Глава 7

Из родительского дома Джексон ушел только после полудня и ему казалось, что уже близится вечер, но часы беспощадно показывали начало второго. Как только отец уснул, Трейси увела его в кухню, а Спенсер пошел к матери. Когда они с Трейси шли мимо, дверь ее спальни была наглухо закрыта.

На кухне они обнаружили миссис Мозз, которая уже доедала свою утреннюю овсянку и предложила сделать им сэндвичи с индейкой.

— Это будет замечательно! — ответила Трейси и, обернувшись к Джексону, подмигнула. — Миссис Мозз — настоящая повелительница сэндвичей, Джек, пальчики оближешь! Будешь кофе?

Джексон только кивнул, думая о своем, но Трейси это совершенно не смущало, она заправляла кофе-машину и постоянно говорила. О Дике, о свадьбе, о вчерашней вечеринке, и только когда миссис Мозз ушла, оставив им целую тарелку сэндвичей, она заговорила о том, что ее действительно волновало. О той неловкости в баре.

Чашка с кофе одуряюще пахла, а от толстого стекла шло тепло. Джексону так не хватало его в доме, где, казалось, похоронены все родственные чувства его матери и брата к нему.

— Прости меня за вчерашнее, — смущенно сказала Трейси. — Это было… просто слишком неожиданно, но не плохо, понимаешь?

— Да.

— Ты молодец, я так рада, что вы с папой смогли помириться.

— Это не было ссорой.

Трейси села напротив и сжала в ладонях свою кружку.

— Ты все еще винишь себя? Почему ты мне не сказал сразу… Про Колина?

— Потому что это не важно.

— Ты его любил? Он обидел тебя?

Джексон криво усмехнулся.

— У нас все было не так. Никто никого не обижает, мы же взрослые люди.

Трейси взяла с блюда сэндвич и начала есть, посматривая на него, явно в ожидании более задушевного разговора, к которому он был не готов. Черт бы побрал Эмбер Джо с ее заботой! Джексон рассказал бы Трейси о Колине и о том, каков он, когда счел бы нужным. А теперь, выходит, его лишили этого права и сестре нужны от него какие-то слова и знаки доверия. Эмбер Джо просто не понимала, как это тяжело после суток близкого общения и семилетней пропасти расставания.

И казалось, что Эмбер Джо почувствовала его неласковые мысли и решила напомнить о себе. Телефон зазвонил, и Джексон машинально полез в карман и достал сотовый.

— Да? — сказал он, принимая вызов. Эмбер Джо явно ехала в машине, слышались звуки ветра, трассы и клаксонов. — Я слушаю.

— Джек, хей! Джек, я нашла тебе квартиру! — громче обычного сказала она.

— Что?

— Я нашла тебе квартиру!

Трейси удивленно покосилась на Джексона, услышав, о чем говорит Эмбер Джо. Он просто растерялся, ведь о подобном у них даже речи не заходило.

— Но я не просил…

— Тебе нужно жилье, Джек, если ты планируешь остаться тут дольше, чем на пару дней. У меня есть на примете хороший вариант. После того, как Кристабелл Хейнс распустила свой грязный язык, все только и делают, что перемывают тебе кости. Ты под колпаком, пока тебя обслуживают чужие люди. Я уже вчера думала об этом, но теперь Грэм мне помог…

— Но квартира…

— Давай я расскажу тебе более подробно за ленчем, тебе понравится, я обещаю. Ты еще скажешь мне спасибо.

Джексон сопротивлялся чисто по инерции, он и сам понимал, что гостиница — это временный выход. А теперь, после того как поговорил с отцом, понял, что не сможет уехать. Только не сейчас, когда он в нем нуждается и есть возможность хоть что-то исправить.

— Хорошо, тогда в два?

— Да. В два. Я заеду в гостиницу.

— Я не в отеле. Приезжай к родителям.

Эмбер Джо выругалась и посигналила, даже не спросив, почему он так рано приехал в этот дом.

— Придурок! — крикнула она кому-то. — Да, я поняла тебя, Джек. Я буду, — и сбросила.

Джексон искренне понадеялся, что она не убьется. Было около девяти, а это значило, что Эмбер Джо уже успела забрать машину у «Ворот» и мчится по своим делам. Можно было только позавидовать ее энергии.

— Это была Эмбер? — спросила Трейси.

— Да. Она заберет меня после полудня, а пока я хотел бы еще немного побыть с отцом, может, он все-таки проснется.

— Вряд ли. Ему дают лекарства, после которых он спит сутками. Но если тебе важно просто побыть с ним, то конечно. Мама будет у себя до одиннадцати, ты же знаешь…

Джексон знал. Их мать никогда не разгуливала по дому с раннего утра. Только в редких случаях она вставала раньше восьми, потом пила кофе, который приносила служанка. В старом доме у них она была. Милинда одевалась, красилась, делала прическу и выходила полностью собранной.

Когда Джексон впервые увидел ее без косметики, ему на минуту показалось, что это не его мать. Она билась в истерике и бросала в него всем, что попадалось под руку, и вела себя, как мексиканская торговка на шоссе. Это было на следующий день после разговора с отцом. Джексон так и не поехал на вечеринку и ушел к себе. Весь вечер он ждал, что придет отец и скажет, что они должны забыть обо всем и ему теперь запрещено видеться с Говардом. Джексон был на это согласен и считал правильным. Он уже заготовил покаянную речь и даже написал Говарду письмо на электронную почту, спрашивая совета и извиняясь за все.

Но к нему так никто и не пришел.

Зато утром нагрянула мама. За окном едва рассвело, свет был еще серым. Она выдернула его и постели и кричала, обвиняла в том, что он испортил все — их жизнь, репутацию, семью. На ее крики прибежали Трейси и Гавела, их служанка. Трейси плакала и пыталась его защитить, тогда мама оттащила ее и приказала не прикасаться к нему. Запретила ей вообще когда-либо касаться его, и у Трейси чуть не случился припадок. Гавела насильно увела девочку в ее комнату.

А Джексон просто-напросто сбежал от истерики матери, и уже ближе к обеду узнал, что Говард мертв. Застрелился той ночью, усугубив разразившийся скандал. Мама узнала об этом как раз утром, ей позвонила Аманда.

Теперь, рассматривая взрослую Трейси, Джексон не верил, что та маленькая девочка, так храбро защищавшая его, продолжает делать это и теперь. Она заботится обо отце, любит своего Дика, терпит нападки матери и все это сама, без его поддержки и, видимо, без поддержки Спенсера.

Зато она стала сильной.

Джексон позволил себе не переживать из-за ее реакции, в конце концов, она и так уже все знала и давно выросла. А он все еще был ее братом и должен был ей что-то, хотя бы честный ответ на любой заданный ею вопрос.

В комнате отца они просидели три часа и все это время говорил только он.