Глава 4

Игра началась. Игроки другой команды были без футболок, поэтому знакомиться со своими мне так и не пришлось. С самого начала соперники перехватили инициативу. Капитан той команды, огромная бородатая горилла, буквально сметал игроков с площадки. Надо признать, получалось это у него спонтанно, без особого напряжения. Ему было явно неуютно на таком маленьком клочке бетона, и он желал больше свободного пространства. Без особой нужды к нему никто и не лез, после того как один из наших, попытавшись перехватить у него мяч, споткнулся о его ногу и, падая, вывихнул себе лодыжку. Джулес рвал и метал, и стало понятно, что обычная соседская игра грозит перерасти в противостояние двух капитанов. Мне, если честно, было наплевать, кто победит, и единственное, чего мне хотелось – уйти с площадки живым.

- Мать вашу, недоноски! – орал Джулес на помеси испанского с английским. – Если Марк перехватит ещё один мяч, мы проиграем как последние кретины! Сукины дети!..

- Успокойся, Джулес! – сам не зная зачем, попытался вклиниться я. – До конца игры ещё есть время, мы отыграемся.

Мулат бросил на меня взгляд, и я невольно шагнул назад. Джулес промолчал, но настроение у меня резко испортилось. Игра продолжалась. Капитан чужой команды Марк вновь перехватил мяч. Мне в голову пришла идея, не вполне гениальная, но её хватило бы для того, чтобы гордо уйти с площадки. Я надеялся только, что обойдется без переломов. Когда бородач был почти у нашего кольца, я метнулся ему наперерез. Очевидно, громила настолько не ожидал от нас реванша, что выпустил из рук мяч почти без сопротивления. Подпрыгнув, я дал пас маячившему у противоположного кольца Джулесу. Наш капитан тоже настолько не ожидал получить в руки мяч, что едва не промахнулся, однако успел эффектно забросить его в корзину. Сидевшие по периметру каменного колодца латиносы заревели от восторга. Комбинация была разыграна красиво, хотя никто так и не понял, что произошло. Я расстроился – желанного вывиха, позволившего бы мне выйти из игры, как до того получилось у нашего парня, я так и не получил, зато теперь Джулес меня не отпустит.

Чужой капитан медленно развернулся ко мне, и я натянуто улыбнулся. Гора мышц шагнула мне навстречу; мне пришлось отступить назад, чтобы видеть его лицо. Он был на голову меня выше, что значит – около двух метров или свыше того. Мелькнула мысль о том, что меня сейчас, похоже, будут бить. Несколько долгих секунд он смотрел мне в глаза, потом как-то криво то ли усмехнулся, то ли вздохнул, и вновь пошел на площадку. Я не испугался, слишком спокойным, даже усталым был его взгляд. Но для себя решил, что второй раз лезть на рожон не стоит.

- Молодец, русский, - пробегая мимо, хлопнул меня по плечу кто-то из наших: я уже отчаялся их различать.

Джулес точно озверел после этого броска, он выкладывался на полную, стремясь покрыть огромный разрыв в очках нашей и чужой команды. Я только удивлялся. Неужели такой опытный игрок, как Джулес, не может понять, что выиграть уже не получится? По крайней мере, не сегодня. Лишние нервы, лишние ссоры…

- Эй, русский! – крикнул всё тот же молодой латинос, давая мне пас.

Я метнулся вперёд, понимая, что просто не успею – бородач возник прямо перед носом, легко перехватывая резиновый шар. Вокруг нас мгновенно образовалось пространство: игроки не спешили попадаться под горячую руку капитана, выжидая удобный момент. Джулес стоял у нашего кольца, собираясь помешать противнику уже у финиша.

Я не знаю, какого лешего вышел один на один с гориллообразным мужиком, но дать ему пройти я тоже не мог. Секунда понадобилась мне на то, чтобы обойти его с другой стороны и, когда до нашего кольца оставалось меньше двух метров, я невероятным усилием выбил из рук бородатого мяч. Что-то хрустнуло в пальце, боль была дикая. Метнувшись назад, я развернулся и, подпрыгнув, бросил мяч вперед. У кольца противника не оказалось никого из наших, да я и не собирался тратить время на то, чтобы искать взглядом свободного игрока. Я стремился только избавиться от мяча, и не дать его бородатому. Наверное, поэтому я бросил мяч так далеко, как только мог. В корзину.

От мощного рёва у меня заложило уши. Латиносы в упоении били ногами об асфальт внутреннего дворика, игроки вновь рассасывались по площадке. Наверное, среди всех находившихся в каменном колодце один я не понял, что произошло. Я от души запустил мяч подальше, через всё поле, и в том, что мяч угодил в корзину, моей заслуги не было. Латиносы, очевидно, считали иначе.

- Говоришь, не любишь такие игры? – весело прокричал мне Джулес.

Я криво усмехнулся ему в ответ, потирая ушибленный палец. Он мгновенно распух, и мне не улыбалось находиться на площадке и дальше. Тем более под пристальным взглядом капитана противоположной команды.

- Долго ещё до конца игры? – морщась, спросил я.

- Две минуты. Что случилось, русский? Этот кретин тебя задел?

- Нет, я сам… когда мяч забирал…

- Продержись уж, пришибленный, - посоветовал мне капитан. – Ты нам нужен!

- Джулес! - попытался возразить я, но мулат уже отбежал в другой конец поля.

Меня взяла злость. Ну какого черта рыпаться, когда за две минуты набрать десять очков для победы просто невозможно? Твёрдо определившись в ход игры не встревать, я остановился у нашего кольца, разминая побагровевшую часть руки.

Мне хронически не везло. Латиносы, решив, очевидно, что я со всем справлюсь сам, мяч перехватить даже не пытались. Команда соперника разыгрывала красивую комбинацию, ловко обходя наших игроков, и уже почти у самого нашего кольца, не встречая никакого сопротивления, какой-то низенький парнишка, пружиной взметнувшись вверх, почти забросил нам мяч. Почти – потому что в последний момент я проснулся, увидел мяч в опасной близости от себя, и решил от него избавиться. Мгновенно выбросив вперёд левую руку, я выбил мяч у более низкого игрока, и, подбросив правую на манер бросков в волейболе, дал пас. Кому, значения не имело – главное, я избавился от мяча.

Парнишка зло обматерил меня на американском слэнге, на что, против его ожидания, я никак не отреагировал, и игра продолжалась. Кто-то там принял мой пас, и дальнейшие действия разворачивались у кольца противника. Наши сумели забросить ещё один мяч, и игра наконец закончилась. Мы, естественно, проиграли, но Джулес был доволен. Разрыв, очевидно, его вполне удовлетворил.

- Ты нам здорово помог, русский, - без обиняков заявил мулат, похлопывая меня по плечу. – Я беру тебя в команду.

- Я не люблю такие игры, - демонстративно потирая ушибленный палец, напомнил я.

Мулат расхохотался.

- Ты в моей команде, русский! Это не предложение, это факт. А теперь забирай свои шмотки и валим отсюда.

Я поискал взглядом Даниэля и, развернувшись, чуть не уткнулся носом в чью-то потную грудь. Бородатый капитан команды соперника буравил меня взглядом, и я не мог понять, зол он или нет. По крайней мере, выражение его глаз не поменялось — что-то среднее между хронической усталостью и вселенским спокойствием.

- Привет, - первым улыбнулся я. – Ты здорово играешь.

Бородач помолчал. Джулес шагнул вперёд и вызывающе вскинул подбородок:

- Ты чего к нему пристал, обезьяна? Не нравится, когда тебя обставляют?

На мой взгляд, наш капитан вёл себя не совсем достойно. Проигрывать тоже надо уметь, тем более, гордиться было нечем.

Никак не реагируя на мулата, тот протянул мне лопатообразную ладонь:

- Маркус.

- Олег, - я пожал ему руку, отметив, что он даже не пытался давить на меня при рукопожатии, и очень удачно избежал соприкосновения с больным пальцем.

- Олег, - повторил он, и надо признать, у него это вышло с первого раза, - ты хороший игрок и ты не должен быть на его стороне. Тебе не место в команде Джулеса.

- Заткни свой поганый рот, ты, ублюдок! – не слишком громко, но резко оборвал его наш капитан. – Парень будет играть, где ему вздумается, верно, русский?

- Приходи ещё, - не обращая внимания на мулата, продолжил Маркус. – Поговорим.

- Хорошо, Маркус. До встречи.

- До встречи.

Джулес проводил противника бешеным взглядом и повернулся ко мне.

- Ты ведь не сбежишь от нас, русский? Не уйдешь к этому кубинскому отродью?

- Я уже сказал тебе, Джулес, я не играю в баскетбол. А сейчас я должен идти. Полдня на эту ерунду ухлопал...

- Идём, - кивнул мулат, махнув Даниэлю с моей курткой. – Поговорим о работе.

Оказалось, из каменного колодца вёл ещё один выход, которого я не заметил. Крохотная дверца, ведущая в короткий подвальный коридор, который заканчивался такой же дверцей, только наружу. Обогнув целый блок, мы наконец вышли к нашему двору. Здесь наша команда разделилась: мы с Джулесом пошли дальше, на оживлённую улицу, по которой я сюда добирался первый раз; ребята свернули в первый же переулок, в очередные пока ещё незнакомые мне дебри рабочего района.

- Я не знаю, что ты ищешь, русский, - вдруг заговорил Джулес. – Ты не похож на тех придурков, которые сюда приезжают. Такие обычно не щадят свою задницу и не боятся запачкаться, если ты знаешь, что я имею в виду.

- Догадываюсь, - пожал я плечами, хотя на самом деле вариантов в голове возникло так много, что я просто не знал, который из них имел в виду Джулес.

- Ты вряд ли согласишься собирать мусор или таскать мешки с каким-нибудь дерьмом, я прав?

Я пожал плечами. Я не боялся грязной работы, но и не привык к ней.

- Можешь не отвечать, русский, я по твоей роже всё вижу. Ты сейчас готов послать меня к чертовой бабушке, но у меня действительно есть неплохое место для тебя. Я работаю охранником в клубе. Один из нашей бригады недавно попал в больницу, нам нужна замена. Тебе жуть как повезло, Оулиг! К нам кого попало не берут. Человека проверяют на месте… в общем, ты поймешь. И тебе нужен имидж покруче. Крутой вид охранника отпугивает не меньше, чем его бицепсы. Но я спокоен! Прав был Салливан, ты беленький, но тебя это не портит. Да что там! Все местные тёлки твои, русский!

Я покосился на мулата, затем перевёл взгляд на светофор. Ожидавшие вместе с нами зелёного света пешеходы послушно замерли, уставившись в никуда.

- Нам далеко идти? – поинтересовался я, не глядя на мулата.

- Не очень. Сейчас на автобус и до метро, там пересядем. Заодно и город посмотришь, русский. Могу поспорить, тебе понравится. Всем, кто видит его в первый раз, нравится.

Я не спорил. Наверное, я всё же плохо рассмотрел то, что окружало меня, пока искал себе жильё. Только теперь я в полной мере осознал, что оказался на другой планете. Я слышал, что в Америке любят давать городам неофициальные названия. Чикаго получил кличку «город ветров».

Мы шли по оживлённой улице с магазинами, ресторанами, множеством людей. А слева и справа вдаль уходили тихие, жилые улицы – дома в два-три этажа, широкие тротуары и шоссе, по которому изредка проезжали автомобили. Дом, в котором поселился я, в этом районе, похоже, считался многоэтажным. Обочина, как и везде, заставлена припаркованными машинами.

- Привыкнешь, - снисходительно улыбнулся Джулес, наблюдая за мной. – Это оно только на первый взгляд кажется чудом. Потом начинаешь понимать, в какое дерьмо влип. А когда поймешь, будет поздно.

- Ты же как-то живешь, - рассеянно возразил я, наткнувшись на кого-то из прохожих. Народу было так много, что я боялся отстать от мулата, скользящей походкой бывалого человека обходившего все препятствия.

- А что мне остаётся делать, русский? – вскинул брови мулат, оборачиваясь на ходу. – Будто у меня шикарный выбор – жить здесь или в Бразилии. Везде хреново, а мне отсюда просто некуда уезжать. Дома у меня уже нет, отсудили родственнички… а ты говоришь – живу…

На остановке автобуса ожидало всего несколько человек, однако Джулес скорчил недовольную мину.

- И какого хрена им всем здесь надо? – поморщившись, мулат недовольно шагнул поближе к бордюру; к остановке подъезжал смешной жёлтенький автобус, который ощутимо портила яркая реклама сигарет, облепившая бока машины. – В этом долбанном районе машин гораздо меньше, чем в любом другом, вот и транспорт здесь перегружен. Ничего, так не каждый день. Тоже привыкнешь.

Я покосился на мулата, резво оттеснившего плечом бойкую на вид старушку, оказавшуюся менее проворной, и проследил за ним взглядом. Джулес скрылся в глубине салона, а я посторонился, давая ей пройти. Бросив на меня удивлённый взгляд, женщина проворно забралась на довольно высокие ступеньки и, кинув заранее приготовленную мелочь в жестяную банку водителя, уселась на свободное место у окна. Спохватившись, я принялся шарить по карманам и, на своё счастье, тут же нашел несколько смятых долларов. Зайдя в автобус, я положил деньги в банку и прошёл в конец, где меня ждал Джулес, раскинувшийся на заднем сидении.

- Садись к окну, русский, - великодушно разрешил он, давая мне пройти. – Небось интересно будет, хотя ехать нам недолго…

Я не пререкался, хотя особо интересно мне не было, и молча сел у окна. Если это называется «транспорт перегружен», то как бы он удивился, увидев, что по утрам творится у нас на остановках. Один раз, помню, я ехал в институт, распластанный по двери маршрутки, и вообще не касался ногами пола.

Я чувствовал себя очень усталым, хотя до вечера было ещё далеко. Наверное, сказывался перелёт, затем бурное утро поисков жилья, уборка вместо планируемого отдыха, затем этот идиотский баскетбол, в который я был втянут непонятно как и зачем, теперь вот вынужденная экскурсия по городу… Вынужденная, потому что я ехал на собеседование, а не отправлялся смотреть город.

- Даже не думай дрыхнуть, русский, - бесцеремонно ткнул меня в бок Джулес. – Смотри и запоминай дорогу, обратно будешь добираться своим ходом, я останусь в клубе.

- Раньше предупредить не мог? – огрызнулся я, послушно посмотрев в окно в поисках ориентиров. – Я вообще не собирался искать сегодня работу...

- А когда? – удивился Джулес. – Это как раз первым делом, а потом уже можно и на город поглазеть, если делать нечего. А в клубе, я уверен, ты не подведешь. Только попробуй, русский! Не смей меня позорить, - подмигнул он мне, но по его тону я понял, что мулат не шутил.

Авторитет – вещь опасная, поэтому я предпочел промолчать, отвернувшись к окну. Мой язвительный язык не раз доводил меня до драки, а в чужой стране я не собирался так рисковать.

Между тем смотреть было не на что. То есть, конечно, я бы в любом случае смотрел, но из окна автобуса многого не увидишь. Вначале я ждал каких-либо особо запоминающихся ориентиров, потом понял, что разношерстная толпа и яркие бутики повсюду. Нигде не было ни монументов, ни интересных домов необычной архитектуры; везде один и тот же стандарт спичечных коробков. Я повернулся к Джулесу, чтобы уточнить план действий, и с удивлением увидел, что мулат попросту спит, скрестив руки на груди. Я хотел тотчас мстительно его растолкать, но отвлёкся, заметив аварию у моста, который мы как раз проезжали. Засмотревшись на смутные очертания домов, я едва не свернул себе шею, но спать больше не хотелось. Меня окружал новый и непонятный мир, который предлагал то, чего не было дома – свободу действий. Дома я никогда не забывал о границах дозволенного, которые старался не преступать. Здесь же…

Здесь можно было всё.

Я прильнул к окну, с живым интересом разглядывая людей с озабоченными, серыми лицами. Рабочий день подходил к концу, но улицы, по здешним стандартам, оставались полупустыми. Внезапно мне подумалось, что всё равно. Что жизнь везде одинакова – сплошные будни. И нет разницы, где создавать семью и заводить детей…

Забегая вперёд, скажу: я быстро понял, что ошибался.

- Русский! – хриплым голосом позвал Джулес, открывая глаза и поднимаясь со своего места. – Эй, русский, вставай. Приехали…