Эльф, чудовище и волшебный лес

Если посреди ночи твой кристалл связи начинает разговаривать голосом командира спецназа — жди беды. Как минимум крайне хлопотного денька. Хуже может быть только грёбаный канцлер Дорих, которого никто не придушил только потому, что у старого лиса глаза и уши имеются на каждом шагу.

Вилмар Фалько, он же придворный менталист по прозвищу Шелкопряд, об этом знал не понаслышке: вместо того, чтобы мирно спать в постели в обнимку с женой, он спешно втискивался в любимые растоптанные сапоги и напяливал расшитую, мать её, мантию, за моду на которые пора бы придушить великосветского козла Альфарда Дюрана.

— Уилл, ты же ло-орд! — ядовито протянул он вполголоса, передразнивая любимого собутыльника лорда-канцлера. — Я уже почти сто лет лорд, хочу махровый халат и на пенсию, а не вот это всё.

— Что такое, Уилл? — сонно пробормотала Рангрид, нехотя отрывая голову от подушки. Фалько на минуту замер, разглядывая жену — всё такая же красивая, как и в их первую встречу, что случилась добрых полвека назад.

— Работа, милая. Сама знаешь, чтобы где-то заварушка, да вдруг без нас.

Непослушные мелкие пуговицы ни в какую не хотели пролезать в крохотные петли, заставляя степенного лорда-мага на все лады клясть выживших из ума швей вместе с их вдохновителями. Рангрид, устав наблюдать эту неравную борьбу, рассмеялась и поднялась с постели.

Глядя на неё, обнажённую, тонкую, с распущенными по плечам чёрными волосами, мигом расхотелось куда-то идти. Как будто посреди ночи не найдётся занятий поинтереснее, чем коммандер Дориан Тангрим и его «неведомый пиздец». Конец цитаты и, видимо, начало развесёлой ночки.

— Если зовут тебя, а не меня, то заварушка так себе, — одну за одной Рангрид ловко застегнула все пуговицы, заботливо поправила воротник и провела ладонями по плечам. — Прекрасен как рассвет. Хоть завтра в канцлеры!

От подобной перспективы он содрогнулся.

— Милая, за что ты так жестока со мной?

— Проваливай уже, Фалько, — смилостивилась дражайшая супруга, — а то я ведь сейчас вспомню, за что и почему. Я досыпать пойду, мне нужно быть в хорошей форме — завтра учения. Буду воспитывать криворуких кретинов, которых зачем-то понесло в армию.

Уилл усмехнулся. Эрмегарские женщины — страшные создания, даже если они родом из Гренвуда. Он, член Тёмного круга и лучший менталист Империи, ни за что не хотел бы завтра оказаться на месте тех, кто хоть чем-то вызовут недовольство у генерала Фалько.

— Не вернусь — ищи мой труп в Заозёрье.

— Вот ещё, — Рангрид насмешливо фыркнула, набросила на плечи шёлковый халат. — Лучше я найду Тангрима и сдам его некромантам на опыты. За то, что лишил меня любимого мужа и оставил безутешной в окружении четверых детей. Хотя оставшееся после тебя наследство немного примирит меня с жизненной драмой.

— Ты неисправима, — Уилл всё же не удержался и поцеловал жену, снова сжав её в своих объятиях.

И в тот же миг на столе снова завибрировал амулет.

— Это Тангрим неисправим, — сердито пробурчала Рангрид, выскальзывая из его рук. — Не семейка, а сплошные паникёры. Старший хотя бы из-за денег трясётся, младший — из-за всякой херни.

Но младший Тангрим паниковал не зря. Это Уилл понял, едва выйдя из светящейся арки гарнизонного портала — по позвоночнику будто полоснули наждаком, заставляя вздрогнуть и передёрнуть плечами. Стоило бы поблагодарить свои крепкие мозги и дар менталиста, без которых тут же наступила бы безобразная истерика.

Как чувствовал себя Тангрим, нервно расхаживающий вдоль высоких ворот, Уилл даже не представлял. Если уж у вечно улыбающегося болтуна Дориана сдали нервы, то дело совсем дрянь. Далеко ходить не нужно — судя по залитой кровью булыжной мостовой, ничего хорошего не случилось.

— Уилл, ну наконец-то! — театрально всплеснув руками, Тангрим приблизился к нему. — Ещё пять минут, и я бы пошёл за тобой сам.

— Уверен, что хотел бы встретиться с моей женой? — хмыкнул он, припомнив богатый лексикон Рангрид и её умение одним взглядом опускать собеседника ниже самой Бездны. Воистину, роскошная женщина.

— Я бы согласился даже на приснопамятного иленгардского лича, — Дориан скривился и нервно передёрнул плечами. — От той мёртвой красотки хотя бы не спекались мозги.

— У душечки Макнейра спеклись! Ненадолго…

Уилл осёкся: под непривычно тяжёлым взглядом Тангрима хохмить как-то перехотелось.

— То один Макнейр, а у меня тут двенадцать, мать его, трупов и взвод спецназовцев, готовых прибить ёбаного ублюдка. Делай что хочешь, лорд Шелкопряд, но пусть оно уже утихомирится!

Не дожидаясь ответа, его нагло схватили за рукав и потащили в бастион — старое, но ещё удивительно крепкое здание, чьи стены в своё время выдержали осаду гренвудских полчищ, когда Империя была ещё слаба и имела на целую дивизию всего-то пару-тройку магов.

Чужая магия давила, вгрызалась в нервы, заставляла передёргивать плечами и ежеминутно оглядываться по сторонам. С трудом верилось, что всё это — дело рук, а точнее силы, лишь одного человека. Уилл мог припомнить нескольких магов, способных на такое, но все они опытные архимаги. Как он успел понять из сбивчивой речи Дориана, виновником торжества был всего лишь один пацан — дикий, в драном тряпье, вылезший то ли из леса, то ли ещё из каких местных ебеней.

— Только представь, Уилл!.. Чтоб спецназ, и у всех мозги вдребезги! Я уже трёх своих парней с крыши снимал! Деревенские в истерике, а ему хоть бы хны. Только и успели в подвале запереть. Я уж начал думать, что зря тебя позвал; надо было эту блядину сразу кончать, пока не очухался.

С каждым шагом Тангрим распалялся всё больше, Уилл почти слышал треск амулетов, благодаря которым тот ещё не отправился на упомянутую крышу. Ему самому не по себе, что уж говорить о боевом маге, не приученном к подобному воздействию.

— Разберёмся, — отрезал он, уверенно толкая дверь в подвал. — Дальше не ходи.

На колченогом стуле, дёргая зубами верёвку на запястьях, сидел парень. Совсем молодой, с растрёпанными светлыми волосами, покрытыми пылью и сажей, и абсолютно чёрными глазами. Едва поняв, что находится не один, он резко вскинулся и окатил Уилла волной своей силы. Тёмной, продирающей до костей, полной злости и жажды смерти.

«Берсерк».

Так называют обезумевших магов, оказавшихся во власти собственной свихнувшейся силы. Причины безумия бывали разными: сильный стресс, слабая психика, неспособность контролировать дар… А вот заканчивается всё одинаково — куча трупов. Говорить с берсерком бесполезно, равно как угрожать или запугивать. Зачастую таких просто выбивали архимаги или отряд спецназовцев.

— Почему ты оставил его в живых? — с любопытством уточнил Уилл, повернувшись ко мнущемуся у порога Тангриму. Тот озадаченно поскрёб кучерявую макушку.

— Так на нём же ни одной руны нет, — пробормотал он. — Не умеет, значит, силу контролировать. Разве ж я прикажу необученного сопляка убивать? Ну, он великоват для подростка, но… короче, ты понял.

«Добрый ты парень, — хмыкнул Уилл про себя. — Из-за этого и подохнешь раньше срока, видят боги».

Он снова взглянул на чумазого оборванца, злобно зыркающего исподлобья и вовсю фонящего тёмной силой. Рун и в самом деле не видно — ни на кистях, ни на предплечьях, ни в вороте изрядно потрёпанной рубахи. Что весьма странно: мальчишке, судя по всему, уже за двадцать. Хорошо так за двадцать.

— Я понял. Ты молодец, Дориан, шустро соображаешь. Теперь отойди подальше, а я попробую привести пацана в чувство.

В который раз возблагодарив богов за крепкие мозги, он шагнул вперёд. Привести берсерка в чувство невероятно сложно, особенно если ты — чужак, которого он видит (и видит ли?) впервые в жизни. Ещё сложнее сдержаться самому и не обрушиться всей мощью на того, кто пытается тебя убить. Уилл медленно потянулся сквозь агрессивную магию — к сознанию, в котором, как он надеялся, ещё можно нащупать что-то здравое. Если удастся пробиться сквозь щиты, которые обязаны быть у любого мага-менталиста едва ли не с рождения…

У любого, но только не у этого мальчишки. Отправить на тот свет дюжину не последних боевых магов, часами выдавать всплески сырой силы и до сих пор оставаться в сознании — высший пилотаж. Парнишка — сильнейший тёмный маг… однако не обладающий даже подобием блока. Неудивительно, что с головой у него не всё в порядке — ежеминутно слышать сотни голосов, улавливать чужие эмоции и оставаться при этом в здравом рассудке было бы чудом.

Чудес в мире не бывает — кому ещё это знать, как не магу?

Сквозь мешанину из ярости и ненависти отчётливо пробивались отчаяние и страх. Фалько облегчённо выдохнул — мальчишка небезнадёжен, раз пытается выкарабкаться из цепких лап своего бешеного дара. Медленно опутывая его паутиной из собственной силы, отключив любые эмоции, он продолжил сближаться. С каждым его шагом волны чужой магии становились слабее, а когда между ними осталась всего пара шагов — и вовсе почти стихли. Себя героем Уилл вовсе не мнил — мальчишка почти всё сделал сам, просто прислушавшись к уговорам и поддавшись чужому спокойствию. Чего это ему стоило, он мог догадаться по тяжёлому дыханию, дрожащим рукам и хлещущей из носа крови.

— Вот так, — похвалил он, утерев со лба выступивший пот. Силён, богиня Хладная, как же силён! Последним менталистом с таким уровнем силы был безвременно почивший лорд-канцлер Эдриан Лейернхарт, без которого в Империи наступил бардак. Определённо, это чудо нужно приводить в порядок и приставлять к делу.

«Боги и богини, неужели я получил шанс свалить на пенсию?» — восхитился Уилл. И чуть было не упустил момент, когда парень окончательно пришёл в себя.

Если так можно назвать его дикий взгляд на собственные дрожащие ладони, ободранные, покрытые грязью и запёкшейся кровью.

А потом чужая магия отступила окончательно — немалый резерв наконец опустел, вместе с ним мальчишку покинули и последние силы. Уилл едва успел приобнять его за плечи и не дать свалиться на холодный каменный пол.

— Тихо, тихо, — всё так же мягко проговорил он, успокаивающе гладя парня по спутанным волосам. В ладонь впились было чужие пальцы, но не смогли удержать; рука бессильно вытянулась вдоль тела. — Всё хорошо, ты молодец. Мы поможем тебе. А пока спи.

Уилл задержал ладонь на его лбу, направляя поток силы в чужое сознание, навевая сон.

— Что дальше, Уилл? — раздался за спиной голос Тангрима.

Дальше Уилл с удовольствием бы узнал, откуда взялся этот мальчишка, а потом нашёл бы того, кто начисто снёс ему блок, сделав калекой, и лично подвесил бы за яйца прямо на центральной площади. (А что, статуя короля Люциана и не такое переживала, вспомнить только полоумного лича Элриссу и легион нежити.) Жестоко, но и Фалько не светлый маг. Слишком мало в нём жалости; вот бы ещё тратить её на всяких ублюдков, ломающих детей.

Увы, чтобы расправиться с мерзавцем, нужно сначала привести парня в относительный порядок и хорошенько расспросить. И — он тяжело вздохнул, оглянувшись на нервничающего Дориана, — подправить мозги всем, кто сейчас в гарнизоне. Пока кто-нибудь и впрямь не сиганул с крыши.

— Дальше вы ждёте менталистов и не пытаетесь убиться обо что-нибудь. А пацана я забираю в Иленгард.