Глава 8 - Белый лес

В этот день Далай Тисейн разбудил Тая ещё до восхода солнца. Но вместо обязательной утренней зарядки, завтрака и молитв, наставник подвёл его к мотоциклу и выдал шлем.

– А тренировки? – спросил малец, начиная постепенно привыкать к постоянным нагрузкам, вездесущему чувству усталости и постоянной боли и тяжести в мышцах.

Ведь это была самая приятная боль из возможных.

– Сегодня мы едем тренироваться на пляж «Май Кхао», – заявил монах.

– Май Кхао? – переспросил Тай. Ведь для него это название ничего не значило.

– Это значит «Белый лес», – объяснил старик. – Хотя белых деревьев там почти не осталось. Если заработаем достаточно денег, покажу тебе заповедник «Сиринат». Там белые деревья еще есть.

– А где это? Далеко? – только и спросил Тай, широко зевнув.

Всю округу храма он разведал за последнюю неделю, а выбраться в новое место всегда интересно. Новое приключение. Новые эмоции. Новые звери, к которым начал привыкать как к само собой разумеющемуся.

Периодически замечая астральных зверей и других животных подле людей, Тай принимался классифицировать их. Несколько дней наблюдения хватило, чтобы понять: эти звери либо отображали характер человека, либо временное настроение. А иногда они даже были оберегами человека, выданные ему часто без его ведома.

Но единственным зверем, который Тай видел подле монахов, оставался белый дракон. Причём у настоятеля другого храма. Выходило, что Далай Тисейн прав. Это тотем рода.

«Но что это значит? Тот же оберег, только лучше? Сильнее?», – спрашивал Тай то так, то этак.

Но наставник отмалчивался. Видимо, сам не знал ответа.

Тай снова зевнул, пообещав себе разобраться в этом вопросе позже. Мир открывал ему свои секреты постепенно. Например, он понял, что на Пхукете менее влажно, чем на Дальнем Востоке России. От этого спалось крепко, дышалось легко, а тренировалось в удовольствие.

К тому же его совсем не доставали комары или мошка как летом в подобную же жару на Родине. Высыпался за шесть часов. Ещё час дремал в гамаке у храма в обед, когда солнце стояло в зените, и наставник прогонял отдохнуть с пекла в тень после обеда почти принудительно.

Как рассказывал монах, комары в королевстве всё же были, но в основном на севере страны. Там, где больше болот и меньше моря.

– Пляж недалеко. Это на северо-западе острова, – наконец, ответил старик. – Доедем меньше чем за час. От цунами северный пляж пострадал мало. Он дикий. Там почти нет… как вы называете это слово?.. инфраструктуры! Берег крутой. Большой волной его почти не задело.

– Это хорошо, – насупился мальчик.

Разговоры о цунами постоянно сбивали настроение. Но все же совсем замалчивать это слово монах не мог и в качестве решения тут же переводил тему на что-нибудь приятное.

– На Май Кхао растут мангровые деревья и казуарины, – добавил он. – Это «тайские елки». Европейцы ведь любят ставить ёлки на Новый год?

– Ёлки? – зацепился за слово Тай. – Ого! Конечно, любим. Хочу посмотреть. Поехали!

Тай привык, что возле храма растут пальмы с зелёными кокосами, поблизости есть банановые деревья, имбирь, а яркими цветками плюмерии монахи оплетают статуи Будды или раздают их туристам вместе с благословениями. Те цветки долго не вянут, почти не пахнут и из них получаются отличные ожерелья на шею для красоты или в качестве подношения Будде. А если добавить к ним свечи, то ещё и ночью светло, что довольно практично при отсутствии освещения.

Популярнее были лишь веревочки «манат», повязанные на запястья. Заряженные обереги носились туристами после посещения храмов до тех пор, пока сами не развяжутся. Учитывая, что они из грубой ткани, носились они по нескольку месяцев. Но мало кто из туристов знал, что после месяца ношения манат его можно спокойно снять и привязать на удачу в автомобиле или дома, а то и повесить на вещь. Например, на ремень. Только обязательно выше пояса, чтобы не потерять удачу.

При осторожном обращении манат легко переживали несколько лет носки, но в таком случае веревочки становились опасными. От частого контакта с кожей, они накапливали грязь и становились рассадником заболеваний. Особенно в жарком климате. Поэтому монахи запрещали их дарить. Только передавать нуждающимся в благословении в самое ближайшее время.

Тай видел, что манат действительно заряжались собственной энергией и начинали подсвечиваться собственным светом в руках монахов.

«Знание – сила», – понял малец, веря в целебную силу манат.

Тай подхватил шлем и сел позади наставника, осторожно обхватывая талию монаха. Собственные руки были в чёрных бинтах. Наставник пропитал боксерские повязки алоэ и обмотал ими руки горе-бойца. Так быстрее заживёт кожа на содранных костяшках. Без зараз и осложнений. Бить по макиваре со всей дури через несколько дней после начала тренировок без подготовки не стоило.

«За каждый удар приходят последствия», – только и сказал наставник вместо причитаний. В глубине души он оставался доволен упорством ученика, его стоило останавливать лишь на пике стараний, когда начинал наносить вред сам себе.

Далай Тисейн завёл мотоцикл и с ходу дал газа на второй скорости. Старик редко переключал передачи скоростей, словно боялся потерять тапочки, пошевелив ногой.

«А может монах просто не хотел, чтобы его балахон сильно трепыхался на ветру?».

Ответа Тай не знал. Мальчик просто негодовал, что мопед двигается слишком медленно. Хотелось посоветовать наставнику приобрести скутер с автоматической коробкой передач, где все управление сводилось к газу-тормозу на ручке передач у руля.

«Там и тапочки не нужны. Хоть босиком катайся. Но похоже, что у храма с деньгами совсем туго, раз сам наставник ездит подрабатывать», – решил Тай.

Потому мальчик молчал. Не всё можно говорить вслух. Бедность – не порок.

Так и неспешно двигались по выделенной полосе для мотоциклов и велосипедов на второй скорости. Ехали почти у самой обочины, позволяя обгонять себя всем желающим. В утренний час это были в основном трёхколесные макашницы, где к мотоциклу вместо люльки была приделана передвижная мини-кухня, а поверх неё был натянут полог. Он защищал от дождя и солнца мелких розничных работников, что трудились лишь на себя.

Тент был натянут прямо поверх наваренных на мотоцикл и «люльку» металлических штырей. Самоделка, за которую, однако, ни один тайский постовой не останавливал. Они не мешали прочему транспорту и не угрожали жизни водителю и пассажирам. Так какой может быть штраф? Люди работают и выживают как могут. А государство старается не мешать, лояльное к серым заработкам. Какую-то часть налогов они всё же платили.

Мотоцикл ехал настолько неторопливо, что Тай успевал хорошо рассмотреть округу. Таиланд погрузился в многодневный траур. «Домики духов», которые можно было встретить возле каждого уважающего себя кафе, ресторана, дома и офиса, переполнились свечами и цветами. Подношения стояли вместе с фотографиями и листками с молитвами. Храмы работали денно и нощно. Перегруженный аэропорт острова принимал по большей части только военные самолеты. Все чартеры отменили. А местные линии перенесли в ближайший аэропорт. Пассажирским самолетам приходилось садиться за двести километров от Пхукета в аэропорту в провинции Краби.

Над головой летали самолёты. Аэропорт острова Пхукет работал в авральном режиме. Армия и спасатели быстро наводили на острове порядок, зачищали пострадавшие пляжи, разбирали завалы. Об этом мальчик не знал, но замечал, что привычный жизненный уклад тайцев на острове несколько ускорился в последние дни. Вместо ритма «сабай», что можно было перевезти как «стиль неторопливой, неспешной, размеренной жизни», тайцы на острове в эти дни больше двигались, больше молились и всеми путями пытались помочь тем, кого затронула катастрофа.

Зато монах хорошо знал, что все местные жители, не сговариваясь, сократили дневные перерывы. Последствие цунами заставило тайцев чаще думать о спасении души, чем о нуждах тела. Именно потому храмы острова были переполнены. Все, кроме, пожалуй, Ват Ко Сирей, где пары послушников и сторожа хватало времени, чтобы обеспечить надлежащие ритуалы всем желающим помолиться Будде. Да не многие доходили на своих двоих.

По дороге Тай отметил, что помимо тайцев на острове проживает большое количество мусульман. Женщины в чалме бодро гоняли на мотоциклах, бродили вдоль придорожных магазинов и встречались в пикапах-такси за бортиками так же часто, как вдоль дороги. В самих пикапах в багажнике многие местные жители приделывали пару досок-скамеек, чтобы перевозить побольше людей. Иногда натягивали тент поверх, чтобы прятать пассажиров от солнца. Речь о какой-то безопасности, конечно не шла. Ремней нет. Но постовые тоже старались их сильно не дёргать, если ехали неспешно.

Мусульманки… Мальчик никогда бы не отличил их от таек, если бы не специфическая одежда – чалма. Они так же работали, как местные женщины, растили и воспитывали детей. А мужчин-мусульман отличить от тайцев-буддистов было сложнее всего. Все они носили простую одежду, были смуглыми и приветливыми.

Совсем немного не доехав до моста Сарасина, соединяющего Пхукет с материком на севере острова, Далай Тисейн свернул к побережью. Выехать с самого острова в данный момент было весьма проблематично. На пропускном посту проверяли документы у всего транспорта, кроме военного и полицейского. От чего на КПП скопилась приличная очередь. Монах прекрасно знал об этом, поддерживая связь с различными частями острова в это трудное время, поэтому и не решился вести мальчика-фаранга без документов за пределы Пхукета.

Припарковав мотоцикл в тени прямо у пальмы, наставник встал на сиденье, спокойно достал с пальмы пару кокосов и бодро зашагал с ними к морю. На ходу он проковырял в кокосах по дырочке складным ножичком и протянул один из кокосов послушнику. Правда, без трубочки.

– Пей. Солнце в королевстве будет сушить тебя всегда. При любом удобном случае пей как можно больше жидкости.

– Спасибо, – принял «бонус» Тай, но взял кокос без особой охоты.

Кокосовая вода была на любителя и напоминала мальчику мыльный суп. Выпил лишь потому, что эта «вода» отлично утоляла жажду.

Больше всего малец любил шкрябать мякоть кокоса после, но до неё ещё добраться нужно было. Наставник сделал совсем небольшую дырочку, пальцем не достать. А просить ножик, чтобы использовать его с руками в бинтах было неудобно и от этой идеи пришлось отказаться до лучших времён.

Пляж Май Кхао растянулся вдоль побережья на одиннадцать километров. Первое, что впечатлило Тая, выкинувшего опустевший кокос в ближайшую урну у парковки, это полное отсутствие туристов.

Дело было не только в утренних часах. Безлюдный, дикий пляж совсем не предлагал зонтики. Здесь не бродили бродячие торговцы, не гоняли водные скутеры вдоль берега для увеселения. Вдоль песчаной косы до самых скал, насколько хватало глаз, Тай увидел лишь одинокого рыбака. Он то закидывал в высокие набегающие барашки удочку, то кидал сеть в убегающую волну. Делал это очень быстро и ловко и постоянно вытаскивал то рыбу, складывая её в корзинку на боку, то доставал креветки из небольшой, удобной сетки размера примерно два на два метра и тоже пихал в корзинку. Самые свежие из морепродуктов он вскоре сдаст в ближайшие рестораны или приготовит на завтрак.

Солнце только начинало подниматься из-за горизонта. Утренняя свежесть отгоняла мрачные думы о последствии цунами. Наставник подошёл к морю, намочил тапочек и вдохнул.

– Весь день будет солнце, – с этими словами он засеменил на юг.

Тай даже бровью не повёл. Далай Тисейн предсказывал погоду лучше гидрометцентра.

– Я решил прогуляться, – как бы между делом добавил он. – Заповедник почти в самом конце пляжа. А мы в самом начале. Проверим твою выносливость на песке.

– Нам что, одиннадцать километров пешком идти? – протянул Тай не в восторге от этого вызова.

Брести всё это расстояние даже в лёгких сандалиях ему не улыбалось. От привычных в родной стране кроссовок, в которых было удобно бегать, пришлось быстро отказаться. В них и носках ноги быстро задыхались, ступни перегревались, словно ходил по раскаленным углям. А без носков – песок попадал.

Наставник приучал ходить босиком по ближайшей территории или в лёгкой открытой обуви гулять поблизости. Закон местности, с которым сложно спорить, Тай принял сразу. Только запасной обуви его размеров в храме не оказалось. Пришлось носить на размер больше.

Рынки в эти дни не изобиловали товаром. Фуры с грузом подолгу простаивали на военных кордонах. Режим ЧС был введён по всей стране. Так же были отменены все развлекательные мероприятия. Таиланд тосковал по погибшим. Королевство слонов взяло передышку, зализывая раны.

– И столько же обратно, – добавил Далай Тисейн, улыбаясь. – Буду я ещё баты[1] на билет в заповедник на нас двоих тратить. Лишних нет.

[1] Местные денежные единицы.

– Мы что туда тайно проберёмся? – удивился мальчик.

– Тайно? – приподнял брови монах. – Я родился задолго до того, как это место решили сделать заповедным в тысяча девятьсот девяносто втором году! Какое они имеют право делать общественное место платным? Мы зайдём с моря, с «чёрного хода». Конечно, если у тебя ещё будут силы удивляться «елкам».

«Точно, ёлки же!» – подумал Тай и ускорил ход.

Внимание тут же отвлек большой военный самолет, разукрашенный в тёмно-зелёный цвет. Он заходил на посадку где-то в конце пляжа, у скал. И мальчик понял, что совсем рядом с пляжем находится аэропорт. Его никогда не тянуло наблюдать за самолётами, но, похоже, в этом месте у самого заповедника Сиринат они взлетали и садились прямо над головой.

«Вот бы сесть на один из них и улететь в Россию, чтобы снова увидеть снег», – подумал Тай.

Но там его никто не ждал. От чего настроение снова упало.

Разочарование настигло мальчика сразу. Ёлки оказались не такими, как на Родине. Высокие деревья предлагали вместо хвойных иголок обманные хвощевидные листья. Но настолько маленькие, что они действительно походили на иголки.

Подойдя к такому казуарину, Тай вдохнул запах, надеясь ощутить запах Нового года. Но привычного смолянистого привкуса не было. К тому же дерево больше походило на лиственные породы по форме ствола и из-за широких веток, чем на пихту.

Быстр потеряв интерес к «тайской ёлке», Тай заметил возле них обилие гамаков. «Лежаки» из рыбацких сеток, грубых или плетенных тканей, висели у каждого кафе не первый год, привязанные к высоким, крепким стволам. Послеобеденный отдых позволяли себе все тайцы от мала до велика, вне зависимости от места работы в любые дни, кроме траура.

Сегодня жарило с самого утра. И работать изо всех сил на солнцепеке желающих не было. Но никто и не отдыхал. Тайцы словно нашли компромисс, не отдыхая полностью, но и не работая до предела сил, всё больше пережидая жару в тени.

Вся тяжёлая работа совершалась с утра или ближе к вечеру. Вот и сейчас пожилые владельцы прибрежного ресторанчика с самого рассвета убирали мусор возле деревьев, приводя территорию в порядок от «иголок» и листьев. Собирали редкий бытовой мусор.

– Может, им помочь? – предложил Тай. – Они нам за это заплатят?

– Если ты хочешь помочь, никогда не спрашивай о плате, – осёк монах, но тут же добавил. – Но ты прав, мы ищем оплачиваемую работу. А старики трудятся в свое удовольствие, часто лишенные сна ночами. Двигаются, пока не началось пекло. Не стоит им мешать наслаждаться жизнью.

– Хорошо.

Среди тени казуаринов, жара не ощущалась. Тай отметил, что здесь можно спокойно уснуть в гамаке и не обгореть. Среди тишины, бриза, покоя и полного умиротворения на природе, можно хорошо отдохнуть. Только редко кто это себе позволял, пока лились слёзы по погибшим.

Прошагав ещё с километр вдоль елок, пальм и гамаков, Далай Тисейн остановился напротив бассейна. Начиналась территория отелей и бунгало. Появились первые туристы, покинувшие завтрак.

Искупаться после принятия пищи в море – милое дело. Не пугали туристов ни довольно высокая открытая волна, накатывающая на крутой берег, ни несварение, ни отсутствие спасательных вышек.

Даже в режиме ЧС правительство Таиланда не спешило выдворять из страны иностранцев, на которых держалась немалая часть доходов королевства. Только в размеренную жизнь острова добавилась новая деталь – охрана.

Охранники в униформе теперь бродили по вверенных им отелям, пока солдаты армии пугали своим присутствием всех потенциальных мародеров на тех территориях, где от отелей ничего не оставили гигантские волны, но ещё можно было чем-то поживиться.

К охранникам туристы быстро привыкли. Те не мешали отдыхать, не вводили ограничительных запретов. А сами охранники быстро привыкли, что многие туристы готовы купаться в любую погоду, в любом состоянии и при любом трауре. Ведь многие из них в первый раз видели тёплое море. Кто может запретить им войти в море, на поездку до которого люди копили многие годы?

Даже после того, что это море сделало несколько дней назад, никто не мог помешать людям отдыхать.

Тай повернул голову к отелю. Бассейн от песка защищала натянутая плотная сетка. Случайный ветер почти не заносил туда пыль. Фильтры не забивались лишней работой. Рядом с бассейном виднелись беседки с лежаками и шезлонги. На границе песка, травы и бетонированных дорожек, стояла раздевалка и помещение с туалетами. Рядом установлена стела-душ, которая окатывала туристов водой с трёх сторон, стоило поднять краны.

Отдельно предлагался душ для ног, которым можно было помыть ступни от песка или ополоснуть обувь, прогулявшись босиком по побережью. Всё-таки крупный песок терзал кожу. Особенно в условиях тесной обуви. Так что прежде чем войти на территорию чистых дорожек, подошвы можно было омыть или промыть сланцы внутри, облегчив себе жизнь.

Песок на Май Кхао был крупным, тяжёлым и это было ещё одной из причин, почему пляж оставался диким и невостребованным.

– Я пойду, договорюсь насчёт работы, - заявил монах.

– А что нужно делать? – спросил Тай.

– Работы всегда хватает. Особенно в это нелегкое время, – сказал наставник мальчику и осмотрелся. Чем-то следовало нанять послушника, чтобы не слонялся. – А ты пока выполни моё небольшое поручение.

Тай весь превратился вслух.

– Какое?

– Ты должен поймать для меня краба, – заявил наставник. – На побережье их много. Присмотрись.

– Краба? Да легко! – заявил Тай и помчался к морю, не став больше ничего слушать.