Глава 2 - Не грузи меня, кран

Но одно дело договориться за результат и совсем другое – пораскинуть мозгами над деталями. Любое дело определяется лишь его завершением. А процесс – это для рыбалки и прочих хобби.

Задумавшись, Боря поскрёб щетину и заявил:

– Так, ну шкуру неубитого медведя мы уже поделили, а чем контейнер перевезти на участок?

– Погоди, сейчас решу, – заявил Пахом, поставил звонок на удержание и снова повернулся к Глобальному. – В смысле грузовик нужен? Не вопрос. Шац свою фуру без тента подгонит. Двенадцать на два с половиной метра влезут на подложку как нефиг делать. Ленточками красными там обвесьте по краям или вроде того.

– Добро.

– Ты только адрес скажи. И это я беру на себя.

– Так, ну грузовик как бы есть, это одно, – прикинул Боря следом. – Но крана как бы нет, это другое.

– Ой, да там на складе разберётесь, – заявил Пахом, скинул номер Шаца в мессенджер и отмахнулся, как от дела свершённого. – Что в порту крановщика что ли нет? Вон Стасяна возьми на худой конец.

Боря кивнул. А предприниматель сразу напомнил:

– Позвони мне как всё закончится. Денежку тебе на карту закину.

Боря снова кивнул и посмотрел на Стаса. Тощее лицо крановщика и при свете дня было угрюмое, словно короедом изнутри подточенное. Но когда в воздухе прозвучали теги «кран», «фура», «искать», он гордо выпятил хилую грудь. И, как избранный персонаж, приготовился к вниманию, ожидая триумфа.

Но подтвердить свою кандидатуру не дали. Стаса позвала медсестра на выписку.

– Боря, погоди меня, вместе поедем, – лишь добавил он у двери и поспешил по коридору к ординаторской.

Глобальный кивнул и на этот раз. Почти зарядка для шеи получалась.

В руке завибрировало, отвлекло от мыслей о грузоперевозках. Посмотрел на дисплей – «Коба».

– День добрый, Моисей Лазаревич, – поднял трубку Глобальный.

– Боря? – динамик словно удивился. – Мама дорогая! Ты очнулся. Рад слышать.

– Взаимно, – ответил пациент, вспоминая детали их договора. – На ближайших выходных займусь вашим вопросом.

– Шоб да, так нет, Борис, – тут же осёк клиент. – Смею заметить, геморрой на мою голову случился заметно раньше. Тянуть до выходных резона нет. Давайте поторопимся от сего момента. Дабы не растягивать его в бесконечность. Оно нам надо?

Напор был весомым. Крыть было нечем. Только детали отсутствовали.

– Что случилось? – только и спросил сантехник.

– Как шо? Как шо, Борис? – протараторил Коба и ответил, трагично повздыхав. – Слушайте сюда, и я отвечу. Трубу-таки прорвало. Хорошего только то, что я к вам прислушался сразу. И Сара всё застраховала заранее. Когда случился казус, сосед снизу не с факелом к двери пришёл, а с ведром поднялся. Одно радует – полы он всё-таки помыл. Затем мы вместе повздыхали над ипотеками, посетовали глобальному потеплению и гуманитарной проблеме полярных медведей. И на том разошлись.

– Так разве это плохо?

– Мне или медведям, Борис? – удивился Моисей Лазаревич. – Вы не уводите разговор в сторону от сих до тех. Плохого тоже не мало. У нас больше нет горячей воды во всём подъезде. Пришёл какой-то чистый поц в пиджаке, чтоб я так жил. Развёл какие-то мансы, и отключил всё по контуру, как вы и говорили. А сам говорит, что в отпуске от сего момента. И из запоя выходить дольше, чем на пятнадцать минут больше не намерен.

– Так это самое…

– Таки дослушайте, Борис! – держал быка за рога Коба и явно не собирался отпускать. – Я в ЖЭУ позвонил в соседний район, а они говорят – других специалистов нет. А ваше ЖЭУ, Борис, в ауте. Которое и наше тоже, но попозже. Вся надежда на вас. Таки сделайте уже что-нибудь с этим. Иначе изжога доконает меня.

– Так, а я ж…

– Не поймите меня неправильно, но мы все любим мыться, – даже не думал умолкать Коба. – К тому же у нас был разговор за это дело, и я устал смотреть на коробку с видеокартой. Если она вам нужна, давайте торопиться вместе.

– Но я в больнице… – вставил в поток не до конца понятной, но забавной речи Глобальный.

– Дышите носом, Борис. Говорят, помогает. А я ещё не договорил, – спокойно излагал свои тревоги собеседник. – Есть ещё один момэ-э-энт. Дабы подсластить вам пилюлю, соседи снизу тоже решил обновить трубы. А затем мы прошлись до первого этажа и собрали вам ещё два заказа. Один пока сомневается, но будьте уверены, он тоже хочет жить среди коллектива. И таки прислушается к мнению большинства. В противном случае мы все, разделившись по чётным и нечетным дням месяца, будем гадить ему на коврик, пока не одумается. В некоторых соседях изрядно накопилось, я бы сказал. И это только – мыслей.

– Да не надо никому гадить!

– Вот именно, Борис. Не надо, – тут же поддержал Коба. – Так что если вы хорошо хотите, то вам сюда. Работы сразу на пять квартир. Рассчитываю на прогрессирующую скидку. А я ведь только начал. Хотите, я договорюсь за весь дом? Или вы ещё восстанавливаетесь? Поймите меня правильно, Борис. Снова загонять вас в кому я не собираюсь, но и бойлер брать не желаю. Вы видели какие на них цены? А золота я там не видел.

– Моисей Лазаревич, я примчусь к вам, как только так сразу, – уверил Боря и вдруг понял, что говорит манерой клиента.

– Тю, Борис. Вы же разумный человек, – тут же заметил эту особенность собеседник. – Будь у меня дочка, я бы отдал её за вас без раздумий. А вы посылаете меня так бестактно на фоне нашего почти общего бизнеса? Вы в своём уме?

Боря выдохнул и поправился:

– Я к тому, что через пару-тройку часов выпишусь и сразу к вам.

За пару часов разобраться с транспортировкой груза можно. Что там за дела-то? Приехать в порт и забрать контейнер, вывести за город. Тут каждый с техникой справится.

– А-а-апчём рэ-э-эчь, Борис? – тут же обрадовался Коба. – Уверяю вас, что до вечера без горячей воды мы с Сарой таки обождём. Будьте тогда здоровы! Во всяком случае, за чистоту ваших ковриков я спокоен.

Телефон отключился.

За время разговора Боря переобулся из пакета, спустился до гардероба, взял куртку и вышел на улицу. Холодный дождь и пронизывающий ветер тут же заявили, что гулять по району в трениках, кроссовках и лёгкой ветровке без зонтика – занятие на любителя.

Тут сантехник и вспомнил, что микроавтобус по-прежнему у Дарьи возле спортивного зала. А сама она на работе и вряд ли за ним приедет, даже если попросить. Одна на работе, без подмены. Экономит на сотрудника, потому что дела у спортзала ни шатко, ни валко.

Подумав дальше насчёт эвакуации тела из больницы в место с солёной едой, Боря так же прикинул, что в спортзале уже должна начинаться холодрыга. Старые трубы спилены, новые проложены лишь на половину. Красивые, конечно, трубы, спил идеальный, но пока до рабочего состояния не запустить. А зал – не маленький.

«В целом – работы тьма и без Кобы», – прикинул внутренний голос: «Но спортзал хотя бы не заливает. Можно и завтра заняться. А потом всю неделю убить на ремонт в остальном подъезде… иначе соседи коврик уберут. Или станут покупать одноразовые. Человек всё-таки ко всему привыкает».

Сам же Боря, представляя, как Моисей Лазаревич со всей ответственностью тужится у двери соседа, почитывая газетку и здороваясь с прохожими на лестнице, уже приготовился вызывать такси, но тут из больницы вышел Стас.

Крановщик был в майке, мастерке, сланцах и шортах. Одет явно не по погоде, словно забрали с пляжа.

Человек больше месяца в отделении без посещений. Застиран до дыр. Бледный и не в восторге от самообеспечения.

Его лицо при виде холодного дождя автоматически превратилось в остро-недовольное. Учитывая, что и в бодром расположении духа Стас был не красавец, теперь к нему не рискнул бы подойти на предмет «закурить» ни один человек на районе, даже в пьяном виде.

Только Боря решил действовать на опережение. Всё-таки такси можно на двоих вызвать. Или просто подвести.

Стасян-то человек в душе добрый. Просто с ебалом не повезло. За пару дней в палате сдружились.

– Ты всё? – поёжился Глобальный. – Давай на двоих такси закажу.

– Да какое такси? – отмахнулся Стас. – У меня тут колымага под боком. Но аккума уже села по любому. Нужно прикурить.

Удивил. Сам, выходит, приехал.

– Ты что её на общей парковке с лета оставил? – всё же поинтересовался Борис.

– Знаешь что, Боря… – Стас прикурил прямо на крыльце и продолжил. – … медицина непредсказуема. Я ноготь заехал вросший вырезать на полчасика. Кто ж знал, что аппендицит прицепом вскроют? А пока анализы сдавал, камни в почках нашли. Ну и давай ультразвуком долбить, пока не сбежал. У нас в деревне о диспансеризации слышат только перед выборами.

Он выпустил колечко дыма и добавил:

– Да я уже и забыл, что человек должен мочиться больше трёх раз в сутки. Пока сидишь в этой кабинке на высоте, хоть памперсы покупай. Не моё это – ссать на всех с высоты. Я ж не либерал какой-то.

– Это да, – почти посочувствовал Боря, так как сам долгое время жил не в лучших условиях.

Оба, подняв плечи к шее, как будто это поможет от дождя, перебежкой поспешили к стоянке. Там Стаса под деревом действительно ждала грязная, облюбованная птицами машина японской национальности.

Удивления Бориса стало больше. Бело-серый слой пыли и «подарков птиц» плотно покрыл капот и крышу. Помёт почти в палец толщиной. Сразу и не разобрать, голуби одни постарались или воробьи помогли.

– Хуясе в цвет покрасили! – воскликнул Стас, и тут же закурил вторую, чтобы нервы унять и принять действительность.

Боря присмотрелся к ржавым аркам. Под битой бочиной было как минимум три слоя краски, два из которых как раз и были серым и белым. Но изначально автопром задумал седан голубым. Да кто его слушать будет? Голубой – не пацанский цвет.

Владелец заброшенного чуда на колёсах открыл капот и завозился с клеммами на аккумуляторе. Боре оставалось лишь взять тряпку и попытаться оттереть боковые зеркала. Привести в порядок то, что месяц назад походило на обзорные стёкла. Сейчас это была грязь в листьях. С другой стороны – отличный камуфляж.

Воды долго искать не пришлось. Небесный сантехник добавил напора и холодный дождь перестал накрапывать, а просто ливанул как из ведра, сорвав вентиль.

Размазывая грязь по стеклу, Боря с сочувствием смотрел на Стаса. Повторяя как мантру «данунахуй-данунахуй-данунахуй», тот ускорил все подготовительные работы к реанимации автомобиля. И теперь делал попытку уговорить скучающего водителя скорой прикурить.

– Помочь? Да я тебе колёса сейчас проколю! – заявил водитель того, что было принято называть «каретой скорой помощи» вместо, собственно, автомобиля. – Нам машины некуда ставить, а ты тут на месяц обосновался со своей развалюхой! Ты инвалид что ли? Если ещё нет, давай исправлю.

– Да я на пять минут заскочил, – ответил Стас и тут же добавил разумную мысль. – Смысл меня ломать? Как я тогда уеду?

– Самый умный что ли? Поразвелось дебилов, плюнуть не в кого!

– Я не блогер, я – крановщик! Я действительно нужен Родине, а не имитирую рабочую деятельность.

– Сколько же раз ты со своего крана падал? – буркнул водитель, но уже без прежней ярости в голосе.

Стас даже улыбнулся примирительно. Но в свете молнии ореол небесной вспышки автоматически приравнял его к виду чудища Франкенштейна. Даже голубей, спрятавшихся на ветках от дождя, пробрало как по команде. А водитель только за сердце схватился.

– Хоспади-и-и! – пролепетал он и без дальнейших споров подогнал карету скорой помощи поближе.

Человеку явно плохо. Только сразу – с рождения.

Стас уже не и не расслышал, как тот добавил в полголоса:

– Чёрт с тобой, живи… Страшнее всё равно не будет, сколько не разукрашивай.

С прикуренного аккумулятора старая японка закряхтела, кашлянула, взревела и завелась. Свист от ремня под капотом пошёл такой, что Боря не слышал грома.

Тайком перекрестившись, Глобальный уместился на пассажирское сиденье в прокуренном, местами прожжённом окурками, салоне.

Что тут у нас? А тут – всё плохо. Бесила шерсть на сиденье, словно водитель пса катал или выделил место для всей семьи собачьей. Но это – мелочи.

Глобальный пристегнулся сразу. Ведь ещё колёса лысые. Протектор почти под ноль сошёл. Разве что фломастером новый не нарисовали.

Рад бы позади водителя уместиться, это безопаснее. Но пришлось сесть спереди из уважения к крановщику. А ещё дело в чистоплотности. Позади как овец возили. И там же стригли.

– Ты что делаешь? – тут же спросил Стас, глядя на ремень на пассажире как на гремучую змею, которая вот-вот на него прыгнет.

Шерсть на сиденьях его не смущала. А на колёса он не смотрел. Работает двигатель – ехать можно.

– Выжить хочу, Стасян! – ответил Глобальный, вдоволь насмотревшись на состояние автомобиля, пока стёкла отмывал. – Ты скоро на штамповках одних ездить будешь. Не будь дождя, я бы на остановку к автобусу пошёл. Честное слово!

– А-а, ссышь? – протянул Стас со свойственным ему пониманием и заверил. – Да нормально всё будет. Не переживай... Тут иконка.

Боря посмотрел на светлый лик святого в рясе, вздохнул. Булки напряглись. Зазор сзади стал настолько плотным, что иголку не просунуть.

– Давай только потихоньку, да?

– Коне-е-ечно!

Водительское кресло оказалось довольно близко, так как колени прикрыли Стасу уши. А ноги-лыжи со ступнями-ластами полностью скрыли педали с глаз. Боря сколько не пытался, не мог разглядеть ни тормоз, ни газ под сланцем, который словно выпилили из доски для сёрфинга.

«А может это кажется от бликов молний в глазах?», – прикинул внутренний голос.

Огромные, длинные пальцы водителя ловко обхватили руль.

«Руки такие, что дядя Стёпа из советского мультика впал бы в депрессию как карлик, что тянется за книжкой к верхней полке в библиотеке», – тут же добавил он же.

В любом случае, вёл автомобиль бывший пациент с прочищенными почками и удалённым аппендицитом вполне уверенно и улицы мелькали одна за другой.

«Главное – смириться и за руль водителя не хватать», – посоветовал внутренний голос и тут же добавил: – «От тебя уже ничего не зависит».

– Ты отодвинься, хоть. Не удобно же, – посоветовал Боря на очередном красном светофоре, поглядывая на сиденье, которое словно вдавило Стасяня в рулевую рейку.

Глянул так же на часы. Провозились полчаса. Теперь нагонять.

– Да я уже отодвинул на максимум, – уверил крановщик. – Не на заднем же сиденье сидеть.

– Ты уверен, что тебе удобно?

– А мне-то что? Это младшего брата машина. Мелкий пиздюк, – хмыкнул крановщик. - До двух метров так и не дорос. А мы со старшим братюней уже в пятом классе за сборную села играли… друг с другом в основном.

– Во что играли? – спросил Боря, пытаясь не обращать внимания на дорожную обстановку и включить радио.

Но то ловило лишь помехи. А подкрутить возможности не было – вместо кнопок «влево» и «вправо» в приборной панели сияли дыры, которые ловко и прикрыли иконкой.

– Да во что скажут: волейбол, баскетбол, – ответил Стас, поглядывая на мигающую лампочку датчика топлива. – Высокие мы. Все в батю.

Боря как раз пытался от шерсти штаны отряхнуть. Выходило худо.

– У вас семья йети что ли?

– Не, ну он жил в лесу, – хохотнул Стасян, полный не обиды, но самоиронии. – Но с кем – подробностей не знаю. Мама у нас метр с кепкой. Старшему чуть выше пупка. Но скажет – как отрежет. Все её уважают, боятся. Карманный генерал.

С этим заявлением он зябко передёрнул плечами и включил печку. По салону мгновенно потянуло мокрой шерстью, пылью и чем-то ядовито-приторным.

– Бенедикт Кемпмампечкин! – воскликнул Стас, переврав сразу пару имён и фамилий, а возможно и нарвавшись на пару исков об оскорблении. – Кошка там сдохла что ли?

– Где там? В воздухозаборнике? – заявил Боря. – Я думал она тут в салоне ночью вместо сигнализации с козой ночует на пару!

– А я знаю, где кошки ночами обитают? Может и ночует, – прикинул Стасян с озадаченным видом. – Но коз не было. Овцу возили. И корову.

– Корову? – удивился Боря.

– Телёнка то есть, – тут же поправился крановщик. – А корову к бамперу цепляли, пока не оторвала. Это помню. Упёртая Марта, что ни говори. Но молоко жирное давала.

– Какое нахрен молоко? – кашляя и чихая почти одновременно от пыли и вони, возмутился Боря. – Ты же смотрел под капот! Ничего не заметил?

– И что, что смотрел? – с полной невозмутимостью в голосе ответил Стас. – Ещё и видеть надо. А там дождь шпарил. А я кроме аккумулятора и замены масла не понимаю ничего в современной технике. Это же брата машина, а не Жигули! Пусть сам возится. Я только в больничку взял сгонять, провериться, да и… застрял чего-то. А он сам не забрал. Права летом забрали. А кто – не помнит.

Боря, кашляя как туберкулёзник, отключил печку. Запах такой, словно отсоединил трубу канализации и дышал строго через неё. Палец зашарил по двери в поисках стеклоподъёмника, но нашёл в провале от него лишь стаканчик от газировки, в котором по неизвестной причине покоился теннисный мячик.

«Господи, спаси и сохрани… а то мутит чавой-то!» – пробормотал внутренний голос.

Видимо, молитва дошла до адресата. Так как в конце улицы мелькнула спасительная крыша спорткомплекса.

– Стасян, тормози там справа… на моей поедем, – дыша в локоть ветровки, роняя слёзы и кашляя от удушья, обронил Боря.

– Отлично! – обрадовался Стасян. Видимо тому, что не придётся заправляться, прикинул Борис.

Но тут крановщик всё расставил по полочкам.

– У меня всё равно прав нет… Брату пока позвоню. Пусть сам забирает.

Боря едва сделал усилие, чтобы не выскочить из машины на ходу. Инстинкт самосохранения шутить не любит.

Стоило водителю без прав припарковаться, как словно мгновенно оказался у входа в спортзал, только обронил через плечо:

– Жди здесь!

Глобальный рассчитывал явиться к Дарье с цветами и конфетами, чистый и с улыбкой на лице. Но вместо этого явился прокуренным до кончиков волос, словно прибыл с шабаша, где делали шашлыки из кошек. С пустым стаканчиком в одной руке и нелепым коричневым мячиком в другой в качестве бонуса. Как они оказались в руках, Боря смутно себе представлял, так как всю дорогу до администратора лил слёзы и заставлял себя дышать через рот. Возможно, он даже пытался дышать в стаканчик, приняв за кислородную подушку. Какую только дичь люди не творят, пытаясь выжить. Но на свежем воздухе всё обернулось против него. И сразу видно – женщина расстроилась.

Но словно не собираясь подавать виду, Дарья поступила правильно: засияла, когда его увидела. Но едва пошла на сближение, с намёком на обнимашки, Боря отскочил. И с расстояния трёх-четырёх метров, выставив перед собой стаканчик и мячик, завил:

– Даша, ничего не спрашивай. Просто кинь в меня ключами от авто и увидимся вечером.

– Почему вечером? Я столько ждала! – несколько смутилась старший тренер и владелец спортивного заведения по совместительству. Вопрос мог остаться риторическим, но тут её голову посетила одна единственно-возможная мысль. – От тебя пахнет женщиной?

«Нет, от меня пахнет Стасяном и всем его семейством йети!», – хотел ответить Боря, но это бы только ухудшило положение вещей.

И он сделал лучшее, что мог сделать мужчина – промолчал.

Дарья же сузила глаза в две щёлочки. Присмотрелась к атрибутам в руках и сделала выводы. А потом снова вопрос задала:

– А в кино ты когда успел побывать?

– Это из… такси.

– Такси водят теннисисты? – пошла в атаку обладательница косички, что ещё загодя готовилась к выписке. – Да у нас биты по стране только продаются, а бейсбольных мячиков не видела. Теннисные мячи есть в ходу, но ракетки я у тебя не вижу.

И тут прозвучало новое неожиданное предположение:

– Ты что, изменяешь мне с теннисисткой?

Боре бы задуматься насчёт того, когда он стал её парнем? Остановиться бы и присмотреться, да сделать свои выводы. Ведь волнуется, переживает. Тогда бы он увидел, что девушка стала обладательницей блестящего маникюра с акрилом, сделала татуаж губ и даже смогла остановится в момент ликвидации бровей, не изводя те до нуля и вновь подрисовывая. А это уже – показатель.

Прояви Боря любопытство, он мог бы узнать, что подготовка шла по всем уровням. Так, ниже пупка все волосы Дарье как напалмом пожгло. До самого педикюра ни волосинки. Но это десерт на сладкое, сокровенное. А они даже к первому не приступили.

На теннисе остановились.

Но Боря спешил. И о спорте, еде и теннисистках не думал. Он только моргал после слезоточивой атаки из пыли и грязи. Одежда ещё вся в шерсти собачьей. Словно в псарне побывал. Какой уж тут внешний вид и милования? Скрыться бы с глаз долой. А Дарья потом сама спасибо скажет, когда вернётся в нормальном виде.

Так и не дождавшись благодарностей, Дарья снова следователя включила:

– И с каких это пор за таксистов выкидывают мусор?

– Даша… ключи, – подчеркнул очнувшийся из комы, одним движением бровей намекая, что цветы, конфеты и прочее – потом.

Всё это мелочи жизни, прах и зацепки за материальное. Только вслух этого не произнёс.

Захочет – сама поймёт. А если интуиция женская против неё работает, то это уже не его проблемы.

Пока Дарья ходила за ключом, Боря выбросил мусор в корзину. А едва в него кинули брелоком с дистанции, подхватил его на лету. И добавил торопливо:

– Вечером, Даша. Всё вечером... Хорошо? Ты только не обижайся. Я скоро!

Она кивнула, но стянула губы в линию. Символ опасности на женском лице. Мог бы и догадаться. Но Борис обладал недостаточным уровнем познаний в семейной жизни, чтобы расшифровать его. Поэтому вместо дальнейших успокаивающих слов просто кивнул и удалился.

Будь он бумагой в этот момент, и обладай Дарья даром пирокинетика, Глобальный сгорел бы ещё на выходе, начиная гореть с точки в спину. Но его пронесло. Всё-таки нет в мире ни суперлюдей, ни магии, пока это не нужно сценаристам мистических телепрограмм.

Уцелев, Боря подошёл к микроавтобусу и наорал на Стасяна:

– Зачем так делать?

– Как? – удивился соучастник свершившегося преступления на дороге.

– Без прав ездить! Как! – возмутился Глобальный. – Ты бессмертный что ли? Или решил в морге прописаться? На кой чёрт на тебя лекарства-то тратили?

Стас начал разводить плечами, потом руками. Этот процесс всё продолжался и продолжался, отображая безмерное удивление обладателя:

– Так у нас половина деревни так ездит, – наконец ответил он. – Другая – тоже на тачках, но на ручных. И там уж кто кого повезёт.

– Ты в городе! – подчеркнул Боря, открыл свой автомобиль с брелока и добавил. – Брату позвонил?

– Какому?

– Старшему! – Буркнул Боря. – Младший-то как машину без прав заберёт?

– Позвонил, – вздохнул Стасян, даже не собираясь уточнять, что у старшего прав тех отродясь не было. На тачках остановился в развитии. Ручных. – Уже пошёл на автобус.

– Какой автобус?

– Межгород, какой, – объяснил сельский крановщик. – Часа через три приедет. Путь не близкий.

Боря чуть успокоился, нос почесал и спросил:

– Как ты вообще крановщиком стал среди такой среды?

– Выучился, как. Как и ты на сантехника, – ответил Стасян, с удовольствием залезая в место потеплее и без дождя.

Крановщик дрожал, но пытался не подавать виду.

– А работаешь как?

– Как, как, вахтами, – ответил подсушенный гигант и зябко передёрнул плечами, сунув пальцы под печку, из которой так непривычно не доносились запахи разложения.

Что оказалось весьма приятно. Лучше только покушать. Но завтрак из манки уже выдавали. А новой порции еды никто просто так не выдаст.

Боря вздохнул, принимая действительность.

«Не выгонять же бедолагу. Замёрзнет. Всё-таки подвёз… как мог», – добавил внутренний голос.

– Ладно, покатаемся пока, – предложил Боря и провернул ключ. – Только не кури.

– Так я всё скурил, что дед дал, – буркнул Стас и притих, согреваясь.

Автомобиль завёлся с пол-оборота. В салоне вместо мокрой псины пахло ёлочкой. Активно работали дворники. Печка начала не только дуть, но и греть. И Стасян, млея над воздуховодом, с довольным видом вытянул ноги. Места в микроавтобусе хватало даже спереди, потому что сидел высоко.

Ноги в пружину не согнуты, как в седане.

– У тебя допуск-то до крана есть? – прикинул Боря.

В тепле и с запахами приятными думалось по-другому. Временами даже планировалось.

– Есть всё. Не ссы, – отмахнулся Стасян. – Всё, что похоже на кран, это ко мне.

– Понятно. Тогда в порту с краном проблем не будет, – прикинул Боря. – Но как разгружать фуру потом на участке?

– Ты это… – удивился крановщик. – Работу мне что ли предлагаешь? Ты смотри, а то соглашусь ведь.

Автомобиль вырулил на мокрую трассу, двинувшись в сторону побережья.

– Там видно будет, – вздохнул Боря.

Следом за ощущением тепла пришло понимание, что перед Дарьей получилось неудобно. Всё-таки выходила, выкормила, а посещала, песенки на ушко пела и шептала всякое, а он её теннисный мячик принёс в подарок.

Совсем не умный.

«Ладно, вечером всё исправим», – тут же добавил внутренний голос и мозг включил функцию картинок, где исправляет стоя, потом сидя, потом сбоку, затем в лёгком наклоне.

Боря блаженно улыбнулся. Вечер уже не за горами.