7

По пути домой я позвонила маме, предупредила, что меня пораньше отпустили с работы и я зайду за Юлькой в садик.

Дочка была в восторге от того, что я пришла за ней, да ещё и раньше, чем её обычно забирала бабушка. Всю дорогу прыгала и тараторила, рассказывая обо всём на свете, а я слушала и улыбалась, ощущая, как светлеет на душе.

Внешне Юля совершенно не похожа на Олега – только на меня. У неё такие же прямые волосы, тёмные и блестящие, почти чёрные. Большие голубые глаза, светлая кожа, чёткие брови – цыгане обзавидуются – и ровный прямой нос. Красавица моя!

Мы все похожи – я, мама, Юлька. Именно поэтому я и опасаюсь, что на ней тоже будет этот «венец безбрачия». Но в любом случае загадывать пока рано.

Дома кроме мамы обнаружился ещё дядя Серёжа – мамин брат, тот самый человек, благодаря которому меня взяли в «Юркон».

– А вот и мои племяшки! – он широко улыбнулся, подхватывая Юльку на руки. – Ух! Давай-ка с тобой полетаем, Юляшка!

Дочка заливалась хохотом, пока я снимала пальто и переобувалась в домашние тапочки. Сразу же захотелось выпить чаю и лечь спать – настолько уставшей я себя чувствовала.

– Иди, посиди немножко на кухне, Тин, – сказала мама, погладив меня по спине. – Бледная ты какая-то.

Да, я вся была бледная – ну, кроме обожженной руки, которую я старательно прятала от цепких маминых глаз.

– Надо Юльку умыть и переодеть.

– Я сама. А вы с Серёжей идите на кухню. Скоро будем ужинать.

Я попыталась возразить, но дядя, обладавший не меньшим упрямством, чем мы с мамой, уже тянул меня на кухню, и сопротивляться было совершенно бесполезно. Иначе он, чего доброго, сломал бы мне руку.

– Ну, рассказывай, – хмыкнул дядя Серёжа, усаживаясь на табуретку сам и усаживая на соседнюю меня. – Как тебе на новой работе?

«На новой». Можно подумать, у меня была «старая» работа. «Юркон» ведь моё первое место трудоустройства.

– Нормально, – ответила я, но голос дрогнул, и дядя Серёжа сразу распознал подвох.

– Понятно. Тяжело, да? Жуков говорил, что у его партнера, с которым тебе придётся больше всего контактировать, сложный характер. Неужели настолько?

– Угу, – я иронично улыбнулась, вспомнив Чёрного. Почему же он выписал мне премию?.. Здорово было бы узнать, но представляю, что будет, если я спрошу нечто подобное.

– Слушай, Тин, – дядя Серёжа вдруг пересел чуть ближе и понизил голос. – Прими добрый совет. Сила женщины – не в силе, извини за тавтологию, а в слабости.

– Можно подумать, я с ним на ринге борюсь… – пробормотала я.

– Не на ринге. На ринге женщины с мужиками не сражаются, Тин. Там-то как раз всё решает сила. А вот по жизни…

Дядя Серёжа многозначительно замолчал, и я иронично улыбнулась.

– Ты тоже, как мама, считаешь, что мне надо надеть платье с декольте поглубже?

– Можно и так, – он подмигнул. – Но лучше просто будь помягче. Ты же у нас как стена бетонная, Тинка. Любой мужик отскочит, как мячик. Будь поласковее, поделикатнее, улыбайся почаще… глазками моргай. А потом можно и… платье.

Угу. Улыбайся, глазками моргай… Да Чёрный меня за подобное…

Хотя… Вот Нина ему улыбается вроде. Не сказала бы, что она моргает глазками, но ведёт себя с шефом вполне мило. Не напрягается, как я.

А я вот каждый раз каменею, словно он не Назар Миролюбович, а как минимум Змей Горыныч.

– У любого из нас, – продолжал между тем дядя Серёжа, – каким бы специалистом он ни был, часть мозга находится… на кончике сама знаешь чего. Это наша слабость, а для женщин – их сила. Ну, Тинка. Поняла?

– Поняла, – вздохнула я, потянувшись за зефиром. Испорчу аппетит перед ужином… ну и плевать.

Мне нужно было срочно заесть собственные фантазии. Когда дядя Серёжа сказал про кончик сама знаешь чего, я резко представила шефа… без штанов.

Наверное, я сегодня простыла, пока с этими документами по городу бегала…

Юлька выбежала из ванной с визгом, следом за ней нёсся слегка влажный Троглодит, за которым, ворча, шла мама.

Троглодит вспрыгнул на колени к дяде Серёже, а Юлька повисла на мне. И мне даже не надо было спрашивать, в чём дело: я прекрасно знала, как наш кот любит прогуливаться по бортику ванной, а дочка брызгать на него водой. Он в это время недовольно фыркал или даже чихал, и Юлька заливалась счастливым хохотом. Она-то в силу возраста не понимала, что Троглодит смотрит на неё со снисхождением, как большой мужчина на маленькую девочку. У него мозгов пока намного больше, чем у Юльки.

– Что случилось? – спросил дядя Серёжа, почесав Троглодита за ухом. Кот с интересом косился на стол: нет ли там чего вкусненького? Увы, на столе лежал только зефир, а зефир был как раз одним из тех немногих продуктов, переварить которые Троглодит не мог.

– Безобразники, – вздохнула мама, но расплылась в улыбке, глядя на счастливую Юльку. – С трудом умыла. Пришлось и Троглодита умывать, а то она без него отказывалась.

– Ма-а-а-ама-а-а! – между тем восторженно вздыхала дочка мне на ухо. – А мы будем кушать?

Кот заинтересованно дёрнул ухом.

– Будем, – я усадила Юльку на колени поудобнее и обняла. – И даже вот так.

Она радостно пискнула. Дочь обожала обедать или ужинать, сидя у меня на коленях, но позволяла я ей это очень редко, в последнее время не чаще раза в пару недель.

– Тина, – мама укоризненно покачала головой.

– Да ладно, – махнул рукой дядя Серёжа. – Дай девочкам расслабиться. Особенно Тинке. Вон какая замученная. Накладывай лучше… что там у тебя?

– Плов. Только предупреждаю: Троглодиту ничего не давать! Он сыт.

Кот возмущённо посмотрел на маму и протестующе мяукнул.

– Да, сыт! – подтвердила она. – Ты понял, Серёж?

– Понял, – ответил дядя безмятежно. И он, и я, и уж тем более мама знали: дядя Серёжа не удержится и обязательно скормит Троглодиту хотя бы кусочек мяса из плова.

Они вообще были родственными душами, и во многом благодаря дяде мама когда-то разрешила оставить кота насовсем.

Да и в принципе много хорошего произошло в нашей семье благодаря дяде Серёже. Он был старше мамы на десять лет, но несмотря на это всегда её поддерживал, очень любил и с удовольствием общался со мной. Своих детей у него не было, хотя он жил в браке с одной-единственной женой уже больше двадцати лет. Но вот – не сложилось.

Наверное, по этой причине дядя Серёжа и тётя Даша так активно участвовали в моём, а после Юлькином, воспитании. Помогали, поддерживали финансово. Когда контора, в которой мама работала последние пятнадцать лет, закрылась – это было примерно полгода назад – если бы не помощь дяди Серёжи, не знаю, что бы мы делали.

И мне на самом деле грех на него жаловаться за «Юркон». Он же не знает, что я давно расхотела быть юристом. Зато он знает, что я всегда очень мучилась, когда он давал нам с мамой деньги, и хотел как лучше.

Иногда я не понимаю, почему настолько глупым и безответственным людям, как я, даются дети, а кому-то вроде ответственных и мудрых тёти Даши и дяди Серёжи – нет. Несправедливо.

Я спросила у него это однажды. Мол, как думаешь, почему так. Он пожал плечами.

– Значит, так надо. Да ладно тебе думать об этом, Тинка. Мы с Дашей счастливы.

Я только вздохнула.

Юлька между тем, получив нашу с ней совместную порцию плова на большой тарелке, нетерпеливо схватила ложку, а дядя Серёжа, оглядываясь на маму, которая в эту секунду накладывала уже себе, украдкой пихал Троглодиту кусочек курицы. Кот, не будь дурак, быстро всё схомячил и сделал невинные глаза.

Так что, когда мама обернулась и с подозрением оглядела притихших нас, у всех присутствующих за столом были абсолютно безмятежные лица.

– Ясно, – хмыкнула мама, садясь по правую руку от дяди Серёжи. – Шкода.

– Октавия? – тут же спросила Юлька, и я вздрогнула от неожиданности. Только через секунду поняла: нет, это не матерное слово. Марка машины.

– Это ты где услышала? – поинтересовался дядя Серёжа.

– В детском саду, – ответила дочка важно. – Воспитательница сказала, что все мы тут шкоды октавии. Я только не поняла, что это. Ты знаешь, дядь Серёж?

Я нервно рассмеялась. Видимо, воспитательница в этот день была в плохом настроении. Она у нас вообще хорошая, с отличным чувством юмора и громким командирским голосом. По-другому с группой этих… шкод октавий невозможно.

– Это такие машинки, Юльчонок. Небольшие, но быстрые.

– А-а-а, – протянула дочка и задумалась.

Я решила отвлечь её от рассуждений о машинках и предложила начать ужин. Мама с дядей Серёжей эту идею радостно поддержали, а уж Троглодит – тем более.

Так что через пару минут все шкоды октавии были Юлькой позабыты. Не знаю уж, надолго ли, но больше в этот вечер она ничего подобного не вспоминала.