Глава 6

Приказывая привести пленников в обед, Гулгадар очень и очень сильно преувеличил наши возможности… Во всяком случае, когда я с огромным трудом уговорил себя открыть глаза, в шатре снова горел свет… и жарили мясо. Не знаю, чем мы вчера полировали выпитый бурдюк вина, но от аромата пищи, меня так скрутило, что я пробкой вылетел наружу. И едва завернув за угол, принес такое обильное подношение хранителям очага, что проходившие мимо орки одобрительно присвистнули. Негромко, по орочьим меркам, естественно, произнеся нечто вроде: «Хороший у нашего вождя когруэнт… С виду не скажешь, а гляди, какой обжора. Куда только поместилось?»

Хотел огрызнуться, но сил не хватало даже на это. Земля никак не хотела приобрести устойчивость, и меня конкретно штормило.

— Ты как, братишка? — послышался за спиной участливый голос.

Медленно, очень медленно поворачиваю голову и вижу морду Гулгадара, украшенную огромным фингалом. Ух, ты! Это ж от кого ему так прилетело? Никогда не поверю, что Рахиса способна так врезать. Это ж как минимум лошадь лягнула.

— Не очень…

— Понимаю… На вот, держи… Легче станет.

— Отойди, а то заблюю… — меня замутило при одном виде кувшина. — Все… С сегодняшнего дня объявляю пьянству бой.

— Я с тобой… — тут же откликнулся орк. — Налегке пойдем или полное снаряжение брать?

Видя по моему лицу, что ответа не дождется, он снова протянул кувшин.

— Пей… Это не вино. Отвар… Сама Богморна прислала. Не зря ж она Мудрая. Знает, чем все праздники заканчиваются…

— Богморна? — опасливо покосился я на посудину. — А я после ее отвара в жабу не превращусь?

Вместо ответа Гулгадар хорошенько приложился к кувшину. Потом снова сунул его мне. Отказываться было глупо.

Глотнул осторожно… и уже не отрывался, пока не допил. Не знаю, что там было намешано, но головная боль отступила практически сразу, а резкость в глазах наводилась по мере поглощения напитка.

— Ух… хорошо. Мечта алкоголика… Озолотиться можно на рецепте… Кстати, а кто это тебя так? — указал на синяк.

— Ты… — хмыкнул орк, широко улыбаясь.

— Я?!

Мое изумление было столь велико, что Гулгадар громко расхохотался и хлопнул по плечу.

Я же пощупал себя и понял, что окромя стремительно уменьшающегося похмелья, меня ничего не болит. Даже зубы все на месте.

— Эээ… А за что? И почему ты не ответил?

— Откуда я знаю? — философски пожал плечами орк. — Да и сдачи давать было некому. Сидел, пил… Завывал что-то о степи и замерзающим в ней мужике… Потом, вскочил. Завопил: «Сволочи! Убью!». Звезданул мне кулаком по морде и… рухнул плашмя. Девочки пытались растормошить, но безуспешно.

Офигеть! Вот это я выдал. Что называется, от всей широты души. И песню спел, и морду собутыльнику начистил. Все, как и полагается в приличной компании.

— Не держи зла… Я не нарочно…

— Забей… — отмахнулся Гулгадар. — Что я первый раз с воинами пью? Не убил, и ладно… И потом… Если честно, то я тебе благодарен.

— За что? — захлопал я глазами.

— А за выбор… — осклабился орк, довольно почесываясь в паху. — Ты когда отрубился, я один с тремя сестричками остался… Так что пришлось и за себя, и за тебя постараться. Ты уж не обессудь. Актанти и Кайнара хоть и тощие, но такие горячие оказались, что я решил их тоже себе оставить. Если не возражаешь… конечно.

— Не возражаю… — ответил я, с трудом подавляя радость, от того что одной проблемой стало меньше. Все же, не настолько я еще вжился в образ, чтобы разделить ложе с оркой. А бухать каждый день до положения риз, чтобы она начинала нравиться — никакая печень не выдержит.

— Спасибо, брат… Но ты всегда можешь позвать их… если захочешь. Мы же когруэнты. Один воин в двух телах, — подмигнул Гулгадар и прибавил без улыбки. — Не забывай, что ты теперь вождь орков! Двуликий! И у нас есть много традиций, о которых ты даже не слышал. Как и те эльфийки, о которых грезишь. Так что, я серьезно. Выбери себе одну из моих жен, чтобы было кому за твоим шатром глядеть и не дать перед племенем опозориться. Если сам не выберешь — пришлю Кайнару. Она слишком молода для меня и чересчур бойкая. Сама еще не знает чего хочет. Мне не нужны лишние склоки. А гонять твоих рабынь — это для нее самое то. Договорились?

Все-таки не удалось полностью отвертеться. Но, логика в словах побратима есть. Без домоправительницы мой ковчег обиженных и обездоленных долго не протянет. Если только не удастся найти лоцмана среди своих. Они же столько времени здесь прожили. Неужто, ничему не научились?

Кстати, хорошо что вспомнил, а где они?

Вопрос возник, глаза отыскали ответ, но мысли уже неслись в другую сторону. Что сказал Гулгадар? «…чтобы было кому за твоим шатром приглядеть»! То есть, хоть мы теперь и едины в двух ликах, жить вместе не придется, — мне полагается отдельная жилплощадь! Отлично!

И второе. Как-то за всей этой кутерьмой я совсем позабыл о Хозяине Преисподней. А оттуда уже давненько ничего не прилетало. Что значит, горячий гостинец из Ада следует ожидать в самое ближайшее время. И если наводят каким-то образом на меня, то и шандарахнет по стойбищу. Оно большое — не промахнутся.

Значит, надо быстро делать ноги!

«Не надо!»

Голос прозвучал так отчетливо, что я повернулся к орку и переспросил:

— Что ты сказал?

— Я? — удивился Гулгадар. — Когда?

— Только что…

Орк подошел ближе, заботливо пощупал лоб, заглянул в глаза.

— Слабы вы в коленках… человеки, хоть и героев корчите. Если тебе даже после зелья Богморны голоса слышатся, то это плохо. Пойди, приляг. Вздремни еще чуток. Или — поешь. Актанти как раз свежего мяса нажарила.

Организм протестующе заворчал, но зелье Богморны свое сделал, так что обошлось.

— Ладно, сейчас… Умыться бы.

— Кайнара! — рявкнул Гулгадар. — Воды! Не пить! Мыться?

Из шатра донеслась суета, и через минуту из него выскочила орка-танцовщица с кожаным ведром в руках. Вот только на ее лице и в глазах рисовалось такое изумление, что даже невозмутимый Гулгадар хмыкнул и ткнул пальцем в меня.

— Чего вылупилась? Белому вождю полей…

Что человек не орк и может блажить, как хочет, вполне укладывалось в мироздании Кайнары. Единственное, что она не понимала, почему должна прислуживать лично, если рядом дюжина рабов прохлаждается?

— А этим что, руки отсохнут? — прорычала, словно подслушивала наш разговор и сразу решила показать, как надо распоряжаться слугами. — Эй, ты! Рыжая! Сюда иди… — поманила к себе ближайшую из женщин.

Пленница покорно подбежала и приняла ведро.

— А вы чего застыли? — длинным ногтем, больше погожем на коготь, орка указала еще на двоих рабынь. — Помогите хозяину умыться!

Те тоже поторопились подбежать ко мне, хоть и понятия не имели, что надо делать.

— Угомонись! — пришлось цыкнуть на раскомандовавшуюся Кайнару. — Я ж не в бане. Только мору сполоснуть. Одной достаточно…

— На место! — тут же рявкнула орка.

— Не ори, женщина! — Гулгадар заметил, как я поморщился. — И без твоих воплей голова трещит.

Кайнара дернула плечом, фыркнула и вернулась в шатер. Мол, если я вам не нужна, так у меня и без этого полно дел. С характером девица. Такая, если силу почует, мигом на шею залезет и погонять станет. Надо все же решать вопрос с домоправительницей как-то иначе.

Я умылся, вытер лицо подолом рубахи, за неимением полотенца и подошел к пленникам.

В сравнении с вчерашним, выглядели они гораздо лучше. Вымылись, отдохнули… Возможно, впервые за все время пребывания в плену, поели досыта. При свете дня и трезвыми глазами, я увидел что той женщине, которую вчера принял за старуху, от силы лет тридцать… Старили ее очень светлые волосы, приобретшие от грязи серовато-пепельный цвет, который я посчитал сединой, изможденность и тусклый взгляд. Похоже, от всего пережитого, она смирилась со своей участью, покорилась и теперь реагировала только на прямые приказы.

Зато остальные пятеро, что помоложе, лет двадцати — двадцати пяти, еще не потеряли надежду. Нет-нет и то одна, то другая бросали на меня украдкой любопытные взгляды. И даже пытались прихорошиться. Насколько это было возможно в их лохмотьях. Несмотря на худобу и общую запущенность, их тела еще не утратили привлекательности, и они инстинктивно пытались использовать это обстоятельство, в надежде изменить к лучшему свою судьбу. Кем бы там они меня не считали, но я хотя бы одной с ними расы, человек. А это, в любом случае, лучше, чем оставаться рабыней орков.

А вот подростки неожиданно порадовали. Это были настоящие волчата… Демонстративно послушные, виляющие хвостами и преданно заглядывающие в лицо новому хозяину, но на донышках их глаз явно читалась готовность драться за свою жизнь с кем угодно.

— А почему в таком большом стойбище так мало рабов? — спросил я Гулгадара, чтобы не молчать. — Насколько я помню, у Черноногих только в этой долине пятьдесят шатров. А это значит, не меньше полутора сотни воинов. Не все готовы со своими наложницами распрощаться? Лучших припрятали?

— Никто не посмеет… — прорычал мой побратим. — Сама Карритса объявила нас воплощением духа Оркгрима Мудрого. Так что прислать рабыню в подарок — не повинность, а честь. Просто, война когда закончилась? — развел он руками. — А взрослые рабы долго не живут. Эти девки еще целы, потому что в плен попали, когда были вот такие… — орк опустил ладонь на уровне бедра. — А эти… — кивнул на подростков. — Этих уже теперь… Кого купили, кого выменяли… Хлопцы подвернулись под руку, когда стадо угоняли… Да чего это я про их жизнь рассказывать должен? Рабы твои… Интересно — сам расспрашивай. А я проголодался. Ты идешь?

— Да… Только еще один вопрос. А где будет стоять мой шатер?

— Гы…Так этот и есть твой. Я у тебя в гостях… Думаешь, мои жены дали бы нам так хорошо посидеть с сестричками? Не… — Гулгадар счел нужным объяснить. — Они у меня все… — орк стиснул кулак. — Вот где! Но когда смотрят в спину и шипят по углам, даже самое вкусное блюдо отдает горечью. А здесь…

— Свобода выбора… — кивнул я с пониманием. — Ладно. Пойдем, перекусим, и буду принимать хозяйство. А то, стыдно сказать, не знаю даже куда меч положил?

— На центральном столбе висит… — ответил, не поворачиваясь, орк и шагнул под полог.