Глава 11

Не то чтобы Рен не впечатлился произошедшим в морге — впечатлился, даже очень. Только наверняка не тем, чем стоило бы. Поднятие и нападение двух психованных зомби, вышедших из под контроля — очень запоминающееся событие, которое будет являться в кошмарах всю ближайшую неделю. Вот только ни зомби, ни даже самый охуенный поцелуй за последний год не идут ни в какое сравнение с тем, что, кажется, он снова потерял контроль над силой. Об этом ясно свидетельствовали две кучки пепла, на месте которых должны были лежать просто обугленные тела, и кровь, будто кипящая в венах.

В последний раз такое случалось еще в Академии, и Рен успел забыть об этой своей проблеме. Придется снова привыкать к колдовству с помощью рун, хотя для природника это сродни инвалидности. А лучше всего — отказаться от этой совместной работы, которая хоть и нравилась куда больше стандартного для боевки шатания по злачным местам, но приносила слишком много проблем. И хер с ними, с нашивками — душевное равновесие, которым сейчас и не пахло, дороже.

Да еще и этот проклятый поцелуй… Огнеборец раздери, он целовался с некросом! С которым был знаком полтора дня и с которым ему предстоит работать следующую вечность, если каждое совместное действие будет заканчиваться так, как сегодня. Потому что собраться и начать думать уже о работе, а не идущем впереди Кае — укушенном мертвячкой, мать ее так! — категорически не получалось.

— Эм-м, Кай, — не выдержав, позвал он и получив в ответ суровый взгляд, продолжил: — О том, что случилось…

Разумеется, Макнейр только закатил глаза и, даже на секунду не остановившись, отрезал:

— Нет уж, папина радость. Сейчас не время беседовать о нашей с тобой великой любви.

Его тон отрезвил Рена, хотя насмешливо брошенное «папина радость» и заставило несколько смутиться.

Коммандер Дальгор отнюдь не внушил радужных настроений своим видом — суровый такой мужик, даром что патлатый и разукрашенный, как распоследний… некромант, ну да. Оно и верно: когда у тебя на лице чернеет знак Темного круга, можно выглядеть грозным и основательным даже в оборках да кружевах… Впрочем, сколько ни острили его собратья по факультету на эту тему, а Рен не мог припомнить, чтобы видел эти самые кружева-оборки хоть на одном приличном некроманте — разве что на студентах Академии и прочих позерах вроде Глунвича.

Едва завидев на пороге кабинета Рена и Кая, коммандер хмуро поинтересовался:

— Ну, Кайлин, что на этот раз?

Обратись к нему начальство таким тоном, Рен бы, наверное, не сдюжил и запросил политическое убежище в королевстве фейри. Но Макнейр, видимо, за годы службы успел выработать иммунитет к гневу своего шефа, а потому с прежней невозмутимостью принялся живописать их с Реном развлечения в полицейском морге. К счастью, без подробностей, коих, по идее, знать не полагалось даже сестрам Фейергольт, уж не то что начальству.

— За проёб улик надо бы вышвырнуть вас из полиции без выходного пособия, — помолчав, выдал Дальгор с кровожадной улыбочкой. Но тут же сварливо возразил сам себе: — Да куда там! Один уж больно некромант хороший, замену хуй сыщешь. А второй так вообще хренов сынок хренова Дюрана, — он откинулся на спинку стула, уставившись в потолок и явственно так моля богов и богинь подарить ему немного терпения. — Ну, что мне с вами делать? Вы как дело без улик расследовать будете, дебилы?

Кайлин открыл было рот, но Рен его перебил, выходя вперед. В конце концов, несмотря на знатно отшибленные мозги, вбитая накрепко привычка заносить в протокол всё, что могло быть хоть немного связано с расследованием, никуда не делась.

— Я, может, и тупой боевик, но свое дело знаю. Все записи сдал в канцелярию, включая проекционные, — правда, подчистил кое-что, дабы не смущать последней своей выходкой аналитиков. Жаль, не получилось стереть момент с попытками Кая заткнуть ему рот, но тут Ренделл надеялся, что удастся списать всё на его эксцентричную натуру. — Не думаю, что эти мертвые девицы поведали бы еще что-нибудь. А вот проекция вряд ли сможет нанести тяжкие телесные.

— Просто к сведению, капрал, — откликнулся коммандер Дальгор с эдакой ласковой снисходительностью, — именно ваша братия постоянно проёбывает наши улики. Потому что «мы же записали», «кому оно теперь надо», а еще встречался мне индивид, у которого просто-напросто «зомби выглядят лучше, когда полыхают».

— Не без этого. Например, тем девкам определенно пошло на пользу превращение в угли, — от понимания, что завтра его не отправят в отчий дом как непригодного к службе, к Рену вернулась дерзость. — Можете запросить мою характеристику у коммандера Ларссона. И если после ее изучения вы по-прежнему будете уверены в моем непрофессионализме, я публично объявлю, что не пригоден ни для чего, кроме мытья полов в вашем кабинете!

Коммандер, не скрываясь, фыркнул, а Макнейр в очередной раз завел глаза к потолку и мрачно велел:

— Охолонись, горячий парень. Тебя никто ни в чём не обвиняет, — после этого он снова обратился к коммандеру: — Знаешь, Алистер, здесь вопрос в моей пригодности. Потому как это я поднял трупы, разрисованные хрен пойми какими письменами; я потерял над этими трупами контроль и я же эти трупы не смог уложить обратно. Так что не такой уж я, видимо, хороший некромант.

Уже не веселясь, коммандер какое-то время молча глядел на своего подчиненного.

— В ином случае я мог бы решить, что поднимающий напортачил с зомбирующей программой, — наконец, проговорил он. — Охрененно так напортачил. Признаюсь, на какой-то миг я и решил, но ты не смог бы ошибиться при всём желании. Да и… Пожри тебя Бездна, Кай! Ты и сам всё прекрасно понимаешь: если шестой по силе некромант Империи не может спокойно расспросить и уложить двух зомбаков, то это явно не обычные зомбаки! Да и вообще нечто… совсем другое.

— Какие варианты могут быть-то? — запротестовал Кайлин. — Зомби есть зомби, не ломай мою картину мира!

— А вот это ты уже сам разбирайся, что там у тебя с картиной мира, — коммандер Дальгор чуть издевательски развел руками. — Только не зомби это были. Надеюсь, ментальные слепки тел ты удосужился сделать?

— Смеешься, что ли? Давно сделал!

— Не до смеха теперь. Раньше по городу не валялись трупы невесть какими письменами разрисованных девиц. И эти трупы не пытались потом убить поднявшего их магистра некромантии с десятилетним стажем. Очевидно, происходит некоторое непонятное дерьмо. О, прошу прощения! Я хотел сказать: «неклассифицируемые ритуальные убийства неустановленной направленности». Так, ладно, — Дальгор резко оборвал себя и выпрямился на месте. — Макнейр! Домой, и чтобы я тебя не видел до завтрашнего утра. А ты… — от взгляда в свою сторону Рена знатно передернуло. — Понятия не имею, что с тобой делать. Если хочешь, тоже вали домой, ну или, вон, боевку свою навести. Всё, пошли с глаз моих!

Рен едва не вздрогнул от его рева и мысленно застонал — отказ от дела теперь не светит при всём желании, да и собственная совесть не позволит уйти. А значит, любоваться Кайлином ему придется до скончания веков, потому что если уж коммандер столичных некромантов не представляет, что за хрень творится, то дело совсем плохо.

Значит, нужно решить-таки одну проблему, хотя даже в мыслях то, что он собирался сказать, звучало глупо и как-то надуманно. Ибо тяга к некромантам у Дюранов едва ли не наследственная, а проклятый Кайлин Макнейр, как ни крути, хорош во всех отношениях, — особенно сейчас, с наполовину смазавшимся гримом и неожиданно посветлевшими глазами. Они у него оказались темно-серые, такие холодные и ясные, каких у человека попросту быть не может. Дивный нелюдь, вот как есть. Да такой, что впору брать в охапку и тащить обратно в морг, дабы закончить начатое. Останавливало лишь то, что отсутствие в радужках привычной черноты явно свидетельствовало об изрядном магическом истощении, и хорошего в этом крайне мало.

Мысленно застонав, Ренделл всё же окликнул ушедшего вперед некроса.

— Кай, нам бы поговорить…

— Бездна, вот ведь неймется, — проворчал Кай, с неохотой оборачиваясь. Но возле кадки с полумертвым фикусом всё же остановился и обреченно-насмешливым тоном велел: — Ну, начинай!

— О том, что произошло в морге. Давай забудем, ладно? Я не хочу путать работу с… не работой, да и вообще, всё это слишком отвлекает, — удивительно, но получалось говорить спокойно, хотя что-то подсказывало Рену, что в данный момент он несет невообразимую чушь. — А чем это чревато, мы видели — я не среагировал вовремя, дал этой сучке покусать тебя, сжег улики и только чудом не проебал записи. Так что просто сделаем вид, что на меня слишком повлияла вся эта ситуация.

Кай всю эту тираду выслушивал с донельзя язвительной физиономией, но под конец вернулся к уже привычной глазу (и отчего-то немного обидной) ледяной невозмутимости.

— Я тебя услышал, — только и сказал он, глубокомысленно кивнув. А затем вдруг с завидной для истощенца резвостью сцапал Рена за воротник, резко дернул на себя и прижался холодными губами к его приоткрывшемуся в удивлении рту.

Не ответить было невозможно — несмотря на всю вдохновенную (и глупую — сестрицы Фейергольт засмеют, если узнают) речь, именно этого Рен и хотел. Врать себе он мог сколько угодно, как и напоминать о проклятых принципах… ценности в которых ровно столько же, сколько в двух кучках пепла в морге. Ибо видят боги и богини: припомнить, чтобы кто-то когда-то целовал его так, уверенно и по-хозяйски, не получалось.

Позволяя чужому языку скользнуть между своих губ, Рен наклонился ниже, чтобы Каю было удобнее, руки сами потянулись, чтобы обнять, прижать к себе крепче. И лишь когда чужие пальцы проникли за воротник, погладив ключицу, вернулся тот самый здравый смысл. Потому что, раздери Бездна, они не в пустом морге, а посреди ёбаного коридора ёбаного некроотдела!

— Кай, какого демона ты творишь? — зашипел Ренделл, отшатываясь от Макнейра так, будто его обожгло.

— Я тебя услышал, — повторил Кайлин как ни в чём не бывало, — и ни на медяк не поверил. К завтрашнему дню изволь отрепетировать как следует… А впрочем, не трудись, тебя уже ничто не спасет, — тут он выдал эту свою инфернальную ухмылочку, махнул затянутой в тонкую черную кожу рукой и развернулся, явно намереваясь уйти. — Светлого дня, работничек.

Ответить Рену было категорически нечего, хотя внутри все разрывалось от желания остановить Кая и дать в морду за эту поразительную самоуверенность. В конце концов, он был инициатором только первого поцелуя, хотя видят боги, сопротивляться последующим не было и мысли. Более того: у него встал на «злобную сучку некроотдела», который оказался не таким уж и злобным и совсем не сучкой — скорее шикарным выставочным кобелем, которому даже Генри с его родословной обзавидовался бы. И если бы сие событие произошло где-нибудь в кабинете, в коридоре, на улице, да вообще где угодно, Рен бы даже не придал этому значения. С личной жизнью было тоскливо весь последний год, так что он бы не удивился, встань у него даже на Эстер или, упаси Пресветлая, на того же Дориана Тангрима, которому хотелось подпалить задницу при каждой встрече.

Но это случилось во время некромантского ритуала, которые приличному боевику вообще стоит обходить стороной, просто на всякий случай. Ну ладно, не во время ритуала, а когда проклятый Кайлин Макнейр как нарочно рисовал все эти свои защитные руны именно по тем местам, от прикосновения к которым прошивало током похлеще, чем незащищенные пальцы при сотворении молний.

Рен чуть не кончил, когда Кай по какой-то причине не рявкнул на него, как положено старшему по званию, а накрыл его губы пальцем. Ладно, почти накрыл, это уже мелочи.

Потому что определенно не мелочью был тот факт, что рядом с ними лежали две убитые каким-то некро-психом девки, готовые вот-вот воскреснуть, а он только и думал, насколько удобен будет стол третий, если всё же заняться на нём сексом с крашеным мужиком.

Видят боги, он точно ненормальный.

Впрочем, когда мозг всё же перестал прокручивать в голове всю эту блядскую сценку, до Рена дошло, что ничего невероятного не случилось. Даже если не списывать собственную реакцию на критический недотрах, есть и другое объяснение. Резонанс магических сил. Случаи, когда два ненавидящих друг друга колдуна сходились, стоило одному собственно поколдовать, а второму постоять рядом, были не редки. Его папенька, даром что сноб редкостный, не дурак потрахаться с любым, с кем хоть немного сходятся векторы его силы.

— Генри, всё покатилось в Бездну, — припомнив теплого, любящего и, что самое важное, молчаливого пса, пожаловался Рен. И оглянулся на дверь кабинета, в котором заседали некросы.

Настроиться на рабочий лад категорически не получалось, слушать очередные бредни Глуни и Боднара не хотелось, а единственным желанием было выпить чего-нибудь покрепче. Эстер определенно будет рада. Главное теперь — не вспоминать о подготовке к ритуалу, окровавленных пальцах на своих запястьях и, рассыпься оно пеплом, о поцелуе.

И думать забыть о том, насколько удобными казались столы в морге. Потому что следующий раз абсолютно точно закончится кем-нибудь из них кверху задницей. И что-то подсказывало Рену, что этим «кем-нибудь» вряд ли будет злобная сучка Кайлин Макнейр.