Глава 5

***

Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, Уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь. (Матф.28:19-20)

***

Мы вышли в центре города на Стэйт-Стрит, и я с оторопью уставился на огромные небоскрёбы, теряющиеся в облаках. Одно дело – видеть такое в кино по телевизору, и совсем другое – стоять рядом, не зная, когда упадёт такая вот глыба. В тот момент мне вдруг стало страшно интересно, сколько же разрушений будет при падении только одного такого дома. Задумавшись, я не сразу заметил, что Джулес уже давно перешёл улицу, и теперь нетерпеливо искал меня взглядом. Получилось у него не сразу, улица была заполнена людьми, я просто терялся на фоне негров, азиатов, белых, латиносов и других, кого я не мог с полной уверенностью отнести к какой-либо определённой расе. Мулат уже махал мне рукой, призывая подойти ближе, но я сделал несколько растерянных шагов и остановился. Представляю, на кого я в тот момент походил: глаза круглые, рот открыт, голова задрана вверх — полная дезориентация в пространстве. Словно Большой Каньон, сплошные скалы, нависшие над головой. Задавило в висках, и я тряхнул головой, диким усилием избавляясь от наваждения. Бесспорно, здания в Чикаго были гораздо выше, чем в любом нашем крупном городе. Не все, конечно, небоскрёбы, но большинство домов в этой части города оказались высотными. Десять, двенадцать этажей минимум...

- Русский! Эй, русский, не отставай!

Я покорно перешёл на ту сторону улицы, где меня ждал Джулес, проталкиваясь среди нескончаемого человеческого потока. Мулат насмешливо посмотрел на меня и покачал головой.

- Смотри под ноги, новичок.

На новое прозвище я не отреагировал, тем более что под ногами оказался не привычный асфальт, а большие квадратные плиты. Я шёл за Джулесом, озираясь по сторонам, как дикарь. Было одновременно и захватывающе, и тоскливо; я не мог понять, чего хочу сейчас больше – ринуться в этот многолюдный поток, слиться с ним, стать частью этого потрясающего и непонятного мира, или же убежать отсюда и спрятаться в мире более понятном и привычном, где нет этих гигантов архитектуры, уносящихся вверх на десятки и сотни метров.

Я загляделся на очередной небоскрёб, и с ходу наткнулся на остановившегося у светофора Джулеса. Мулат поморщился, но ничего не сказал, очевидно, догадываясь, что творилось у меня внутри.

Я оглянулся ещё раз, последний, и внезапно увидел своё отражение в витрине бутика. Ошарашенное, чужое лицо и съёжившаяся фигура терялись в огромном потоке туристов, жителей города, детей, взрослых, одетых лучше и хуже, движущихся во всех направлениях и совершенно не обращавших внимания на то, что так поражало меня.

- Идём, русский, - дёрнул меня за рукав Джулес, когда загорелся зелёный свет. Я только кивнул через силу. Если бы не мулат, я бы потерялся здесь уже минут через пять. Наверное, мне повезло, что в свой первый раз я оказался здесь не один.

- Нам далеко?

- Почти пришли.

Я уже понял, что верить словам Джулеса означало попросту не уважать себя. «Почти пришли» было и в начале пути, и когда мы выходили из автобуса, и когда заходили в метро, и когда из него вышли. Ещё одно «пришли» сути дела не меняло.

Я озирался всё время, не особо запоминая дорогу, и очень скоро, потирая затекшую шею, понял, что даже приблизительно не знаю, где мы находимся. Спрашивать Джулеса я не стал – для него всё было понятно и легко, я решил не тратить время попусту. Когда мы придём, я припру его к стенке и выпытаю путь назад.

Что-то ощутимо ткнулось мне в ноги. Я опустил взгляд и увидел девочку лет десяти на роликах, сидевшую прямо на плитах. Падение прошло не совсем благополучно: она содрала кожу на ладонях, и теперь кривилась, явно собираясь плакать.

- Давай я тебе помогу, - мягко сказал я, нагибаясь, чтобы её поднять.

Девочка заверещала и попыталась отползти от меня.

- Я помогу тебе подняться, - повторил я, глядя ей в глаза.

Это сработало. Она утихла, недоверчиво глядя на меня, и позволила себя поднять. Утвердившись на своих роликах, она что-то неразборчиво проговорила и шустро метнулась вперёд, к возмущённой женщине, которая так же неразборчиво, но громко что-то мне выговаривала. Я хотел остановиться, но внезапно появившийся Джулес схватил меня за руку и потащил куда-то в сторону, на соседнюю улицу.

- Ты что? – только и спросил я.

- Держись от детей подальше, - прошипел мулат, отпуская меня, но не сбавляя темпа. – Тронешь одного, даже случайно – засудят. Засудят как пить дать, даже понять, за что, не успеешь.

- Но… Джулес… она упала, я всего лишь…

Мулат на секунду остановился, пронзив меня тем же взглядом, что и на игре в баскетбол – так, что мне сразу стало стыдно и за свое поведение в частности, и за себя самого в целом. Джулес дёрнул щекой.

- Прав был Салливан. Ты слишком беленький. – Встретив мой взгляд и, очевидно, уразумев, что я медленно, но верно закипаю, мулат несколько сменил тон. – Русский, ты просто… поверь мне. Я не стану ничего тебе объяснять, ты сам позже всё поймешь. Всему своё время.

Я не ответил, чувствуя, что сильно раздражён, и продолжал следовать за ним, не оставив, однако, своего занимательного занятия – смотреть. На здания я больше внимания не обращал, попросту утомившись постоянно задирать голову вверх, и уделял куда большее внимание людям. Что мне мертвые глыбы? Куда интереснее мне были те, кто наполнял их.

Чикагцы видели эти огромные строения много раз, и уже давно не поднимали голов, чтобы полюбоваться архитектурой очередного многоэтажного монстра. Проза жизни казалась той же, что и везде. Мужчина в дорогом костюме читал газету, молодые люди покупали в яркой будке хот-доги и пончики, несколько девушек шумно обсуждали содержимое витрины модного бутика.

Я смотрел. На многочисленных плакатах, на проезжавших мимо автобусах, на дверях магазинов и супермаркетов была реклама, реклама, реклама. Практически на каждом углу молодые люди в униформах раздавали какие-то листовки, призывающие купить современный кухонный комбайн или попробовать пиццу в новом ресторане.

- Сюда, - потянул меня в сторону Джулес, мимо рывшегося в мусорном баке бомжа.

Мы свернули в переулок, где шастало куда меньше народу, и Джулес стал идти чуть медленнее.

- Понравилась главная улица города? – спросил он, усмехнувшись.

- Какая? – удивился я.

- Та, по которой мы только что шли. Мичиган-авеню.

Я невольно оглянулся на людную и шумную улицу, оставшуюся позади, и почувствовал, как раздражение, которое я испытывал по отношению к мулату, поднялось снова.

- Не мог раньше сказать, Джулес? – недовольно спросил я. – Я всё-таки не знаю города, и мне было бы интересно знать, что тут и где.

- Не посчитал нужным тебя отвлекать, - отмахнулся от меня мулат, сворачивая в очередной проулок. Он оказался довольно коротким и почти безлюдным. – Ты был так отрешен от этого мира, так любовался небоскрёбами и нашими местными девушками, что я просто из человеколюбия не смог.

Я уставился на него, борясь с убийственными побуждениями. В тот момент мне больше всего хотелось вновь нырнуть в тот шумный мир, который почему-то так резко оборвался, и не видеть перед собой этого вездесущего мулата.

- Чикаго прекрасный город, русский! По крайней мере, после того, что я слышал про Нью-Йорк, я начал так считать. Взгляни – мы только что были в адском месиве, а сейчас мы в тихом и мирном местечке… Вот за что я люблю этот город! Это мир контрастов, русский, - поучительно закончил свою мысль Джулес, с некоторым превосходством глядя на меня.

Я огляделся и вопросительно посмотрел на него.

- Мы пришли, - подтвердил Джулес.

Я ещё раз посмотрел на большое трехэтажное здание ночного клуба, внимательно прочитал все имеющиеся неоновые вывески и вздохнул.

- Это оно?

- Не слышу энтузиазма в твоем голосе, русский! – прищурился мулат. – Это лучший клуб на Магнифисент Майл, можешь в этом не сомневаться. Если услышишь от кого-то нечто противоположное – смело бей недоноска. Всё понял, русский?

- И много тебе здесь платят? – поинтересовался я, оглядывая сияющее здание клуба.

- Я – это я. Но тебе будут платить тоже хорошо. Если покажешь себя с лучшей стороны и в отличной форме, можешь выбить не меньше пары сот баксов за смену.

Я кивнул. Предложение нравилось. Если ещё учесть плату за квартиру, получалось совсем здорово: выходит, поработав день-два, смогу оплатить аренду. Кроме того, если смены будут ночными, то днём я тоже смогу что-нибудь придумать: зря терять время я не привык.

- Идём?

Толкнув зеркальную дверь, Джулес первым вошёл внутрь. Шагнув вслед за ним, я увидел двух охранников у входа, которые оглядели меня цепко и настороженно. Один из них что-то коротко бросил Джулесу, мулат в ответ кивнул, не останавливаясь. Пройдя мимо дверей с табличками, надписи на которых я не успел прочитать, мы оказались в главном зале клуба. Я бывал в таких местах дома и не могу сказать, что мне в них нравилось. Блестящие полы и стены, несколько шестов в зале и на сцене, аккуратные столики внизу и кожаные диваны на верхнем этаже зала. Время было раннее, клуб пустовал. Один из диванчиков наверху облюбовала компания секьюрити, свободная от дел в отсутствие посетителей. Стойка располагалась недалеко от сцены, находившийся за ней чернокожий бармен поднял голову и заулыбался, увидев моего спутника.

- Джулес! – негр обогнул высокую стойку и оказался рядом с нами. – Босс хотел тебя видеть, ты как задницей чувствовал!..

- Тео, это русский, - представил меня Джулес. – Мне показалось, он нам подойдёт.

- Русский? – негр на секунду замер, потом протянул мне руку. Пожимая его ладонь, я не мог отделаться от странного ощущения, что не должен, просто не должен здесь быть. Ещё этот мулат наверняка забыл моё имя, поэтому и представил меня как «русского». – Похож на крепкого парня, только слишком… белый. Ты уверен, Джулес?

Мулат пожал плечами.

- Проверим.

Чем дальше, тем сильнее укреплялось желание свалить отсюда. Это даже не баскетбол под открытым небом. Это больше походило на западню, и хотя я не боялся, от неприятного чувства отделаться не мог.

- Идём, - дёрнул меня за рукав Джулес.

Мы вошли в дверь, находившуюся рядом со стойкой и, миновав короткий тёмный коридор, поднялись по узкой лестнице наверх. Дверь была закрыта, и когда шедший первым Джулес открыл её, по глазам ударил яркий свет и гул голосов. Я прищурился, и вслед за мулатом зашёл в комнату.