Глава 12

В башне тоже всё было далеко не так спокойно.

Когда Микель принес туда Тамилу, Тодя вовсю чинил дверь (что не должно было занять много времени). Ведьма хотела переодеться, но прогнать оборотня оказалось еще тем непростым делом. Поэтому она скрылась в ванной — смыть с себя следы крови. Раны от когтей девушка немного подлечила, но ей не хотелось лишний раз напрягаться, чтобы они не разошлись. Она побоялась потерять сознание, поскольку днем много работала в саду, а длительное применение магии не приводит ни к чему хорошему.

Надев другую рубашку, девушка вернулась в спальню. Дверь уже стояла на месте и была закрыта, а Микель разлегся на ее кровати.

— Ностальгия: как в нашу первую ночь, — с закрытыми глазами прошептал он.

— Ты можешь идти к себе. Я сама виновата: не закрыла задвижку, — Тамила опустилась на краешек кровати и обняла подушку.

— Вижу, что раскаиваешься из-за своей оплошности, которая могла стоить тебе жизни, если бы графиня не проявила безрассудного геройства. Молчишь? Отлично, а теперь давай спать и лучше не пререкайся. Для собственного спокойствия останусь сегодня здесь.

Спорить с ним было бесполезно. Задув свечи, Тамила забралась под одеяло и, отодвинувшись на другой край кровати, закрыла глаза.

Но ей не давал уснуть громкий стук сердца Микеля.

— Тебя что-то волнует? — шепотом спросила девушка.

— С чего бы? Я абсолютно спокоен, если не считать того, что ведьму, которая могла бы стать моим спасением перед другими ведьмаками, едва не разорвал бешеный медведь.

— Может, тебе выпить успокоительного? У меня есть… — она встала с кровати и хотела было подойти к столику, но Микель дернул ее обратно, подмяв под себя. Их взгляды встретились; они едва не касались губами.

Он был тяжелый и горячий, от него пахло кровью и псиной. Но почему-то Тамиле было очень спокойно. Словно так и должно быть. На миг она даже представила их вместе — без одежды, с разгоряченными телами — но она не хотела быть очередной его деревенской девчонкой, которую он поимеет и забудет. Не хотела.

— От тебя несет, прими душ, — она наморщила нос и отвернулась, вырвавшись из его объятий.

— Какая нежная, прямо светская барышня. Стоило пожить в замке — и посмотри, в какую леди ты превратилась, даже домовые так тебя называют иногда… — И он ушел в ванную.

А когда вернулся, Тамила крепко спала. На тумбочке стоял пустой пузырек из-под сонного зелья.

— Снова ушла от меня в мир грез… — Он накрутил ее волосы на палец и поцеловал в висок.

Ему хотелось большего: после такой встряски тело желало расслабиться. Но вместо этого он сделал глубокий вдох, успокаивая свою потребность, и лег рядом, прикрыв женское тело одеялом.

Наутро в спальню заглянула Мотя с подносом еды в руках. При виде проснувшегося оборотня домовиха довольно улыбнулась. На ее помолодевших щеках заиграл румянец.

— Как там графиня и Масик? — шепотом спросил оборотень.

— Всё лучше, чем могло быть. Она приняла его таким, каков он есть.

— Слава богам. Принеси, пожалуйста, кофе.

— Слушаюсь, молодой господин. И… вы бы прикрылись, а то девушка что-нибудь заподозрит.

— Только то, что я настоящий мужчина — и утро у меня такое же мужское, — он глянул на выпирающий посреди одеяла бугорок.

Сдерживая смех, домовиха исчезла. А Микель повернулся на бок и осторожно обнял Тамилу за талию, уткнувшись в рассыпавшиеся по подушке волосы.

От аромата чая и свежеиспеченных булочек девушка завозилась в постели и, широко зевнув, потянулась. А когда обнаружила на своей талии мужскую руку, осторожно ее убрала.

Умывшись и накинув шаль, Тамила села за столик и налила в чашку чай. Она правильно сделала, что выпила вчера сонное зелье: выспалась ведьма преотлично, ее даже не беспокоило присутствие рядом оборотня. А когда в комнату вернулась Мотя с чашкой кофе, Микель поднялся с постели и, не стесняясь собственной наготы, прошел мимо ошарашенной Тамилы. Ведьма разглядела все его достоинства, особенно готовое к бою.

— Ах, как он хорошо сложен, — восхитилась домовиха.

— Никогда ничего подобного не видела, — прошептала Тамила. — В моей деревне, конечно, тоже были парни, но не такие… широкоплечие и высокие.

— Пф, нашла с кем сравнить. Н-да, не была бы я замужем… ох, аж жарко стало… — Мотя исчезла.

Тамила взяла с подоконника книгу и с чашкой чая устроилась на кровати, скрестив ноги. Рубашка задралась до колен, но это ее ничуть не волновало.

«Раз он позволяет себе такие вольности, то почему я должна менять свои привычки? Это моя спальня». — Она открыла страницу с закладкой и начала читать, хотя все мысли возвращались к упругим ягодицам, узким бедрам и…

Внутри ее тела разлился жар, сердце гулко застучало, а в висках запульсировало. Ее фантазия не на шутку разбушевалась, подсовывая ночные образы, в которых Микель был сверху… В животе появилась странная тяжесть, словно что-то тянуло вниз.

Она представила, как гладит его широкие плечи, целует грудь, кубики на животе, проводит рукой по голове, слегка сжимая его волосы.

«Мне срочно нужно на воздух», — ведьма бросилась к окну, широко распахнув его, и наполовину свесилась с подоконника.

И вдруг на ее бедрах сомкнулись горячие пальцы.

— Если ты пытаешься меня соблазнить, то поза самая удачная. Люблю брать сзади, — он куснул ее за шею, упираясь в ягодицы чем-то твердым, и Тамила прекрасно знала чем.

С одной стороны, ей хотелось, чтобы он ее поцеловал, а с другой, она не могла себе этого позволить. Нет, только не так.

«И тогда я стану полноценной ведьмой! Но буду очередной его грелкой в постели».

Она разрывалась между своими желаниями и принципами, хотелось закричать от безысходности… Но Микель прервал ее размышления, развернув к себе и поцеловав.

Одной рукой он держал ее за талию, прижимая к себе, а второй — за запястье правой руки, предупреждая пощечину. Но Тамила не собиралась его бить, она просто… обмякла и приоткрыла рот, чувствуя, как язык оборотня проник в нее и завладел ею. Они переплелись, слегка прикусывая губы друг друга, скользя по ним кончиками языков, пока Тамила не упала на кровать. Микель не останавливался — его ладонь поглаживала одну грудь, сжимая торчащий под тонкой тканью сосок. Тянущая, но приятная боль между ног усилилась, и Тамила почувствовала влагу.

Оборотень продолжал поцелуй. Они оба едва дышали, так им не хотелось отрываться друг от друга. Ткань рубашки затрещала — и на ведьме не осталось ни одной преграды, мешающей горячему мужскому телу коснуться ее нежной кожи. От Микеля исходил жар. Его достоинство уперлось ей в живот, но это не было неприятно. А когда он провел пальцами у нее между ног, ведьма вздрогнула.

Желание — вот что она испытывала. Ей хотелось этой близости, она проклинала себя за слабость, за то, что потакает этому желанию, и с кем? С оборотнем — тем, кто постоянно огрызается, говорит ей колкости и кто… так нежно ласкает ее, заботливо носит на руках, ворчит, но волнуется за нее. Кто готов встать на ее защиту: не зря он не пускал ее одну в лес и ночью набросился на медведя, а до этого ругался, что она потратила все силы на лечение и могла сама погибнуть. Да, она нужна ему как гарантия того, что другие не покусятся на него, не сделают рабом. Но будь она на его месте, поступила бы точно так же — держалась бы за такого человека, как за спасительную соломинку.

— Ты… примешь меня? — тяжело дыша, спросил Микель.

И Тамила приняла, обняв его бедра ногами и прижав к себе. Она обвила его руками, впившись ногтями в лопатки и уткнувшись носом в шею; от него пахло ароматным мылом, волосы были всё еще мокрыми, а борода совсем не кололась. Сейчас ей как никогда хотелось быть ближе к нему. Душевные метания, физическая боль — всё отступило на задний план. И, когда он вошел в нее, напряженное тело приняло его.

Она была чем-то тягучим, а Микель — упругим. Боль была, но приятная — такая, от которой хочется застонать в голос. Она громко выдохнула и, широко улыбнувшись, поцеловала его в шею, слегка прикусила плечо и, прикрыв глаза, отдалась во власть его движений. Толчки, один за другим, и растекающееся по всему телу тепло. Он нежно покусывает ее грудь, лаская пальцами влажные складочки внизу ее живота и ни на миг не разделяя их соединенные тела.

Пока Тамила не вытягивается струной, ощущая, как тело содрогается от нахлынувшего удовольствия. Такого она никогда не чувствовала. Из ее горла вырвался не то стон, не то вздох блаженства и облегчения. С плеч словно свалилась вся тяжесть. Они оба получили то, чего желали.

Ведьма свернулась калачиком и, закрыв глаза, полежала в молчании несколько минут. Микель лежал рядом, его грудь тяжело вздымалась и опускалась.

— Ты пахнешь лесом… — прошептал он, не открывая глаз. — Очень приятно.

Тамила скрыла улыбку за копной волос, поднялась и ушла в ванную.

В одном из ящичков она хранила зелья от женских недомоганий. Быстро смешав парочку, добавила немного магии для улучшения консистенции и выпила залпом. Ей не хотелось быть одной из тех дурех, которые после встречи с мужчинами приносят в подоле нежеланного ребенка. Нет, только не таким способом.

«Хорошо, что бабушка обучила меня этому. Иначе что бы я была за лекарка, если не смогла позаботиться о себе самой».

Так, мысленно благодаря покойную наставницу, она приняла душ. Смывая с тела все следы страсти. Но отсутствие крови насторожило Тамилу. Обычно в первый раз она всегда бывает…

Из ванной ведьма вышла, напряженно глядя на оборотня. Она внимательно осмотрела кровать, но и там не было ни пятнышка.

«Что такое?»

Затем она стала вспоминать о всей той магии, которую использовала в последнее время: она совсем не уставала и порой даже забывала, что за день сотворила столько всего, чего раньше никак не могла из-за отсутствия инициации. Также она вспомнила о словах благодати для замка и его жителей: это были не просто слова, а самая настоящая, но главное — сильная магия, подвластная только инициированной ведьме.

Паника подобралась к разуму Тамилы, она смотрела на оборотня и ничего не понимала. Разве что ее одурманили и сделали всё, пока она была без сознания? Но тогда где же тянущая боль, где кровь — где хоть что-то, о чем бы она вспомнила или почувствовала поутру за всё это время?

— Ты… что ты сделал? — прошипела она, сверкая зеленью глаз.

Микель пожал плечами, не понимая, о чем она.

— То, чего ты хотела. Или ты о чем-то другом? — он встал с постели и подошел к ней. — Теперь ты инициированная ведьма и можешь снять с меня поводок.

— Я такая уже давно! Что ты сделал, когда?! Как посмел без моего желания?! — закричала она, толкая его в грудь. Ее бордовые волосы встали дыбом, она тяжело дышала и скалилась.

Микель молчал: он не знал, говорить ли ей правду или нет. Если скажет, то девушка что-нибудь сделает, но если не сказать, то…

— В ту ночь, когда ты отдала почти всю свою энергию на лечение графини. Тебе не было больно, я всё сделал аккуратно, а Мотя позаботилась о твоей чистоте.

— Вы еще и вдвоем это провернули?! Боги, за что?! — она воздела руки к потолку и заходила по комнате. — Я хотела по любви! С тем, кто мне дорог, кому я не безразлична! Я не хотела становиться очередной твоей деревенской девкой, с которой ты побудешь и забудешь! Я… — она прижала ладони к разгоряченным щекам и кинулась к окну, делая глубокие вдохи.

— А я, по-твоему, кто? — огрызнулся Микель. — Чужой тебе? Мы спасли друг другу жизни, живем под одной крышей — кто, как не я, знает тебя лучше, чем другие? Или хочешь сказать, что тебе было бы приятнее, окажись на моем месте деревенский простачок, дарящий тебе веники цветов, купивший дешевые бусы на ярмарке и признающийся в любви? А потом вы бы жили вместе до самой смерти? Быть с человеком, который ничего о тебе не знает, не видит, какая ты! Что любишь простую еду, и все эти этикеты и прочая мишура тебе не нужны, ты веришь только поступкам, а не словам. Готова отдать свою жизнь за другого, что ты чистая, светлая и добрая. Молчунья, держишь всё в себе, но при этом у тебя на всё есть собственное мнение. Ты умная и красивая, а став инициированной ведьмой, добьешься немалых успехов. Ты не бросаешь лекарское ремесло, собственноручно собираешь травы, тебе нравится это. Проклятье, я не знаю, что еще сказать! Я таких, как ты, никогда не встречал, моя бывшая госпожа была развращенной властью ведьмой. Я был у нее за раба — спал с теми, на кого она мне укажет, выполнял такие поручения, о которых без выпивки не рассказать. В юности от меня барышням были нужны только титул и деньги. До этого для меня не готовила ни одна девушка, тем более такая, что терпела бы мои остроты. А ты готовила, заботилась, несмотря на то, какой я грубый и сволочной мужлан. Ты стала мне дорога, я много раз раскаялся в том, что сделал это без твоего желания. Но я не считаю тебя очередной деревенской девкой, не смей так думать о себе! Ты — не они. Для меня ты… давно принадлежишь мне. Хочешь — воспользуйся поводком, чтобы убедиться в этом, — он дернул за цепочку на шее, и она удлинилась, упав на пол.

Тамила обернулась к оборотню и посмотрела на него спокойным взглядом. Она приблизилась и подняла поводок, сжала его в руке и швырнула ему в лицо.

— Тогда какого черта ты раньше об этом не сказал? Грубиян! — нахмурившись, она толкнула его, и он упал на кровать.

Девушка уселась сверху и сжала руки на его горле.

— Больше не смей мне врать или недоговаривать, иначе я обмотаю эту серебряную цепочку вокруг лапы Масикавелия, и будет медведь по ночам таскать тебя за собой, как шерстяной ком, — она говорила беззлобно, но глаза у нее всё еще сверкали праведным гневом.

Микель положил руки ей на бедра и залез под рубашку, поглаживая обнаженные ягодицы.

— Я не говорил, что у тебя непередаваемой красоты глаза? А цвет волос? Такой я видел всего раз — у моего учителя.

Глаза Тамилы расширились:

— Как его зовут?

— Лорд Давен. Он один из глав ковена, который находится в приморском городе Перлия. А еще он мой крестный отец.

— Там тебе помогут избавиться от поводка? Сама я не уверена, что совладаю с этим.

— Попробуй, и узнаем, — он сел на кровати, обнимая девушку.

Она обвила его бедра ногами.

— Что нужно сделать?

— Если бы я сам знал! Попытайся… хотя бы просто его снять.

Тамила взялась за цепочку и попробовала стянуть ее через голову, но серебро извивалось змеей и едва не придушило оборотня, сдавив ему горло. Ведьма поддела цепочку пальцами, и хватка ослабла. Микель закашлялся.

— Боюсь, что, даже инициированная, я не могу тебе помочь. Не знаю таких заклинаний. Ты не помнишь, как твоя бывшая хозяйка на тебя его надела?

— Смутно, всё было как в тумане. Я знаю точно, что ей необходимо было мое согласие, а дальше… — он пожал плечами.

Тамила погладила его по волосам и обняла за плечи. Он носом зарылся в ее волосы и тяжело вздохнул.

— Я напишу товарищу в ковен — он точно должен помочь с этой проблемой. Но придется отправиться в Перлию.

— Значит, отправимся. Мне тоже необходимо пройти обучение, чтобы стать опытной ведьмой.

— Считаешь, что это удачный момент оставить графиню и Масикавелия?

— Считаю, что они взрослые люди и сами разберутся после того, как она снимет проклятье. В чем я не сомневаюсь.