Часть II

— Что? — совсем растерявшись, сквозь слёзы он взглянул на сидящего рядом мужчину.

— Я и сам переживал расставания, не раз, я знаю как это сложно и сочувствую тебе. — Во время маленькой, но напряжённой паузы, словно обдумывая что-то очень важное, Мартин посмотрел Вальтеру прямо в глаза. — Знаешь, последнее время я живу один, никому ничем не обязан, и ты мне симпатичен, Вальтер. Ты очень красивый и очень грустный. Не нужно стесняться меня. — Рука мужчины коснулась русых волос Лемке, заботливо заправляя за ухо выбившуюся прядку. — Если ты не против, я мог бы… ну, скажем…

Не сумев подобрать подходящее слово, Шмидт немного отстранился, давая понять, что не настаивает, оставляя право выбора за ним — и очень вовремя, потому что юноша слегка вздрогнул от мягкого прикосновения, и всё его тело тревожно напряглось.

— Ты для этого меня привёз к себе? — безнадёжным голосом спросил Вальтер.

— Oh mein Gott, конечно, нет! Вовсе не за этим. Ты ведь побывал под колёсами моей машины — а такое со мной не каждый день случается, и, поверь, я никогда не бросил бы пешехода, пострадавшего по моей вине. К тому же, я не мог знать о твоих предпочтениях. Всё нормально. Ты можешь просто уйти, когда высохнет твоя одежда, и забыть о нашем разговоре. — Мартин улыбнулся и поднялся с дивана, видимо, считая слова юноши отказом.

— Подожди. — Вальтер сам не ожидал, что скажет это, но ему так хотелось сейчас заполнить зияющую в душе пустоту, почувствовать себя нужным, близким кому-то, избавиться от холода, леденящего грудь. — Не обижайся, я не то хотел сказать. Сядь обратно, ладно?

Мартин вернулся на диван, но больше не делал попыток прикоснуться и плеснул им в бокалы ещё коньяка.

Вальтер смотрел на красивый профиль мужчины и думал, что сейчас он — единственный человек, который по-настоящему его понимает. Может, на самом деле стоит принять его предложение? «Ну, вернусь я сейчас домой, и что, всю ночь буду думать о Дитрихе и мучиться? — и что будет дальше? Снова долгие месяцы одиночества, усмирённых желаний, стыдные попытки самостоятельно снять напряжение, изнуряющее тело, в душе? — Мартин хотя бы выслушал меня».

А Шмидт чувствовал на себе взволнованный взгляд и терпеливо ждал. Этот симпатичный парнишка, волей случая угодивший ему под машину, оказался таким… ради такого он бы, не раздумывая, согласился ждать, сколько будет необходимо. Он улыбнулся, дождавшись наконец нерешительного прикосновения к своему плечу:

— Я не уверен… ты действительно хочешь, чтобы я остался? — совсем тихо спросил Лемке.

— Да, я бы хотел этого, Вальтер. Почему-то мне кажется, что мы сможем стать по-настоящему близкими, и не только на одну ночь. Но, если тебе что-то не понравится, ты в любой момент сможешь уйти. — Внимательные серые глаза спокойно посмотрели на него. — Обещаю тебе.

— Спасибо, — почти прошептал Вальтер, несмело улыбнувшись, — Мартин.

***

Тёплые мягкие пальцы скользнули по щеке, и Мартин приподнял Вальтера за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо:

— Только не закрывай глаза, ладно?

— Почему?

— Так будет лучше, поверь мне. Не закрывай. Пожалуйста. — Мартин тронул его губы осторожным поцелуем.

Вальтера ещё никто так откровенно не касался и уж тем более не целовал. От незнакомых волнующих ощущений слегка закружилась голова, сердце начало биться часто-часто, и он почувствовал себя слабым, беспомощным перед этим уверенным в себе мужчиной, перед его ничем не прикрытым желанием и перед мучительным томлением собственного тела. Откуда-то из глубины поднялся неясный страх: «Значит, вот так всё и случится?» Конечно, он не собирался хранить свою девственность как нечто особенное, просто уже очень привык представлять себя именно с Шульцем, поэтому происходящее казалось ему странным и неправильным.

Наверное, непроизвольные движения и сбившееся дыхание выдали его состояние — Мартин немного отстранился:

— Не волнуйся так. Если ты сомневаешься — мы не пойдём дальше.

Вальтер с сожалением посмотрел на губы, только что касавшиеся его так бережно.

— Не сомневаюсь. — И он потянулся за продолжением, договорив уже в поцелуй. — Пойдём.

Теперь в объятиях Шмидта ему стало необыкновенно спокойно. Вальтер позволил распахнуть на себе халат, и, когда чужая рука стала медленно оглаживать его грудь, очерчивая рельефы мышц, слегка сминая кожу, согревая своим теплом, откинул назад голову: «Наверное, нельзя позволять себе такое с практически незнакомым человеком», — быстро мелькнула мысль и стремительно исчезла, растворившись в окутавших его мягких волнах желания.

Он разомкнул губы и стал смелее отвечать на поцелуи, чувствуя, как чужой язык постепенно проникает глубже, исследуя изнутри, а тело уже сладко вздрагивало от прикосновений и словно наливалось электричеством под ладонями, осторожно поглаживающими его плечи, лопатки, поясницу, проскальзывающими по бокам к животу. Осталось только ещё одно:

— Послушай, Мартин, я хочу сказать…

— Да? — улыбающиеся серые глаза глядели ласково.

— Я… как это… ну, у меня нет опыта… — густая краска залила его лицо. — В общем, у меня никого никогда не было.

— Вот уж никогда бы не подумал, — удивлённо пробормотал Мартин, — такой красивый мальчик… просто чудесный… я был бы счастлив стать твоим первым. Если только ты не против.

— Не против, — выдохнул Вальтер.

Он ясно чувствовал, как в нём растёт возбуждение, рождённое близостью этого мужчины, запахом его тела, смешавшимися ароматами дорогого одеколона и не менее дорогого коньяка. По-прежнему было немного страшно, но смущение почти ушло, Вальтер снова наклонился к Мартину за поцелуем и робко обнял его за шею, весь подаваясь навстречу.

— Ты дрожишь. Не надо бояться, мой хороший, я буду нежным с тобой, — прошептал ему в самое ухо Шмидт и повторил, — поверь, ты для меня — не на одну ночь.

Он заставил Вальтера откинуться на диван, освободил от халата и белья, в восхищении оглядывая его обнажённую грудь, живот и бёдра: «Mein Gott, какое у тебя тело!», быстрыми поцелуями усыпал ему шею, принялся прикусывать ключицы, зализывая укусы языком, спустился к соскам, задержался, поочерёдно втягивая их в рот и слегка сдавливая, на что где-то глубоко внутри отзывались покалывания. Совершенно обезоруженный Вальтер мог только тяжело дышать и наблюдать, как губы Мартина, лаская поджимающийся живот, передвигаются вниз и не спеша подбираются к его уже налившемуся желанием члену.

— Ой! — невольно вырвалось у него, когда губы мужчины коснулись головки.

— Расслабься, мой мальчик. — Мартин встал на колени и, разведя в стороны ноги Вальтера, устроился между ними.

Нет, под такими ласками расслабиться не получалось, и юноша, приподнявшись на локтях, увидел, как Мартин полностью вобрал его возбуждённый член в рот и медленно провёл по нему языком. Он неосознанно начал потихоньку толкаться навстречу, изнемогая от нового, неизведанного ощущения, а Мартин знал, как хорошо сейчас этому восхитительному мальчику и не торопился — мужчина хотел довести Вальтера до той черты, после которой он сам будет просить его о большем. Поэтому его руки оглаживали выгибающееся под ним тело, стремясь охватить как можно больше горячей обнажённой кожи, ласкали грудь, живот, бёдра, а губы и язык продолжали размеренно скользить по пульсирующему от напряжения члену.

Спустя несколько минут Вальтер действительно уже готов был просить не мучить его, потому что медленные движения Шмидта вызывали в нём тягучее томление. Он открыл было рот, но неожиданно для себя громко и чуть хрипловато застонал. «Да, мой хороший! Так», — ободрённый Мартин продолжал увлечённо ласкать его член, заметив, что Вальтер все шире раздвигает ноги — это означало, что мальчик уже готов и совсем скоро попросит взять его.

Он не ошибся: Вальтер рассеянно поглаживал затылок Мартина, запуская пальцы в короткие волосы и время от времени надавливая, чтобы усилить ощущения, которых было уже недостаточно, и наконец не выдержал:

— Мартин, это так… необыкновенно. Но я уже… пожалуйста, прошу, — он не сумел произнести «возьми меня», потому что ему снова помешал невольный полный наслаждения стон.

Спрятав удовлетворённую улыбку, Мартин немедленно подхватил Вальтера под спину, перевернув на живот, и за бёдра приподнял к себе, заставляя встать на колени.

— О, славная попка! — он не удержался от восхищения.

Вальтер опёрся на локти и оглянулся, чувствуя прикосновение к коже мягких ладоней и губ одновременно. Пальцы бережно раздвинули его ягодицы и влажный язык прошёлся по сжатой звёздочке мышц, раз, другой, толкнулся внутрь, а затем Мартин с силой прижался губами и принялся жадно целовать и тереть языком по желанному местечку. Вальтер начал откровенно всхлипывать. Чёрт, он не был уверен, что готов к настолько откровенным ласкам — это и смущало, и одновременно было безумно приятно и возбуждающе.

— Тебе нравится? — Мартин оторвался от своего занятия.

— Очень нравится, Мартин. А ты куда? — он проводил удивлённым взглядом поднявшегося с дивана мужчину.

— Принесу кое-что, мой хороший, — подмигнул ему Шмидт. — Для того, чтобы не сделать тебе больно. Я быстро.

Через минуту Мартин вернулся в комнату, на ходу стягивая с себя рубашку. Вальтер подумал о том, какое у него ладное тело — «наверное, он тоже тренируется?» — и ему захотелось немедленно прикоснуться к нему:

— Можно, я сам сниму с тебя брюки? — уже опускаясь на колени, спросил он.

— Если хочешь. — Мартин улыбнулся. — Ему было приятно видеть, как сильно Вальтер возбуждён и как хочет его.

Избавив мужчину от одежды, Вальтер обеими руками взял его отвердевший член и несмело лизнул головку, почувствовав приятный вкус нежной бархатистой кожи:

— Мартин, извини, должен признаться тебе — я никогда этого не делал. — Он насторожённо посмотрел снизу вверх.

— Я уже догадался, мой мальчик. Всё в порядке. — Мартин опустил руку на мягкую макушку Вальтера, качнул его голову к себе, и влажные губы юноши заскользили по его давно уже требующей ласки плоти. — Не волнуйся, делай то, что тебе самому нравится. А я подскажу.

И всё-таки невольно волнуясь, Вальтер старался вспоминать и повторять то, что Мартин недавно сам делал с его членом, и кажется, у него получалось — вскоре мужчина задышал тяжело и часто, а его тело стало заметно подрагивать.

— Молодец, мой хороший. — Он поднял Вальтера с колен, поцеловал в губы и увлёк на диван, обнимая за талию. — Я едва сдержался. Но ещё слишком рано.

На диване Мартин снова поставил его на колени, поцелуями заставляя прогнуть спину. Пальцы, на этот раз смазанные прохладным гелем, легко проскользнули между бёдер и прикоснулись к тугому колечку, разминая, надавливая и раскрывая. Мартин не спешил, понимая, что перед ним девственник, и от того, каким будет первый опыт этого милого мальчика, зависит очень-очень многое, в том числе и в их отношениях. Он продолжал нежно ласкать тугое тело, и только когда напряженные мышцы понемногу начали поддаваться, аккуратно протолкнул один палец внутрь:

— Ты как? — осторожно спросил он. — Не больно?

— Всё хорошо, но мне страшно, — честно признался Вальтер, часто дыша — его ощущения были смешанными.

— Не нужно бояться, я сделаю всё аккуратно. Тебе понравится. — Внутри оказались два пальца.

Разрабатывая узкий нетронутый вход, Мартин непрерывно водил ладонью по напряжённому животу и пояснице парнишки, успокаивая и давая привыкнуть к растяжению до тех пор, пока снова не услышал негромкие стоны. Тогда он растянул пальцами кружок мышц и осторожно ввёл внутрь головку члена. К его удивлению, разгорячённый лаской юноша не попытался отстраниться, а наоборот, пошире развёл ноги — значит, можно двигаться дальше. Он медленно, короткими толчками погрузился в его тело до конца и наклонился, целуя бьющуюся на шее голубую жилку.

— А сейчас? Больно?

— Немножко, — сдавленно прошептал Вальтер.

«Понял», — Мартин чуть отстранился и медленно вернулся назад, затем повторил это движение снова, снова, отстраняясь дальше, и немного ускоряя темп. Неприятные ощущения быстро покидали Вальтера, сменяясь удовольствием от трения внутри и тесно зажатого телом члена. Он повернул голову, стараясь увидеть лицо мужчины, ставшего в его жизни первым:

— Мне нравится. Мартин, мне очень хорошо!

— Я рад, мой мальчик. — Не меняя темп, Мартин склонился к нему и обнял за плечи.

Поначалу аккуратные и плавные толчки постепенно становились всё сильнее и размашистее, но Вальтеру, который перестал бояться, уже самому хотелось этого. Он с удовольствием принимал в себя с силой вторгающийся член и тихо вскрикивал от каждого движения. Изумительные ощущения вытеснили из его сознания всю боль и обиду сегодняшнего вечера, стёрли смеющиеся лица Шульца и Греты. Остался только Шмидт — человек, о существовании которого он всего лишь три часа назад ещё не знал и с которым был сейчас так близок.

— Я хочу смотреть на тебя, мой хороший. — Ловко перевернув на спину, Мартин раздвинул ему ноги, опустился между ними и с наслаждением лизнул его напряжённый член.

Вальтер, дрожа от возбуждения и впившись пальцами в диван, простонал:

— Войди в меня ещё. — Но его просьбу, похоже, никто не спешил выполнять, тогда Вальтер не выдержал и захныкал. — Мартин, чёрт возьми, пожалуйста, я не могу больше…

— А ты умеешь просить. — Усмехнувшись, Шмидт плавно, до упора, как и хотел Вальтер, протолкнулся в жаждущее тело, получив в награду громкий удовлетворённый стон.

Видя, как хорошенький мальчик изнемогает под ним от желания, он сжалился — закинул его ноги себе на плечи и стал ритмичными ударами входить в него. Вальтер ухватился за бёдра Мартина, обнял его ногами, тянул к себе, пытаясь насадиться как можно глубже, и, совершенно не сдерживаясь, стонал, всхлипывал и вскрикивал.

— Ещё, Мартин, ещё! Ах, хорошо… Сильнее!

Сладкая музыка бессвязных слов доводила Мартина до исступления. Чувствуя, что долго ему не продержаться, он накрыл член Вальтера рукой и сжал, продолжая с громкими шлепками всаживаться в раскрытое перед ним тело. Только ощутив пульсацию в своей руке и увидев, как на живот его мальчика брызжут прозрачные капли, Мартин отпустил себя и в несколько движений кончил, не выходя из ставшего мягким и податливым тела. Обессиленный, он склонился над раскрасневшимся юным и чистым лицом.

— Мой мальчик, как же хорошо с тобой … — Мартин сжал плечи Вальтера, которого уже искренне считал своим.

Несколько долгих минут, они, охваченные одновременно лёгкостью и усталостью, неподвижно лежали, не в силах произнести ни слова. Наконец Вальтер прошептал:

— Спасибо, Мартин, это было прекрасно.

Шмидт осторожно вытер капельки пота со лба Вальтера и с благодарностью поцеловал его губы: он так много времени провёл в одиночестве, и вдруг судьба преподнесла ему такой необыкновенный подарок. Он не мог, не имел права потерять его.

— Это ты был прекрасен, мой хороший. Останешься до утра?