Глава 2.1

— С нами расплатились за дело Ракевичей, — довольно сообщил он, — но я звоню не поэтому.

— Мог бы и порадовать, — буркнул я, присаживаясь и касаясь ладонью воды. Нет, глупо, конечно, вода может ответить только Дышащим морем, но никак не мне.

— На тебя тут открылась презанятнейшая охота, — сообщил Олег тоном, словно поздравлял с днём рождения.

Весть неприятная, но как-то не сказать, что неожиданная. После ночного визита особенно.

— Кто? — сухо спросил я.

— Дом говорит, что чужак и солоны его следы. Но почувствовать не может даже он. Жалуется, что крыша скоро потечёт, если вовремя не обратить внимание ЖЭКа.

Я только хмыкнул и медленно побрёл по берегу, бездумно и безотчётно, словно пытаясь найти ответ на загадку там, где её не было.

— Он всегда жалуется. Такой уж у меня дом.

— Может, просто всё же стоит обратить на него внимание? — снисходительно поинтересовался Олег.

Я только пожал плечами. Грабар не мог этого видеть, однако прекрасно чувствовал мой настрой.

— Смотри по сторонам в оба, — глухо произнёс он, — и выпей на ночь успокоительное.

Последнее заставило озадачиться. Так, что я даже остановился.

— Это ещё зачем?

— С твоей манерой спать урывками я не смогу растолковать ни один сон, — недовольно протянул он. — Это не просьба, это приказ.

Неожиданно дунул такой порыв ветра, что кожа покрылась мурашками от холода. Сидевшая рядом девица в откровенном розовом купальнике даже не поёжилась. Рядом возившийся с пасочками и лопаткой маленький ребёнок — тоже. Я нахмурился. Что ещё за история? И понял, что Олег ещё говорит, но я уже порядком прослушал.

— … что-то надо будет и тогда…

— Что-что? — переспросил я.

— Сокирник, у тебя там тазик вместо головы? — обозлился он. — Спрашиваю, что тебе нужно и как долго торчать будешь там? Городовой ответ спросит — за ним это не заржавеет.

Я поморщился, новый порыв ветра заставил отойти назад. И внезапно озарила мысль.

— Узнай, что известно про сеть нашего маньяка.

— Сеть? — в голосе Олега появилась озадаченность. — Какая ещё к чёрту сеть? Они были убиты ножом.

— Тоже мне толкователь снов, — фыркнул я. — Узнавай, это может оказаться важной деталью.

— Хорошо, — вздохнул он, — слушаю и повинуюсь… мучитель.

С последним я был крайне не согласен: обычно мучителем в нашем тандеме как раз выступал он.

Ветер вдруг стал мягким и ласковым, оберегающим от палящего солнца. Обернувшись, я успел разглядеть, как на стенке внушительного здания магазина мелькнула тень. Быстро-быстро. Только следы на песке остались — обычные, человеческие, не слишком большие. Хм. За мной уже следят? Только… неужто искомый мной маньяк умеет повелевать ветром?

Олег что-то буркнул на прощание и отключился. Решив, что он прав и смотреть надо действительно в оба, решил на время оставить Стрелковое и проехаться в Счастливцево, знаменитое своими солёными озёрами.

Однако добраться туда так и не свершилось. Голова неожиданно начала раскалываться, а дышать густым горячим воздухом стало практически невозможно. Выматерив от души южное солнце, которым ещё недавно так восхищался, я, поплутав по улочкам, отыскал первый попавшийся магазин.

«А цены тут дай бог», — хмыкнул я, изучая небогатый, но вполне удовлетворительный выбор.

Что ж, я сюда приехал не есть, хотя, конечно, не отказался бы от какой-либо сносной кафешки. Но вот чего нет, того нет. Дикий отдых, чтоб его. Прихватив воды, кофе, хлеба и какой-то колбасы, молча сгрузил покупки у кассы. Продавец, девица необъятных форм и, кажется, весьма активной жизненной позиции, весело подмигнула, но вот ответа не получила. Что-то я сегодня как магнит. Правда, при этом зело унылый магнит.

Вернувшись в гостиничный дом, я едва не столкнулся с девушкой в неприлично коротких джинсовых шортах и малиновой майке.

— Ой! — охнула она, поправив огненно-рыжие кудряшки. — Извините… — И снова. — Ой! Мы же ехали вместе в автобусе.

Этого ещё не хватало! Выдавив вежливую улыбку, я кивнул:

— Да, здесь, по сути, можно приехать только в одно место.

Девица разулыбалась, хотя сказал я откровенную чушь. Хоть тут и дикие пляжи и с цивилизацией явный напряг, гостиничных домов, больших и маленьких, пруд пруди. Но, видимо, тут судьба. Девица, кстати, была не такой уж страшненькой. Точнее, совсем даже не страшненькой.

— Дина, я зонтик не взяла, — послышался уверенный голос, и рядом с рыжей появилась миловидная брюнетка.

Дина насупилась, разом позабыв обо мне.

— Почему? Он же не тяжёлый.

Я только хмыкнул. Обе девчонки тут же уставились на меня, словно заподозрили что-то нехорошее.

— Ваша подруга права, — мягко произнёс я, — у моря — сильнейший ветер. Зонт и впрямь лучше не брать.

Они переглянулись и как-то синхронно кивнули.

— Да, чувствуется, — неуверенно сказала Дина и поправила сползшую с плеча тонкую лямку майки.

Вот же ж барышня! Вечно у неё что-то спадает.

— А вода тёплая? — требовательно спросила брюнетка.

Я пожал плечами:

— Не скажу, дамы.

Девочки вновь озадаченно на меня посмотрели, но благоразумно смолчали. Вежливо распрощавшись, мы каждый направился в свою сторону. Правда, благодаря чуткому слуху, я всё же разобрал:

— Странный. Красивый, но странный. Будто не на отдых приехал, а на пытки.

Я лишь криво улыбнулся, поднимаясь по деревянной лестнице на свой второй этаж. Именно, раскрасавицы, так оно и есть. Чёрта с два я бы сюда явился по своей воле.

Первым делом сунул продукты в холодильник и принял душ. Стало чуть легче, но ненамного: голова гудела и глаза предательски слипались. Всегда так в жару — воздуха не хватает и полная сонка-дримка[2].

«Только пусть глаза отдохнут», — решил я, садясь на кровать, а потом всё же откидываясь на подушку.

Шума моря здесь не услышать. Только ветер, только голоса и порой — шум моторов проезжающих за забором машин. Возможно, не такое уж плохое место. Но об этом подумаю послезавтра. Завтра — Счастливцево и Приозёрное. Заглянуть в оба посёлка, поискать следы погибших женщины и старика. Хоть что-то должно было сохраниться. Земля же помнит, кто по ней ступал, а дома должны были сохранить ауру. С Кристиной вышла незадача, впрочем, с детьми всегда так… слишком быстро истаивает энергетический контур, по нему ничего и не прочтёшь. Эх…

Сон накатил удушливой волной, тяжёлой и непоправимой. Сознание погрузилось в состояние оцепенения и безразличной лени.

— Упр-р-рямый, — прошелестело море на ухо, — упр-р-р-рямый.

Я вздрогнул, попытался открыть глаза, но… ничего не вышло. Мигом затопила паника, сердце застучало в висках. Нет, что это такое?

— Боишься, — прошипел морской отбой, — пр-р-равильно.

Ветер пошевелил мои волосы, огладил щёку, смешливо пощекотал губы. Вокруг не было непроглядной тьмы, всё застлало оранжевато-серое полотнище, словно я сквозь закрытые веки смотрел на солнце. Стало нестерпимо горячо, пальцы непроизвольно сжались, загребая битые ракушки и песок.

— Тш-ш-ш…

Сильные руки неожиданно стиснули меня, словно стремились задушить. Я дёрнулся, пытаясь освободиться, но потерпел неудачу. Паника исчезла, вместо неё нахлынула злость. Опять этот дурацкий сон!

— Ну-ну, тише, — довольно проурчали мне на ухо. Однако хватка и впрямь стала не столь сдавливавшей. — Спокойно. Я не причиню тебе зла.

Послушно замер, чтобы нащупать энергетический поток ауры моего пленителя. Только потянулся, и вдруг слово резко окатило кипятком. Я охнул и зажмурился. Хотя это было и без толку — всё равно ничего вокруг не видел.

Он что-то ещё сказал, но я не разобрал. Хотелось выть побитой собачонкой. Больно, чёрт, как же больно. Да до кого же, в конце концов, я дотронулся?! Аура безумно сильная, тут даже приближаться нельзя.

— Смело, но неосторожно, — прошептали рядом.

Но я уже не слышал. Жар затопил полностью, сознание растворилось в обжигающей дымке. По моему телу скользили чьи-то руки: ласкали, гладили, сжимали. А может, не руки вовсе, скорее уж упругие потоки тёплого воздуха… но не ветра.

«Неужто всё же поймал солнечный удар, и теперь уже и глюки пошли?» — мелькнула мысль на краю сознания.

— Тоже мне, герой, — тихо рассмеялись, погладили по волосам и неожиданно ласково поцеловали в висок.

Злость внутри мешалась с горечью, обидой, бессилием. Хотелось сжать кулаки и что есть силы врезать. Неважно куда попаду — лишь бы побольнее. Только обе моих руки тут же сжали и вдруг начали целовать пальцы. Я вздрогнул и тут же онемел, не понимая, что происходит. Слишком странное издевательство, слишком непонятное…

— Отпусти, — еле слышно прошептал пересохшими губами.

— Нет, — твёрдо, но тихо выдохнуло море. — Нет, покор-р-р-рись…

Мира вокруг не стало. Я понимал, что проиграл, почти проиграл. Что-то невероятно могущественное и древнее подавило волю, заставляя прекратиться в раба стихии.

Из околдованного оцепенения вырвал оглушительный звон металла. Я резко вскочил и непонимающе уставился в пол. На бежевом коврике лежал странный предмет, напоминавший грубо изогнутый крюк для рыбной ловли.

За окном раздался крик. Женский.

Поборов головокружение, я поднялся и подошёл к балкончику – довольно хлипкой конструкции из сваренных прутьев, выкрашенных белой краской. Взору открылась детская площадка. Синяя горка. Лесенки. Песочница. Разбросанные игрушки. Узенькая беседка с дешёвыми пластмассовыми стульями, которые можно встретить в любой пивнушке.

Ревущий мальчик в голубых шортиках и съехавшей набекрень кепке отчаянно утирал измазанную мордашку одной рукой, а второй лупил по земле. Возле него хлопотала заботливой наседкой пожилая женщина.

Так, понятно. Всего лишь звуки реального мира. А я уже чуть не навоображал чёрт знает что. Зябко передёрнув плечами несмотря на стоявшую летнюю духоту, я сел на кровати. Путешествие к морю явно идёт не так, как мне того хочется. Сны стали слишком странными. Вязкими. Почти реальными. Кто-то играет со мной, зная, что можно подёргать за ниточку, словно марионетку, заставить быть покорным своей воле, а потом выбросить.

Голова соображала плохо. Я бездумно смотрел на белую стену напротив. Интересно, что мне вечером скажет Грабар? Ведь каждый раз он складывает какой-то новый кусочек мозаики в свои сюрреалистические картины снов.

Я забрался с ногами на кровать, потёр виски. Так, хватит страдать. С первого раза с Далевой ничего не вышло. Но это не причина не попробовать сыграть повторно. К тому же…

Я вздрогнул. Вот идиот же! Тень на стене! И странное дуновение ветра. За мной спокойно кто-то может следить и передавать информацию о каждом шаге тому, кто потешается надо мной каждый раз.

Сделав глубокий вдох, я бросил взгляд в сторону стола, на котором стояла банка кофе, чашка и стикеры с сахаром. Так, внутрь всё равно ничего не лезет, а вот кофе не помешает.

Вообще, скажу честно, быть Слышащим Землю – это не только бесконечные поручения Городового, опасные ситуации и возможность свихнуться, не дожив до старости. Слышащий Землю – это знание, неподвластное обычным людям. Это когда к тебе прислушиваются существа разных миров и уровней, потому что связь с землёй – священна. Я не ощущаю голода так, как остальные. Ну, и… заработать на этом тоже можно.

Нет, я не благородный рыцарь. Но и во вред свой дар не использую.

Я щёлкнул кнопкой чайника. Разорвал сахар и сыпанул в чашку. Дар. Не совсем верное слово. Талант? Уже ближе. Но всё равно не совсем то. Каждый человек может что-то по-своему. Так, как не может никто другой. Вот и слышать землю… каждый из нас делает это только так, как позволяют силы и возможности.

Коричнево-золотистые гранулы последовали за сахаром. Забурлила закипевшая вода, чайник громко щёлкнул. Я залил кофе кипятком. Ноздри защекотал приятный аромат.

Можно ли угадать: сколько родится Слышащих Землю, Читающих Сны и так далее? Ответ: нет. Можно ли знать, что кто-то будет левшой, а у кого-то учудит рецессивный ген, и глаза вместо тёмных будут светлыми? Не бывает? Поверьте, в этом мире бывает всё.

Подхватив чашку, я вышел на балкон. Недавно шлёпнувшийся мальчишка уже забыл и думать о своей беде и увлечённо лопал шоколадку. Три немолодых женщины о чём-то увлечённо разговаривали в беседке. За забором стояла машина с распахнутой дверцей. Доносились звуки какой-то летней песни.

Я задумчиво уставился на крыши домов. Моря отсюда не видно – и, слава богу. Итак, что следует сделать в ближайшие часы? Разузнать про тень. И попытаться ещё раз нащупать след Далевой. Екатерина меня спугнула, но не будет же она круглосуточно ходить вокруг дома.

Сделал глоток, приятный жар скользнул в желудок. Уж такая привычка – пить кипяток и в жару, и в холод. Грабар только у виска крутит.

Порыв неожиданно налетевшего знойного ветра заставил вздрогнуть. Показалось, что есть в нём что-то неправильное. Слишком живое и любопытное – желающее схватить в кольцо и сдавить изо всех сил.

Я чуть приподнял свободную руку и подставил открытую ладонью под поток воздуха. Ветер тут же ослабел, пощекотал ладонь, словно извиняясь.

Я хмыкнул. Вот так-то. И тут же нахмурился. Степь и море. Ну, конечно. Эта мысль у меня уже была, но тогда так и проскользнула мимо. А ведь кому делать первый шаг, как не им?

Я опрокинул остатки кофе. Из комнаты донёсся звонок мобильного. Искренне озадаченный, кто бы это мог быть – ведь Олег так быстро не расшифрует, ему вообще лучше бы ночи дождаться – направился в номер.

Взяв мобильник, я озадаченно уставился на экран. Ни имени из телефонной книги, ни незнакомого номера. И заставка – не привычное здание художественного музея, которое я клацнул месяц назад, а мерно накатывавшие на берег зеленовато-голубые волны.

Сглотнув, я нажал кнопку вызова и поднёс трубку к уху.