Глава 009. Невеста

Родовой дом семьи Сяо, кабинет главы клана.

Кабинет в родовом гнезде семьи Сяо имел огромное значение в развитии семейного рода. Это была кладезь знаний и хранилище летописей о различных периодах существования клана, о его взлётах и падениях, победах и поражениях. Изучая собранные и хранящиеся здесь летописи, историки могли бы переосмыслить ход истории города, провинции, да и страны в целом. Каждое мало-мальски заметное событие в жизни семьи и государства заносились здесь на бумагу на протяжение многих веков.

В семье Сяо существовало строгое правило: никто, кроме главы клана, его наследника и последователей школы Сяо не имел права входить сюда. Женщинам посещение кабинета строго было запрещено. Даже горячо любимая дочь Ванцзюня не имела права входить сюда. За порядком и чистотой в кабинете следил сам глава рода.

Летописи, свитки даже древние бамбуковые дощечки хранили в себе не только историю жизни и развития семейного рода, но и методику тренировок, технику нанесения ударов, тактику ведения боя, секреты медитации и многое чего интересного и неописанного для широкого круга людей. Некоторые работы были написаны на древнем китайском языке – вэньяне, чтение которых требовало университетских знаний. Большинство же летописей были написаны от руки древними, ещё не упрощёнными иероглифами. Благодаря усилиям матери, Сяо Юньлун мог их читать.

Кабинет, как и само зданием, выглядел очень старым. Мебель, находящаяся здесь, похоже, не обновлялась с тех пор, как её здесь установили. Она была сделана из красного дерева и выглядела слишком массивной. Стены были заставлены книжными шкафами и стеллажами высотой до самого потолка, чтобы добраться до верхних полок, необходимо было воспользоваться складывающейся лестницей, стремянкой.

Кабинет украшал огромный стол, изготовленный, скорее всего, из грушевого дерева. Он был настолько древним, что дерево закаменело, и стол уже практически, невозможно было сдвинуть с места. Возле стола стояло резное кресло из такого же дерева – для хозяина кабинета, и несколько бочкообразных табуреток – для посетителей. В углу стоял чайный столик со всеми необходимыми атрибутами.

Свет в кабинете был приглушён, но, для удобства работы, на столе стояла настольная лампа, чем-то напомнившая Юньлуну лампу в рабочем кабинете Сталина в его доме-музее, который он посещал во время своей поездки в Абхазию. В кабинете не было окон, поэтому внутри стоял несколько затхлый запах старины.

На стене, за столом висели два портрета, которые сразу же бросались в глаза каждому, кто входил в кабинет. На портретах были изображены старцы, облачённые в традиционную китайскую одежду эпохи Тан.

Перехватив взгляд сына, Сяо Ванцзюнь пояснил:

— Это портреты наших предков: справа – твой прадед, а слева – дедушка, мой отец.

Юньлун понимающе кивнул, он вдруг почувствовал, что от этих портретов исходит аура, присущая только мужчинам клана Сяо: твёрдость, хладнокровность и решимость.

— Присаживайся! – указав на табурет, предложил отец.

Юньлун сел подле стола, и взгляд его упал на фотографию в рамке, стоящую на столе. На фото были изображены молодые мужчина и женщина. Юньлун сразу же узнал их, это были его отец и мать в молодости. Мать, с нежной улыбкой на лице, доверительно прижималась к Ванцзюню, а он, в свою очередь, крепко обнимал Мо Лин.

Сяо Ванцзюнь какое-то время изучающе смотрел на сына, а затем спросил:

— Как ты думаешь, твоя мать была счастлива при жизни?

— Несмотря на то, что она прожила всю свою жизнь в бедности, жизнь её была счастливой и содержательной. Она научила меня китайским принципам поведения при любых обстоятельствах. Благодаря её стараниям, я могу разговаривать с вами на одном языке. Она научила меня довольствоваться тем, что даёт тебе Бог, и быть, при этом, счастливым. Она говорила, что надо радоваться жизни каждый день, что даёт тебе господь!

— Да, в этом она вся, – печально качнув головой, произнёс Ванцзюнь, — она действительно была замечательной женщиной, встретить её на своём жизненном пути для меня было большой удачей.

Юньлун глубоко вздохнул и, вспомнив, что ему рассказывала Лю Мэй, не мог не спросить:

— Так, что же тогда произошло? Что заставило вас расстаться?

Сяо Ванцзюнь внезапно глазами уставился в пол, но Юньлун успел заметить в них искорки печали и гнева. Он медленно начал своё повествование:

— Всё это началось двадцать пять лет назад, я отчётливо помню, в канун Нового года, когда семья собралась вместе. Мо Лин как раз была беременна тобой, и мы собирались после новогодних праздников расписаться. Но всё пошло не так, как мы планировали. Твоя мать, учась в университете, активно занималась общественной деятельностью и была втянута в антиправительственные выступления студентов. Правительство, наученное горьким опытом студенческих манифестаций на площади Тяньаньмэнь, с тех пор самым решительным образом подавляла любые протесты молодёжи на самом начальном этапе. Кто-то из её соратников выдал её как зачинщицу протестов, и на Мо Лин начались гонения: её исключили из комсомола, выгнали из университета, она нигде не могла устроиться на работу. В результате она решила некоторое время переждать у нас. Но её выследили и здесь. Семья встала за неё горой, тогда местные ченуши сговорились с враждующими с нами кланами и, объединив их, натравили на нас. Началась настоящая межкланновая война.

Ванцзюнь взял в руку фотографию, смахнул рукавом с неё пыль и продолжал:

— На семейном сходе было решено отправить Мо Лин в безопасное место, за рубеж. Мы планировали отправить её в Штаты, но все пути туда были перекрыты. Да и с деньгами в то время у нас было плоховато. В конце концов, решили переправить её в Россию, тогда много наших мешочников направлялось туда на заработки. Под их видом надеялись переправить и Мо Лин. В помощь ей и для её охраны мы отправили и трёх наших учеников, но у них не было загранпаспортов и было принято решение переправить их через границу нелегально по озеру Ханка. Мо Лин же пересекала границу официально, у неё был действующий загранпаспорт. До границы в Суйфэньхэ я её проводил и дождался, пока она благополучно пересечёт границу, а затем вернулся домой.

Ванцзюнь вновь сделала перерыв, собираясь с мыслями.

— Мо Лин договорилась с посланными ей в помощь учениками встретиться в каком-то небольшом посёлке на берегу озера, так как они не говорили по-русски и могли вызвать подозрение у местных. Она прождала их целую неделю, но они так и не появились. Из сплетен местных бабушек она узнала, что недавно на берег озера вынесло тела трёх китайцев. Пограничники, что вели расследование, предположили, что это были рыбаки, ночью, в плохую погоду, попавшие в плавни, там запутались, и лодка их перевернулась. Мо Лин догадалась, что это были именно те, кого она дожидалась, и решила срочно сменить место жительства. Тела же утопленников пограничники передали на сопредельную сторону. Я позже ездил туда и опознал их. О судьбе же Мо Лин ничего не было известно до тех пор, пока ты не позвонил мне. Я-то считал, что она пропала на чужбине, раз не выходила со мной на связь.

Сяо Юньлун внимательно слушал отца, не перебивая его рассказ. Мать никогда не рассказывала ему о причинах и способе побега из страны. Он до сегодняшнего дня считал, что отец просто бросил его мать, совершенно не интересуясь ни её судьбой, ни судьбой ребёнка, отсюда была и неприязнь к нему.

— Неужели твоя мать не рассказывала тебе об этом? – с нескрываемым недоверием в голосе, поинтересовался Ванцзюнь.

Юньлун отрицательно замотал головой:

— Она только перед самой смертью сообщила мне, что у меня в Китае есть отец, оставила твой адрес в Цзянхае и номер телефона.

На лицо Ванцзюня отобразилось удивление, подумав какое-то время, он предположил:

— Твоя мать, по-видимому, не хотела вовлекать тебя в наши разборки, ты тогда ещё был слишком молод и неопытен, мог наломать дров.

Юньлун молчал, размышляя о том, как бы он поступил, будь он на месте отца. И приходил к горькому выводу, что он поступил именно так же.

— А дедушка…? Он, что, тоже погиб в той битве? – спросил после некоторой паузы Юньлун.

— Да. В одном из столкновений он был серьёзно ранен и вскоре скончался от ран, – сжав в кулаки руки, произнёс отец, — та межкланновая война забрала моего отца, разорила семью, разъединила меня с вами. Как я ненавижу… Кхе-кхе-кхе!

Сяо Ванцзюнь зашёлся громким и протяжительным кашлем. Его кашель был настолько силён, что Ванцзюню пришлось согнуться в пояснице. Он достал носовой платок и прикрыл им свой рот. Юньлун подошёл к чайному столику и, налив пиалу воды, подал её отцу. Сделав несколько глотков, кашель стал потихоньку отступать. Несмотря на то, что Ванцзюнь старался спрятать платок, Юньлун заметил, что он насквозь пропитан кровью.

— Как твоё здоровье? – нахмурившись, озабаченно поинтересовался молодой человек.

— Всё в порядке, – пытаясь успокоить сына, улыбаясь, произнёс Ванцзюнь, — я на днях слишком много курил, да ещё и разные сорта табака, вот горло и першит.

— Кто были те люди, которые напали на нас и разорили семью? Они всё ещё живы? – в глазах Юньлуна читалось намерение отомстить.

— Тебе незачем беспокоиться об обидах предыдущих поколений, – грустно улыбнувшись, произнёс глава семьи, — раз уж ты вернулся, у тебя будут другие семейные обязанности. Да и свою жизнь ты должен прожить по-другому, не так, как мы. Тебе уже двадцать пять лет, пора задуматься о женитьбе.

— Что ты имеешь в виду? – Сяо Юньлун был несколько озадачен, считая, что слова отца таят в себе какой-то глубокий смысл.

— Нет смысла скрывать от тебя одно обстоятельство, – нерешительно начал Сяо Ванцзюнь, — дело в том, что уже с самого твоего рождения у тебя была невеста, на которой, по достижению брачного возраста, ты должен жениться.

— Что? – Сяо Юньлун был потрясён этой новостью. Как он, ещё не родившись, был уже с кем-то обручён? Это у него никак не укладывалось в голове.

— Это решение было принято твоим дедушкой. Двадцать пять лет назад, когда твоя мать носила тебя под сердцем, жена Цинь Юаньбо, главы родового клана Цинь, также была беременна. Главы наших семейств, в целях объединения родов, пришли к обоюдному согласию, что если у них в семье родятся разнополые дети, они будут считаться женихом и невестой, и со временем поженятся. Такая древняя китайская традиция жива в некоторых местах, особенно в деревнях, и по сей день, – улыбаясь, произнёс Ванцзюнь.

Отхлебнув ещё глоток воды, он продолжал:

— Твою невесту зовут Цинь Минюэ. Поверь мне, это отличная девушка, никто не может сравниться с ней по красоте, да и умом она не обделена. Мне несколько раз доводилось видеть её, она произвела на меня хорошее впечатление.

«Цинь Минюэ, дочь семейного рода Цинь, моя невеста?» – от этой новости Юньлун чуть не грохнулся навзничь.