро все сожрал и уткнулся в экран своего ноутбука.

Только когда они вышли на перекур, Вадим поинтересовался, откуда взялось такое богатство.

— Лекс, — Павел кивнул на светящиеся в темноте двора окна кофейни. — Говорит, это нам для бодрости духа или что-то вроде. Передал через Цветочного.

Бойко выразительно поднял брови, видимо, надеясь на какие-то дополнительные объяснения, но Чимикин только пожал плечами. Он сам понимал сейчас не больше Вадима.

— Спасибо ему большое, вообще, — заметил Бойко, — не помню, когда последний раз ел нормально.

— Угу.

— Я, честно говоря, думал о нем хуже, — продолжил свою мысль Вадим.

— Как и я.

Они молча курили — сил на праздные разговоры тоже не было. Павел смотрел на свет, льющийся из окон кофейни, как он красиво ложится на снег, подсвечивая его, наполняя будто новым смыслом и теплом. Нестерпимо захотелось плюнуть на все, протопать по привычной дорожке — тридцать шагов, потоптаться у входа, стряхивая с ботинок снег, и толкнуть дверь в теплое уютное помещение, пахнущее одновременно кофе, мандаринами и свежестью. Захотелось елку и Новый год. А еще — кого-то, кого можно было бы просто обнять, и кто не знает о том, что целая банда опасных преступников из Москвы, специализирующихся на незаконной продаже органов, находится где-то в Питере, может быть, даже совсем рядом.

Павел представил себе Лекса, который варит кофе или протирает столы, а может — подметает или зажигает свечи. Как он порхает по залу, будто бы совершенно невесомый, словно какой-то рождественский дух или ангел — красивый, безупречный, чистый. Чимикин вздохнул. Времени отвлекаться на фантазии не было. Все, что он мог себе позволить, — это пять минут перекура на безопасном расстоянии. И ни одного шага в сторону заветной двери.

Он покосился на Бойко: тот тоже был погружен в свои вряд ли веселые мысли. Но вдвоем с товарищем все-таки было не так тяжко.

Неожиданно все вокруг изменилось. Чимикин нахмурился, не сразу понимая, что произошло. Только, когда дверь кофейни отворилась, он сообразил: выключили свет. Время было девять вечера и «Надежный свидетель» закрывался. Павел глянул на часы: десять. Это было странно — и Ден, и Лекс открывались и закрывались всегда вовремя. Могли задержаться, но не на целый час.

Когда на улице появился Лекс с огромным мусорным мешком, Чимикин задохнулся от переполняющих его чувств. Он только в этот момент и понял, как сильно успел по нему соскучиться за эти дни! Лекс был в извечных кроссовках, хотя снега было уже почти по колено, джинсах и ярко-зеленом пуховике. На шее болтался смешной вязаный шарф, как будто из какого-то советского мультика.

«Наверное, так сейчас модно», — на автомате подумал Чимикин, наблюдая, как Лекс тащит к мусорным бакам мешок и выкидывает его.

Потом он вернулся к кофейне, закрыл дверь и обернулся. Их взгляды встретились. Несмотря на то что во дворе была полутьма, Чимикин был уверен — Лекс видит его. Сам не зная, почему, Павел поднял руку и приветственно помахал ему. Лекс помедлил, махнул в ответ. Порылся в карманах, достал свой вейп, затянулся пару раз.

— Подойдет — не подойдет? — весело спросил Бойко. — Подойдет, гляди-ка!

Лекс и правда ковылял к ним в своих кроссовках прямо по снегу. Чимикин уже издалека видел, как у него покраснели уши и нос.

«Нету шапки у него, что ли»? — недовольно подумалось ему.

— Спасибо за обед и завтрак, который ужин! — первым начал разговор Бойко.

— Да, спасибо большое, — закивал Чимикин, жадно разглядывая подошедшего Лекса.

Тот почему-то выглядел не так уверенно, как обычно, прятал руки в карманах и смотрел смущенно. Боится, что снова начнутся провокации? Чимикин был слишком измотан для них.

— На здоровье, — Лекс будто бы отмер и широко улыбнулся, — мне показалось, что вы слишком давно не ели.

— Это точно, — Павел невольно хохотнул, — а еще — не спали и не жили. Но мы привычные.

— Вы настоящие герои, — неожиданно серьезно проговорил Лекс, — спасибо вам за это.

Тут уже засмущались капитаны. И Бойко, и Чимикин принялись бормотать что-то насчет того, что это все ерунда, но Лекс резко остановил их:

— Это не так. Вы — герои. Отважные, преданные люди. Нам очень повезло, что вы есть, — он перевел взгляд на Чимикина, посмотрел как-то особенно глубоко и внимательно и добавил:

— Только пожалуйста, берегите себя. А мы уж накормим.

С этими словами он как-то неуверенно махнул рукой и быстрым шагом ушел из двора. Практически сбежал.

— Ну и что это было сейчас? — Бойко вскинул брови.

— Понятия не имею, — честно признался Павел.

Они молча докурили и вернулись в отдел.