5

Кто знаком с чувством дикого ужаса оттого, что находишься среди огромного скопища людей во фраках и чувствуешь, что зря ел несвежих устриц, тот поймет страх идущей студентки. Вроде бы и несмертельно, но поджилки трясутся.

Пуффи приближалась к огромному кубу, который блестел и переливался на солнце. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось огромное поле. По желтому морю пшеницы волнами перекатывался ветер. Кажется, что ещё чуть-чуть, и вдали покажутся алые паруса, а там капитан Грей и остальные прелести жизни. А может, и другой Грей, с пятьюдесятью оттенками. А может…

Пуффи вдохнула с наслаждением — она давно не была на таком просторе, где видно небо от края до края. Всегда синий дневной купол закрывали небоскребы, а по ночам не видно звезд из-за обилия фонарей и рекламы. Воздух ещё раз вошел в легкие, кофточка натянулась на упругой груди, и… Пуффи забыла, как нужно дышать.

Среди желтых волн показался черный блестящий плавник. Вместо корабля появилась акула…

Черный треугольник вынырнул и снова погрузился в трехстах ярдах от дороги. Пуффи заворожено смотрела на него. Она бы так и стояла, но воздуху захотелось наружу, и он ринулся на выход. Девушка закашлялась и скинула с себя оцепенение. Бежать! Но куда? До куба полмили, до машины, где кентавр наказывал профессора, примерно столько же. А плавник ещё раз вынырнул, уже на пятьдесят ярдов ближе. С такой скоростью он её нагонит в два счета, а если судить по размерам, то эта бегающая по суше акула легко может накостылять киношной из «Челюстей».

Пуффи пыталась дернуться к кубу, но плавник резко изменил направление и приблизился ещё на сто ярдов. Осталось только принять бой, и девушке удачно подвернулся булыжник размером с грушу.

— Ближе, ближе, вот-вот-вот.

Впереди по дороге сиял огромный зеркальный куб, позади раздавалось бибиканье и истошные крики, а сбоку приближалось неизвестное существо с огромным черным плавником.

О, Боже. Какой же это стресс! Где её психолог? Пуффи выдохнула и встала в боевую стойку. Раздался треск. Это юбка разошлась по шву и обнажила аппетитное розовое бедро.

Плавник приближался, среди шелеста трущихся злаков слышался топоток маленьких ножек. Пуффи ощутила, как волосы встают дыбом, словно сквозь тело пропускают заряд тока. Плавник приблизился и затаился на расстоянии двадцати ярдов.

Густые заросли пшеницы не давали возможности увидеть существо, но девушка ощущала на себе взгляд — злобный, ненавидящий, царапающий. Пуффи удивленно посмотрела на свою руку — та дрожала от напряжения, камень едва не крошился. Плавник всё не приближался. Стресс усилился…

Битва нервов продолжалась недолго, девушка сдалась первой и с громким криком прыгнула в сторону неизвестного врага. Левая нога поджата, правая вытянута вперед — самая красивая поза из фильма про Брюса Ли. По крайней мере, так казалось Пуффи. «Дракон шлепает хвостом по болотной воде, где уже плавают три лепестка сакуры» — так назвали бы японцы этот удар. Американцы же называют это «кикбоксерский хук»

— Кий-йя-я-я-я! — взвизгнула она, пролетела над стеблями пшеницы и с размаха врезала по плавнику.

Черный плавник улетел в сторону и скрылся в желтых зарослях. Пуффи увидела под собой загорелую макушку лысого ребенка и от растерянности забыла сгруппироваться. Приземлилась на пятую точку, и жесткие стебли царапнули гладкую кожу ног.

Девушка перекатилась на спину, оттолкнулась руками и взмыла в воздух. Встала в стойку, в полной боевой готовности настучать по щам любому человеку или любой акуле. Этот прием был освоен давно и всегда заставлял восхищенно причмокивать инструктора по рукопашному бою.

–Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля! — скороговоркой прокричала боевой клич Зены, королевы воинов.

Вроде бы всё сделала, чтобы устрашить врага, но…

— Чего ты орешь? — пропищало существо перед Пуффи.

Она присмотрелась, но не опустила руки, на всякий случай чуть подальше отодвинула ногу, чтобы был хороший размах для пинка. Тот, кого она приняла за загорелого ребенка, на самом деле таковым не являлся. На неё глядел сморщенный человечек, похожий одновременно на леприкона из черной комедии и на тощего старика-йога. Всего 25 дюймов в высоту, по краям лысого черепа топорщились пучки зеленых волос, сквозь лохмотья невообразимо грязной мешковины проглядывало коричневое тело. Этот человечек переминался на широких ступнях, больше похожих на лягушачьи лапы, длинными руками он ощупывал голову.

— Боевой клич, — пролепетала девушка.

Она вспоминала, как толерантно называть карликов, чтобы они не обиделись — маленький народ? Минилюди? Шибздики? Недочеловеки?

Нет, недочеловеки это из разряда гитлеровского лексикона. Слово осталось с тех пор, когда Америка победила во Второй Мировой войне. Хотя инструктор по рукопашному бою и предоставил все веские доказательства того, что СССР задушила фашистскую гидру… Но кто же ему поверит, когда в фильме «Бесславные ублюдки» отчетливо и ясно видно, что это Жид-Медведь убил Гитлера.

Все эти мысли пронеслись в голове у Пуффи всего за несколько секунд, в течение которых маленький человечек недовольно разглядывал девушку из-под красных век. Она вздохнула и рискнула заговорить.

— Здравствуйте, я Пуффи Собаккер, приехала поступать в Академию.

— Здорово, а я Госатор и по твоей милости лишился шапки. Куда ты её запустила, девчонка? — пробурчал человечек и начал озираться по сторонам.

Его зеленые пряди забавно шевелились над оттопыренными ушами, когда он поворачивал голову. Девушка ощутила, как рука сама собой потянулась, чтобы выдернуть волосок на память, но тут же одернула себя.

— Извините, я не знала, что это шапка. Кажется, она улетела вон туда, — Пуффи показала рукой.

— Понаехали тут, ни «здрасте», ни «как дела, Госатор?», а сразу начинают пинать по шапке. Будто я шампиньон какой, — бурчал недовольный карлик, пока разыскивал свой «акулий плавник».

Пуффи наблюдала за ним. Наконец человечек победно воздел к небу шляпу в виде плавника — своеобразная смесь котелка английского сыщика и колпака, в каких ходят звездочеты диснеевских мультфильмов. Девушка улыбнулась от вида довольного человечка, он горделиво нацепил шляпу и стал походить на одного из садовых гномов, что стоят на лужайках. Единственно, что они были пухлыми и розовощекими, а этот человечек тощий и коричневокожий.

— Чего уставилась? — проворчал карлик, когда увидел улыбку Пуффи.

— Я думала, что по пшенице ползает земноводная акула. Вы извините меня, пожалуйста. Я не со зла, просто в последнее время столько всего непонятного случилось, — и девушка вздохнула.

— Проблемы? — поинтересовался карлик, его черные глазки обшаривали фигурку девушки и особенно задерживались на порванной юбке.

— Да все будто с ума сошли, то предлагают сексом заняться, то укусить, то вон профессор предложил ему сделать…

— Да-да-да, этот похотливый сатир не тебе одной предлагал. Некоторые соглашались… да что там некоторые, большинство из поступающих ныряло под баранку, пока он подъезжал к «Матушке Ау». Это у него фишка такая, мол, он Казанову на одном месте вертел да покряхтывал. Местные давно ему уже от ворот поворот дали, потому что он каждому встречному-поперечному начинает хвастать о своих подвигах, в каких позах да сколько раз. Вот он и перекинулся на новеньких да наивных. А ты девчонка сочная, даром, что жена короля, — Госатор причмокнул, словно облизал вкусную конфету.

— Простите, а вы кто? Метис или афроамериканец? — поинтересовалась Пуффи.

— Я-то? Я брауни, помогаю Дароблагу с этим полем. От ворон охраняю и всяких паразитов отгоняю. Не поняла? — и когда Пуффи помотала головой, он продолжил. — Домовых знаешь? Вот, они мне родней приходятся. Только они в домах живут, а я полевой житель.

— Я никогда не видела домовых, — проговорила Пуффи и прикрыла рукой рваный край юбки.

— Да ты и кентавров наверняка никогда не видела, пока Пизагорас к вам не подскакал? — поинтересовался карлик. — Кстати, что эта коняга там с сатиром делает?

Черные глазки подслеповато прищурились, стараясь разглядеть мерно покачивающуюся фигуру кентавра. Шест взлетал и опускался. Сквозь тугие пшеничные соцветия было трудно что-либо увидеть, и карлик испытующе взглянул на Пуффи.

— Он там профессора… Кхм… Наказывает, — подобрала подходящее слово девушка.

— Ну и правильно. Давно надо было его наказать. Представляешь, девчонка, сатир махнулся со спящим кентавром мужской гордостью, пока Пизагорас спал. Совсем обнаглел мерзавец — лишать ковбоя самого сокровенного. Так что Пизагорас, может, и научит его уму-разуму. Не доходит через голову, дойдет через другое место, — улыбнулся брауни полусгнившими зубами.

— Ещё раз извините за шапку, мне пора идти, — проговорила Пуффи и начала выбираться на дорогу.

— Ну, ты это, если будет скучно, то приходи на поле. Позабавимся, малышка, — сально подмигнул Госатор и показал движение Майкла Джексона, то есть положил одну руку на пах и двинул вперед тазом. Не хватало только возгласа «и-ихи!».

Живое воображение Пуффи мигом нарисовало картинку, как она лежит на жестких стеблях пшеницы, а на ней корпит и пускает слюни коричневый карлик в акульем плавнике. От увиденного образа её затошнило, и она поспешила выбраться на дорогу.

Огромный стеклянный куб оказался зеркальным, то есть невозможно увидеть, что происходит внутри. Казалось, что каждая стена — это огромное озеро, которое отражает поле, небо, солнечные лучи и пролетающих птиц. Что за великан сложил четыре озера между собой?

Пуффи заметила на зеркальной поверхности белую античную арку — здоровенная панель покоилась на плечах мускулистых атлантов. Мощные плечи держали выступающий балкон, на котором радовались солнцу шесть больших кактусов. Вся эта группа была единственным выступом на зеркальной поверхности, к ней-то и направилась Пуффи. Дорога упиралась именно в эту арку, а идти по полю ей не улыбалось — вдруг там водится ещё какая живность…

— Эй, подруга! Подожди! — донеслось сзади и немного сверху.

Голос Сюзанны Пуффи узнала бы и из миллиона голосов. Девушка в разорванной юбке повернулась на месте, и голубые глаза от удивления превратились в велосипедные колеса. И было отчего — в пяти метрах над дорогой парила её подруга. Джинсовая одежда облегала стройную фигурку, в руках покачивался дорожный чемодан, а на ногах…

— Ик! — громко вырвалось у Пуффи.

Девушка предполагала, что сатир, кентавр и брауни это не полный список чудес, которые она может сегодня увидеть, но такое… Босые ноги подруги опирались на пластмассовые ёршики для чистки унитаза. Полиэтиленовые ворсинки бешено вращались, но это без сомнения были именно унитазные ёршики. Неужели на них можно летать?

— Сю-сю-сюзанна, ты летаешь? — спросила Пуффи, когда подруга оказалась рядом с ней и остановилась в десяти дюймах над землей.