#связь
— Эмельян, расскажите, что вы уже знаете о Круге? Кирилл ведь поведал вам о нем? — спросил доктор Хиршман, когда мы зашагали по гравийной дорожке, ведущей к заднему двору. Мы оба утеплились для прогулки, так что не спешили, и я наслаждался чистым воздухом и тишиной вокруг.
— Да, он кое-что объяснил мне по пути сюда, — подтвердил я, вспоминая те сведения, что отложились в голове.
— Может быть, у вас остались какие-то вопросы? Я ведь знаю, как Кирилл не любит разговаривать обо всем, что связано с нашим миром, — Хиршман расплылся в доброй улыбке. Несмотря на то, что Дружинин оставил его много лет назад, док явно хранил в себе лишь теплые воспоминания и чувства к своему неблагодарному отпрыску.
— Я понял, что Круг — по сути основа всей иерархии вампиров в стране, — начал я. — Круг делится на крупные и более мелкие анклавы, расположенные в разных городах каждого региона или области. Некоторые города, вроде Луги, где жил Кирилл, своего анклава не имеют, поэтому они, вроде как, считаются расположенными за пределами Круга, и за тех, кто решил жить отдельно, как Кирилл, они не отвечают.
— Верно, — доктор Хиршман кивнул и в знак одобрения похлопал меня по руке, которой я держал его под локоть. Странный жест, но я не противился, словно шел рядом с дедушкой, которого никогда не знал. — У меня лишь крохотное уточнение: если ты живешь вне Круга, то не имеешь их защиты, не можешь пользоваться их услугами, например, получать кровь, если не способен сам добыть себе пропитание. Но ответ за свои деяния держишь перед Кругом в любом случае. На этом и строится порядок.
— А что насчет законов? — уточнил я и посмотрел на Хиршмана. — Единственное, что я четко понял — вампирам запрещено убивать людей ради крови, хоть мне и не повезло стать исключением из этого правила.
— Это похвально, что вы, mein Schatz, сразу же уяснили главное, — довольно заметил он. — Если вы следуете основополагающему правилу Круга, вам не стоит ни о чем беспокоиться. Подпитываясь законными методами, вы не навлечете проблем ни на себя лично, ни на сообщество в целом. Das ist die Essenz **.
Мы приблизились к входу в небольшую аллею, которая вела вдаль от дома. Мне показалось, что в отдалении я даже услышал журчание воды. С гравийной дорожки мы сошли на земляную тропинку, устланную сухими листьями — вероятно, влага почти не просачивалась сюда сквозь плотно сплетенные между собой кроны деревьев. Я вдыхал полной грудью, впитывая столь непривычные для городского жителя запахи. В конечном итоге произошедшая ситуация имела свои плюсы.
— Так было всегда? — спросил я, поддев кроссовком кленовый лист.
— Что именно?
— Ну, — в голове крутились кадры из классических фильмов о вампирах, «Дракула» Стокера и прочие известные каждому мифы. Я помнил, что говорил мне Дружинин, но, полагаю, по вампирским меркам он был еще крайне молод и вряд ли знал, что творилось пару столетий назад, — подобное положение между людьми и вами… нами, — быстро исправился я.
— Конечно, нет, — со вздохом признался доктор. — Вражда, и неважно кто стоит по каждую сторону баррикад, всегда имела место. Порой наставали очень темные времена, отголоски которых обосновались в преданиях и фольклоре. Да-да, — подтвердил Хиршман, заметив мой слегка удивленный взгляд, — как говорят, non est fumus absque igne — нет дыма без огня. Но также были и те, кто всеми силами стремился к миру и равновесию, потому в каждую эпоху люди и вампиры заключали соглашения. По одному из таких наши виды и взаимодействуют сейчас.
— То есть вы хотите сказать, что посвященных в существование вампиров гораздо больше, чем просто те, кому пришлось столкнуться с ними в кругу семьи или, например, среди друзей?
— Ja, — Хиршман кивнул. — Естественно, люди, обладающие сведениями и знаниями о мире вампиров, не случайные прохожие. Существует своего рода некое сообщество, с кем Круг ведет переговоры в случае необходимости или обострения отношений.
— Вроде ордена тамплиеров? — пошутил я, но улыбка быстро испарилась, когда Хиршман хмыкнул и вполне серьезно посмотрел на меня.
— Между прочим, отчасти вы правы, Эмельян. Закрытые и тайные ордены всегда служили хранилищами секретов, о которых не следовало распространяться. Не мог же Круг доверить жизни сотен собратьев сборищу неграмотных крестьян.
— Вы серьезно? — усомнился я, насупившись. Казалось бы, сложно удивляться чему бы то ни было, после того как тебя обратили в вампира, но я все еще был на это способен.
— Вполне, — ответил Хиршман, однако хитрая усмешка на его губах окончательно сбила меня с толку. Ладно, к черту, все равно я никогда не был силен в истории.
— А кто контролирует соблюдение соглашения в настоящий момент? — плюнув на далекое прошлое, я вернулся к более насущным вопросам. Если исключить своеобразную время от времени манеру общения Хиршмана, то сейчас он единственный, из кого я мог вытянуть максимум сведений.
Услышав вопрос, док на мгновение задумался, а затем расплывчато ответил, явно намереваясь сменить тему.
— Я всего лишь врач, но могу заверить вас, что Круг заботится о нашем благополучии. Мы должны доверять им.
Я не стал расспрашивать, навлекая возможные последствия, но его слова давали почву для размышлений. Что если существует некая опасность? Почему Хиршман замял разговор, будто намеренно пытался скрыть от меня что-то? И с какой целью? Возможно, я копал слишком глубоко там, где ничего не зарыто, но теперь меня грызли сомнения.
— Давайте присядем? — Хиршман чуть потянул меня в сторону, и только тогда я заметил скамейку возле массивного ствола одного из деревьев.
Хиршман присел в пол-оборота, закинув ногу на ногу. Сцепив свои ухоженные пальцы в замок, он разместил ладони на колене. По сравнению с ним, я разместился довольно неуклюже, поджав под себя одну ногу, а руки спрятал в карманах. Шерстяное пальто, любезно выданное мне, приятно грело, поэтому поутихший с утра ветер не доставлял абсолютно никакого дискомфорта.
— Что произошло с Кириллом перед тем, как вы его обратили? — выпалил я раньше, чем Хиршман завел очередную беседу.
— Полагаю, сам он отказался ответить на ваш вопрос, раз вы пытаетесь выудить эту информацию из меня? — спросил док, и я боялся, что сейчас он отругает меня за чрезмерное любопытство и попытку вторжения в личную жизнь.
— Да, — не стал юлить я. — Но по пути сюда я уловил часть его… даже не знаю, как сказать… боли, — вряд ли другое слово могло полностью отразить то, что я ощутил тогда в машине.
— И что она вам поведала? — с интересом полюбопытствовал Хиршман.
— Кирилл лишился кого-то очень близкого. Та потеря до сих пор не отпускает его.
— Вы правы, — печально подтвердил доктор, смахивая невидимую пылинку с брюк. И тут меня осенило: он, как и я, связан с Дружининым. Значит, доктору Хиршману приходилось переживать хотя бы в малой степени те чувства, ту боль, что изводила Кирилла.
— Кто это был? — я замер в ожидании ответа, надеясь, что хотя бы док не станет избегать этой темы.
— Его жена и маленькая дочь.
Повисла тишина. Не знаю, чего я ждал, но услышанное на мгновение будто выбило весь воздух из легких. Кирилл был женат, у него был ребенок. Он вел обычную жизнь, имел работу, которую любил, и в одночасье все это перестало для него существовать, а сам он остался лицом к лицу с потерей, которую не в силах был восполнить.
— Как это произошло?
— Авария, — Хиршман снял очки, потер глаза и, продолжая держать очки в руках, отвел взгляд. — Он с семьей возвращался от друзей. Из-за поворота им навстречу вылетел грузовик и буквально отбросил автомобиль Дружининых в бетонный столб, а затем, потеряв управление, въехал следом. Удар пришелся в пассажирское сиденье, на котором сидела его супруга. Она умерла мгновенно. Дочь — малышке было всего два года — скончалась следом от полученных травм. Я был свидетелем многих смертей, но прибыв на место происшествия с милицией в качестве врача, испытал настоящий шок.
Моя рука непроизвольно подлетела к лицу. Я накрыл рот, будто боялся, что скажу нечто невпопад, но слов не было.
— Я едва распознал остатки жизни, теплившиеся в Кирилле, поэтому времени для раздумий не особо оставалось. Смерть унесла его молодую жену и их кроху, позволить забрать еще и его я просто не мог.
Глаза заволокло от предательских слез, будто и не моих, и я хлюпнул носом, но Хиршман не обратил внимания, полностью погрузившись в воспоминания того страшного дня.
— Он находился в прескверном состоянии, и я констатировал, что пострадавший еще жив и приказал отнести тела его семьи в карету скорой помощи, а сам, оставшись, ввел Кириллу под видом медикаментозных препаратов сначала свой яд, затем кровь.
Из-за ранений обращение шло медленнее, чем должно, и в какой-то момент я даже допустил, что организм не справится. Но Кирилл выкарабкался, и тогда я забрал его к себе.
— А как же родственники? — ясно, что родители Дружинина уже мертвы, но тогда те вряд ли были дряхлыми стариками. — Неужели рядом никого, кроме вас, не было?
— Матери Кирилла к тому моменту, к сожалению, не было в живых, а с отцом они близки не были. Ему, конечно, сообщили, он отмахнулся отправкой денег на лечение, удостоверился, что сын хоть и в тяжелом, но стабильном состоянии, на этом все. Но самое трудное ждало впереди, когда Кирилл очнулся и узнал, что жена с дочерью погибли.
Словно дежавю, меня накрыла та волна всепоглощающего горя и опустошения, которую я уловил тогда на трассе.
— Он злился на вас? За то, что вы обратили его?
— Ох, — Хиршман тяжело вздохнул и наконец вернул очки на нос, — Кирилл был в гневе. Первое время он буйствовал, пока печаль не утягивала его на дно, где он пребывал порой так долго, что мне силой приходилось его возвращать в реальность. Мое сердце разрывалось, я болел за него всей душой, хотел облегчить его страдания, но понимал, что лишь времени это под силу.
— Кирилл рассказал, что ему сильно помогло присутствие Тильды, — вспомнил я наш разговор сразу после приезда.
— Так и было, — лицо доктора Хиршмана чуть просветлело. — Две одинокие души нашли отраду друг в друге. Тильда осиротела, и я сразу понял, что должен приютить девочку. Ей было семнадцать, когда я привез ее из Германии. Наверное, горе объединило их. Я был только рад увидеть, что Кирилл оживился, даже если Тильде буквально приходилось сутками крутиться возле него. Конечно, за полгода он кое-как принял свою сущность, но вот что касалось смерти единственных родных людей, тут я был бессилен, зато Тильда быстро отыскала путь.
— Вам обоим повезло, что она оказалась рядом, — заметил я.
— Еще как, — с нескрываемой теплотой в голосе подтвердил док.
Нас прервал сигнал сообщения, пришедший на мой телефон, купленный по пути. Прежний, судя по всему, покоился на помойке или дне реки, если, конечно, Макс не оставил его в качестве трофея.
— Кирилл пишет, что они с Тильдой поехали за продуктами, скоро вернутся, — передал я, прочитав смс.
— Славно, пусть побудут вместе, им о многом нужно поговорить, вспомнить былое. А мы с вами, Эмельян, пока насладимся прогулкой.