Часть III

Приглашение, которое правитель Валлиэля и его младший супруг давно ждали, конечно же, было немедленно принято — им обоим не терпелось увидеть Мери, а затем и их первого внука. Даэлин даже позволил себе улыбнуться, а расчувствовавшийся Эммиэль, прикладывая к глазам платок, тут же начал суетиться сам и создавать суматоху вокруг себя, отдавая распоряжения по сборам в дорогу.

Лейтенант не заметил Нелиса среди встречающих, но спросить о нём пока не решился, и, немного тревожась, что мальчика нигде не было видно, пошёл проверить, удобно ли размещены его люди.

— Мессир Сайрус, мне хотелось бы поговорить с вами, вы не откажете мне? — сзади послышались шаги и раздался певучий голос Эммиэля. Эльф немного помолчал, и, дождавшись утвердительного кивка Кирана, продолжил. — Несколько месяцев назад мне показалось, что я смог прочесть смятение вашей души, вызванное спасённым вами маленьким омегой. Ваш нынешний приезд подтверждает мои предположения. Вы можете довериться мне, мессир.

Лейтенант в волнении посмотрел в проницательные светлые глаза эльфа, желающего стать его союзником. Конечно, кому, как не этому искреннему и славному омеге, взявшему на себя заботу о мальчике, ему хотелось бы открыться.

— Благодарю вас, милорд. Вы совершенно правы — больше всего на свете меня волнует судьба Нелиса. Я провёл осень и зиму, думая о нём… о нас с ним, и совершенно уверен в своих чувствах. Я люблю его, милорд. — Альфа вздохнул, радуясь, что, наконец, его душевные переживания перестали быть тайной. — И хочу взять его в супруги. Но я не знаю, в моих ли силах сделать его счастливым. Возможно, ему по-прежнему будет в тягость моё общество. Скажите мне, милорд, как он?

— Можно сказать, что он совершенно здоров. Точнее, его тело. Нам удалось излечить все его раны и сделать так, что не осталось ни единого шрама. Но… — Эммиэль задумался, подбирая слова, — вы понимаете, мессир, есть вещи, над которыми никакая магия не властна. Я говорю о том, что светлый мир маленького омеги, однажды разрушенный столь жестоким образом, исчез. Не хочется думать, что безвозвратно, но, боюсь, прежним ему уже не стать. Да вы и сами всё увидите и поймёте. И всё же Нелис заслуживает счастья, поэтому я искренне рад, что вы, несмотря ни на что, намерены сделать его своим супругом. Вы готовы встретиться с мальчиком прямо сейчас?

— Ради этого я здесь, милорд. Но я так волнуюсь — вдруг моё появление не обрадует Нелиса? Что, если он не примет моих чувств?

Эльф утвердительно закивал:

— Согласен, вам будет чрезвычайно сложно, мессир. Мальчику по-прежнему тяжело, хотя он и старается не показывать своих переживаний и никогда не жалуется. Но, если не пытаться, то ничего и не выйдет. Поэтому не сомневайтесь и будьте терпеливым, лейтенант, я поддержу вас во всём. Только прошу вас — сегодня никаких серьёзных разговоров. Сначала ему нужно заново привыкнуть к вам.

***

Они вышли в сад, тот самый, где в конце прошлого лета ими было проведено так много времени вместе. Лейтенант вспомнил, как тогда впервые увидел улыбку Нелиса, подставившего лицо под теплые солнечные лучи, и невольно улыбнулся сам, хотя сердце его сжималось и замирало. Сегодня, как и в тот день, тоже было солнечно, но прозрачный воздух сада наполняли не пышные ароматы разнообразных изысканных цветов, а только лишь чистый запах свежескошенной зелёной травы. Запах его омеги.

Нелис, одетый в эльфийское платье, сидел на скамейке в глубине сада, качая на руках сына Эммиэля, и что-то тихо напевал ему. Светлые волосы омеги золотили тёплые лучи, пробивающиеся сквозь ветви деревьев, ветер волновал молодые листья, и солнечные блики скользили по изящному силуэту. Из-за прихотливой игры светотени маленькая фигурка казалась невесомой, почти нереальной. Киран в нерешительности остановился, а эльф, ободряюще кивнув лейтенанту, прошёл немного вперёд и окликнул мальчика.

— Как ведёт себя наш Кайлириэль?

Нелис склонил голову, приветствуя короля, и Киран услышал его голос — такой нежный и глубокий:

— Замечательно, милорд. Сегодня Кайли совсем не капризничал.

Эммиэль тем временем продолжил:

— Посмотри, Нелис, у нас гость.

Мальчик оглянулся и тут же встал, увидев лейтенанта.

— Приветствую вас, мессир Сайрус! — их взгляды встретились лишь на мгновение, затем Нелис снова поклонился, и Киран не смог рассмотреть выражение его лица, зато с удовольствием увидел на шее омеги хризолитовую подвеску — ярко-зелёный камушек очень шёл ему, подчёркивая таинственный зеленоватый отблеск больших печальных глаз.

— Здравствуй, Нелис! Я приехал к вам, чтобы передать приглашение от короля Аллена посетить Иарлейт. — Краем глаза альфа увидел, как Эммиэль одобрительно улыбнулся, — «значит, пока что всё в порядке». — Скоро мы все вместе отправимся в путешествие.

— О, это будет очень интересно, я слышал, эта страна огромна, а замок сказочно красив, — подхватил эльф. — Ты рад?

— Да, конечно. — Омега выглядел немного растерянным. — Хотя мне очень нравится Валлиэль. Здесь так красиво, и… все очень добры. Мне, наверное, нужно пойти собираться? Когда я должен быть готов?

— Не спеши, Нелис, ведь мессиру Сайрусу и его людям нужно отдохнуть с дороги. Мы поедем завтра утром, а пока вы можете пообщаться. — Эммиэль взял малыша из рук омеги и сел на скамейку. — Я побуду здесь, а вы идите, погуляйте по саду.

— Хорошо, — кротко ответил Нелис, снова поклонившись, затем они с лейтенантом вышли на одну из садовых дорожек.

Киран, державшийся на некотором расстоянии, смотрел на омегу и не узнавал его — мальчик подрос совсем немного, его рост по-прежнему не доходил ему даже до плеча — но всё же поразительно изменился. Исчезла прежняя худоба и резкость черт, в движениях появились мягкость и грация, кожа, раньше бывшая болезненно-бледной, теперь приобрела ровный светло-оливковый оттенок, белокурые волосы спускались ниже плеч мягкими волнами. Только вот глаза… Их напряжённое выражение, хранящее печать затаённой боли, осталось прежним. Восхищённые мысли перемешивались в голове альфы с тревожными: «О небо, как он красив! Как нежен… Нет, я не достоин его… Он рад или не рад мне?»

***

А Нелис и сам не мог бы сейчас разобраться в чувствах, которые он испытал при виде лейтенанта. Мальчику было скорее неприятно видеть Кирана — не потому, что он сам был ему неприятен, а потому, что в его обществе омега испытывал неловкость и смущение. Это был человек из его прошлого, того самого, о котором Нелис отчаянно и безуспешно пытался забыть. Этот альфа в деталях знал о том, что произошло с мальчиком, и видел последствия жестоких развлечений Гарнетта. Он видел омегу обнажённым, лежащим на чужом ложе в чужих покоях, перепачканным в чужом семени и собственной крови, измученным, униженным и отчаявшимся.

Нелис отчётливо помнил, как произошла их первая встреча. К тому времени он уже целые сутки находился в руках Гарнетта, в основном, привязанным к кровати — после попытки к бегству бета поднимал его только, чтобы помыть и накормить. Было уже понятно, что господин не собирается его никуда отпускать, и чёрное беспросветное отчаяние наполняло мальчика. Не прошло и часа с того момента, когда Гарнетт снова насиловал его. Он ворвался в покои чем-то взбешённый, кричал что-то о сбежавших пленниках, грязно ругался и с яростью накинулся на беззащитного омегу. У Нелиса уже не осталось никакой надежды, он больше не делал попыток сопротивляться и не умолял пощадить его — он знал, что всё это бесполезно, и только хрипло вскрикивал сорванным голосом, не в силах терпеть вспышки острой боли, когда член беты заново разрывал незатянувшиеся раны внутри его тела.

Наконец, искусав в кровь нежную шею омеги, Гарнетт с рычанием кончил, довольно похлопал его по щеке, потом проверил, надёжно ли Нелис связан, пробормотав: «Ну, тебе-то уж точно не сбежать от меня, моя куколка», — и снова оставил его одного.

Мальчик, чувствуя, как под его бёдрами в очередной раз расползается липкая лужа, безразлично размышлял о том, скоро ли он умрёт от потери крови, когда дверь распахнулась, и в покои вошёл незнакомый большой альфа. Нелис принял его за одного из солдат Гарнетта, визит которого обернётся для него новой болью и унижением, и непроизвольно забился в ужасе. Испытывая невероятный стыд от того, что альфа видит его обнажённым, в отчаянии снова расплакавшись, мальчик стал умолять не трогать его. Каково же было его изумление, когда незнакомец сказал, что он прислан эльфом Мерриэлем, и принялся разрезать стягивающие руки и ноги омеги верёвки.

Но Нелис не верил ему до конца, и, когда альфа вынес его в коридор, снова испугался — вдруг это обман, и его на самом деле отнесут к солдатам? Он слабо завозился, хотя ясно понимал, что никуда ему из этих рук не деться:

— Куда вы меня несёте? — незнакомец только молча посмотрел ему в глаза, но мальчик отчего-то немного успокоился — в отличие от других солдат, этот не ухмылялся, глядя на него, а его взгляд не был похотливым.

Альфа действительно не обманул и отнёс омегу к Мерриэлю, который тут же принялся спасать его истекающее кровью тело, и с того момента уже не оставлял его надолго. Вот почему общение с лейтенантом давалось Нелису тяжело.

Первые дни, когда он не мог даже ходить, а тело, несмотря на заклинания Мерриэля, терзала боль, омега лежал в постели, глядя пустым взглядом в потолок, и размышлял о том, зачем ему теперь вообще жить, и почему боги не забрали его душу. Ему было невыносимо стыдно за то, что альфа увидел в покоях Гарнетта, он был уверен, что Киран считает его грязным и порочным, и не смел посмотреть ему прямо в глаза. К тому же, зная, что теперь, лишённый невинности, он становится лёгкой добычей для других альф и бет, Нелис стал испытывать безотчётный инстинктивный страх перед ними и с трудом переносил их присутствие рядом с собой.

Но взгляд лейтенанта, обращённый к омеге, неизменно светился нежностью и добротой. Киран не навязывал ему своего присутствия. Видя, что Нелис начинает слишком нервничать, он уходил — для того, чтобы на следующий день вернуться снова, принести угощение, присесть в углу, подальше от постели мальчика, и рассказывать обо всём подряд, скрашивая его одиночество. Нелис не понимал, зачем лейтенант проводит с ним своё время. Но дни шли, и постепенно он смирился с присутствием рядом этого большого и сильного альфы, хотя по-прежнему держался насторожённо и поминутно смущался.

А потом были письма. Раньше Нелису никогда и никто не писал — у него было не так уж много знакомых, и все они жили в поместье Диксена, поэтому адресованное лично ему письмо, доставленное гонцом из далёкого Иарлейта, представлялось мальчику чем-то совершенно необычным и загадочным. Волнуясь, он принял из рук улыбающегося Эммиэля конверт, перевязанный зелёной шёлковой лентой, и ушёл к себе.

Это было так странно — осознавать, что где-то в другой стране, до столицы которой почти неделя пути, живёт альфа, который думает о нём, рассказывает о событиях своей жизни, делится с ним своими размышлениями и интересуется его делами. Нелис несколько раз перечитал послание с начала до конца и сел сочинять ответ. Ему было непросто — ведь он впервые в жизни писал письмо, поэтому оно получилось коротким и нескладным, но всё же, это было неизмеримо легче, чем общаться с лейтенантом лично.

Мальчик завёл особую коробочку, куда стал аккуратно складывать все приходящие письма. К началу зимы их скопилась уже целая стопка, и Нелис выпросил у Эммиэля новую коробку, намного больше. Часто, долгими одинокими вечерами, когда преследующие его страшные воспоминания становились невыносимо гнетущими, или, очнувшись среди ночи в холодном поту очередного кошмара, он забирался вместе с коробкой на кровать и перечитывал исписанные чётким почерком Кирана листки, начиная с самого первого. Вглядываясь при мерцающем свете свечи в ровные строчки, погружаясь в события, происходящие в далёком незнакомом замке, Нелис отвлекался от своих мучительных воспоминаний и страхов, мысленно благодаря за это лейтенанта.

Успокоившись, омега бережно складывал письма, относил уже ставшую тяжёлой коробку на место, а затем подходил к окну. Растопив кончиками пальцев круглое окошко в ледяной корочке и припав лицом к стеклу, он подолгу вглядывался в морозную темноту, задавая самому себе непростые вопросы: «почему вы делаете это, мессир Сайрус?», «чем такой, как я, может быть интересен вам?» и многие другие, на которые он не знал ответов.

***

И вот этот самый альфа, такой сильный и красивый, щурясь под ярким весенним солнцем, идёт рядом с ним по садовой дорожке. Он старается не смущать омегу пристальными взглядами, лишь изредка смотря на него, он не делает попыток прикоснуться к нему, держась на надлежащем расстоянии, его обращение уважительно, рассказы интересны, а шутки вызывают улыбку. Свежий весенний воздух наполняет щебетание птиц, неподалёку на скамейке сидит Эммиэль с сыном, и Нелис чувствует себя в безопасности. Почему же тогда так хочется плакать, отчего так тоскливо сжимается сердце?

Омега украдкой поглядывает на лейтенанта, осторожно вдыхая его запах — глубокий и благородный аромат ветивера*, который невозможно ни перепутать с другим, ни забыть. Такой спокойный и надёжный, полный лесных дымчато-землистых оттенков, рождённый в глуши влажных дождевых лесов с их мокрой землей, мокрой древесиной и сырыми корнями растений, наполненный испарениями прелой листвы, смятых цветов, перезрелых ягод и фруктов, упавших на траву. «Его запах чист, значит, у него ещё нет пары», — зачем-то застревает в сознании мысль, и Нелис невольно судорожно вздыхает, — «о небо, как же будет счастлив омега, которого он полюбит».

*Ветивер — многолетняя трава семейства злаковых, из которой получают эфирное масло. На языке хинди название ветиверового масла звучит как «масло спокойствия». Его название отражает основное свойство масла – успокаивающее, умиротворяющее. Это тот покой, который может дать стихия земли — надежный, твердый, прочный фундамент, основа и поддержка.