Глава 5

— Джексон! — радостно воскликнула Трейси и поспешила к нему через зал. Она была совершенно по-другому одета, видимо, принарядившись к вечеру, словно настоящая дама: волосы уложены в строгий пучок, а на губах ровный слой темно-коралловой помады. И если подобный стиль придавал официальности их матери, то юную непосредственную девушку старил.

Джексон внимательно осмотрел ее жениха с головы до пят. Ричард не выглядел как головорез или заевшийся папенькин сынок. По-доброму милый, явно ровесник его сестры и уж никак не роковой типаж. Но от мысли, что этот парень с честными глазами и слишком мягким безвольным ртом видел Трейси голой, ему было все равно не по себе.

— Эмбер! Как я рада, что вы здесь! — выпалила Трейси, когда подошла к их столику. Джексон обменялся с Диком настороженными взглядами и кивнул. — Ты будешь смеяться, Джек, но мы сбежали к тебе. Ну, точнее, мы не могли знать, что ты тут, но Эмбер Джо... Я рассчитывала, что она поведет тебя сюда. Да, Дик?

Трейси получила в ответ мягкую улыбку, и Джексон нехотя ощутил, что Дик ему немного нравится. Это было лишь первое мимолетное впечатление, но оно немало значило. Его интуиция работала словно маяк, и приятных ему людей Джексон всегда выбирал скорее сердцем, чем разумом.

Эмбер Джо потеснила его, освобождая места для пары, и кивнула Труди. Они заказали безалкогольные молочные коктейли, немного фруктов, и та ушла. Это было так странно, ни Дик, ни Трейси еще не достигли возраста, когда смогли бы пить алкоголь, но уже хотели пожениться. Эмбер Джо, видимо, тоже подумала об этом и улыбнулась краешками губ.

Трейси же крутилась на месте как волчок, доставая сумочку, дергая жениха и что-то беспрестанно рассказывая. Джексон видел ее счастливые глаза, короткие прикосновения к руке Дика и немного рваные жесты.

Он не мог усвоить и трети информации: Трейси говорила что-то о вечере, который устраивала мать, и глупых традициях, словно хотела извиниться за то, что его не позвали. Джексону не нужно было напоминать, насколько старомодной была Милинда Ворвик и как она цеплялась за мелкие детали. Когда-то он также, как и Трейси, зависел от ее слова.

— Завтра она должна будет позвать тебя, иначе отец разозлится, — доверительно сообщила сестра, перехватив его руку. — Это так лицемерно с их стороны. Так лицемерно, они все знали, что ты вернулся. Кристабелл сказала Крису. Мама, Спенсер и Аманда знали, но делали вид, что их это ничуть не задевает...

— Это не важно, — перебил ее Джексон, но она не умолкла.

— Ты глупый, ну конечно же это важно! — возмутилась Трейси и на минуту прервала свой монолог, дожидаясь, пока Труди оставит бокалы. Дик перехватил ее руку и утянул под стол, видимо, крепко сжимая ладонь и призывая поумерить пыл.

Эмбер Джо даже смогла вставить слово и взяла бокал:

— Давайте не будем нагружать Джека проблемами, пусть все это будет завтра!

— Поддерживаю, — отозвался Дик и сверкнул широкой улыбкой. Он был похож на студентов старших курсов юридического, которые в первый год делили общежитие с факультетом Джексона в университете. Собранный, аккуратно причесанный, идеальный будущий муж, как с картинки.

— Хорошо, — согласилась Трейси и прильнула плечом к жениху. Но ее взгляд был направлен на Джексона. — Скажи, мы хорошая пара? Тебе нравится Дик?

Тот возмущенно завозился, словно хотел одернуть Трейси, но не смел ее обидеть.

Джексон вспомнил их бабушку по матери. Трейси не знала ее, она умерла, когда Джексону было не больше десяти. Милинда не любила ее и крайне редко привозила к ней его и Спенсера, хотя та искренне радовалась внукам. Бабушка готовила им лимонад и давала печенье. У нее в доме всегда пахло имбирем и лекарствами, а на заднем дворе жил смирный пёс по кличке Боббит с седыми кисточками на ушах.

Бренда, так звали их бабушку, была хорошей женщиной, но она воплощала в себе прошлую жизнь Милинды. Крошечный домик на окраине Браунсвилля, титул вице-мисс Техаса и скучную жизнь в скромной бедности. В Хьюстоне, куда она уехала подработать моделью после окончания школы, Милинда и встретила Бенджамина Ворвика. И найдя, наконец, свою нишу, она уже не оборачивалась на старую жизнь, довольно резко отгородившись от простоватой, назойливой матери.

Но Трейси не смогла бы жить с мужем только ради выхолощенной видимости. А это значило, что в Дике должно было быть что-то еще, кроме приятной внешности и манер. И Джексон не против был это увидеть.

— Если ты пообещаешь мне все-таки пойти в колледж, то я буду рад, даже если твоим мужем станет наш старый садовник, — сказал он шутя.

Дик пожал плечами, опередив Трейси, которая скривилась.

— Конечно, она будет учиться. Мы пойдем в один колледж, это даже не обсуждалось.

Эмбер Джо гордо улыбнулась, и Джексон был рад за сестру. Кто-то из посетителей включил автомат, и легкий шорох голосов утонул в музыке. Заиграло что-то тихое, ненавязчивое, без слов, и они взглянули на Труди, которая невозмутимо натирала бокалы. Трейси дернула Дика и потянула его танцевать.

— Я знаю, что вы не пара, но может тоже потанцуете? — предложила Трейси, озорно улыбаясь. — Джек?

Но Джексон отказался, и Эмбер Джо достала сигарету, наблюдая за голубками, которые уже успели найти губы друг друга, покачиваясь в танце. Дик не опускал руки ниже талии Трейси, и Джексон, допивая свою водку, подметил это и мысленно похвалил парня. Эмбер Джо уже подкурила и глубоко затянулась, словно припала к воде в жару.

— Ты в курсе, что от этого дерьма умирают?

— Конечно. Хочешь? — спросила она, выпуская клуб дыма.

— Нет. Спасибо.

— Не говори мне, что ты отказался от всего, что-то же осталось?

— Я все еще выпиваю, — указал он на бокал.

— И секс. Ты ведь еще не отказался от секса? Но стал осторожнее.

— И секс, — подтвердил Джексон. — Осторожнее? Хочешь сказать, я стал взрослее?

— Ты уже давно повзрослел, дорогой. Мы все стали старше.

Эмбер Джо придвинулась к нему и положила руку на бедро, поглаживая его ладонью. Джексон даже не дернулся, хотя, будь это кто-то другой, а не она, ни за что не дал бы распускать руки. Колин довольно быстро отучил его от демонстративных проявлений симпатии.

— Как думаешь, они будут счастливы? — спросила Эмбер Джо о Трейси с Диком.

— Может быть.

— Где твоя вера в любовь?

— А где твоя, детка? Неужели, ты бросила поиски идеального мужчины?

— Нет, но его не существует.

Эмбер Джо убрала от него руки, достала из мартини оливку и забросив ее в рот.

— Только не говори, что все эти годы любила меня, — пошутил Джексон, чем вызвал у нее улыбку. — Это разобьет мне сердце.

— Конечно, только ты.

Он понимал, что это шутка, но настроение Эмбер Джо ему не нравилось. Слишком много глупостей он сам натворил, чтобы не замечать, что лучшая подруга сама стоит на перепутье. И ему бы стоило спросить, что ее гложет, но именно этот момент выбрал Грэм Коулсон, чтобы появиться в баре. Выплыл из подсобки за баром, вытирая руки светлым полотенцем и оглядывая зал.

Джексон смотрел на него и не узнавал, хотя тяжелый взгляд, которым Грэм наградил его из машины, все еще был при нем. Но осталось не только это. Эмбер Джо как никогда говорила правду, они все выросли и Грэм ни на секунду не отстал от них. Его потрепанные школьные шмотки сменили дорогие темные джинсы и уже раз увиденный им исконно харлингеновский клетчатый шик в виде рубашки, а под всем этим неброским стилем — роскошное, тренированное, в меру подкачанное тело. Шикарное тело, словно сошедшее с плакатов в тренажерных залах.

Но достаточно было бросить всего один взгляд на угрюмое лицо, и вся магия испарялась. Это был все тот же Грэм: короткий ежик темных жестких волос, суточная щетина, упрямый подбородок, холодный взгляд и крупный, четко очерченный рот, который теперь напоминал тонко сжатую нить.

Трейси махнула ему рукой и улыбнулась, а Эмбер Джо растеклась по сиденью, как мороженое на солнце. Джексон искренне не понимал, как ему это удается? Он вспомнил о Лоралин, но та переспать и со змеей смогла бы, не то что с сухарем вроде Грэма.

Труди что-то шепнула Дику на ухо и Грэм вышел в зал. Дик пожал ему руку, кто-то из зала поздоровался, и Эмбер Джо неосознанно отодвинулась от Джексона. Всего на дюйм, но для Джексона это было равносильно целой миле.

— Хей, милый! — сказала Эмбер Джо, выпорхнув из-за стола.

— Привет, Эм, — ответил Грэм, и Джексон впервые увидел нечто поразившее его. Улыбка. Настоящая улыбка в исполнении хмурого, как грозовое облако, Грэма. Она сверкнула, как короткая молния и быстро пропала. В его присутствии Грэм никогда не улыбался, и Джексон искренне считал, что он просто не умеет поддерживать такие элементарные вещи, как легкомысленный разговор, искренняя шутка, смех.

Грэм обнял Эмбер Джо и выпустил ее, взглянув на него.

— Вернулся? — коротко спросил он, словно Джексон бегал за угол купить сигарет, а не пропал на долгие семь лет.

Джексон не сделал ни единого движения, просто сидел. Протягивать руку Грэму, когда он сторонился его, словно заразного вируса, не особенно хотелось. С Грэма сталось бы проигнорировать его миролюбивый жест. Но Джексон признавал, что эти перемены задевают его за живое, словно Грэм без спроса пробрался в его жизнь и завладел всем, что было ему дорого.

— Не ожидал?

— Джек приехал к отцу, — вклинилась Эмбер Джо и потянула его за стол. — Сядь с нами, Грэм.

Но ни Джексону, ни самому Грэму этого не хотелось — подбирать слова, делать вид, что им интересна компания друг друга. То, что Грэм дружил с его сестрой и Эмбер Джо, еще не значило, что подружится и с ним. Слишком гордым был Грэм, и это, видимо, никуда не делось даже спустя годы.

— У меня еще много дел, дорогая, сегодня же пятница. Я был у Грейси, Труди мне не простит, — сказал он и снова улыбнулся. Джексон сразу понял, что Грэйси — это дочь. Трейси говорила, что брак с Лоралин случился слишком спонтанно, а это значило, что Джексона ждет очередная большая и, скорее всего, мерзкая сплетня.

Эмбер Джо неохотно отпустила Грэма, и тот снова взглянул на Джексона.

— Ужин за мой счет, отпразднуйте хорошенько это легендарное событие.

Джексон хотел ответить так же ехидно, но вошли люди и отвлекли Грэма. Эмбер Джо упала на диванчик и взялась за свой мартини. Дик и Трейси пошли уже на третий заход, не отлипая друг от друга, и руки Дика все-таки легли на задницу его сестры, заметил Джексон. Но поскольку его язык был у нее во рту, возмущения были бы лишними. Они выглядели такими влюбленными.

— Бар битком набит после девяти, — заметила Эмбер Джо, поворачиваясь к Джеку.

Грэм уже ушел за стойку и оттуда постоянно кивал все новым и новым посетителям, зал потихоньку заполнялся. Теперь Труди разносила подносы, а Грэм стоял у бара и поторапливал кого-то на кухне.

— Я не поверил своим ушам, когда узнал, что он женат на Лоралин.

Джексону не требовалось полной информации о Грэме, но брак с Лоралин неминуемо поднимал его на новую ступень и выбивался из общей нормы. Ведь теперь в жилах внучки Рональда Мэррика течет на четверть латинская кровь матери Грэма. Поэтому ему не верилось, что Грейс без боя дали появиться на свет.

Аборт осуждался высокоморальным христианским обществом, но все равно делать его никто не гнушался, тем более, если ребенка не хотели. За день до его отъезда мать призналась, что жалела, не сделав это. Может быть это сказано было в запале, ведь потом она родила Трейси, но Джексон все равно запомнил ее слова. Поэтому случайная беременность со средневековым исходом казалась ему дикой.

— Трейси говорила — был скандал? — Джексон старался не смотреть в сторону бара, чтобы Грэм не заметил, что говорят о нем.

— Древняя история, — отмахнулась Эмбер Джо. — Грэм до сих пор бесится, стоит заговорить с ним о ней. Хотя, чего он ожидал, Лоралин всегда была обыкновенной богатой сукой. Влюбилась в него, как кошка, и прохода не давала. Грэм был слишком честным и правильным для такой, как она. Лоралин специально залетела и женила его на себе, а когда поняла, что он не будет есть с ее рук, выставила за порог и не давала видеть дочь. Прятала ее, устраивала истерики, бросалась на него с кулаками, любила приходить сюда с очередным ухажером и напоказ обжиматься. Только вот Грэм... ему было наплевать, после рождения Грейс он махнул рукой на все сюрпризы Лоралин. Теперь у них уговор и свои дни для встреч, она нашла нового мужчину и немного успокоилась.

— А когда открылся бар?

Эмбер Джо задумалась, покрутив тонкую ножку бокала.

— Лет пять как. Здание принадлежало тетке Грэма, только тут было что-то другое, склад или цех, и когда она умерла, он взял ссуду под залог здания и открыл этот бар. У него есть хорошая деловая жилка, и работы он не боится. Но хватит о Грэме, иначе я решу, что он тебя заинтересовал, — она усмехнулась. — Я хочу услышать о Колине!

— О каком Колине? — спросила сияющая Трейси и упала рядом с Джексоном. Дик с интересом посмотрел на них.

И Эмбер Джо беспощадно раскрыла все карты.

— О любовнике твоего брата.

— Мужчине? — удивилась сестра.

Джексон никогда не рассказывал ей о нем, считая это лишним. Но Эмбер Джо только расплылась в показательной улыбке, словно наказывая его за молчание. Личико Трейси немного вытянулось, а Дик кашлянул. Большой розовый слон уселся за их стол и обдал всех воздушным конфетти, но они молчали, каждый в голове пытаясь подобрать верные слова.

— Да, я гей, — откровенно сказал Джексон, предупреждая вопросы. — И жил с мужчиной несколько лет. Недавно мы расстались. Его звали Колин.

И еще одна неловкая пауза повисла в воздухе, Трейси, несмотря на свой оптимизм и узнанные ею слухи, видимо, думала, что Джексон совершил ошибку юности, когда лег в одну постель с другом их отца. Какое горькое разочарование...

— Спасибо, Эм, — с сарказмом сказал он и вышел из-за стола, потеснив Эмбер Джо, Трейси попыталась ухватить его за рукав.

— Джек! Не надо! Я... — он замер, ожидая, но она так ничего и не сказала. В глазах Трейси читалась растерянность и страх. А вскоре это может быть ненависть, как и у их матери, подумал Джексон, и ему стало горько как никогда.

— Мне нужно обратно, — сообщил он, пытаясь быстрее выцарапать из бумажника купюры, напрочь забыв, что Грэм угостил их. Хотелось не просто оставить деньги, а бросить их за стойку. Трейси поняла, что молчанием обидела его, Дик же уставился перед собой, словно увидел привидение. Джексон смирился с тем, что разочаровал последнего любившего его члена семьи, и у него даже не было желания злиться на Эмбер Джо.

Она подхватилась и, клюнув Трейси в щеку, помчалась за ним через зал.

— Джек! — окликнула она его у выхода. — Да кого это волнует, Джек!

Они оказались на стоянке перед баром, и Джексон обернулся. Эмбер Джо немного волновалась, но хорошо держала себя в руках.

— Ты в своём уме, Эмбер? — спросил он. — Ей всего лишь девятнадцать, а ты начала ворошить мою личную жизнь.

— Она любит тебя.

— Она не знает меня! — в сердцах ответил Джексон.

Сумка чуть не упала с плеча, когда Эмбер Джо начала искать ключи.

— Ты пила, я никуда с тобой не поеду.

— Не дури, Джексон, — зашипела она. — Я, знаешь ли, уже взрослая девочка.

— И ты не поедешь, я вызову такси.

Эмбер Джо достала ключ и пошла к машине.

— Эм, я не хочу ехать с тобой.

Ее рука упала, и она обернулась, горько улыбаясь.

— Хорошо, тогда вызывай машину, делай, что хочешь, только не говори, что бросаешь меня.

На трассе было практически безлюдно, небо над головой уже потемнело и стало чернильно-черным с мелкой россыпью звезд. С севера дул прохладный ветерок, и волосы Эмбер Джо выбились из хвоста. Джексон достал сотовый и быстро вызвал такси, а потом подошел к Эмбер Джо и обнял ее, потому что от холода она начала дрожать в легком костюме.

— Прости, — шепнула она. — Прости, что сказала ей. Но умалчивая, ты снова задуришь всем головы. Ты обманешь их, а я знаю тебя. Ты настоящий и ты хороший, Джек.