Глава 7 Безумие женщин

Шум в тюрьме под угрозами надзирательниц в итоге затих. Старшая надзирательница взяла карманный фонарик, чтобы посветить в тюремную камеру, а потом посветила на меня. Я оголил верхнюю часть своего тела, где на животе и пояснице была кровь. Эта кровь принадлежала той красивой заключенной, которая после удара смахнула на меня кровь изо лба. Надзирательница приказала:

— Отведи этого парня и ту девушку в больницу!

— Хорошо!

Раньше я говорил ей, что это дело очень сомнительное, и сегодня я по-прежнему не был уверен, в конце концов, не так просто посадить мужчину в тюрьму, но если это действительно так, то этот мужчина будет страдать до конца своих дней, что вполне вероятно.

После прибытия в городскую тюремную больницу, я сказал, что я в порядке.

Они проводили меня вниз и посадили в специально приготовленную машину.

В машине я еще не пришел в себя, но вспомнил как сестра Ма сказала мне, что два года назад одного мужчину посадили в тюрьму, в которой он скончался. Подошел один из врачей, чтобы осмотреть меня и выяснить, что действительно все в порядке, потом помог мне отмыть следы крови и ушел. После ухода врача, ко мне пришла надзирательница и спросила про мое состояние.

— Все в порядке, это была не моя кровь. Извините, что заставил вас глубокой ночью зря ехать в больницу. — сказал я.

Она бросила мне медицинский костюм и сказала:

— Я просто хотела узнать, что все хорошо.

После того, как я оделся, сказал:

— Все эти женщины в тюрьме слишком кровожадны.

Надзирательница дала мне стакан горячей воды, услышав мои слова, напряженно сказала:

— Я тоже женщина из тюрьмы, ты и меня получается обозвал?

— Нет, нет, я говорю про заключенных. — тут же нервно улыбнулся я.

— Тебе нужно хорошо отдохнуть, если что-то понадобится, сообщи мне. — сказала она.

Когда она развернулась, чтобы уйти, я спросил:

— Эй, та заключенная, у которой разбита голова, тоже здесь?

— Здесь, по соседству. — уходя, сказала она.

После этих слов она поспешно удалилась. После ее ухода, я лежал на кровати, обдумывая случившееся сегодня, возможно ли такое, что меня накажут? Но я пришел всего несколько дней назад, если меня так скоро выгонят, это будет слишком печально. К своему удивлению я понял, что любопытство вредит людям.

Чем больше я размышлял, тем больше боялся. Лучше уж постараться найти ту заключенную и расспросить какое меня ждет наказание за подобное поведение.

Когда я вышел из больничной палаты, в коридоре не были и тени надзирательницы. В больничной палате по соседству я заметил еще одну надзирательницу, которая, должно быть, охраняла ту заключенную. Я постучал в дверь больничной палаты, она повернула голову, взглянула на меня глазами, типа «это ты навлек на себя столько бед» и без особой радости спросила:

— Чего тебе?

— Сестренка, выйди на минуточку, мне нужно кое-что у тебя спросить. – улыбнувшись, сказал я.

Она подошла и недовольно спросила:

— Что?

Сначала я, извиняясь, сказал:

— Сестренка, извини, я доставил столько неприятностей и из-за меня тебе пришлось ехать в больницу.

Ее лицо похорошело, и она сказала:

— В следующий раз, не делай так. К счастью, ничего серьезного не произошло.

— Угу, такого больше не произойдет, я просто не осмелюсь. — сказал я, — Сестренка, какое мне положено наказание за такое нарушение дисциплины? Меня... уволят?

— Вряд ли уволят, но штрафа тебе не избежать, это все зависит от руководителя. — сказала она.

Я вздохнул с облегчением, пока не увольняют – уже хорошо.

Также она спросила меня куда делась другая надзирательница.

Я сказал, что не знаю.

— Мог бы ты присмотреть за заключенной? — спросила она.

— Как я могу смотреть за ней? Боюсь, она убежит, я не могу взять на себя такую ответственность. — ответил я.

Она толкнула в палату и сказала:

— Не переживай, она в наручниках, не сможет убежать. Присмотри за ней, я скоро вернусь. Максимум через три часа.

— Три часа? Так долго?

— Скоро, скоро! — затем она закрыла дверь палаты и убежала. Но зачем?

Та красивая заключенная лежала на больничной койке, одна ее рука была пристегнута. Я подошел. Ее голова была обмотана белым бинтом, она и в самом деле была очень красива: ее лицо было овальной формы, с длинными ресницами, она словно сошла с картины. Она слегка нахмурила брови, видимо, рана еще болела, такое выражение лица очень легко могло побудить у мужчины чувство бережного отношения к женщине. Вероятно, это был тот случай, когда болезнь делает девушку еще краше.

Я сел рядом с кроватью, кровать зашевелилась, она медленно открыла глаза, заметив меня, снова повернула голову в мою сторону. Она разволновалась, но тут же, протянув руку, схватила меня и потянула к себе. Такая же сила, как и в тюрьме, тянула меня, не позволяя сопротивляться. Она хотела сесть, но наручники остановили ее. Приподнявшись и держа меня одной рукой, сказала:

— Мужчина, мужчина!

……

Я взглянул на нее, ее переодели, лицо успокоилось, и она смирно лежала на кровати.

Протянув руку, она дотронулась до моего колена и спросила:

— Как тебя зовут?

Я подумал, что если она расскажет всем об этом, то, возможно ли, что меня накажут?

Она снова спросила меня:

— Почему молчишь?

Я снова посмотрел на нее, но она, кажется, поняла, о чем я размышлял и сказала:

— Видимо, ты боишься, что я расскажу остальным?

Я нахмурился, она была очень умной женщиной.

— Ты думаешь, я стану кому-нибудь рассказывать? — сказала она. — Я все еще хочу этого.

Ее взгляд снова стал сексуальным.

Разве эту женщину не поймали на продаже. Я сказал:

— Почему ты такая сексуальная? Как не стыдно рождаться такой красивой.

Она улыбнулась и спросила:

— Для кого женщины наряжаются?

Я был удивлен, конечно, женщины наряжаются для того, чтобы мужчины на них смотрели, но сейчас в тюрьме для кого они это делают?

Она продолжила:

— В тюрьме нет мужчин, чтобы оценить красоту, нет мужчин, которые бы восхищались, нет мужчин, которые бы смотрели на тебя, тогда какой смысл в красоте? За столько лет, я полагала, что уже завяла.

Она указала на стакан воды у изголовья кровати и сказала:

— Не мог ты передать его мне?

Я взял стакан воды и отдал ей, она, приподнявшись, сделала несколько глотков и легла обратно.

Я снова начал размышлять, если ее арестовали на улице, то как она может быть настолько сексуальной.

— За что тебя посадили? — спросил я.

Она улыбнулась и сказала:

— А тебе-то какое дело?

Ее лицо стало безразличным, отчего было еще привлекательнее.

И только в тот момент я понял, что не должен был задавать этот вопрос, для каждого заключенного вопрос о том, за что посадили, словно соль на вновь открытую рану.

Мне захотелось в туалет и сказал:

— Я отойду в уборную, а ты не убегай, хорошо?

Она уставилась на потолок, в ее глазах была пустота и спокойно спросила меня:

— Ты думаешь, я могу сбежать?

В коридоре я очень долго не смог найти уборную, поэтому спросил у медсестры, которая сидела в дежурной комнате, и она показала куда мне нужно идти. Это оказалось в другой стороне от того места, где я находился. Вернувшись обратно и дойдя до конца коридора, за дверью аварийного выхода я услышал голос женщины. Этот звук, в чем дело? Я подошел к двери аварийного выхода, приложил к ней ухо и услышал, что там кто-то был. Дверь аварийного выхода была плохо закрыта, а этот голос доносился из дверной щели, я тайком посмотрел туда, но увидел врача, который вытирал кровь с моего тела, и надзирательницу, которая дала мне больничную одежду, стоящую в его объятьях. Я не знал давно ли у них был роман, или они сошлись совсем недавно. Эта женщина пришла сюда, к тому же, сказала, что ей нужно три часа, скорее всего, чтобы найти мужчину.

Я решил взглянуть еще раз, но позади раздался звук шагов, и я поспешил зайти в уборную. Больше всего опасаясь, что с заключенной может что-нибудь произойти, я вернулся в больничную палату. Если она убежит, то меня точно накажут.

Когда я вошел, красивая заключенная спросила:

— Ты надзиратель?

— Я – новый консультант.

Она рассмеялась, а цветы, находившиеся неподалеку, задрожали.

— Что тут смешного? — спросил я.

— Я что не могу быть в хорошем настроении? — сказала она.

— Из-за чего у тебя так поднялось настроение?

— Стань моим парнем, я заплачу.

В душе я ликовал, но все-таки сказал:

— Размечталась.

У меня вдруг промелькнула мысль, она вместе с Цюй находилась в одной камере, и я спросил:

— Почему они избивают Цюй?

— Кто такая Цюй? — спросила меня Сюэ Минь.

— Твоя сокамерница, когда я приехал, вы окружили и избивали ее. — сказал я.

— Ты знаешь ее? — спросила она.

— Допустим знаю, она приходила в кабинет психологической консультации и рассказала мне немного о себе.

— Разве это можно считать, что ты знаком с ней? — усмехнулась она.

— Так почему они избивали ее? — снова спросил я.

— Тебе действительно очень любопытно? — спросила она меня.

Я согласился.

— Вскоре ты все узнаешь.

— Вы действительно заставляли ее приносить деньги? — я слышал, как они избивали Цюй и требовали у нее деньги.

— Не задавай так много вопросов, в этой тюрьме не стоит задавать некоторые вопросы. Есть вещи, о которых лучше не стоит знать, ради своей же безопасности. — она снова сделала предупреждение.

Я был удивлен, вы группа заключенных, которые обижают честную Цюй и требуют у нее деньги, как это может навредить мне? Неужели, это не они забирают у нее деньги, а это негласное правило тюрьмы, и кто-то заставляет их приносить деньги?

Она заметила, что я призадумался и спросила:

— Как тебя зовут?

— А тебя?

— Минь.

Я сказал, что это твой никнейм.

Она сказала:

— Сюэ Минь.

Эта заключенная – просто остановка на улице с прекрасным пейзажем.

— А что на счет тебя? Как тебя зовут? — снова спросила она.

— ВОЛК.

Она нахмурилась.

— Это мой никнейм. — сказал я.

Она улыбнулась, очень трогательно.

Дверь открылась, та надзирательница вернулась. Она вошла как раз в тот момент, когда Сюэ Минь улыбалась, и тут начала кричать:

— Чего смеешься, уже ночь глубокая, нужно спать!

Заметив ее мрачное лицо, я подумал, неужели ей не удалось договориться с тем мужчиной, она так быстро вернулась, да и еще с отвратительным выражением лица. Я тут же встал и попрощался.

Надзирательница продолжала ругать ее, но Сюэ Минь не обращала на нее внимания. Когда я уже почти дошел до двери, она окликнула меня:

— Ты так и не сказал, как тебя зовут?

Я как раз собирался сказать, что меня зовут Чжан Фан, но подошла надзирательница и вытолкнула меня за дверь, а затем закрыла ее. Мне только и оставалось, что вернуться в свою больничную палату и лечь спать.

На следующий день я и та, находившаяся неподалеку, надзирательница приехали в тюрьму. Не добравшись до кабинета, я получил уведомление о том, что должен явиться в кабинет руководителя Кан.

В кабинете была Ли Янян, ее подруги, несколько пацанок, их лица выглядели так, словно они собираются что-то пояснить. Холодная и привлекательная руководитель Кан стояла неподалеку, а рядом с ней стояла пухлая невысокая женщина, которая поучала других. Они обсуждали вчерашнее событие. Сестрица Кан заметила, что я зашел и спросила меня:

— Рассказывай, что вчера произошло?

Изначально в этом деле виноват я. К тому же вовлек несколько девушек, поэтому возлагаю ответственность на свою голову:

— Руководитель, это произошло по моей вине, мне стало любопытно посмотреть на заключенных, и....

Вероятно, я несколько раз рассказал о произошедшем.

После этого я также добавил:

— Наказывайте меня, с ними это никак не связано.

Сестрица Кан молчала.

А та пухлая невысокая женщина стала кричать на меня:

— Ты для чего пришел в тюрьму! Что ты собирался сделать! Разве ты не знаешь, что тебе нельзя входить в прямой контакт с заключенными!

— Сестра Ма, он и правда не знал об этих правилах, он психолог-консультант, а не выпускник полицейской академии. — поспешно сказала сестрица Кан.

В душе я был очень благодарен сестре Кан, обычно она была безразлична ко мне, но в этот раз защищала меня, видимо, со мной ничего не будет.

Пухлая невысокая женщина остановилась и снова начала кричать на меня:

— Неужели тебе никто не объяснил эти меры предосторожности!

— Это моя вина, я действительно не проинструктировала его. — снова сказала сестрица Кан.