Глава 3

Проснулся Захар от донимающего холода. Утренний туман лег такой обильной росой, что вся его одежда, промокла насквозь и вызывала неудержимую дрожь во всем теле. Не то что спать, лежать и то не удавалось. Парень вскочил на ноги и бегом кинулся за хворостом. Под густыми кронами влаги было меньше, и вскоре сухие ветки весело потрескивали в костре, а Захар с наслаждением протягивал к пламени окоченевшие ладони. Завистливо поглядывая на Морену, которая сладко посапывала, укутанная с головой в свою волшебную одежду. Совершенно сухую…

Через некоторое время парень согрелся. И чтоб отвлечься от излишних мыслей, бродивших в голове беспорядочной толпой, и, чтобы занять себя хоть чем-то, он вынул из-за пазухи заветные перья. Некоторое время колебался, но — любопытство взяло верх. Парень, отошел немного в сторону, крепко зажал их в кулаках и принялся взмахивать руками.

И вскоре вновь почувствовал легкость в теле, силу в крыльях, остроту глаз. А затем Захара поглотил непроглядный мрак!

Парень покрутил головой и с ужасом понял, что его укутывает какая-то ткань. Он отчаянно забарахтался в этом мешке, пуская в ход и острые когти, и крепкий клюв. Хлипкая материя не выдержала его безумного напора и с громким треском разошлась по швах, образовав широкую прореху. Захар поспешно вылез наружу и, дрожа от ярости, повернулся, чтобы увидеть коварно напавшего врага, горя единственным желанием: вцепиться в него когтями, бить крыльями и клювом, пока тот не околеет. И — остолбенел. Перед ним беспорядочной кучей лежала его одежда. Превращаясь в птицу, Захар не догадался раздеться и стал пленником собственной рубахи.

Оглядев себя от клюва и до хвоста, Захар удостоверился, что внешне беркут из него удался на славу. Не мелюзга… И ему тут же захотелось испытать силу таких мощных крыльев. Хотя и тенькнуло что-то в середке тихим и жалобным голоском, заблеяло: «Не спеши, не торопись…» Но парень лишь отмахнулся нетерпеливо: «Я чуть-чуть… Низко, над самой землей», — и взмахнул крыльями.

Колдовство лесовика послушно подняло его в воздух.

От неповторимых впечатлений сердце Захара сперва замерло, а потом как ринется догонять упущенное время. Застучало, затуркало… Голова у парня пошла кругом, и на какое-то мгновение он потерял ощущение: где верх, а где низ. Не в состоянии сделать ни одного движения, на распростертых крыльях, Захар плавно скользил вниз по склону горы, в нескольких метрах над землей. Случись ему на пути дерево — так бы и влепился в ствол, столь неловким и неуверенным был его первый полет. Но вскоре парень очухался. Осторожно шевельнул крыльями — один раз, второй.

Он летел! Не помня себя от восторга, Захар глубоко вдохнул и ликующе заклекотал!

Парень сильнее взмахнул крыльями, поднимаясь еще выше. В какое-то мгновение ему даже показалось, что солнце стало ближе и горячее. Однако его глаза теперь болезненно воспринимали яркий свет, поэтому он развернулся хвостом на восток и стал высматривать добычу.

Кусок истекающей кровью зайчатины был бы в сам раз. Хотя, не отказался бы и от толстого хомяка.

Призывный крик орлицы Захар услышал раньше, чем увидел ее. Радостно ответив ей, он ринулся навстречу. Но та легко уклонилась, ловко перевернулась в воздухе и в следующее мгновение очутилась на спине у Захара, отжимая его вниз. Он был значительно сильнее, массивнее, но не только у людей заведено повиноваться своим подругам. Парень опустился на землю и только тут вопросительно заклекотал. Но вместо ответа, получил такого пинка, что кубарем покатился по траве. Перья выпали из его рук, и в то же мгновение птица превратилась в изумленного Захария.

Парень никак не мог прийти в себя, а все хлопал веками и не переставал потирать кулаками глаза.

— Никогда не смей так делать! — воскликнула рассержено Морена. — Если тебе жизнь не наскучила!

— А что случилось-то? — сконфуженно переспросил парень, ничего не понимая. — Я хотел только проверить подарок лесовика.

— Подарок… — Морена уже успокоилась. — Твое счастье, что ты от восторга или растерянности не забылся настолько, чтоб разжать ладони.

Захар смотрел на нее так долго, пока сказанное не дошло до его сознания. А когда понял — побледнел и судорожно сглотнул. Расплющенное тело так четко представилось парню, что он даже зажмурился.

— Неистребимое человеческое безрассудство, — проворчала Морена. — Все, как один, мечтаете стать вровень с богами, а даже собственным умом не научитесь пользоваться.

Захар виновато потупился.

— Я не собирался долго летать. Хотел только убедиться: сумею ли. А там и не заметил: как увлекся...

Морена снисходительно улыбнулась.

— Неужели матушка никогда не наказывала тебе остерегаться коварства нежити?

Захар промолчал.

— О люди! Сначала сами порождают нежить, потом почти поголовно ее истребляют и умудряются наивно верить, что кусок черствой лепешки сможет настолько умилостивить сердце лешего, и он поднесет человеку подарок без какого-либо подвоха.

— А что? — встрепенулся парень. — Разве лесовик обманул меня? Но ты же вчера говорила…

— Могу и сегодня повторить. Но, есть пара пустячков, о которых я не успела упомянуть, а леший, наверняка, нарочно не стал тебя предупреждать. Первое, — перья нужно не только сжимать в кулаке, но как-то примотать, прилепить... Приклеить живицей, что ли. И второе — полеты должны быть короткими и не частыми. Уверена, что ты уже почувствовал желания, больше присущие птице, чем человеку? Так вот, запомни: каждое превращение будет уничтожать частицу твоей души, заменяя ее на орлиную. И если не побережешься, то настанет миг, когда даже выпустив из рук перья, ты останешься птицей!

— Вот так подарочек! — воскликнул раздосадовано Захар. — Чур меня с этими перьями! Больше ни за что к ним не притронусь! Нежить проклята! Чтоб ему пусто было.

— И вновь ты говоришь не подумав, — остановила его Морена. — Не такая уж и большая плата за умение летать. Тем более, ты сам об этом просил, хоть леший предлагал богатство. Ну, да хватит об этом. Ты предупрежден и больше глупостями заниматься не станешь. Да?

Парень понуро кивнул.

— Вот и хорошо. — Морена шагнула вперед и легко прижалась к парню всем телом. — Вчера ты меня ужином угощал, так почему бы мне не пригласить тебя на завтрак? Тем более, как я припоминаю: ты учиться хотел?

— Хотел, — подтвердил Захар.

— Ну, тогда бери перья в руки и айда за мной. Одежду можешь подхватить когтями, а хочешь — здесь брось. В замке мы что-нибудь подберем для тебя, более подходящее.

— Как? — удивился парень. — Ты же только что говорила...

— И еще много чего скажу, — кивнула богиня, — а твое дело внимательно слушать и быстро делать, как я велю. Иначе расстанемся прямо здесь!

— Согласен, согласен, — ответил Захар, торопливо отводя взгляд от ее груди, на которую невольно посматривал все это время. — Я буду слушаться каждого приказа. Но еще один вопрос, если можно?

Морена насупила бровки. Похоже, чтобы держать этого сорвиголову в шорах, придется прибавить своему виду добрых два или три десятка лет.

— Если только один, то спрашивай.

— Ты сказала, будто бы это люди породили лесовиков… Или ты имела в виду всю нежить? Как это понять?

— Хвала тебе, о невежество! — воскликнула богиня. — Только последний невежда, не имеющий представления ни о структуре Вселенной, ни о строении клетки, может задать подобный вопрос, искренне считая, что я тут же все ему объясню на пальцах. И это должно было стать одним маленьким вопросом? Не выводи меня из терпения.

Но парень смотрел на нее столь простодушно и преданно, что рассердиться по-настоящему Морена не смогла. А лишь покачала головой: мол, наберусь я с тобой хлопот, и закончила разговор:

— Тем более пора лететь. Чем скорее приступишь к учебе, тем скорее, надеюсь, поумнеешь…