Лилия для близняшек

«Сегодня так никто, ничего и не купил… А жаль, целый день потратила…» — удрученно вздохнула она. Ее взгляд смотрел на три стойки с полотнами, написанными ее собственной рукой. На трех деревянных стойках подставках, помещалось пять полотен, и все заключали в себе только пейзажи. Милые, мягкие и солнечные пейзажи, написанные исключительно пастельными оттенками.

Смотря на свои творения с материнской любовью, она с сожалением осознавала что ее полотна никого не интересуют. С самого утра она выставляет их на мосту «Тасита», и никто не заинтересовался ее творениями.

«В этом городе та же история что и в остальных.» — со вздохом разочарования размышляла она.

Ее зовут Мария, и она странствующая художница. Она путешествует по городам в поисках божественного вдохновения, пытаясь обрести видение, которое позволит ей воссоздать на полотне божественный пейзаж. Но пока этого не случилось, и Мария довольствуется обыденными пейзажами, окрашенными солнечными или дождливыми тонами.

— Эй, кто ты такая? — раздался с левой стороны грубоватый женский голос.

Мария оторвала взор от картин и повернулась на голос. Не доходя пятнадцати шагов, на мосту стояла высокая молодая женщина, одетая в стальные доспехи «кондотьера», отливающие красным и оранжевым в лучах закатного солнца. Лицо незнакомки в доспехах, спрятано забралом шлема, похожего на воробьиный клюв.

— Простите? — переспросила Мария, мягко улыбнувшись.

— У тебя есть «разрешение» на продажу своих товаров на мосту «Тасита»? — продолжала допытываться незнакомка в доспехах.

— Но никто не спрашивал его у меня. Когда я утром расставляла свои полотна, никто не подошел и не спросил про «разрешение», о котором вы говорите. Почему за целый день ко мне никто не подошел из властей данного города? — Мария неторопливо поднялась с бежевой деревянной табуретки. Она решилась паковать свои картины обратно в походной ящик-кейс из сосны.

Незнакомка в доспехах несколько секунд о чем-то соображала. Затем, посмотрев по сторонам, и видя что мост «Тасита» пуст, и кроме нее и художницы никого нет, она обратилась к Марии: — С теми, кто недосмотрел и допустил тебя на мост, я разберусь позднее. А ты — арестована! И с этого момента я лично заключаю тебя под стражу. Твои картины и все остальное я конфискую до тех пор, пока я не разберусь с тобой.

Мария замерла, ее бледные руки, держащие третье полотно со сверкающим водопадом в саду, за городом «Ротольдос», так и не донесли полотно до ящика-кейса. Она медленно повернула лицо к незнакомки в доспехах, и с непониманием смотрела на нее. Немой вопрос застыл на ее бледно-розовых губах, а глаза, янтарного оттенка, пытались проникнуть под забрало шлема и увидеть выражение лица этой женщины.

— Ты не ослышалась. — высокомерно начала неизвестная, — Я арестовываю тебя как человека, нарушившего административный закон «Ротольдоса», статья «5.15. Незаконная продажа продукции без разрешения властей». Поэтому сейчас ты идешь со мной. Свой товар оставь здесь, на мосту. Его заберут мои люди из рыцарей святой «Крессентии».

Незнакомка в доспехах замолчала, она скрестила руки на груди, звеня железом доспех.

Пораскинув мозгами, Мария решила что сейчас самое время для побега. Она осторожно положила полотно в ящик-кейс, закрыла его и, рванула в противоположную от незнакомки сторону.

«Она это серьезно?» — уныло подумала незнакомка в доспехах.

Мария летела вперед, со скоростью счастливой птицы, стремящейся в никуда. Ее пепельно-белые волосы, развивались серебряными нитями, хлопая по лопаткам и бедрам. Ее платье, фасона а-силуэт, мелькало серыми волнами, ударяясь по белым коленям, краями, расшитыми черными пионами.

Она решилась на этот резкий выпад из старого опыта: ранее подобное уже случалось с ней, и побег часто выручал ее. И она понадеялась что и в этот раз все получится.

К ее печальному разочарованию — решение о побеге с моста «Тасита» оказалось неправильным.

Перед беглянкой вышли еще две девушки, облаченные в железные доспехи «кондотьера». Они вынырнули из-за двух колонн, выстроенных со стороны, противоположной к главным воротам города «Ротольдоса». Колонны уходили в пурпурно-малиновое небо на двадцать метров в высоту. Их вершину венчала полукруглая арка, выстроенная из красного мрамора, такого же, как и сами колонны, и весь мост с круглой площадкой посредине.

Мария резко затормозила, ее бело-серые ботильоны без каблуков, заскользили от резкого торможения, издавая скрипучий звук трения о красный мрамор, которым отделана дорога моста. Девушка едва не столкнулась с той стражницей, которая стояла у правой колонны.

— Дальше дороги нет! Настоятельно просим остановиться. — потребовала стражница, стоявшая у левой колонны. Она выставила вперед правую руку, одетую в коричневую кожаную перчатку с железными пластинами на тыльной стороне ладони.

Мария наконец остановилась. Она уже размышляла о следующем плане побега от стражниц.

— Оставайтесь на месте, и протяните руки вперед так, чтобы мы видели ваши запястья. — потребовала стражница, отходящая от правой колонны. В руках она уже держала стальные, черные кандалы, на толстых цепях.

— Лучше стой где стоишь, нарушительница! Если будешь оказывать нам сопротивление, тебе же хуже будет. Это тебе говорит Лаура Нертус — лейтенант третьего отряда рыцарей святой «Крессентии». — наконец представилась та стражница, которая появилась первой на мосту. Она остановилась позади Марии, и положила свою правую ладонь на левое плечо Марии.

Это прикосновение показалось Марии павшим камнем на левое плечо. Настолько рука Лауры Нертус оказалась тяжела.

— Беготня закончилась, пташка. Ты идешь со мной в тюрьму города «Ротольдос». — заключила Лаура Нертус.

Мария должна была растеряться, понимая что ей не выпутаться из этой передряги. И ее губы все-таки слегка задрожали.

«Что мне теперь делать?» — в смятении думала Мария.

— Лаура, Лаура. — раздался с круглой площадки моста, новый женский голос. Этот голос звучал чисто, но ниже чем у Лауры. Он также принадлежал некоей женщине.

Лейтенант Лаура Нертус резко обернулась вполоборота. Мария же стояла к ней спиной, и не осмеливалась обернуться. Но на стражниц впереди, она взирала с враждебностью.

На круглой площадке моста, стояла еще одна молодая женщина. Одетая в черный фрак и белые вельветовые брюки, она носила белые штиблеты. Ее сангиновые волосы, коротко подстрижены, и уложены вьющимися волнами. Карминовые глаза этой молодой женщины, спрятаны за прозрачными очками половинками, одетыми в золотую оправу. Незнакомка оказалась выше среднего роста, и всем своим видом пыталась походить на мужчину, что ей удавалось довольно-таки отлично. В правой руке, одетой в коричневую кожаную перчатку, она держала походной саквояж из коричневой кожи. Поправив очки, женщина слегка наклонила голову вправо.

— Госпожа Фауста Кейн! — Лаура узнала ее, и сейчас начала ощущать дискомфорт и раздражение при виде Фаусты Кейн. — Что привело вас на мост «Тасита», в такое… подходящее время?

— Вечерняя прогулка. Свежий морской воздух идет на пользу всем тем, кто проживает здесь, в портовом городе «Ротольдос». Об этом знает даже ребенок, проживающий здесь. Поэтому мне кажется, подобный вопрос здесь не уместен. — Фауста Кейн вернула голову в ровное положение и поправила очки-половинки.

— Лучше ступайте дальше. Здесь не на что смотреть. — мрачно отрезала Лаура.

— Уйду после того, как узнаю в чем провинилась та девушка с ангелоподобной внешностью. — дружелюбно улыбнулась Фауста Кейн.

— Она продавала свой товар не получив на то, разрешения властей «Ротольдоса».

— Ты обвиняешь ее в незаконной торговле? — Фауста сверлила Лауру прямым взглядом.

— Да, и мои обвинения имеют под собой основу. А тебя, полоумная художница, это не касается. Лучше убирайся с моста, пока я не взялась за свой «фламберг» и не скрестила с тобой клинки. — Лаура многозначительно сверкнула взглядом, хотя закрытое забрало шлема скрыло этот взгляд от Фаусты.

Фауста Кейн бросила быстрый взгляд на длинную, витую рукоять, полуторного клинка, висевшего за спиной лейтенанта Лауры Нертус. Тот крепился кожаными ремнями прямо к торсу Лауры, и эти ремни вытягивались из специальных щелей доспеха, держа черные ножны со вставленным в них «фламбергом».

— И ты снова мне проиграешь. Как всегда, Лаура. — усмехнулась Фауста. — Лучше забери своих подопечных и покинь мост «Тасита». Если не хочешь проблем и выхода на раннюю пенсию. Ты ведь знаешь меня, верно?

Лаура приуныла. Фауста была слишком опасна для нее, поэтому она не могла открыто вступать с ней в распри. Несколько раз она уже проигрывала Фаусте Кейн, когда пыталась доказать свое превосходство. И те стычки дарили Лауре множество ран, ушибов, и самое главное — унижение чести.

Лейтенант обернулась к своим подчиненным и кивнула им, говоря что они должны подчиниться. В конечном счете, эта несчастная художница, торговавшая товаром незаконно, мало что значит в огромной жизни «Ротольдоса». Если не сказать что совершенно ничего не значит. Эта беглянка всего лишь пустая путешественница, поэтому угрозы от нее столько же, сколько и пользы.

Лаура бросила косой взгляд сквозь шлем на Фаусту и, убралась с моста «Тасита», забрав с собой стражниц.

Мария осталась наедине с Фаустой Кейн. Ее сердце колотилось как бешеное, и в мыслях она не знала, радоваться ей или плакать. Она развернулась к своей новоиспеченной спасительнице. Как только она это сделала, на ее лице выступило легкое смущение. Она отметила про себя, что прежде не видела женщину с такой необычной внешностью. Где-то в глубине души, Мария ощутила легкий дискомфорт и, кроткий испуг.

Фауста чинно подошла к Марии и протянула ей правую руку: — Больше Лаура тебя не потревожит, по крайней мере пока я рядом. Меня зовут Фауста Кейн, как ты наверное, уже слышала из моей милой беседы с Лаурой.

Мария кивнула и протянула свою аккуратную ладонь Фаусте: — Мария Ланм. — представилась она.

Фауста мягко и тепло обняла ее ладонь своими пальцами. Она наклонилась и, легонько прижалась своими горячими губами к ее коже.

Мария вздрогнула и смутилась еще больше. Ее безупречно белые щеки покраснели. Она боялась подобной близости со стороны женщин, и всячески избегала ее. Но сейчас эта неожиданная близость застигла ее, обрушившись на Марию бурей эмоций, которые сперли ей дыхание и отобрали дар речи. От наглости Фаусты, Мария хотела сбежать как можно дальше.

Мария не выдержала мягкости и тепла ее поцелуя, и выдернула свою руку из руки Фаусты.

Фауста исподлобья бросила лукавый взгляд на Марию. Ей нравилось видеть ее смущенное личико, покрасневшее почти до самых ушей. Она выпрямилась: — Ты в Ротольдосе задержишься надолго?

— Я… да, я думала задержаться здесь на месяц, или больше, если получится. — Мария пыталась успокоиться, переходя на более нейтральные темы.

— Но тебя смутило поведение лейтенанта Лауры Нертус? — словно прочла ее мысли Фауста.

Мария кивнула в ответ: — Мне… я покину этот портовый город прямо сейчас.

— А если я предложу тебе свою помощь и убежище на то время, пока ты в этом городе? — начал издалека развивать свою мысль Фауста. — Я видела что ты продаешь свои картины, и подумал что ты художница.

— Да, это именно так. — смущение Марии сменилось слабой радостью.

— Я тоже рисую картины и, продаю их, устраивая мировые выставки совместно со своей сестрой-близняшкой. И не люблю оставлять молодые таланты на произвол судьбы. Тем более мне приглянулись твои милые пастельные полотна.

— Благодарю. — кротко ответила Мария. Ее руки и ноги дрожали слабой, едва заметной дрожью от волнения.

— Я хочу предложить тебе стать моей моделью. «Натурщицей», с которой я бы написала тысячи божественных полотен. — пошла в наступление Фауста, — Тебе нет надобности беспокоиться о крыше над головой, пище или одежде. Всем этим я могу тебя обеспечить, и даже тем, что тебе понадобиться сверх данных затрат. Согласна ли ты принять мое предложение?

Мария ощущала себя не в своей тарелке. Она еще сильнее задрожала. От прямых слов Фаусты, Мария испытала бурю эмоций, начиная со страха, и заканчивая желанием кинуться в объятия этой странной женщины. От напряжения чувств у нее закружилась голова, и в глазах забегали мухи. Она хотела сказать что должна обдумать предложение Фаусты. Но, ум затуманился и Мария начала терять сознание от нервного перенапряжения.

Видя как начала падать Мария, Фауста резко среагировала и, поймала Марию, заключив ее в свои горячие объятия. В нос Марии ударил запах дорогого, мужского одеколона. Этот горячий и пряный аромат утянул ее в недра приятной и уютной темноты.