Глава 11

Когда мы достигли развалин, солнце оказалось прямо над головой; и большим облегчением было спрятаться от него в тень. Однако, пройдя между красными колоннами и задрав голову, чтобы прикинуть размеры полуразрушенного помещения, я ощутил озноб. Зал был высотой где-то в пять моих ростов. О таких циклопических постройках я только слышал, из уст Исидора и матери, - но никогда не посещал их сам...

Как же критяне могли соорудить их, если древние минойцы не превосходили ростом нынешних? Наверняка не обошлось без вмешательства богов!

- Ну, где ты там? - поторопила меня Поликсена откуда-то спереди: голос ее отдался эхом от стен.

Я заставил себя идти за ней: девочка улыбнулась мне, когда я догнал ее. Мне стало ясно, что приемная дочь Критобула и вправду бывала здесь не раз. Возможно, даже одна. Чего тут бояться - разве что наступить на змею...

Некоторое время мы шли молча: Поликсена уверенно сворачивала то вправо, то влево. Коридоры изгибались во все стороны, расширялись в залы, стены которых были покрыты яркими, сочными фресками. Я увидел портреты почти нагих юношей с ритонами* - их тела были изображены в красном цвете, на фоне синей воды; картины с плавающими рыбами и медузами; снова портреты юношей, собирающих крокусы... девушек среди лилий... Но ни одной сцены битвы. Отчего так?

Но я не успел задуматься над этим - Поликсена вывела меня в просторный внутренний двор: на меня обрушился сноп света. Дочь Критобула и Геланики, пританцовывая, первой спустилась по широким ступеням портика... и, обернувшись ко мне, вдруг захлопала в ладоши.

- Все! Теперь ты попался!

Я даже попятился от ее слов: от этой торжествующей девочки на меня пахнуло холодом...

- Что это значит? - воскликнул я.

- Ты здесь заплутаешь один, - ответила Поликсена спокойно и даже дружелюбно, приближаясь ко мне: она снова поднялась на пару ступенек, так что оказалась почти на одном уровне со мной.

Поликсена посмотрела мне в глаза, и я замер... А потом девчонка засмеялась.

- Не бойся ты, я пошутила! Просто дорогу наружу найти и впрямь не так-то легко. Даже теперь, когда большая часть дворца обрушилась. А раньше, я так думаю, именно тут и был лабиринт Минотавра.

Я огляделся: со всех трех сторон двора, кроме той, откуда мы пришли, стояли кирпичные здания с колоннами. Было непонятно, маскируют они другие входы или глухие стены. Я тяжело вздохнул.

- Чего ты хочешь, Поликсена?

Я уже понимал, что девчонка привела меня сюда неспроста.

В ответ она предложила:

- Давай присядем.

Мы опустились на одну ступеньку, в тени.

Поликсена немного помолчала, крутя браслет на правом запястье; потом сунула руку в замшевый мешочек, который, как оказалось, висел у нее на поясе, и вытащила фляжку с водой. Протянула ее мне, и я послушно глотнул: вода была с лимонной кислинкой. Потом девочка выпила сама и убрала свою фляжку.

И, наконец, она заговорила.

- Ты думаешь, что все критяне такие, как мой отец?

Я изумленно взглянул на нее.

- Я вовсе не... Я почти не знаю вас, - сказал я.

Поликсена кивнула, сосредоточенно глядя перед собой и сминая свои мягкие серебряные браслеты.

- Большинство теперешних критян - не минойцы, а дорийцы. Вроде тебя. Греки подчинили себе минойцев уже давно, - девочка вздохнула. - И коренных жителей, таких, как отец, осталось мало: их здесь притесняют... Дорийцы не хотят знаться с нами и устроили... свою олигархию, - не сразу вспомнила Поликсена трудное слово.

Она вскинула голову.

- Женятся они тоже между собой - а уж знатные семьи особенно разборчивые.

Я нахмурился, взволнованный ее словами и тоном. Я начал догадываться, к чему клонит эта девочка, - и был поражен тем, что она вот так сразу...

- Зачем ты мне это говоришь?

- Затем... - Поликсена запнулась. Она вдруг притронулась к моему амулету и сразу отдернула руку. - Затем, что тебя привела сюда судьба! Разве ты сам не чувствуешь?..

Она подняла лицо - глаза ее наполнились слезами, и казались изумрудными... Я боялся дышать, глядя на нее...

- Отец... уже сватал меня, несколько раз, - произнесла Поликсена дрожащим голосом. - Он сказал тебе, что я свободна, верно, Питфей?

Я кивнул.

Девочка закатилась смехом.

- Вот так штука! Конечно, он бы позволил мне выйти за того, кого я выберу, - а из кого мне выбирать?.. Критские дорийцы нами гнушаются - я видела, как они смотрели на меня, когда отцу удавалось залучить в гости кого-нибудь из этих господ. И ведь мы совсем не нищие, не подумай! Но мало того, что Критобул миноец, а моя мать ионийка... По мне сразу видно, что я персидской крови! Кто возьмет меня... кроме как в наложницы?

Меня разрывали смешанные чувства... нежность, жалость к этой девочке, почти уже девушке, и негодование на то, что она задумала поймать меня в свои сети. Но какой еще у нее был выход?

- А разве ты не можешь выйти замуж за минойца? Ведь среди них твой отец пользуется уважением? - спросил я.

Поликсена возмущенно шмыгнула носом.

- Греки тоже его уважают, и есть за что! Но породниться с нами - слуга покорный!

Она сцепила руки и выпрямилась.

- Я слишком высока для любого минойца. Скоро я перерасту даже отца. И те его соплеменники, кого я видела... у них теперь ветер в голове, они хотят от женщин только развлечений!

Я погладил ее по плечу. Хотя я сознавал, что Поликсена играет на моих чувствах, жалость к ней возобладала. Она тут же всхлипнула и схватила меня за руку, стиснув ее горячими узкими ладонями.

- Какой ты сильный... Но это не главное... нет, не главное!

Она помотала головой так, что длинная черная коса хлестнула меня по лицу.

- Что же главное? - воскликнул я.

- Ты не пустой внутри - ты умеешь чувствовать. Умеешь любить. Я поняла это, когда ты вчера рассказывал о своем доме... а потом, когда ты запел...

Поликсена поднесла мою руку к щеке и потерлась о нее; меня окатила горячая волна нежности. И чувственности, о которой это наивное дитя еще не имело понятия.

Вдруг я осознал, что оставаться тут вдвоем нам небезопасно. Девочки и девушки бывают очень смелы с мужчинами - потому что еще не ведают, какую бурю они могут вызвать!..

Я уже желал ее...

- Поликсена! Нам нужно идти. Тебя хватятся!

- Нет!

Но она ощутила мое возбуждение и испугалась: мы встали вместе, сжимая друг другу руки. Я поцеловал ее маленькую руку.

- Отведи меня домой, Поликсена.

Она вырвалась и поднялась на несколько ступеней, оказавшись выше меня.

- Так ты обещаешь? Даешь мне слово?..

Я глубоко вздохнул - один раз, и другой. Больно ущипнул себя за руку. И наконец смог ответить достаточно спокойно.

- Нам обоим нужно время. Понимаешь? Я слишком молод для женитьбы, даже для помолвки: мне еще нет пятнадцати. А ты совсем девочка!

Поликсена яростно топнула ножкой, сверкнула глазами.

- Я не девочка! С двенадцати лет уже выдают замуж, я знаю!

- И это слишком рано. Так считают все благоразумные люди, - ответил я серьезно; а потом мягко улыбнулся. - Вот года через три...

Поликсена смотрела на меня, опустив руки, - будто я только что произнес ей приговор... И вдруг я осознал, что едва не натворил.

Да, я был дорийцем и сыном спартанца, - и, дав слово, я не мог взять его назад! Но я почти ничего не знал о девочке, с которой уже готов был обручиться! Особенно о том, чьей дочерью она была на самом деле!

Поликсена ощутила перемену, которая произошла во мне.

- Ты еще что-нибудь хочешь узнать? - спросила она почти робко.

- Да, - ответил я, сжимая зубы. - Если уж ты... выбрала меня... - мне дались эти слова с трудом, - я хочу знать, чья ты дочь. И как твоя нынешняя семья попала на Крит.

Я сел обратно на ступеньку и посмотрел на нее снизу вверх.

- А еще - в честь кого тебя назвали!

Поликсена несколько мгновений молчала, опустив длинные черные ресницы и побледнев. Потом спокойно произнесла:

- Хорошо.

Да, в этой девочке была твердость - и это уже теперь восхищало меня... И она была незаурядно умна. Поликсена спустилась и опять села рядом, обхватив колени руками.

Она взглянула мне в глаза.

- Меня назвали в честь Поликсены из Коринфа - царицы Ионии. Я попала на Крит вместе с матерью и отчимом во время ионийской войны, двенадцать лет назад, - мы бежали из Милета, когда я была совсем крошкой... А настоящий мой отец - персидский военачальник Надир, сын Мегабаза. С ним царица Поликсена сражалась при поддержке ионийцев и других могущественных персов. Тогда мой отец был убит, и мою мать спас триерарх царицы, Критобул, которому я стала дочерью...

Губы девочки тронула улыбка.

- Мне продолжать, Питфей?

Я помолчал, осмысляя все это... потом кивнул.

- Продолжай. Кажется, я готов слушать дальше.

И Поликсена рассказала остальное - она говорила, пока солнце не скрылось за западными стенами дворца, а ступени, на которых мы сидели, не захолодали. Мы с моей новой подругой осушили ее фляжку с лимонной водой и проголодались.

Когда Поликсена замолчала, я некоторое время сидел, приходя в себя от ее рассказа... а потом вскочил в ужасе.

- Который теперь час?

- Ах, да какая разница!

Поликсена вскочила следом, оправляя свой измявшийся синий хитон с белыми спиралями.

- Главное - согласен ли ты теперь?.. Скажи!

Я прикрыл глаза... я ощутил, словно небосвод всей своей тяжестью со звоном обрушился на меня. И я сказал:

- Да.

Поликсена несколько мгновений смотрела на меня, как на небесного спасителя... а потом неудержимо засмеялась. А потом вдруг обхватила меня за шею и глубоко заглянула в глаза.

- Теперь я буду ждать тебя, Питфей из Линда. И ты ко мне вернешься - слышишь?..

Ей было всего двенадцать лет, но она смотрела на меня, как может только женщина смотреть на мужчину, - желая принадлежать мне, ввериться мне душой и телом... и, в то же время, она теперь ощущала свое право на меня. Я мог лишить ее этого права, только лишившись чести сам.

Мы взялись за руки и пошли обратно, во тьму дворцовых помещений. Моя Ариадна не спасала меня из лабиринта - она завлекла меня в ловушку, и я запутывался все больше... Но такова была моя мойра.

И мое счастье - шептало мне сердце...

Вдруг Поликсена остановилась, сильнее сжав мою руку.

- Ты странствующий музыкант... ты им будешь, правда? - прошептала она. - Ты возьмешь меня с собой в Элладу... и в Азию? Я так хочу увидеть Вавилон и Персеполь!

Тут меня кольнуло страшное подозрение.

- Поликсена, я не перейду на сторону Дария... даже ради тебя!

Моя невеста нетерпеливо мотнула косой.

- Разве я прошу тебя перейти на сторону Дария? Я лишь хочу, чтобы ты был на моей стороне!

Я не нашелся, что сказать на это. И решил довериться судьбе - и своей спутнице.

Мы в молчании добрались до выхода из дворца - снаружи смеркалось, но было не так поздно, как я уже опасался. Мне неожиданно показалось, что в лабиринте время течет особым образом... и чудеса его были явлены только нам двоим.

Когда мы пришли домой, нас там, к моему большому удивлению, еще не хватились, - должно быть, Поликсена часто пропадала в своих излюбленных развалинах. Или же Критобул не побоялся отпустить дочь со мной так надолго... Но я ощутил сильный страх перед разговором с минойцем. Ведь он должен догадаться, что произошло?.. И, уж конечно, ее мать тотчас все поймет!

Поликсена сразу ушла к себе, отказавшись ужинать с семьей, - сослалась на усталость; а мне пришлось остаться в обществе ее родителей. Похоже, я владел собой лучше, чем думал, - Критобул пристально посматривал на меня, но так ни о чем и не спросил. Госпожа тоже молчала.

То, что случилось между мною и Поликсеной, осталось между нами - и все вокруг переменилось только для меня и для нее.

* Ритон - сосуд для питья, в виде головы животного или человека.