Глава 5

Пара суток покоя и тишины, пусть даже в старой пыльной камере, — вот всё, что ему нужно. Чтобы успокоиться, договориться со своим монстром и хотя бы немного прояснить своё сознание. Но обитатели этого места — маги-менталисты, мать их так, — не желали этого понять. И раз за разом прозрачная дверь открывалась, в его камеру кто-то заходил, голова снова болела от оглушающего шума. Чужая злость плыла перед глазами, въедалась в мозг настойчивыми «убить и разорвать»; его сила шла в атаку охотно, прогрызая себе путь через магию новых наручников. С ними монстру — им обоим — пришлось повозиться дольше, чем с первыми, но в конце концов и они стали бесполезными.

В моменты просветления Себастьяну хотелось поинтересоваться, зачем в тюремщики берут идиотов. И не проще ли повесить спятившего психопата, а не заниматься всякой ерундой, пытаясь влезть в его мозги? Сила, за такие самоубийственные настроения злясь уже на него, в итоге разлилась по камере. Сдерживать её Себастьян не стал. Даже усмехнулся, когда последний из визитёров развернулся ещё на пороге.

Дверь открылась в очередной раз, и он сразу ощутил: что-то не так. Неясная фигура, расплывающаяся в повисшем мареве, почему-то быстро передумала его убивать и остановилась в нескольких шагах от криво сколоченной койки. Это было… странно. Как и внезапная тишина, сопровождаемая образами леса, странных существ с крохотными крылышками, сладостей на подоконнике…

Себастьяну вдруг до ужаса захотелось своими глазами посмотреть на это неправильное создание. Он дёрнул разбушевавшуюся силу.

«Нам ничто не угрожает, — проговорил он твёрдо. Но всё же добавил: — Пока».

Монстр недоверчиво склонил голову набок. И, то ли рассмотрев, то ли и впрямь поняв, что сейчас никакой угрозы нет, вдруг согласился. Неохотно — чудище в его голове наглело быстро, да и за эти дни (или недели?) привыкло к безраздельной власти. Но посетитель понравился ему, это ясно по вмиг изменившемуся настроению.

«Он хорошенький. Хочешь посмотреть?»

«Хочу».

Внешность неведомого создания интересовала Себастьяна меньше всего. Просто охота посмотреть на того, кто не злится на него за один только факт существования. Прежде чем…

«В отличие от тебя, я себя контролирую».

«О да».

Он неловко поднялся с кровати, заставив себя не взвыть от боли в ноге, и шагнул к странному посетителю.

Площадная ругань, раздавшаяся в ответ на вновь открывшуюся дверь, заставила усмехнуться. В далёкой прошлой жизни так ругался старый дед Кристоф, бывший моряк и заядлый рыбак, иной лексики попросту не знавший. Ребёнком Себастьян любил его — у старика всегда находилось несколько конфеток, которыми он потом делился с совсем ещё мелкой Сэрой.

Кожа под ладонью оказалась тёплой и очень приятной на ощупь, как и ткань рубашки. Не то что его колючая щетина и посеревшая от времени льняная хламида. Незнакомец предсказуемо испугался, и Себастьян поспешил отдёрнуть руку — он не хотел, чтобы на него снова злились, ненавидели и считали монстром. Ощущать чужое спокойствие куда лучше, чем поднадоевшую ярость.

А потом на плечо легли чужие пальцы, рядом с ухом раздался тихий голос, предлагающий помощь. По телу прокатилась волна чужой силы, непривычно ласковой и согревающей, от которой перестала болеть разодранная нога. Монстр успокоился, только хмыкнул напоследок, прекращая давить на разум и позволяя Себастьяну смотреть на посетителя.

Перед ним стоял парень. Должно быть, его ровесник или даже младше. Одет во всё чёрное, высокий, худощавый и непривычно смуглый. Улыбается премило; смазлив ну просто до безобразия. Но на девчонку ничуть не похож — слишком резкие черты лица, будто не живого, а отлитого из бронзы…

«Эй… чудище… нас законопатили в какую-то тюрягу. Явно не планируют отсюда выпускать. Я стою как олух, пялюсь на этого типа. Всё нормально вообще?..»

Будь у монстра своё тело — ну, или более устойчивый контроль над телом Себастьяна, — он бы наверняка закатил глаза.

«Ты и есть олух, причём слепошарый. Погляди на него ещё раз и ответь себе сам!»

Себастьян послушно поглядел. И приметил следы крови на красивом бронзовом лице — что ему совершенно не понравилось.

Это что, он с ним сделал?

«Ну и зачем?»

«Потому что я чудовище, живущее в твоей голове?»

Ну да, как он мог забыть?

Себастьян разозлился. На себя и собственную силу, бешеную и бесконтрольную, готовую вредить даже тем, кто этого не заслужил. Ему на самом деле хотелось чуть подольше ощутить тепло чужого тела — просто вспомнить, каково это, — но он оттолкнул незнакомца от себя.

Нормальным людям лучше держаться от него подальше.

Парень нормальным не был. Иначе не смотрел бы так обиженно, что даже стыдно сделалось.

— Не хочу больше никого убивать, — вылетело прежде, чем он успел сообразить. — Ты хороший. Кажется.

— Не будь в этом так уверен. — Парень коротко оглянулся и скорчил кислую физиономию. Он в самом буквальном смысле извлёк из воздуха платок, сияющий белизной на фоне смуглых пальцев, и с едва заметной брезгливостью утёр кровь, прежде чем снова взглянуть на Себастьяна. — Как себя чувствуешь? Ничего не болит?

— Нет, — покачал головой Себастьян и прислушался к ощущениям. Нога больше не ныла и выглядела здоровой, насколько можно увидеть через разорванную штанину. Слегка болела голова, с чем вполне можно смириться, да тянуло закованные руки. — Спасибо. Можешь идти.

— Пожалуйста; я никуда не тороплюсь, — протянул целитель елейно-доброжелательным тоном. — Теперь давай-ка снимем это, всё равно толку никакого… — Его освободили от тяжёлых наручников; стало заметно легче, будто эта пакость весила полдюжины стоунов. — Вот так. Сейчас, если ты не возражаешь, я позову лорда Фалько. Он хочет тебе помочь, а не навредить, поэтому, пожалуйста, не пытайся поджарить его мозги. Договорились?

Себастьян покачал головой. Он припоминал — с ним уже разговаривал какой-то мужик. Очень сильный и без бардака в мозгах. Вроде бы даже пытался помочь. Не вышло — монстру незнакомец не пришёлся по душе. В отличие от этого парня, но в подобном Себастьян не собирался признаваться даже себе. Ему много кто нравился раньше, и ничем хорошим для них это не кончилось.

— Не договорились, — всё же возразил он, машинально растирая запястья. — Не люблю лордов.

«Для кругом невменяемого ты что-то обнаглел со сказочной быстротой», — донеслась, будто издалека, саркастичная мысль. Чужая, не принадлежащая ни монстру, ни ему самому.

Это целитель. И он явно догадался, что его услышали, однако и бровью не повёл.

— Я пытался дать тебе хоть какую-то иллюзию добровольности, но нет так нет, — он неспешно повернулся к двери, ничуть не боясь встать спиной к «кругом невменяемому». — Уилл, заходи уже! Давай тут разберёмся, пока я его в чувство привёл!

В камеру вошёл светловолосый мужчина — по-видимому, то и есть обещанный лорд. Как и положено лорду, нарядно разодетый и с высокомерной физиономией, которая отчего-то казалась смутно знакомой.

— Так-так, — протянул этот Фалько, насмешливо щуря глаза — очень тёмные, чуть раскосые, совсем как у самого Себастьяна, — вижу, наш подменыш немного разогнал дурь у тебя в башке. Как самочувствие?

— Жив, — коротко ответил Себастьян, внимательно вглядываясь в лицо напротив.

И снова не услышал ничего. Словно в его голове глухая стена, без единой щели. Ни мыслей, ни эмоций, только ощущение силы и каменное спокойствие. Не такое, как у безымянного целителя — от него оно исходило волнами, было приятным и тёплым. Собственная сила дёрнулась было, озадаченная и жаждущая проверить, в чем дело, но Себастьян успел удержать её.

«За лорда нас точно повесят», — напомнил он своей «дури в башке».

Удивительно, но монстр предпочёл промолчать.

— Что вам нужно от меня?

— Много чего, — ухмыльнулся Фалько. — Главная моя хотелка — крышу тебе подлатать. И в твоих же интересах этому посодействовать. Если хочешь жить, конечно.

Себастьян хотел. Наверное. Пару раз («Пару десятков раз», — ехидно поправил внутренний голос) он задумывался о самоубийстве. Слабовольно, зато действенно, если и впрямь не хочешь вредить невинным людям. Но монстр был против, и после таких идей Себастьян по несколько дней валялся в отключке, не помня себя.

— Я не знаю как, — неохотно протянул он, ещё раз покосившись на целителя. Тот сверкал своими не по-людски зелёными глазищами и мягко улыбался уголками рта, словно подбадривая. — В смысле… как содействовать. Не знаю.

— Ты не умеешь, и в том не твоя вина, — проникновенным тоном заверил лорд. Однако лицо его на пару мгновений сделалось жёстким и почти свирепым. — Виноватого я непременно найду, и если ты можешь сказать, то говори: кто и зачем столько времени прятал тебя от нас?.. Кстати, Мэйр, лет-то ему сколько?

— Двадцать пять или чуть больше, — отозвался Мэйр.

— Двадцать восемь, — поправил Себастьян и отступил назад, к койке — он устал и хотел есть, и плевать, что в дезабилье с лордами не разговаривают. Моментально возникшие мысли о зажаренном на костре кролике с трудом удалось запрятать поглубже. Дай боги, если пресная баланда перепадёт. — Вы позволите? — Фалько кивнул и взмахом руки подвинул к себе стул, притулившийся возле спинки кровати. Целитель, скрестив на груди тонкие руки, застыл у него за спиной эдаким строгим изваянием. — Меня зовут Себастьян… Траун, родился в Сером Доле. Дыра дырой, вряд ли вы слышали.

— Серый Дол, Серый Дол… — Фалько нахмурился в задумчивости. — Серый Дол! Как же, помню… Треть городка сгорела, остальные жители перерезали друг друга к такой-то матери. Выжившие через одного спились да свихнулись. Кто остался в уме, те наотрез отказались там жить. Впрочем, там первые лет пять никто не хотел селиться, после такой-то мясорубки… Так это ты угробил целый занюханный городишко, юное дарование?

Очень хотелось съязвить, мол, кощунственно Серый Дол называть городом. Пафосный лорд по-прежнему ощущался глухой каменной стенкой, однако в его глазах было нечто, нагоняющее робость. Лорд определённо прикидывал, стоит ли убить Себастьяна, и если да, то как это лучше сделать.

— Уилл, он не виноват, — тихо, но твёрдо проговорил целитель — кажется, тоже уловивший направление мыслей Фалько. Тот раздражённо повёл широкими плечами.

— Я это знаю и ты это знаешь, но ситуация от этого легче не становится. Серый, м-мать его, Дол… У нас такой фееричной ходячей катастрофы со времён макнейровской юности не случалось! Боги и богини, надеюсь, светленькие об этом не прознают, изойдутся ведь на говно! — он покачал головой и со вздохом откинулся на стуле. Чёрные глаза недобрым взглядом впились в лицо Себастьяна. — Разгребать это всё, конечно же, мне прекрасному, ну и лорду нашему канцлеру, чтоб ему упиться добрым синтарийским. Слушай, парень, врать тут бесполезно: даже не будь я менталистом, вся эта херь шита белыми нитками. Потому давай-ка выкладывай, кто тебя от нас прятал и зачем.

— И с чего бы мне врать? — натужно усмехнулся Себастьян. Внутри неприятно кольнула магия.

Ни она, ни он сам не любили вспоминать ту историю, хотя скрывать и впрямь нечего. Убивать тех людей он не хотел — они были ни в чём не виноваты, — но и особой жалости не испытывал ни к одному из них. Кроме Сэры, так невовремя вернувшейся домой. Сестра была единственным человеком, ради которого Себастьян хотел бы снова вернуться в тот день и всё исправить. Сила, словно заслышав его мысли, плеснула было наружу, но ему удалось её удержать. Иногда это получалось.

«Не надо, пожалуйста».

Монстр фыркнул, но утихомирился.

— Себастьян? — обеспокоенно окликнул Мэйр.

— Всё в порядке. Это всё ещё я, — Себастьян приподнялся на койке, поправил подушку под спиной, устраиваясь удобнее. — Я не знаю, почему меня прятали именно от вас. И кто такие «вы» — не знаю тоже.

— Лорд Вилмар имел в виду магов и Эрмегарскую Академию, обучение в которой строго обязательно для каждого гражданина Империи, обладающего магическими способностями. Когда твои силы пробудились, магистр, ответственный за твой населённый пункт, должен был отследить тебя по специальному артефакту, сообщить в Академию и затем доставить тебя в столицу.

— А мы знать о тебе не знали, — вступил в беседу лорд Вилмар. — Так что давай-ка свою сказочку, парень, мне страсть как охота послушать.

Себастьян нахмурился, почти физически ощутив, как в голове щёлкнуло — недостающий кусочек мозаики, столько лет мучивший его, встал на место.

— Так себе сказочка. Тем магистром был мой дражайший опекун, Родерик Траун.

Лицо целителя вытянулось, а лорд нахмурился ещё сильнее, отчего белёсые брови едва не превратились в одну сплошную полосу. Даже забавно, если опустить причину, разумеется.

— Твой отец… магистр, наверняка знающим о твоей силе… сознательно прятал тебя? Тёмного менталиста?! — медленно протянул Фалько, меняясь в лице и стремительно краснея. Очевидно, от злости — даже несмотря на хвалёный непробиваемый блок, Себастьян почувствовал его эмоции.

Монстру не понравилось — он вскинулся, едва ли не зашипел. По его мнению, всякий, кто называет Родерика отцом, достоин смерти.

— Отец? — он скривился и, не сдержавшись, сплюнул на пол. Некрасиво так делать в присутствии лорда… и симпатичного целителя. Но пусть скажут спасибо, что вообще ещё живы. — Родерик — мой отчим. Мама вышла за него уже беременная. А он воспитывал. Учил отгораживаться от чужих эмоций и голосов в голове. Управлять магией, — Себастьян чуть ослабил поводок монстра, позволяя ему выпустить немного силы. Что-то удивительно послушный он сегодня. — Он собирался меня кому-то продать. Даже взял задаток. Но об этом узнал я, слетел с катушек и отправил на тот свет его, свою сестру и половину деревни.

Воспоминания встали перед глазами очень чётко, как если бы события десятилетней давности случились вчера. Впечатлился не только он — по нервам ударила чужая злость. Монстр рванул вперёд, пытаясь защитить своего бестолкового хозяина, оградить от боли, ужаса и ненависти. Понять, что ярость обращена не к нему, удалось не сразу — пришлось призвать все крохи рассудительности и здравого смысла.

— Себастьян, — чужая рука, тёплая и удивительно лёгкая, легла на затылок. Магия окутала его, возвращая миру давно уже непривычную чёткость. — Себастьян, — уже более твёрдо повторил Мэйр, привлекая внимание. Себастьян поднял голову и встретился с ним взглядом. Глаза целителя, раскосые и зеленущие, как у лесной кошки, жутковато сияли в тускло освещённой комнате. Глядя в эти глаза, охотно верилось, что перед тобой подменыш, дитя лесных эльфов. И то сказать — если есть магия, почему бы эльфам не быть тоже?..

— Я в порядке, — наконец, пробормотал он. Мэйр медленно качнул головой.

— Ты не в порядке. — Его рука сползла чуть ниже, невесомо поглаживая; ощущение спокойствия усилилось. — Себастьян, пойми, я не буду сидеть при тебе всю оставшуюся жизнь. Не поддавайся силе, пробуй справляться с ней сам.

Как будто он не пытался.

— Он сильнее меня.

— Это не так. Ты тут главный, запомни это накрепко — и всё получится. — Мэйр ободряюще улыбнулся, демонстрируя какие-то ну совсем не эльфийские клыки. — Остальному я тебя научу… Мы научим.

Он повернулся к лорду Фалько и совсем другим, ничуть не ласковым тоном поинтересовался:

— Вашество, вы не могли бы угомониться? Твоё праведное бешенство плохо влияет на пациента.

— Какой-то мудак изуродовал своего ребёнка! Хотел продать его, как фунт мяса или надоевшую безделушку! — взъярился лорд Фалько, от избытка чувств вскочив на ноги и едва не опрокинув стул. — Нет, мать твою неблагую, я не мог бы угомониться!

— А придётся, Уилл. Иначе я тебя угомоню.

Фалько, казалось, был не прочь устроить драку и проверить, кто тут кого угомонит. Однако, помедлив, он кивнул и глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

— А как же твой родной отец? — Себастьян не сразу понял, что обращаются к нему, но глядел разгневанный лорд как раз таки на него. — Неужели ни разу не объявился и ничем не помог? Я уверен, он был магом, а маги так не поступают.

Себастьян послушно кивнул.

— Объявлялся. Когда я был маленьким. Приходил к нам, распивал чаи с Родериком и мамой. Особо приятного впечатления не производил — высокомерен побольше вашего. Но меня и маму, кажется, немного любил. Спрашивал, хорошо ли нам живётся в Сером Доле. Рядом с ним было, — он замялся, пытаясь подобрать правильное слово, — спокойно. Жутковато, но спокойно. Мне было семь или около того, когда я видел его в последний раз. Небось завёл семью получше.

— Интересно получается, — хмыкнул Фалько, что-то напряжённо обдумывая. — Как его звали?

Он не успел ответить: тяжёлая дверь снова приоткрылась. На пороге стоял… видимо, очередной лорд, моложавый и расфранчённый, как на бал к императору. Этого типа отличали кретинская бородка и на редкость кислое выражение лица.

— Эдрианом его звали, — выдал лордик, в упор глядя на Себастьяна и недовольно кривясь. — Мои поздравления, Уилл. Не твоё добро. Это пропавший байстрюк Лейернхарта нашёлся.