Глава 4 - Больше дел - больше проблем

Мужики переглянулись. Одно дело доставать паллеты в сотни килограмм из прицепа в четыре-шесть-восемь рук, работая как муравьи – коллективом. А другое, ещё и встречный контейнер разгружать.

Никто не любит лишней работы.

Разгоняя мысль можно было даже прикинуть, что и его потом куда-то надо загружать. Работы стало не то, что больше, её количество умножилось многократно. Притом, всё это время работать без стремянок, на воле случая, до первого растяжения или возгласа «ай, зажало». А мужики знали, что случаи бывают разные и даже если все выживут без потерь, дураков выполнять чужую работу нет.

– Борис… я не понимаю, что это за вагон возможностей? – ловко закамуфлировал всё то, что накопилось внутри от вида этой картины Шац.

На людях он был культурным человеком. Но судя по суровому, озадаченному виду, ему больше подходило словосочетания «что за ёбаный пиздец?!».

Однако, посредник словно проходил курс управления гневом, где любили подменять глубинные понятия на наносные.

Боря даже кивнул, внутренне согласный с ситуацией. Долго разгрузка пойдёт. Сил требует немалых, а происходит действие в поле, с грязью под сапогами. В условиях, когда ветер дует в недовольную харю, а желудок урчит, требуя обеда.

Но обеда не будет. Только подработка. С перспективой сначала разозлить мокрых, голодных мужиков, а потом от них же выхватить, когда первый психанёт и все остальные поддержат за компанию.

– Вы не говорили, что ещё и этот контейнер придётся разгружать, – заметил Шац, со всей ответственностью на челе поскрёб лоб, а затем продолжил. – Тут же роту грузчиков нанимать придётся попутно! Одна европаллета, она же в простонародье деревянный поддон… – Шац следом нос почесал, вздохнул и продолжил. – … сама по себе весит от пятнадцати до двадцати килограмм в зависимости от влажности и используемой древесины. А ведь на ней ещё и груз ничего себе. И вижу я в загрузке не вату. Так что даже если мы все впряжемся, утром не поднимемся. Поясница взвоет, Борис.

– А… техника? – робко подал голос Глобальный.

– Какая техника? Экзоскелеты в наше сельпо ещё не завезли, – удивился посредник. – А вилочный погрузчик в поле не погоняешь по сырой земле. Ему ровная поверхность нужна, устойчивая. Желательно бетонка, асфальт или хотя бы укатанная грунтовка. Но не в поле же! Колёса маленькие, намотает быстро. Он если и не просядет от груза, то в кашу землю на выгрузке быстро превратит. В этой же луже следом и искупается. А погода и так жопная. Дождь не прекратится, Борис. Земля суше не станет. Да, мужики?

– Я-то впрягусь, – добавил мрачно Стас. – Но, если верить статистике, четверо из пяти людей не умеют какать под дождём.

Боря посмотрел на кореша. В его бровях собиралась вода. С них как с кормушки могли кормиться синицы, но те в непогоду попрятались, чтобы ветром не сдуло.

– А после поднятия таких тяжестей – всем придётся обосраться, – добавил Шац. – Я жду объяснений, Борис.

Боря почесал маковку и приподнял палец:

– Один момент… Я только позвоню кое-что уточнить.

Глобальный умчался в салон микроавтобуса звонить в СИЗО. Вопросов следственного комитета он больше не боялся, так как пара-тройка мужиков в поле с округлёнными глазами – это угроза явно большего значения, чем гипотетические проблемы со следствием.

Ответили довольно быстро. Боря не успел даже представить, как достают трубку из заднего хранилища. Воображение у него всё-таки было хорошим. Но думал в основном сначала о женщинах, а потом подрос и о работе начал задумываться.

С другой стороны, такие «склады общественного пользования» могли использовать не только для транспортировки. И Глобальный очень надеялся, что детали пройдут мимо него, если у бывшего шефа что-то пойдёт не так.

– Мне бы Антона, – сказал Борис вместо приветствия нейтральным голосом.

Понятно, что техника умная и кому надо распознают. Но зачем облегчать им задачу? А ещё ему было совсем не ясно, входит ли он уже со своим уставом в чужой монастырь, или ещё располагается на своей территории?

Проще говоря – «нужно ли входить в хату, располагаясь на территории поля под картошку?». Иначе говоря – здороваться надо по-особому? Или если трубку следователь возьмёт, то не оценит «вечера в хату бродягам»?

Борису обидеть никого не хотелось. Ребята во дворе в детстве уверяли, что даже слово «обидеть» имеет другое толкование в местах не столь отдалённых, но огороженных высокими заборами с колючей проволокой.

Пока мир по эту сторону чужд тех требований, всё вроде в порядке. Но ненароком приходится его побеспокоить. И нервы играют. А с ними играет что-то сзади в штанах, пытаясь поймать ритм или сокращаться в такт.

– Шмыга, тебе звонят, – донёс динамик весело, добавил приглушённо, как будто трубку рукой прижали. – Будешь платить или за счёт звонящего?

– Разберёмся, Ущерб, – ответил Антон, у которого судя по прозвищу, дела по ту сторону колючего провода сложились не очень.

Но и у посредника рядом не то, чтобы гладко по жизни. Потому едва проскочила философская подоплека, как динамик заговорил проникновеннее. Антон выдал громким шёпотом:

– Боря, ты почему ещё не в порту? Я с охраной договорился. Дед тебя после обеда пропустит. Он там… смотрящий.

– В каком, бляха-муха, порту! – обозначил негодование Борис, но пока не настолько глобально, чтобы предъявили за бестактность. – Я забрал уже груз! И по нему есть вопросы!

– Как забрал? – если и отыгрывал удивление Антон Сергеевич, то весьма умело. – Кто бы тебя пустил? Какие ещё вопросы?

– Так получилось... – протянул Боря, не помня подробностей. – Семьсот третий полон припасов. Вот смотрю на него и думаю – а разгружать кто будет твоё «там всё по мелочи?».

– Бляшка… блестящая! – вновь сыграл так, что поверишь, Антон, видимо не допуская бранных слов на территории особого порядка жизни. – Боря, я что сказал семьсот третий? Триста седьмой же! Борь! Это нервы… Борь… – последние слова он произнёс со слезами в голосе.

«Каков актёрище!» – восхитился внутренний голос: «Рекламируй такой услуги банка, ему бы верили больше, чем очумевшим от окна возможностей и гонораров топам, отыгрывающим за народный эпос по причине красивых морд».

– Антон… – Боря сделал многозначительную паузу, подбирая слова.

Внутренний голос молчал. А другого не было.

На «вы» бывшего начальника уже называть не хотелось, но степень глубины падения пока точно не определил из-за шока. Можно и потыкать.

– Я, как тут говорят, «за базаром не проследил»! – добавил бывший начальник с ощущением, что всё пропало. – Борь! Сделай что-нибудь. Борь… Боря-я-я… не молчи!

– Да слышу я! – рявкнул Глобальный.

Он даже попытался представить, как подходит к мужикам и говорит, что надо всё переиграть, ошибочка вышла. Шутка-юмора, хе-хе! А чего это вы все не аплодируете?

Но по итогу вместо веселого времяпрепровождения он полетит на землю от удара в зубы. Да и по земле потом покатается, пока пинать будут. Но дело не в боли. А в принципе.

А принцип этот недоумевал – какого хрена?!

Боря выдохнул и добавил с пониманием:

– Но… сделать уже ничего не могу. Не обратно же его вести! Там ещё охрана потом череп проломит. Не понимают люди, когда ворованное возвращают на месте. Не по-людски это как-то.

– Боря, да хер с семьсот третьим! – вдруг выдал арестант коммерческой направленности в рабочее время. – Триста седьмой забери!

«Всё просто у него. Нашёл тоже помощничка. Принеси-подай, отойди – не мешай», – возмутился внутренний голос.

– Сразу надо было говорить точно! – добавил Боря, солидарный как с нервным полустоячком, так и с поигрывающим очком, которое тоже словно пыталось что-то сказать где-то на тонкой границе между нервным срывом и желанием рассмеяться в голос.

«Как там говорил доктор: нервы, просто нервы?», – подсказал внутренний голос, тут же активировавшись в этой какофонии ощущений.

Но по ту сторону телефона, в своих особых формах существования жизни, вдруг натуральным образом ударились в слёзы. И сразу не поймёшь, по понятиям то или в силу актёрских способностей.

– Боря, реши вопрос! Умоляю! Боря-я-я… забери контейнер! Он такой, небольшой, красненький. Мне же пиздец, Боря-я-я. Яна меня убьёт, если узнает. Там же все мои секреты.

– Да как я тебе его заберу?! – всё же перешёл на ты Борис. – Подмышку что ли возьму? Я за этот подарок ещё мужикам должен!

– Как хочешь, Боря-я-я! Я тебе сам грев зашлю. Я тебя так подогрею по жизни, что всю жизнь в тепле будешь, – забормотал Антон и перешёл на шёпот. – Я же… машину свою отдам! Слышишь? Внедорожник. Помнишь? Бери, твой. Только спрячь груз! Вывези его!

– Ну… машина это… неплохо, – прикинул Боря. – Но что за груз-то?

– Боря, я в тебе не сомневался! – вместо ответа выдал Антон. – Надеюсь на тебя.

Связь тут же отключилась. Боря сплюнул. Фигурально. Так как плевать на руль своего авто не хотелось, пока другой не подарили. Да и переобутый микроавтобус-трудяга подобного отношения не заслужил.

Это он скорее Антону Сергеевичу в морду наглую плюнул. Отразил в действии всё, что не высказал.

Открыв дверь, Боря вышел.

«Нет, а что собственно не так? Внедорожники каждый день не раздают. Брать надо! В хозяйстве всё пригодится», – подстегнул внутренний голос.

Вдохнул полной грудью и сделав морду кирпичом, Боря подошёл тут же к Шацу. С новым предложением.

– Значит так, – бодро начал Глобальный. – Надо ещё раз сгонять в порт. И ещё один контейнер забрать. Который… почти пустой.

– А почти это… – прикинул Шац, поигрывая пальцем в равновесии. – …больше пустой или больше почти?

– Да пустой… почти, – уточнил Глобальный, отмахнувшись от деталей.

Он и на этот раз понятия не имел, что там. Только шептуна подпустил, едва подумав о запрещёнке.

«Что там может быть? Продукты ядерного синтеза? Оружие? Просроченный советский творожок, в один момент ставший грозным химико-биологическим?», – не унимался внутренний голос, нагоняя страха, от которого подкручивало живот. В себя ещё не пришёл после больничных процедур.

Почуяв сомнение, все посмотрели на Бориса с разными выражениями лиц. Кто с уважением, как к собственнику движимых активов, кто с негодованием, как к человеку, который не собирается делиться секретами с отрепьем, а кто с нейтральным выражением лица, как люди не конфликтные.

В числе последних был Шац. Он же первый и сказал:

– Предположим, ещё час у меня найдётся… А денег-то хватит?

Деловые люди всегда договорятся.

– С собой на руках десятка, – уверенно начал Боря.

– Сколько по-твоему стоит аренда двух фур и крана-погрузчика? – повторил Шац, мгновенно перейдя с «вы» на «ты». Это в первый раз вопрос звучал уважительно. А теперь хотелось кофе и в джакузи с блондинкой. И клиент чётко обозначил, что не особо платежеспособен.

Тогда Боря чуть менее уверенно добавил:

– А остальное Пахом на карточку перекинет безналом.

Лица сразу стали уважительными. Деньги вроде как есть, остальное – говно-вопрос.

Но тут Боря вспомнил, что все документы на автомобиль, как и портмоне с карточками по-прежнему у Дарьи, что приютила барсетку, когда сдавала его в скорую помощь, да так о ней и заботится. Ключами в него швырнула, а остальным имуществом забыла. А оно гораздо более движимое, чем контейнеры.

Но это уже детали. А суть в том, что, забрав ключ, Боря забыл про всё остальное, пока раздумывал, воняет ли от него кошками и собаками или можно обнять спасительницу как родную? А это остальное могло пригодится.

«Почему до сих пор приложение банка не установил?», – тут же предъявил внутренний голос.

Попутно Боря вспомнил что изначально оно было при попадании в больницу. Но смотреть на нули было скучно. А на обновление игрушечки не хватило места и пришлось удалить всё «не столь важное».

«Кого волнует отражение зарплатных нулей, когда орк не прокачан, а в клане обещали новый шмот, да?», – припомнил внутренний голос.

– Кому скажу, тому и зашлёт, – подчеркнул Боря в тот момент, когда Шац начал терять терпение. – За оплату, мужики, не переживаем. Дело делаем.

При магическом слове «оплата», посредник почесал нос и прикинул:

– Ну, можно и снова сгонять. Тогда едем с краном, чтобы снова на портовый в тапках не лезть. Я вообще не пойму, зачем с тобой крановщик поехал.

– Я человек свободный, хочу – еду, – подчеркнул Стас. – Хочу – не еду.

– Так, мужики. Без меня. Мне ехать надо, – подчеркнул водитель гружённой до потолка изделиями секс-индустрии фуры. – Максимум что могу сделать, это груз отцепить. А пока рассчитайтесь и я двину в рейс.

– Тогда подопри вход в контейнер, – посоветовал Стас. – А то мало ли… Ветром сдует. Ветер перемен у нас загадочный. Если дует, то всё сдувает под чистую.

Боря посмотрел на крановщика с вопросом, но помыслив, кивнул. Да, разумно, так как нового навесного замка под рукой ни у кого не было. А стоит оставить открытый контейнер хоть в чистом поле на час-другой, и тут же найдутся искатели металлолома и других приключений. Они всегда приходят, когда не ждёшь, а чего им предъявишь, когда на участке даже забора нет?

Через десять минут поле опустело, оставив контейнер придавленный и прицеп с грузом. Белый прицеп, в отличие от вскрытой ёмкости, был закрыт навесным замком, ключ от которого вручили Шацу на хранение.

Вскоре колонна, состоящая из грузовика-крана, пустой фуры с прицепом без бортов и из микроавтобуса, торжественно подъехала к шлагбауму в порту.

Задумчиво поглядывая на глазок камеры, Боря сделал непроницаемое лицо и даже помахал рукой «смотрящему».

Из будки вышло сразу два охранника. Только старик закурил, кивнув водителю и остался под козырьком. А молодой, что работал с самого утра, вышел под дождь и постучал в окно пассажира.

– Чего надо? – буркнул Стас, неохотно впуская холодный воздух в салон.

– Как чего? – удивился охранник. – Тебя несколько дней ждали. А ты приехал и снова слинял? Я уж думал кинул ты нас, в полицию собрался звонить. А смотрю – едет крановщик наш. Ты чё, расслабился, совсем?

– В смысле расслабился? Я и не напрягался, – ответил Стасян хотя бы потому, что действительно не напрягался. Разгружать евро-паллеты не пришлось.

– Ты дерзкий, смотрю, – заметил охранник и очки убрал в кармашек рубашечки. – Выходи, поговорим. Учить тебя буду. Нельзя портовых кидать.

– Ты уверен, что хочешь, чтобы я тебя кинул? – уточнил Стасян для порядка.

– Ты чё, крутой? Выходи, говорю!

Боря вздохнул. Охранник по ту сторону был среднего роста, средней стати. В очках с толстыми линзами, что означало – не видит ни хрена. Но из той породы борзых, что всегда ищут правду. Где бы её не зарыли.

К его несчастью, он видел только голову Стаса. И даже не представлял, на высоте какого роста та голова живет. А другой охранник, что не на территории, видимо не подсказал с кем придётся иметь дело.

Но Стас выходить не стал и заметил придирчиво:

– Слышь, портовый мститель, ты чё зацеп ищешь? А хера у вас переобуться не во что? Мне что в сланцах по кранам щеголять?

– Чё зассал? – принялся нагнетать охранник, почуяв слабину. Показательно разминая кулаки и даже немного подпрыгивая на месте, он активно изображал боксёра. – Тапки тебе не понадобятся. Сразу в лыжи обую. Выходи, сучье племя! На катетер положу! Ещё и к проктологу запишут.

И он изобразил пару хуков, затем добавил джеба, как профи полулёгкого веса. Хотя боксёрского на нём могли быть только трусы.

Стасян на Борю посмотрел. Боря покачал головой. И сплошь отрицательно.

– Ладно, шучу. Сильно бить не буду, – тут же добавил охранник, чтобы оппонент совсем не перепугался. – Ласты не склеишь. Так, подучу малёк. С «варкушки» пропишу. «Лося» в следующий раз пробью.

Стасян улыбнулся в ответ:

– Спорим этот не служил?

– Ты сам-то служил?

– Конечно… мотострелки! Но в люльку меня только один раз посадили. А так рядом бегал.

Боря снова к крановщику присмотрелся. Шутит? Улыбнулся вроде не сильно. Но случись подобное под водой, акулы бы трижды подумали, стоит ли с ним связываться. Потому что лошадиные зубы крановщика сплошь щербатые и широкие. Укусит – мало не покажется.

– А по медицинской страховке у вас как? Нормально всё? Ну тогда зови доктора… – пожал плечами крановщик, уже собираясь выходить, но там – дождь.

И Стасян дверь вновь не открыл.

– Выходи, говорю! – рассвирепел охранник, и вновь троечку прописал в воздухе.

Бой с тенью. Разогрелся.

Стасян разминался прямо в салоне. Ногу поближе к голове поднял. А показав пятку, ответственно заявил охраннику:

– Мозоль видишь?

– Вижу.

– А укусить можешь?

– Чё сказал? Выходи, говорю!

Выходить под дождь Стасяну было лень. Поэтому он применил секретное оружие и следом за пяткой охранник увидел вросший и снова проросший ноготь, вид которого привёл бы в зелёный цвет лица любого, кто на него смотрел.

Боря невольно и сам посмотрел и едва не блеванул (спасибо, что обед пропустил). Сдержался, обошлось.

Помимо того, что ногтем можно было убить семерых за раз, на нём ещё и грибок сформировался, что не привнесло радужных красок общей картине. Это была скорее антирадуга: мутно-зелёный, бледно-жёлтый, белый, местами коричневый, с признаками то ли гноя, то ли гангрены, ноготь намекал, что цвета в нём не так просто перемешивались.

Ноготь словно молил – избавься от меня или превращусь в медвежий коготь.

Молодой охранник от нового вида отшатнулся и принялся извергать обед, махая машине проезжать.

– Бедняга… чем их тут только кормят? – посочувствовал Стасян. – На лапше одной и сидят.

«Боря, давай подарим ему новые тапочки», – прикинул внутренний голос. «Если найдем, конечно. Какой тут размер? Сорок пятый или сорок шестой? Может сразу валенки брать?».

Проезжая под шлагбаумом, Глобальный заметил, что старый охранник снова кивнул. Как будто подавал условный знак. Наверное, это означало, что камера временно не фиксирует их действий. А те, что уже зафиксированы, будут стёрты при случае.

«Иначе о чём Антону с ним договариваться?»

Очко от этой мысли снова заиграло, уже не припустив, но засквозив. Словно организм вновь намекал, что происходит нечто важное. Только не мог указать где.

«Что же тогда прячут в контейнере? Неужто рабынек филиппинских? Да не… те бы сдохли давно с голодухи», – издевался внутренний голос, пока в животе крутило и клокотало.

Стараясь не подавать виду, Боря повёл колонну к красному контейнеру триста семь. Двадцатифутовый красавец в свежей краске с номером на боку не давал никакого представления о том, что хранится внутри. А огромный замок подсказывал, что секрет откроется ещё не скоро.

«Справиться с ним парой пассатижей и молотком не получится. Резать сваркой надо», – прикинул Боря, и понял, что нужно ехать к Степанычу за аргоном. На балконе ждёт своего часа вместе со сварочным аппаратом.

А вот внутри порта всё быстрее складывалось: погрузка на подложку фуры прошла без эксцессов. Водитель крана поднял груз как купюру, осторожно и с уважением.

Боря, вновь залезая на контейнер, чтобы закрепить тросы, даже прислушался к содержимому. Но там ничего не кричало, не пищало, не бахало и даже не поняло. Присмотрелся, но подозрительного цвета вещества не просачивались.

«Контейнер как контейнер. Чего переживал?» – подумал Боря и вдруг вспомнил, что содержимое можно открыть и без взлома.

«Просто ключ у Яны забери и будет тебе счастье. А ещё сразу можно забрать ключ от внедорожника», – посоветовал внутренний голос.

Решив так и поступить, Боря отправил колонну обратно на участок разгружаться. А сам махнул деду в будке, вновь приняв какое-тайное послание.

Глобальный уже собирался направиться прямиком к Яне, как из будки вновь выскочил молодой охранник, рванул к шлагбауму.

– Нет, ну этот никак не уймётся, – вздохнул Стас и открыл дверь, выходя под дождь ради такого случая.

И вот выходит крановщик, выходит, всё ещё выходит, а охранник становится всё меньше, меньше, и даже уже в плечах. Не поверив, даже очки обратно надел.

Боря моргнул, но не помогло. Процесс всё не прекращается, только набирает обороты. Выходит, и выходит крановщик.

По итогу Стасян вышел. Весь. Рот у охранника открылся, но оттуда ни звука. В очках увеличительных – та ещё картина.

– Ну чего тебе, бедолага? – первым пошёл на него Стасян.

«Если и побежит – только руку протяни. Догонит», – подсказал внутренний голос Борису.

А охранник, не будь ведьмаком – платили ему всё же не серебряными монетами и тем более не золотыми – не горел желанием сражаться с монстрами в мрачную, дождливую погоду. Потому от крановщика отскочил, развернулся и дал стрекача. А по итогу забега на короткую дистанцию в будке скрылся.

– Что ж вы такие агрессивные, а хотите, чтобы я у вас работал? – не стал отпускать человека крановщик со стажем и тапочках. Он сделал шаг-другой вдогонку и почти догнав у порога, заявил. – Или ты что, против дружбы во всём мире? – добавил Стасян уже в окошечко будки, так как объект неприятностей скрылся из виду, но явно его слышал.

Молодой охранник больше не вышел. Но дверь открылась. На пороге возник дед. Перестав гоготать как удод в брачный период, он вытер слёзы и протянул Стасу тюбик.

– Не, паря. Мы как раз за мир. Вот, держи.

Прикинув, что это прикол с вазелином, крановщик покачал головой.

– Ну спасибо, дед. От тебя не ожидал. Старый, а всё туда же?

А дед только ухмыльнулся и сказал:

– Слушай, друг подозрительного вида. Ты не серчай. На молодого внимания не обращай. А сам давай лечись. Я такой каждый день использую. Не дело это без смазки на работу ходить, едрить тя в корень.

Стасян покраснел немного, пробурчал:

– Дед, мне не важно, чем вы тут занимаетесь… Но я больше сюда ни ногой. Поняли? Оба два… а ещё напарники.

– Дело твоё. Начальству скажем не подошли тебе условия. Ну всё, бывай, – ответил охранник и закрыл дверь.

Хмыкнув в ответ, Стас вернулся в салон автомобиля и только там раскрыл ладонь. На пальцах покоился маленький тюбик… с мазью от грибка.

Стас вновь покраснел, но уже густо, забористо, и, видимо, по всему телу. До того ему было стыдно и безумно неудобно перед пожилым человеком.

– Боря, воротайся! – потребовал крановщик.

– Нет, – легко ответил Глобальный, утирая слёзы смеха, но о дороге не забывая.

– Боря, я тебя прошу.

– Не-е-ет, – добавил Боря, только ускоряя ход.

– Боря, ну неудобно же.

– Неудобно перед мужиками будет, когда платить за перевозку нечем будет, – разъяснил Глобальный. – Прости, финансовый вопрос бьёт твою карту с извинениями.

На все остальные уговоры Боря назад так и не повернул.

– Ты чего? – возмутился водитель. – Если перед каждым дедом извиняться, мы так вообще ничего сегодня не успеем! Дедов в стране много. Молодёжи мало.

– Да я же не хотел, – буркнул Стасян.

– Но смог же, – хохотнул Боря.

Так они и ехали в молчании до самой Яны. Стас попутно смазал ноготь и обронил в тишину:

– Нет, ну теперь я какому-нибудь деду жизнь в ответ должен спасти. Чтобы, представ перед ангелами господними, пояснить со всеми вытекающими. Верно мыслю?

– Деды они разные бывают, – осторожно заметил Борис, не желая углубляться в религиозные диспуты.

– Карма, всё такое, – ответил пространно совестливый крановщик. – Через какого-нибудь, да обернётся бумерангом.

– А ты что, уже буддист? – все же уточнил Борис.

– Нет, – тут же ответил крановщик. – Но через левое плечо плюю и тебе советую с черными кошками не якшаться.

– Это да, – протянул Боря, паркуясь уже у знакомого дома. – Тогда спасай дедов. Но занимайся своими кармическими долгами в другой день. Хорошо?

– Договорились.

– Я скоро.

И Боря побежал к подъезду.