Глава 7 - Перезагрузка

Открыв глаза, Тай увидел озадаченное лицо Далай Тисейна. Старик тёр ему лоб мякотью кокоса, используя масла для приведения в чувства. Не то, чтобы сразу полегчало, но следом подул ветерок и ко лбу как лёд приложили. Посвежело в сознании.

Вторую половинку с соком старик придвинул губам мальчика, чтобы закрепить эффект подкрепления организма. Осторожно приподняв ладонью голову, он позволил отпить приходящему в себя пару глотков.

При этом Тисейн заявил:

– Ты хранитель, Тай.

Собрав сухими губами маслянистую влагу кокоса без особого удовольствия, мальчик спросил:

– Что это значит?

– Ты видишь неупокоенные души и можешь на них влиять, – объяснил монах. – Ты слышишь их, можешь им отвечать. Но что более важно, они тебя слушают.

– И что мне делать?

Думал настоятель не долго:

– Воспринимай это как игру. Но помни, что по-настоящему без злого умысла к тебе будут относиться лишь те, кому ты был дорог при их жизни. Остальные могут использовать тебя. Или того хуже – навредить.

– Откуда вы про всё это знаете? Вы же не видели пирата. И Сестры, – сказал Тай, осушив оставшееся кокосовое молочко парой глотков.

Вкус приторный, перенасыщенный, но от жажды избавляет.

Далай Тисейн виновато улыбнулся:

– Должен тебе признаться, я не только мастер боевых искусств или настоятель храма.

– Как же так? Это ведь ваш храм и вы… дерётесь.

Монах снова миролюбиво улыбнулся:

– Все эти мирские одежды нужны мне лишь для того, чтобы исполнять свою основную роль. Некоторые люди знают меня, как буддийского избавителя. На западе таких людей называют экзорцистами.

Мальчик слышал о таком термине, но лишь краем уха. Суть от него ускользала.

– И что же вы делаете?

– Я изгоняю неупокоенные души из нашего мира и прочие демонические присутствия, – охотно объяснил монах. – Но я их просто чувствую, а ты пошёл дальше. Ты их видишь.

– Вижу, – повторил Тай, подтянув ноги и обхватив колени.

В голове не укладывалось, что старикан так спокойно обсуждает с ним все эти вещи, за которые ему давно пора в дурку. Однако, вопросов только прибавилось.

– А почему вы их не видите? – и тут Тай мальчик прищурился. – И вы же не собираетесь изгонять Алёнку? Она хорошая! Я всю жизнь её… знал.

Он притих, а монах покачал головой:

– Не знаю, Тай. Уверен только в одном – нам есть чему друг у друга поучиться. Я предлагаю тебе взаимное сотрудничество.

– Сотрудничество? Со мной? – удивился малец. – Но мне же всего десять лет.

– Что возраст? Главное, возможности, – ответил монах, который по всей видимости, имел на него свои виды. – Ты научишь меня видеть тот мир, а я научу тебя, что значит быть хранителем.

– А вы умеете? Ну в смысле, к этому разве есть какая-то инструкция?

– Я учился понимать тот мир, Тай, – признался монах. – Уйдя из большого спорта, я много читал и учился. Встречались мне и тайные рукописи, старые книги. Я знаю вещи, о которых не принято говорить вслух, но они происходят. А раз происходят, с ними нужно работать.

– Да уж, – протянул Тай, не зная толком что сказать. – Пират ещё этот. Значит, вы меня научите… А кто вас учил?

И мальчик пристально посмотрел на старика. Наверняка его тоже учил какой-нибудь настоятель.

– Я самоучка, у этого процесса нет учителей, – ответил Далай Тисейн. – Этому нельзя научить, Тай. Это можно только принять. Оставайся в храме и мы будем учить друг друга.

– А как же мой дом? – воскликнул мальчик. – Как же Россия?

– Ты говорил, что у тебя там никого нет, – спокойно напомнил монах. – Куда тебе возвращаться? Твой дом сейчас там, где… ты.

Тай замолчал, погрустнев. Монах, осознав свою ошибку, добавил:

– Повзрослей, окрепни, и сможешь самостоятельно решать, где и с кем тебе быть. Ты сможешь вернуться на Родину, когда захочешь. Этого у тебя никто не отнимет. Но

сейчас… сейчас лучше остаться, чтобы постичь новое.

Тай посмотрел на Далай Тисейна внимательно. Монах словно разволновался и с трудом подбирал слова.

– Диалог с Тем миром – это серьезно, – пытался объяснить он. – Не стоит его игнорировать. Но что мы знаем о нём? Не так уж и много, если подумать. Соглашайся, Тай. Куда ведёт твой путь? Это определять тебе. Но если он привёл тебя к храму Будды, это что-то да значит. Ты нужен королевству слонов.

Тай, подумав, кивнул. Родню отца он никогда не видел, а бабушка и дедушка матери не так давно отошли в мир иной. Собственно, продав их дом в деревне после вступления в наследство полгода спустя, семья и поехала отдохнуть «на море». А братьев и сестер у матери никогда не было.

Выходило, что помнили его там только соседи и одноклассники. Но ни с теми, ни с другими он не был настолько близок, чтобы взяли к себе, а не передали в детский дом. А в детском доме он жить точно не хотел.

Но как иначе? Ведь всех близких он потерял на «райском острове».

– Я теперь сам как дух, – буркнул мальчик. – Некуда идти и никто не ждёт.

– Ты не дух, – возразил старик. – Ты живой. Живее всех живых. Останешься пропавшим без вести до поры до времени. Я попробую справить тебе новые документы, как беженцу, – наставник поднялся и протянул руку. – Пойдём.

– Куда?

– Сейчас пойдёт дождь. Он будет отвлекать тебя от высоких мыслей. А тебе надо сосредоточиться. Найдем место для медитации под крышей и обо всём поговорим там.

– Дождь? – Тай посмотрел на небо, но там была лишь пара облаков.

Погода стояла обманчиво приветливой, небо казалось безмятежным. Какой там дождь?

– Поверь моим старым костям, – улыбнулся старик. – Они знали много переломов. Дождь будет.

Взобравшись по ступенькам храма, Тай с отдышкой и полным недоумением посмотрел на небо. Ветер так быстро нагнал тучи, словно сменилась одним слайдом картинка. Дождь пошёл сразу стеной, без предупреждения. Выставив руку из-под крыши, мальчик долго смотрел на капли на своей руке.

Настоятель куда-то исчез, скрылись и послушники. А Тай бил в колокол и разглядывал быстро скапливающиеся во дворе храма лужи.

Руки снова потянулись к колоколу. Захотелось до одури звонить в него, издавая мелодичные звуки. Тай не хотел тишины. Тишина могла разорвать его изнутри.

Он коснулся живота и тихо пробормотал сам себе:

– Внутри столько пустоты… А дождь не шумит. Он просто плачет обо всех павших.

– Тебя тут не обижают? – раздался за спиной писклявый голосок сестрёнки.

Тай повернулся. Алёнка стояла перед ним, играясь с косичкой. Заколка в форме цветка – на месте.

– Не-а, – только и ответил мальчик, покачав головой.

Присмотрелся к сестре. Воображение нарисовало картину, как огромной волной её вымыло поутру из гостиницы или набегающей водой настигло по пути на завтрак. А затем с силой швырнуло о стену, выворачивая голову раньше, чем поняла, в чём дело.

«А может быть, в это время она всё ещё спала и так и не поняла в чем дело?» – прикинул он следом: «Лишь потому не озлобилась на этот мир?»

Но для себя Тай решил, что никогда не спросит сестру о том, помнит ли она момент своей смерти.

– Я буду приходить к тебе в дождь, – добавила сестренка. – Ты не против?

– Нет. Я скучаю. Приходи, конечно, - затараторил он и оборвался.

В глазах встали слезы. Держался едва-едва.

– Я тоже скучаю. Не переживай. Я рядом, – заявила Алёнка и снова улыбнулась. – Мы же семья и должны держаться вместе.

– Ага.

– Выше нос, братик. Когда утихнет море, я подружу тебя с дельфинами.

– Хорошо, – улыбнулся сквозь слёзы мальчик.

Так улыбался монах.

– Ты можешь звать меня у воды или на берегу моря. Я приду, – пообещала сестра и исчезла вместе с затухающим дождем.

Тай закрыл глаза и смахнул слезы тыльной стороной ладони. Нет, дождь не плачет. Это его душа льёт слёзы. Откуда только столько? И как их прекратить?

Настоятель появился перед ним с небольшой пластиковой корзинкой. В ней доверху лежали продолговатые округлые плоды оранжевого цвета. Монах достал из внутреннего кармана балахона складной ножик, ловко разрезал спелый фрукт вдоль широкой косточки и протянул мальцу.

– Ешь. Это манго… Сладкие. Сочные.

Тай без особого энтузиазма взял манго в руки и понюхал. Манго даже пах сладостью. А когда коснулся губами спелого плода, сладкий сок показался лучше мёда по вкусу.

Мальчик впился зубами в мякоть. Сок побежал по пальцам. Наставник довольно улыбнулся и тут же разрезал ещё один фрукт. Протянул.

– Ешь, тебе нужно восстанавливать силы. Потом мой руки и я научу тебя заглядывать в себя.

– Как это?

– Будем медитировать. Спокойствие надо постигать. Оно многоуровневое. Нервы ни к чему. Нужна тишина. Покой сознания.

Тай кивнул и спросил:

– Когда теперь настанет эта тишина внутри?

– Всему свое время, – вздохнул монах. – Жизнь и смерть ходят близко. Они переплетаются и взаимодействуют друг с другом. Надо только разглядеть это. Взгляни, к примеру, на нашего сторожа Гатуна. Ему восемьдесят два года.

Далай Тисейн показал на сторожа, который сел на скамейку у ступеней храма и задремал, облокотившись о метлу.

– Он прожил долгую жизнь, полную трудов и забот, – продолжил настоятель. – Он познал любовь, расставания, потери, радость. Его ум уже не так цепок, но он помнит чёрные дни и полон светлых воспоминаний. Гатун успокоился, простил всех и отпустил всё. Теперь он лишь ждёт перехода. Ждёт с равнодушным любопытством, полным внутренней гармонии.

– Он умирает? – понял Тай.

– Его суставы ломит от боли, а глаза плохо видят, – вздохнул старик. – Он рад уйти сразу, избавившись от этой боли. Но не торопит смерть. Гатун готов с ней подружиться, принять как неизбежного гостя. Ты же… ты тоже должен смириться с тем, что смерть ходит рядом с нами. Но не стоит её бояться. Не надо пугаться и её проявлений. Твоя сестра…

– Алёнка – не смерть! – уверенно заявил Тай. – Она добрая. Просто не хочет уходить без меня. Туда.

Старик кивнул, не спеша спорить или что-то доказывать.

– Тай, ты должен понять, что ни она, ни кто-либо другой не должны звать тебя Туда. Пока ты дышишь, ты нужен здесь. Это определила твоя душа, вселяясь в тебя с первым криком или с первым движением в утробе матери. Тут уж кто во что верит. Кому что ближе… Во что веришь ты?

– Я не знаю, во что верю.

Старик снова кивнул:

– Ты сам постановил себе зародиться здесь и пройти определенные жизненные уроки. И пока не поймешь их, смысла уходить нет. А пока не дашь дорогу другим душам, уходить не имеешь права. Души бессмертны. Они всегда в дороге, но одни порождают прочие. Таков круговорот не только личной Сансары, но и общий ход дыхания Вселенной.

Смерть – это лишь небольшой отрезок этого пути. Пока вращается колесо Сансары, мы непрерывно живём, перерождаясь для новых уроков. Но когда-нибудь мы все придём к Осознанной Пустоте и услышим в ней Тишину. Ибо с неё всё начиналось. И ей всё закончится.

Тай кивнул, не зная толком что сказать старику. Чего он может знать о Том мире, если только чувствует его, но не видит. Это как слепой, что спорит о горах, но никогда по ним не бродил.

– Души приходят, значит, – повторил мальчик. – А у вас есть дети? Те, кому вы должны были дать дорогу в жизнь.

– Были, – монах застыл взглядом и словно почернел лицом.

– Что с ними случилось?

– Море забрало их у меня, – ответил он и затих.

Таю хотелось деталей, но монах стал таким грустным, что расспрашивать его язык не поворачивался.

Захочет – сам расскажет.

– А знаете что? Я останусь жить на острове, – твёрдо добавил мальчик. – И пусть море больше никогда никого не заберёт.

– Будем надеяться на лучшее, Тай… будем надеяться…

Только спустя два месяца в феврале две тысячи пятого года, когда основная масса отелей уже будет восстановлена и жизнь Пхукета после катастрофы начнёт входить в нормальное русло, Славу Демченко отметят как пропавшего без вести.

Наставник храма Ват Ко Сирей проверит списки и убедится, что там, где нет тела и внимания к нему из-за границы, нет и дела.

При отсутствии интереса к семье Демченко со стороны родни и их тел, вскоре о них забудут. Не вспомнят при интернировании и о Славе.

Получив пометка «пропавший без вести», с тех пор в храме Ват Ко Сирей и начнёт спокойно жить седой подросток Тай, посвятивший себя служению Будде и помощи старому монаху Далай Тисейну.

Никогда более Таиланд не понесёт такого сокрушительного удара, как в декабре две тысячи четвертого года, но королевство слонов осознает этот урок и примет меры.

Общее горе не проходит бесследно. Королевство сделает работу над ошибками и вскоре обезопасит пляжи, запустив в работу двадцать два буя. Те составят современную передовую систему слежения за цунами. Буи станут частью национальной системы предупреждения о гигантских волнах, вызванными землетрясениями на дне океана. На пляжах оборудуют систему рупоров, которые будут извещать туристов и местных жителей о цунами задолго до того, как гигантские волны коснутся берега.

В этом суть работы над ошибками – уметь их исправлять.