***

***

Который день шел дождь.

Дорожки между хижинами, крытыми широкими пальмовыми листьями и брезентом, размокли, и пришлось выложить землю широкими досками, иначе можно было провалиться в бурую грязь выше колен – сезон дождей приносил в сельву жуткую сырую погоду, становилось мерзко и тоскливо. Но бродягам из отряда Диабло не привыкать – уже второй год они партизанили в этих горах, совершая мелкие диверсии и вылазки в долину, где обосновались казармы правительственных войск.

Вспыхнувшая лесным пожаром революция захлебнулась в своей же крови, а вялотекущая стадия повстанческой войны надоела всем – и самим бандидос, и армии Аурелио Хименеса. Но в этой дикой стране люди так привыкли постоянно бороться, что им казалось – иначе и быть не может. Пять лет назад воевали те, кто сейчас сидит в белоснежном правительственном дворце, сегодня – Диабло и его бандиты, а кто будет завтра – неизвестно. Может, дети живущих в долине людей? Или их собственные дети?

Латинская Америка не могла без войн и крови, и Аймара, зажатая между Колумбией и Венесуэлой, повторяла путь Боливии и Чили, многих других стран, столкнувшихся с диктатурой (3).

И, конечно, все и всегда воевали за высшие ценности – свободу, независимость и равенство. Только вот почему-то всякий раз те, кто приходили к власти, мигом забывали о своих лозунгах, становясь похожими на тех, кого свергли. И пропасть между бедными и богатыми не уменьшалась. Такова уж судьба многих латиноамериканских революций – и страна Диабло не стала исключением, хотя сам он верил в то, что возможно повторить судьбу Острова Свободы.

Куба и ее связь с Союзом казались революционеру несбыточной мечтой, но он делал все, чтобы эта мечта могла осуществиться, держал курс на социалистические страны. Именно поэтому разошлись его пути с Аурелио Хименесом пару лет назад – бывший товарищ противился, чтобы их союзником стал Фидель Кастро. Правительство Аймары хотело идти по капиталистическому пути, сотрудничая со Штатами, получая от них деньги на свой кровавый режим.

И, конечно, занимаясь наркоторговлей.

Налаженный трафик в Мексику, кокаиновые плантации, огромные деньги от продажи наркотика… От всего этого Хименес и его верный подельник дон Антонио де лос Рейес, с которым Диабло тоже жизнь развела по разные стороны баррикад, отказываться не собирались.

И в этот год, когда сезон дождей запер его отряд среди гор, Диабло даже радовался временной передышке. У него было время подумать и все взвесить.

Не так давно в их отряде появился чудаковатый парень – он приехал на старом мотоцикле, любил потертую кожаную куртку и широкополую шляпу, какие носят гринго. Его звали Эрнесто, и он привез с собой множество историй и песен (4).

Диабло было жаль, когда он уехал – было в нем что-то буйное и дикое, как эти горы, как джунгли, полные опасности и тайн, было в нем то, что увлекало за собой. Темпераментный, эмоциональный и необузданный, он казался бурным потоком, несущимся с гор. Иди вольным ветром, несущим на своих крыльях перемены и веру в чудо.

Даже нелюдимый мальчишка дель Торро, который не так давно присоединился к отряду, увлекся рассказами Эрнесто и тенью ходил за ним следом. Даже просился поехать с ним смотреть Америку, но путешественник отказался брать на себя ответственность за ребенка.

– Мне кажется, ты стал слишком много думать, – послышался голос Пабло Алькасара, который прошел с Диабло путь от пастуха до революционера.

Он был худ, стар, с острыми, хищными чертами лица и длинными седыми волосами, подвязанными неизменным алым платком. Пабло казался ястребом, застывшим на скале, который высматривает свою жертву.

– Меня стала пугать бессмысленность этой войны, – признался Диабло, и его лицо, пересеченное давним шрамом, недовольно скривилось. – Ты слышал рассказы Эрнесто – мы не одиноки в своем стремлении добиться лучшего для своего народа. Но власть портит людей. Я не хочу стать таким, как диктатор Хименес. Ему плевать на крестьян, плевать на все – лишь бы выпросить у гринго еще один смачный кусок. Слышал последние новости? Нашей стране выделили деньги на туризм… и что сделали те, кто должен был дать людям работу и построить отели на побережье? Ничего, Пабло. Ровным счетом ничего. Они вложили все в коку. Создали новые плантации. Они хотят переплюнуть колумбийцев. Иногда я хочу уйти. Не знаю куда – просто бросить все и отправиться вдаль, колесить по Америке на старом мопеде, как Эрнесто… Или смотреть на горы и стареть в простой хижине среди леса. Я бы построил ее на скале, чтобы никто никогда не нашел меня.

– Если ты уйдешь, все рухнет. Ты же понимаешь это? – спросил старик.

– Найдется другой, – отмахнулся Гарсиа.

И ему было странно, что такая мысль вообще появилась – еще пару месяцев назад Диабло не мог бы даже представить, что в нем поселится такое разочарование. Что было причиной? Он не мог дать ответа на этот вопрос. Словно вмиг все выгорело, истлело, стало пеплом.

А может, он чувствовал, что его время вышло? Что пришло время таких вот горячих мальчишек, как Алехандро, или мечтателей вроде Эрнесто?

– Кто? – хмыкнул Пабло насмешливо, отрывая командора от размышлений. – Все здесь из-за тебя.

– Скоро подрастет новая смена – если мы не сможем, смогут они. И, может быть, такие дети, как дель Торро, дети, выросшие в джунглях, будут нужнее нашей стране. Ведь прошло наше время, время банд. Мы должны дать этим детям образование, Пабло, вот что я понял после разговоров с Эрнесто. Мы должны научить их воевать буквой закона, а не ружьями и мачете. Мы должны дать им возможность победить врага в кабинете… джунгли стали слишком опасны. Прошло наше время, а мы цепляемся за прошлое, надеясь, что сможем остановить мир. Но все изменилось. Диего и его отец-профессор – вот наш шанс. Нужно учить наших детей.

– Но если мы перестанем бороться… – упрямо гнул свое старик, словно не слыша командора.

– Мы проиграем, – горько перебил его Диабло. – Но единственный способ прекратить этот ад – сдаться. Только не говори никому об этом. Нельзя им знать о моих разочарованиях. Это будет…

– Это будет конец всему, – закончил за него Пабло.

Они всегда понимали друг друга. Всегда были рядом.

Дождь барабанил по крышам хижин, шумел пальмовой листвой, шелестел в траве, и привычный звук этот отчего-то вдруг показался Диабло раздражающим. Он нервно передернул плечами и пошел в хижину, отгородившись цветастой занавеской от тонущего в туманном мареве мира. В полумраке виднелась плетеная мебель и циновки, все казалось мрачным и надоевшим.

– Если кто-то в отряде увидит тебя в таком состоянии… – Пабло зашел следом, достал флягу с дешевым пойлом из агавы, протянул ее командору.

– Не увидит, – резко ответил Диабло. – Но дело вот в чем… Варгас в Бразилии, Перон – в Аргентине… Ты слышал, что рассказывал о них Эрнесто? Я не хочу стать, как они. Да и закончили они весьма плачевно – я слышал, Варгас не так давно свел счеты с жизнью, когда его снова сместили, а популярность Перона тает, как снег на солнце.

– Диктатура – не твое, ты не станешь каудильо (5), – расслаблено улыбнулся Пабло и сел на лавку. – Скорее бы закончились дожди! Снова будет солнце. Снова будет новый день. И ты перестанешь думать о плохом.

– В других странах удалось сменить власть бескровно, им помогали военные… но к чему это привело? Новые тираны – те же тираны, просто с другими лицами. Я не перестану думать о плохом, но поверь – никто не узнает об этом. Жаль, что мы никогда не сможем провести выборы, как в демократических странах… Знаешь, Пабло, виноват дождь и сидение в горах. Это расслабляет.

– Поддержка армии – вот чего нам не хватает… – Пабло вернул себе фляжку и хмуро уставился в прогоревший очаг, угли в котором давно остыли. – В нашей стране армия делает политику, а не наоборот.

– Значит, мы должны понять, как убедить военных в том, что пришло время перемен. Хотя я, кажется, смирился с тем, что не один год придется нам высидеть в горах.

– Все понимают это. И все будут поддерживать тебя… Если ты будешь сильным.

– Как только просохнут тропы, выдвинемся к долине малым отрядом. Нужно переговорить с военными. Выставим свои условия и предложения, может, удастся встретиться с генералом Доминго – я слышал, что он сейчас в фаворе среди солдат. А среди них зреет недовольство Хименесом.

– Таким ты мне нравишься больше, – усмехнулся Пабло и поднял флягу вверх. – За командора! За контрпереворот!