История 0. Внедрение. CVII. Глава 2-1

Между церковью святого Якоба и в меру набитым туристами интернациональным баром «Фиддлер» на первый взгляд не обнаруживалось ничего, кроме тротуарной мозаики из плиточных квадратов и ромбов, клумб с ярко-красными летними цветочками и двух деревьев с пышными круглыми кронами. Конечно, тут также нашло себе пристанище неисчислимое множество велосипедов, новых, потрепанных и давно брошенных своими хозяевами ржаветь на открытом воздухе. Но это привычное зрелище для любого, мало-мальски населенного уголка страны. А непривычное – тем, что рядом с чужими двухколёсными друзьями ошивался Данаис.

Он долго и придирчиво выбирал себе транспортное средство, остановился у одного модного спортивного байка с рамой пронзительного чёрно-зелёного цвета (чем поверг своего близнеца в шок), пригнулся и что-то высматривал на украшенном маленькими плюшевыми игрушками руле. Юрген, даже если и хотел это как-то прокомментировать – благоразумно отмалчивался и только нервничал, что кто-нибудь их, без пяти минут воришек, заметит. Однако улица пустовала как по заказу, а Данаис, удовлетворенный коротким бесконтактным осмотром, пустил в ход уже и руки: тронул педали, потом пощупал седло, обтянутое на случай непогоды чехлом из толстой прорезиненной ткани, продавил его в нескольких местах... и достал из-под чехла небольшой округлый предмет.

- Ноги-ноги, - отрывисто сказал он брату и сам уверенно зашагал в сторону церкви.

- Что ты искал? Ключи? - Юрген догнал его и неуверенно уцепился за руку. Всё еще нервничал, не понимая, что происходит, но не хотел слишком показывать это.

- Это не ключ. Однако нужный замок он отопрёт, - Данаис показал ему найденный под велосипедным седлом предмет, но слишком быстро: тот округло блеснул и исчез в кулаке.

- Ну и что это такое? С каких пор ты играешь в таинственность и загадочность? Очень, кстати, раздражающие.

- Мы пришли, - Данаис указал на низенькую наклонную дверку, похожую на вход в крестьянский погреб. Дверка врезалась в поперечный неф церкви, чуточку кривая, скошенная по углам и сделанная из двух половинок грубого необработанного гранита – а не дерева и стекла, как все двери кругом. Ручки на ней не было, а на предположительном месте ручки кто-то глубоко вырезал или выжег четыре буквы, для искушенного взгляда мгновенно складывающиеся не в слово, а в цифры, римские цифры: CVII. На мысль о выжигании (практически невозможном, так как гранитные булыжники обыкновенно не горят, да и расплавить их нелегко) наводила, однако, жирная чёрная копоть, заполняющая борозды всех четырёх букв.

- Мы по адресу, - ответил Данаис на чье-то немое недовольство, горячо сверлившее ему затылок. - Это... если можно так выразиться – вывеска. Бар называется «107».

- И почему он так странно называется?

- Он очень старый. Основан в сто седьмом году.

- От Рождества Христова?

- Нет. Ещё до нашей эры. Входи первым.

- Подожди. Почему бар находится именно здесь? Как могли над ним построить церковь?

- Бар находится не здесь. И сложно описать в принципе его расположение в известном тебе пространстве. Но в бар ведет множество путей с земной тверди. Преимущественно эти дороги начинаются в соборах и костёлах – в них средоточие необходимой силы для перехода.

- Мне страшно. И не слишком-то нравится всё это.

- Я знаю. Доверься мне. Объяснения потом. Так надо.

- Я не верю в сказки, но... туда, куда мы идём – мы встретим не людей?

- Да.

- Зачем ты нашёл этот бар?

- Я искал помощи. А люди помочь не захотели. И я обратился к другим силам.

- Как ты его нашёл?!

- Я хорошо искал.

- Лучше бы ты так же хорошо искал помощи у соцработников...

- Мы обсуждали это сто раз. Мы сбежали из приюта, потому что воспитатель пытался запереть тебя в душевой, не выпустить оттуда, пока не... Хорошо, что я следую за тобой всюду, словно тень. Этот ублюдок не заприметил меня спрятавшегося в соседней кабинке.

- Ты убил его.

- Он ударил тебя в живот, пытаясь поставить на колени. Он хотел, чтобы ты...

- Я отлично, чёрт тебя побери, понимаю, чего он хотел! - истерично выкрикнул Юрген и осёкся, перебитый очень тихим шепотом.

- Ты очень красивый, Юрген. Мы не пошли в органы соцопеки, не мечтали о новых родителях, избегали любых контактов со взрослыми. Потому что ты... слишком красивый. Они сходят с ума, присмотревшись к тебе, заглядевшись. Ещё пять лет назад тебя можно было без труда смешать с толпой девочек – и ни один шпион или детектив не заметил бы подвоха. Пятнадцать лет я охранял тебя от каждого, кто пытался завладеть тобой... как девочкой. Я научился такому, о чем в культурном обществе говорить не принято даже за закрытыми дверьми и задёрнутыми занавесями. Я убил того воспитателя, потом убивал водителей автобусов, продавцов в закусочных и разных мутных джентльменов, то и дело выскакивавших тебе наперерез из дорогих автомобилей. Я... не знаю, как я это делал. Меня переполняла неистовая ярость, едва я соображал, чего им от тебя в очередной раз надо. И я желал, чтобы их сердца ускорились тысячекратно и лопнули от перегрузки.

- Почему они никогда не хотят этого от тебя?!

- Я не знаю.

- Мы ведь похожи, Данаис!

- Я не знаю...

- Как две сраные капли воды!

- Я не знаю. Я ничего не знаю, - повторил Данаис в четвёртый раз и потянул сжавшегося брата к своей груди. - То есть я не знал. Но теперь мне точно известно одно – эти существа не обидят тебя. Не обидят нас. Я попросил защиты. Они не как люди. Они не позарятся на твоё тело и лицо.