Глава 6

Попытавшись вырваться из хватки, потерпела неудачу. Мою кисть сжали с еще большей силой. Мне даже показалось, что что-то хрустнуло. Пока меня тянули за собой, я, превозмогая боль, которая стала не такой острой, а нудящей, попыталась сделать пару движений самостоятельно. Не все же время мне плавать то на руках, то болтаясь тряпочкой. И, надо сказать, раза с третьего что-то стало получаться.

Хвост стал слушаться, у меня получалось им управлять, но еще не достаточно для того, чтобы передвигаться без чужой помощи.

Вплывая в огромную залу, заметила, что стены были зеркальными, и это поразило меня. Это же как и насколько надо себя любить, чтобы беспрестанно смотреть на свое отражение? Спрашивать, естественно, ничего не стала. Продолжал молча следить за действиями Владыки. А тот, резко затормозив, оглянулся, как будто впервые видит собственный дворец, нахмурился. После чего ткнул трезубец в понравившееся ему место. Из одного из зубьев тут же вырвалась искра, чтобы в следующую секунду сотворить кресло.

 — Так вот для чего необходим трезубец, — вырвалось у меня. — А я всегда считала, что он для защиты.

Но тем не менее, увиденное впечатляло. И тут, больше ничего не замечая, я уставилась на свое отражение. Оттуда на меня смотрела очень красивая, статная русалка, с красивой фигурой, вдруг увеличившейся грудью и шикарным хвостом. Длинные белые волосы струились по спине, опускаясь чуть ниже попы. М-м-м-м, того места, где раньше была моя попа. Глаза остались прежними, светло-зелеными, только теперь, на фоне зеленовато-голубоватой воды, они уже не казались блеклыми, а напротив, выглядели довольно выразительно. Губы стали немного припухлыми. А вот хвост… Это отдельная тема.

Посмотрев на хвост Владыки, сравнила со своим. Абсолютно разные. У него хвост, как хвост, самый обычный, темно-зеленого цвета с золотистыми чешуйками. Не то, что у меня. Мой был таким же полупрозрачным, каким я его увидела впервые. Внутри можно было различить мои ноги. Цвета он был какого-то неопределенного, светло-голубого, с фиолетовыми и сиреневыми чешуйками. Не спорю, очень красиво, вот только привыкнуть я пока еще не могла к новой конечности.

Налюбовавшись собой, вздохнула, складывая все один к одному. И мою любовь к морю, и нежелание есть рыбу, и большой улов на своей единственной рыбалке. Вот почему все и происходило. Морское тянулось к морскому, а я, оказывается, принадлежала всегда к водным жителям. Но как же тогда оказалась на берегу? И кто те двое из моего видения? Мои родители? Они убегали от преследования? Эх! Как же много вопросов.

 — Ты откуда взялась? — оторвал меня от созерцания собственной персоны Владыка.

 — Оттуда, — ткнула пальцем вверх, тем самым пытаясь сказать, что с суши.

 — А что ты там делала? — повторил мой жест тритон.

 — Жила, — а как еще ответить на глупый вопрос. Что еще можно делать наверху? Хотя морским жителям это в диковинку, ведь они не могут без воды. А я?.. Смогла же. А вот как — это предстояло выяснить, если я действительно являюсь той, о ком говорили.

 — Что значит жила? — он так удивился, как будто я сказала, что море красное. — Русалки не живут на суше, — пояснил он свое удивление.

 — Так я и не была русалкой, — продолжая осматриваться, ответила на вопрос. — Я вообще являлась странной и неведомой неведомой зверушкой, даже маг не смог определить мою расу. А рассказать о себе больше не могла по той простой причине, что у меня потеря памяти. За двадцать лет она так и не вернулась.

 — Потеря памяти? Так не бывает, — недоверчиво воззрился на меня тритон.

 — Маг сказал, что у меня стоит сильный блок, который даже он снять не в состоянии, — вспомнила слова мужчины, к которому мы ходили с приемным отцом. От воспоминаний от Таре в груди защемило. Он тоже покоится где-то на дне моря. Может, я смогу его отыскать и достойно похоронить?

В зале повисла тишина. Владыка смотрел на меня странным, заинтересованным взглядом. Так смотрел Тар на редкий сорт рыбы, которая ему изредка попадалась.

 — И сколько времени ты провела на суше? — каким-то странным голосом спросил он.

 — Я же уже сказала, двадцать лет, — повторила слегка раздраженно. Интересно, меня вообще слушают или по большей части разглядывают? Зачем скрывать очевидное, пришлось ответить правду, тем более, врать не имело смысла, я чуть раньше уже проговорилась.

 — Невероятно! — выдержка Владыки трещала по швам. — Этого просто не может быть! Как же… Все погибли…

 — Может, не может, — меня начало раздражать это переливание с пустого в порожнее, — объясните мне, наконец, к чему все эти вопросы? Если вы знаете кто я, поделитесь и со мной.

Владыка на мой выпад никак не отреагировал, только ухмыльнулся весьма задорно. Даже помолодел на глазах, его охватил странный азарт. На миг мне стало страшно. Что он задумал? А вдруг решит уничтожить, как моих родителей? Я присмотрелась. Вроде кровожадности на лице не отражалось, но я не до конца верила в счастливое воссоединение с морской стихией и ее обитателями.

 — Ты — русалка, твой вид был давно истреблен, — начал тритон, и задумался, а потом, махнув рукой, крикнул кому-то, кого я видеть не могла. — Приведите ко мне Зорита.

 — Это кто? — не удержалась я.

 — Сейчас узнаешь, — отмахнулся он.

В первое мгновение напряглась, собираясь в случае чего бежать. Кто его знает, этого тритона, что у него на уме. Он вроде и улыбается, и радуется сейчас, а через пять минут велит казнить, как представителя древнего вида, который весь уничтожили. Оно мне надо? Хотя бы узнать, за что все пострадали. Ведь не просто же так русалы и тритоны начали истреблять себе подобных.

Я стала вспоминать историю, которую учил со мной Тар. Обычно уничтожали сильных и могущественных, которых боялись, чья сила во много раз превышала любую другую. И вместо того, чтобы мирно сосуществовать, более слабые пытались избавиться от сильнейших, чтобы тем не пришло в голову поработить своих соплеменников.

Получается, менталитет везде одинаков. Не удивлюсь, если в морском царстве происходило то же самое. И сейчас мне стало интересно, чем мог напугать сильных тритонов мой вид. Что в нас такого необычного, из-за чего их предпочли уничтожить, вместо того, чтобы жить бок о бок. Я посмотрела на дверь, когда там раздался шум.

И тут в залу ввели нечто. Я даже не смогла сдержать эмоций, во все глаза рассматривая это нечто. А посмотреть было на что. До пояса это был мужчина, у которого вместо волос водоросли, похожие на змей, они не лежали на месте, а извивались то вокруг головы, то вокруг шеи, то устремлялись вверх. Получалось, что они жили собственной жизнью, не считаясь с хозяином.

От пояса мужчины начинались… щупальца. Их было штук семь-восемь. Пересчитать я так и не смогла, они тоже находились в постоянном движении. Мои глаза округлились. Я потрясенно и не стесняясь разглядывала незнакомца, а он в свою очередь не сводил пристального взгляда с меня.

 — Свободны, — отправил он тритонов, которые доставили этого многоножку, вон из зала. — Узнаешь? — обратился Владыка к Зориту и указал на меня.

Какое-то время это нечто рассматривало мою персону очень пристально, после чего, мгновенно оказавшись рядом, взяло лицо в ладони и сдавленно произнесло:

 — Алаана, девочка моя, ты жива, — из глаз полумужчины покатились… жемчужины?

 — Вы ошиблись, — попыталась отстраниться, так как не желала давать мужчине ложную надежду. — Меня зовут Эйлора, а не Алаана. И кто вы такой? Я вас не знаю.

 — Ты не помнишь меня? — с какой-то обреченностью поинтересовался Зорит.

 — А должна? — я никак не могла понять, что меня смущает во всей этой ситуации. Но что-то определенно было.

 — Я надеялся на это, — опустив голову, прошептал мужчина. Мне вдруг стало его жаль, захотелось подойти и обнять, и это было бы правильно — я знала наверняка.

Я смотрела на этого многоножку и пыталась что-то вспомнить. И тут до меня дошло… Видение, которое было совершенно недавно. Щупальца. Вот что меня смущало. Но с чего я взяла, что это относилось ко мне? Не знаю, но было что-то до боли знакомое в этом мужчине, но память никак не хотела восстанавливаться, как я не напрягалась.

 — Что они с тобой сделали? — жемчужины стали сыпаться непрерывным потоком.

 — Кто они? — в один голос спросили мы с Владыкой.

 — Кардуры, — ответил он, — они ее похитили, когда Алаане было восемьдесят, я так и не смог ее отыскать, сколько ни пытался.

 — Восемьдесят? — Владыка был в шоке. — И столько лет ты прятал это сокровище?

 — С каких пор она стала сокровищем? — ехидно поинтересовался Зорит. — Вы же первый и отдали приказ об истреблении этого вида.

Сузив глаза, наблюдала за беседой, делая свои собственные выводы. Но пока ничего не предпринимала, раз уж появилась возможность узнать хоть что-то. И пусть моя память дает сбой, появляется некими образами из прошлого, но в данный момент мне и этого хватало, чтобы понять, кто друг, а кто так, погулять вышел.

 — Тогда я не понимал, на что шел. Мне надо было предотвратить волнения среди нашего народа, — стал распаляться тритон, — ты и сам прекрасно помнишь, сколько драк, убийств и ссор было из-за туоров, а истребить их решили после того, как Владыка соседнего владения захотел взять наложницей Тириусу, которая с гордым видом послала его в далекие дали. И Дигит решил объявить войну, не стерпев такого оскорбления.

 — Можно было решить этот вопрос, — не унимался Зорит, — тем более, что на тот момент Тириуса как раз носила ребенка, — кивок в мою сторону, — ее.

Вот тут-то я и навострила уши, ведь они говорят, судя по всему, о моих родителях. Оба собеседника распалились, выдавая информацию такими объемами, что я едва успевала все переваривать и усваивать.

 — Дигит не принял бы никакую отговорку, — мрачно заметил Владыка, — у него от страсти помутнело в мозгах. А жениться на Тириусе он не мог, так как был женат. Чем русалка и воспользовалась, ведь она любила другого. А обещание Дигита осыпать ее золотом, драгоценностями и все время быть рядом — ее не прельщали. Наложница — не супруга. Всем прекрасно известно, что с ними случается, особенно, если тритон уделяет ей больше времени, чем законной жене.

 — Это все равно не давало вам повода из-за одной русалки истреблять весь род, — мрачно заметил Зорит и повернулся ко мне.

 — Может, вы мне, наконец, объясните, кто я такая и зачем мой род истребили? — сорвалась я на крик, так как их разговоры только разожгли любопытство и сдерживаться я была уже не в силах.

В этот момент вся моя накопленная за двадцать лет выдержка полетели в мутные воды. Показалось, именно здесь я вдруг или ожила, или проснулась, наполняясь эмоциями, бившими через край. Там, наверху, со мной такого не творилось, а здесь сорвало все ограничители, плотину моих эмоций прорвало.

С одной стороны — это было хорошо, так как я могла чувствовать в полной мере, но с другой — показалось, что такими темпами я могу стать несдержанной истеричкой, а это уже было очень плохо. Такого мне точно не хотелось. Хорошо, на мой выпад внимания не обратили.

 — Ты принадлежишь самому первому, уникальному и древнему роду туоров, — начал Зорит, а я внимательно вслушивалась в его слова и изнутри поднималась какая-то волна тепла, неги. — К сожалению, на данный момент ты осталась его последним представителем, так как последними убили твоих родителей, которые всеми силами пытались спасти тебя.

 — И чем же мой род такой уникальный? — любопытство разыгралось с новой силой.

 — Тем, — хитро улыбнулся Зорит, — что только ваши русалки могут не только выносить, но и родить здоровое потомство. Именно из-за этого, в свое время, и стали происходить все эти склоки. Для того, чтобы иметь рядом одного из представителей вашего вида, многие готовы были пойти даже на убийство. Особенно, после того, как в подводном мире началась трагедия.

Я нахмурилась, слушая мужчину. Странный тогда Владыка, сам себе противоречит. Только что Зорит сказал, что только мой вид способен был на здоровое потомство, и все же именно его истребили. Где же логика? Или это я чего-то не понимаю? Что он там говорил? Трагедия? Надо поподробнее узнать, в чем она заключалась, вдруг у меня получится понять нелогичность действий тритона.

 — Что за трагедия? — мне стало интересно, но в то же время тревожно.

 — После того, как начали истреблять род туоров, ни одна русалка из другого клана и вида не могла выносить детеныша, а если головастик рождался, то он сразу же умирал.

Я задумалась над словами Зорита. И тут у меня по спине пробежали мурашки. До меня дошел весь смысл кошмара.

 — Постой-постой, — замахала я руками, — значит, получается, что если я единственный представитель этих самых туоров, то меня могут заставить рожать?!

Даже сама мысль о таком вызвала негодование. Вот это попала. Из огня да в полымя. Только этого мне не хватало. Избавиться от одной напасти, чтобы тут же влезть в другую. И ведь на этот раз даже бежать некуда. Предчувствие говорило о том, что меня везде будет подстерегать подобное. Интересно, когда-нибудь я смогу стать нужной просто потому что я — это я, а не редкая зверушка?

 — Заставить тебя никто не может, — успокоил меня мужчина, а несколько водорослей нежно погладили мое лицо, но я на это даже не обратила внимания. — Родить ты тоже можешь не от каждого, а только от того, с кем будет совместимо твое внутреннее Я. Именно это и стало в свое время причиной множественных конфликтов.

 — Душа что ли? — уточнила на всякий случай.

 — Когда совместима еще и душа — это вообще замечательно и предполагает только то, что нашла свою пару, как было у твоих родителей. У них была замечательная любовь. Они были прекрасной парой. И такой любви, как у них можно только позавидовать. Но в данном случае, я имел в виду не это.

Все, я окончательно запуталась. Глаза стали слипаться. Мозг отказывался что-либо соображать. Заметив мое состояние, Зорит подхватил меня на руки и, повернувшись к Владыке, спросил:

 — Я надеюсь, вы позволите мне и дальше оставаться опекуном девочки?

 — Да, — вздохнул тот, — можете идти.

Мне захотелось продолжить странный разговор, до конца прояснить ситуацию, потому что я совсем ничего в ней не понимала, а разобраться надо было во многом. Но сейчас в теле появилась тяжесть, на меня будто навалилась вся толща воды, стараясь расплющить. Веки отказывались открываться. Я еще попыталась прошептать вопрос, но и язык отказался ворочаться, вышло только промычать нечто непонятное.

 — Спи, девочка, я рад, что ты вернулась ко мне живая и невредимая. Пусть ты меня не помнишь, но я вижу, что ты именно та, кого мне доверили твои родители. На этот раз я больше не дам тебя в обиду, всегда буду рядом.

Всегда. Как много в этом слове. Мне захотелось сначала горько усмехнуться, а потом разреветься. Тар тоже обещал всегда быть рядом, но сейчас он где-то на дне морском, а я даже не знаю приблизительного места его гибели. Надо завтра поговорить с Зоритом, может, он поможет мне отыскать приемного отца.

Больше я уже ничего не слышала, проваливаясь в темноту. И только последней мыслью было, что я крупно влипла, но размер пока не представляла. Думаю, скоро сюрприз будет, главное, чтобы от «радости» у меня разрыв сердца не случился. А сейчас спать.