4. Маленький обнаженный сюрприз.

Мария вздохнула и не стала больше расспрашивать Фаусту. Она знала что надо бы замучить ее расспросами, ведь пока все не разузнаешь, так и останешься в неведении. Но голод почти полностью заполнил ее мысли, и ей сейчас хотелось больше всего что-нибудь съесть. Нечто очень вкусное, с запахом моря, или овощное, сдобренное паприкой.

Фауста молчала. После того ответа, она более не разговаривала с Марией, и ее взгляд бесцельно бродил по набережной и разноцветным лавчонкам. Она знала что сейчас не время для сложных разговоров. Пусть девочка поест.

— Вот и часть вашего заказа, сеньора Кейн. — произнес официант, вернувшийся к пятому столику.

Мария вскинула на него взгляд и ее глаза слегка увлажнились от радости.

Официант уже принес часть готовых блюд и напитков: на черном деревянном подносе, стояли две белые тарелки с горячими панини «Капрезе», чей аромат оливкового масла, моцареллы и помидор, так и витал над подносом. Помимо двух порций панини, официант выставил на стол еще два пустых фужера под вино, две прозрачные обеденные тарелки с «каннеллони» под томатным соусом и сыром. Последний предмет, появившийся на столе — темно-зеленая пузатая бутыль с вином, на которой красовалась белая этикетка с названием вина — «Альяндо». Год указан «1480», что означало: данному вину уже пять лет.

Официант откланялся и оставил посетительниц наслаждаться трапезой.

Мария взялась за принесенные блюда с утроенным усердием, и справилась с первой частью блюд за пятнадцать минут. Настолько девушка была голодна.

Фауста наоборот, почти не притронулась к еде, иногда делая один два глотка красного сухого «Альяндо». Она размышляла о том, что скажет сестре по поводу Марии. Зная сестру, и ее любовь к уединенности, Фауста выбирала в своем сознании подходящие слова, чтобы сестра согласилась принять Марию.

В голову ей пришла идея предложить и сестре позировать для картин и сюжетов, которые задумала Фауста. Под правдивым предлогом о замысле, касающимся новых полотен, Фауста решила что расскажет сестре о том, какой грандиозный она задумала проект.

Фауста отстранилась от своих мыслей и обнаружила что Мария уже все съела.

— А что насчет десерта, Мария? — мягко спросила Фауста.

Мария смущенно улыбнулась, ощущая себя сытой и счастливой: — Я не откажусь, хотя мне кажется что я слишком много прошу у… тебя Фауста.

— Вовсе нет. Я просто хочу угостить тебя десертом, вот и все. — Фауста была сама добродетель.

Мария попыталась возразить, сказать что уже сыта и больше незачем тратиться на нее. Несмотря на то что ее желудок был полон, чувство стыда никуда не делось, и усилилось ощущением своей бедности. Девушка встретилась взглядом с очками Фаусты, и смутилась от карминового взгляда молодой женщины. Фауста смотрела на нее с дружелюбием, но в тоже время там присутствовало что-то еще. Таким взглядом обычно смотрят гурманы, обнаружившие вкуснейшее и изысканное лакомство. Мария отметила про себя что Фауста пытается скрыть этот взгляд от нее, но он все равно проскакивал.

— Ваш десерт, синьора Кейн. — прервал размышления Марии официант.

На столе появились две квадратные черные тарелочки для десерта. По центру каждой из них, красовался прямоугольный кусочек «семифредо» — холодный воздушный десерт, бежевого цвета, политый растопленным белым шоколадом. Возле тарелок с десертом, официант положил десертные ложечки. Пустую посуду со стороны Марии, и почти нетронутый ужин со стороны Фаусты, официант убрал на поднос. Он также поставил на стол две белые чашки белого чая «Маниус».

Мария собралась приступить к десерту, понимая что такой изысканной вкуснятине нельзя пропадать даром. Она уже взялась за десертную ложку, а ее взгляд случайно уловил как официант слегка наклонился к Фаусте правым ухом и та что-то нашептала ему. После он с непроницаемым лицом откланялся и направился к Орсо. Они о чем-то переговорили и Орсо одобрительно кивнул, после чего официант удалился из зала.

Мария сделала вид что занята десертом, хотя ее мысли начало одолевать беспокойство.

Наконец с ужином было покончено.

Фауста отложила ложку и обратилась к Марии: — Надеюсь ужин пришелся тебе по вкусу?

Мария ответила что ужин был потрясающим, и она давно так вкусно не ужинала. Десерт же оказался непередаваемо восхитительным.

— Теперь мне необходимо разузнать у тебя кое о чем. — неторопливо начала Фауста, — Ты сирота, или у тебя есть семья, но ты путешествуешь, пытаясь найти свое место в этом мире?

Мария помедлила, размышляя что лучше рассказать о себе, и решила рассказывать понемногу: — Я только на половину сирота. Меня растила мама. Отца у меня никогда не было. Да это уже и не так важно! Я путешествую чтобы найти свое призвание как художница, и создавать на своих полотнах божественные сюжеты.

— Мне знакомо твое стремление. В какой-то мере мы с тобой похожи. Я как и ты, ищу то, что способно вдохновить меня. Конечно я портретист а не пейзажист, но это уже частности. И мне кажется я нашла того, вернее ту, которая вдохновит меня. — частично Фауста была честна перед Марией.

— И кто та счастливица, о которой ты говоришь? Если это не секрет конечно. — не удержалась Мария, ощущая любопытство.

— Это ты, Мария. — просто ответила Фауста.

Мария смутилась до глубины души от признания Фаусты. Ее лицо немного покраснело от смущения. Она опустила янтарные глаза на стол, и начал бессмысленно созерцать предметы, ощущая крайнюю неловкость.

Фауста поднялась из-за стола. Она вынула из-под стола свои вещи и вещи Марии.

— Идем. Нам предстоит кое-что сейчас сделать. — Фауста развернулась и направилась к дубовой лестнице, ведущей на второй этаж ресторана. Лестница располагалась по левую сторону от главного входа. Картины Марии, Фауста забрала с собой, не отдав их хозяйке. И сделала она это нарочно.

Мария выползла из-за стола и устремилась за Фаустой. Она больше беспокоилась за свои пейзажи а не за себя, и то что Фауста не отдала их ей, а несла сама, напрягало Марию довольно-таки сильно.

Мария ускорила шаг, понимая что Фауста идет намного быстрее ее, и она уже поднимается по лестнице. Её широкая спина, одетая в атласную черную жилетку и белую шелковую рубашку, маячила впереди, и с каждой секундой все отдалялась от Марии.

С досадой упрекая себя за свой низкий рост, Мария побежала по дубовым ступеням, и те отзывались недовольным скрипом, как впрочем и на всех постояльцев, поднимающихся на второй этаж.

Лестница наконец закончилась, резко повернув вправо. Мария видела что Фауста скрылась за этим поворотом. Она миновала последнюю ступеньку, и, со всей скоростью впечаталась в широкую и плоскую грудь Фаусты.

Фауста усмехнулась такой неосторожности девушки. Ей показалось это очень мило.

А вот Марии было не до смеха. Она с досадой потерла лоб и кончик своего миленького носа, и подняла на Фаусту обиженный взгляд.

— Почему в… ты утащила мои картины и сбежала сюда? — возмутилась Мария.

Фауста не ответила ей. Она прошла по дубовому полу к небольшому резному комоду с бортиками, красного цвета, украшенному рисунками пионов. Фауста поставила на комод свой саквояж и ящик-кейс с полотнами Марии, накрыв их фраком.

— Ты подумала над моим предложением? — Фауста повернулась к Марии, загородив спиной поставленные на комод вещи. И теперь, чтобы Марии добраться до своих картин, ей придется выдумывать способ как обойти Фаусту.

Мария по началу не поняла что имела в виду Фауста. Она пару секунд пыталась вспомнить что такого ей предлагала ее спасительница.

— Если не помнишь, я могу напомнить тебе. — улыбнулась Фауста, — Я предложила тебе стать моей натурщицей. Но ответа я от тебя так и не добилась. Ты потеряла сознание, и я до сих пор пытаюсь понять да это или нет.

Мария наконец вспомнила тот разговор с Фаустой на мосту, случившийся сразу после спасения. По ее затылку побежали нервные мурашки.

— Я… — начала неуверенно Мария, — еще не думала об этом. Это слишком серьезный вопрос. Мне необходимо все тщательно обдумать. — начала мямлить Мария. По правде говоря, она не хотела соглашаться на подобное предложение, которое смущало ее возможным скрытым подтекстом.

— Это будет твоя новая работа, милая Мария. Я не стала тебе этого сразу говорить, вернее собиралась, но ты потеряла сознание, видимо, от голода. Поэтому мне было необходимо накормить тебя, и только после, поговорить. Теперь мы можем это обсудить. И да, я прошу тебя быть моей натурщицей не за просто так, я буду выплачивать тебе жалованье в одну тысячу лир каждый месяц. Плюс предлагаю жить в моем доме, и питаться той же пищей, которую готовят для меня и моей сестры. Я обеспечу тебя одеждой, материалом и всем необходимым. И вдобавок ты сможешь творить сама, в свободное от работы время. — подробно пояснила Фауста.

Мария задумалась. Столько заманчивых плюсов она никогда еще не получала от работы. Да, она никогда не работала натурщицей, хотя и знает что портретисты любят работать с обнаженной натурой. Этот момент, касающийся оголения своего тела перед посторонним человеком, был для Марии болезненным моментом. Она была замкнутой и стеснительной с самого своего детства. И даже мысли о том, что нужно оголять свое тело перед кем-то, казались ей оскорбительными. Но в тоже время, тысяча лир в месяц, и возможность иметь крышу над головой, с постоянным питанием, и возможностью творить, оказались слишком соблазнительны и заманчивы. И те деньги, которые она получит от этой странной работы, она сможет отправлять своей матери, чтобы та смогла жить лучше чем живет сейчас.

Покидая свою матушку, Мария обещала ей что будет высылать ей деньги с первых своих заработков. Мария обещала помогать человеку, который всю свою жизнь посвятил своему ребенку. Памятуя об этом обещании, Мария разрывалась между желанием согласиться на работу натурщицей, и страхом перед тем, что в будущем ей придется раздеваться перед кем-то чужим, пусть даже и перед ее спасительницей. А еще и упоминание сестры Фаусты, наводили на мысли содержащие в себе некий неприятный подтекст.

Фауста все еще ждала ответа, облокотившись о резной комод. Она не спешила, зная что эта девушка скромна, и такое предложение ее смутит.

— Могу я кое о чем тебя спросить? — наконец заговорила Мария, подходя к Фаусте.

Фауста утвердительно кивнула ей.

— Ты будешь просить меня позировать обнаженной? — от смущения, Марии сложно произносить подобные вопросы.

— Да. Это часть моей работы. — призналась Фауста, не желая скрывать подобный момент от своей будущей натурщицы. — Я могу показать тебе одну картину, которую я продала Орсо Фаббри. Если, конечно, ты не испугаешься.

— Так покажи, я должна знать на что соглашаюсь. — немного осмелела Мария.

Фауста секунду внимательно смотрела на Марию, а затем отстранилась от комода, и взяв с него все вещи, кивнула Марии следовать за ней. Она направилась по узкому коридору, оклеенному тканевыми обоями персикового цвета, и освещенному желто-серебристым светом.

Мария вздохнула, понимая что картин ей пока не видать как своих ушей. Смирившись с таким положением дел, Мария шла следом за своей спасительницей.

Они прошли мимо двух закрытых, коричневых дверей, и молодая женщина остановилась напротив похожей коричневой двери. На ней прибита табличка: — «Кабинет Орсо Фаббри».

Фауста тихо толкнула дверь ногой, потому что ее руки заняты вещами, и, вошла в кабинет Орсо.

Испытывая дискомфорт, и странное ощущения незаконного вторжения на чужую территорию, Мария вошла за Фаустой в кабинет.

Кабинет Орсо выглядел обычно: стены его также оклеены персиковыми тканевыми обоями, и по четырем углам расставлены высокие канделябры-светильники, внутри стеклянных шаров которых, светилось желтоватое магическое пламя. Здесь стояли: резной белый комод, и резной белый шкаф, размещенные у правой от входа стены. Напротив входа, стоит белый резной письменный стол, с мягким бархатным креслом. За креслом стена, и она занавешена длинной зеленой, бархатной шторой. Из-под шторы выделяется некий предмет.

Фауста поставила вещи на пол, прошла мимо Марии и закрыла дверь кабинета. Затем прошла к занавешенной стене. Она взялась за левый край шторы, которая расшита парчовой бахромой. Молодая женщина пошла вправо, утягивая за собой штору. Через миг, штора была отодвинута. И то, что Мария увидела, заставило ее прикрыть рот правой ладонью, а глаза расширится от испуга и смущения.

На картине, сидела полностью обнаженная, молодая и красивая девушка. Она сидела на белой постели. Ее левая рука сжимает бледно-малиновый сосок правой груди, а пальцы правой руки держат раздвинутую киску, детально выписанную бледно-карминовыми оттенками. Интимные части девушки выделялись особенно ярко на оголенном теле натурщицы, чья кожа имела бледно-жемчужный оттенок. Головка натурщицы повернута лицом к правому плечу, а ее глаза томно прикрыты. Ее губы, такие же притягательные как интимные части тела, приоткрыты, словно желая чтобы к ним прикоснулись. С аккуратной головки девушки, спадают тяжелыми волнами светло-русые волосы, добираясь до поясницы. Девушку на портрете окружают всего лишь белая постель, и серая стена студийной комнаты.

— Как видишь, Мария, я не простая художница-портретистка. Я пишу эротические полотна, кричащие своей откровенностью. И этими полотнами я сделала себе имя. Когда я только начинала творить подобные замыслы на холстах, я не думала что это будет востребовано. Но вышло так, что мое искусство волнует весь мир. И каждый богатый мужчина, или богатая женщина, заказывает у меня рисовать обнаженных людей, тех, кого они любят или боготворят. При чем не стесняются просить рисовать их в разных откровенных позах. Хозяин сего ресторана, также заказал мне нарисовать его любимую жену. И она согласилась позировать вот в этой позе. — подробно объясняла Фауста.

 — Ты готова работать со мной теперь, когда знаешь чем я зарабатываю? — также спросила Фауста, вперив в Марию внимательный и серьезный взгляд.