Поверь мне, Нелис! Сердце лейтенанта

Переговоры с очередной иноземной делегацией и пышный званый ужин, устроенный в честь послов из далёкой страны Хелленхейм, наконец, закончились, и молодой король Иарлейта* Аллен, уже не скрывая нетерпения, повлёк младшего супруга в их зеркальные покои. Как только тяжёлые двери за ними закрылись, и они остались наедине, альфа с удовольствием сжал Мерриэля в объятиях, нежно целуя его в висок:

— Устал, любимый? — когда он начал привычными движениями расстёгивать пуговки на его платье, обнажая белоснежную спину эльфа, настроение стало стремительно улучшаться. — Ты так много танцевал сегодня…

Не дожидаясь ответа, юноша принялся нетерпеливо целовать тонкую шею, вылизывать изысканный золотистый узор метки, прикусывать узкие плечики. Спускаясь губами вниз по открывающейся его взору спине, он покрывал поцелуями каждый выступающий под прозрачной кожей позвонок, постепенно приближаясь к талии. Наконец последняя пуговка была побеждена, и тяжёлое платье соскользнуло на пол к ногам эльфа. Аллен тихонько зарычал и, прижимаясь к Мери сзади, обеими руками обхватил его округлившийся животик.

— Как чувствует себя наш малыш? — тёплые ладони мягко оглаживали кожу омеги.

— О, просто прекрасно, мессир! И я тоже совсем не устал. Благодарю вас за чудесный день. — Эльф поверх плеча блеснул проницательным аквамариновым взглядом и сделал вывод, что все серьёзные разговоры с Алленом придётся отложить, по крайней мере, до утра.

Муж ревновал его, а это значило, что ночь сегодня будет особенной.

***

Хотя юноша был неизменно ласков и ни единым намёком не упрекал младшего супруга ни в чём, Мери всегда безошибочно угадывал его настроение — по едва уловимым интонациям голоса, непроизвольным движениям рук, по тщательно скрываемому напряжению. И весь этот день, с того момента, как в замок прибыли высокопоставленные гости, эльф чувствовал, как его любимый снова мучается ревностью, а вечером, во время танцев, стал понимать, что терзания альфы достигли апогея.

За несколько месяцев их супружества молодого короля не раз мучили вспышки собственнического настроения. Когда ему казалось, что какой-либо альфа или бета чересчур откровенно засматривается на его сокровище или приближается к нему на непозволительное расстояние, полоска рыжей шёрстки на его загривке становилась дыбом, и он немедленно принимал меры, чтобы указать нахалу его место.

Аллен понимал, что это глупо и эгоистично, он не хотел в чём-либо ограничивать своего омегу и, тем более, не хотел становиться тираном, который держит мужа в затворниках, но ничего не мог с собой поделать. Именно поэтому однажды, краснея и извиняясь, он попросил Мери надевать на официальные церемонии перчатки — альфа был совершенно не в силах смотреть, как, следуя установленному этикету, высокопоставленные персоны склоняются перед его младшим супругом, и к нежной коже эльфа прикасаются чужие руки и губы. Мери тогда только понимающе улыбнулся и согласно кивнул, а после того разговора в его гардеробе появилось несколько десятков самых разнообразных перчаток: шёлковых, кружевных, из тончайшей кожи, инкрустированных драгоценными камнями или украшенных изысканной вышивкой. Почти все они были длинными и обтягивали изящные руки омеги выше локтей.

К сожалению, даже эта мера принесла альфе лишь частичное успокоение. Юноша был уверен, что Мери не допустит и мысли о флирте, но, несмотря ни на что, не мог обуздать свои чувства и каждый раз нетерпеливо дожидался окончания официальных церемоний, ставших для него пытками, чтобы наконец-то уединиться со своим сокровищем в их покоях.

***

В такие ночи Аллен любил своего омегу особенно страстно, нежно и немыслимо долго. А Мери знал, что его альфа будет не в состоянии ни о чём разговаривать — пока сполна не насытится их близостью.

Он будет вылизывать каждый изящный пальчик на его ногах, затем поочерёдно прикусит тонкие щиколотки, не спеша проложит вверх длинную дорожку поцелуев и сожмёт в руках круглые маленькие коленки. Лаская белую кожу, поднимется по внутренней стороне бёдер до его уже стоящего члена, но не прикоснётся к нему и переместится выше. Потом он сомнёт его пересохшие от частого дыхания раскрытые губы властным поцелуем, требовательно проникнет вглубь и будет ласкать его дрожащий язычок. Он будет зацеловывать и кусать его скулы, шею и ключицы, спустится к соскам и надолго задержится, играя с ними, небольно прикусывая, втягивая в рот, щекоча губами и языком.

Мери знал, что к тому времени он уже начнёт извиваться под горячим телом, комкая шёлковые простыни, и умолять мужа сейчас же взять его, но нет — будет ещё слишком рано. Альфа не войдёт в него, пока не покроет поцелуями и не огладит округлившийся животик, не приласкает до боли напряжённый член. Нырнув между бесстыдно раскинутых ног омеги, он жадно припадёт к влажному от смазки колечку мышц, подготавливая мужа языком и пальцами. И только потом, когда Мери уже будет метаться, закусывать губы и откровенно скулить в нетерпении, член альфы проникнет в мягкую плоть.

Аллен, неотрывно глядя в ультрафиолетовые глаза, начнёт мучительно медленно двигаться в его теле, чтобы уже через несколько минут любимый пережил первый экстаз, один из многих, которые ему предстоит испытать этой долгой ночью. Альфа не отпустит мужа до самого рассвета, раз за разом доводя его до пика блаженства и наслаждаясь обладанием прекрасным отзывчивым телом.

Он будет шептать ему слова любви, спрашивать, хорошо ли ему с ним, нравится ли ему то, что он делает, и слушать неизменное восторженное «да!». Он будет рычать ему в ушко:

— Ты только мой, мой омега, — и требовать подтверждения. — Скажи мне, что любишь меня, что хочешь только меня.

А Мери, который уже знает, что успокоить альфу смогут только его искренние уверения в любви, будет сладко стонать в его объятиях, отдаваясь ему без остатка, и снова и снова повторять:

— Люблю тебя… Только твой, Аллен… я принадлежу лишь тебе. Я хочу быть только твоим. Навсегда… Ты знаешь это.

Тогда, всё так же рыча, альфа чувствительно прикусит зубами и будет долго трепать его тонкую шею, украшенную меткой, вдавливая его в скомканные простыни и лаская изнутри узлом. И только после этого, закрепив своё право обладания омегой, Аллен начнёт понемногу успокаиваться. Но он так и не выпустит из объятий своё изнемогающее, совершенно счастливое божество — он до рассвета будет прижимать к себе Мери, слушая, как эльф нежно шепчет ему признания и слова благодарности, чувствуя, как удовлетворённо стихают разбушевавшиеся инстинкты.

Мери обожал такие ночи. Поэтому, когда муж понёс его к постели, эльф нежно обнял его шею, поглаживая ощетинившуюся рыжую шёрстку, и расслабился в надёжных объятиях любимого.

***

Весь этот бесконечно долгий, утомительный день Аллену казалось, что ещё немного — и он сойдёт с ума. И во всём он винил гостей, прибывших ранним утром.

Им нанесли визит тёмные эльфы, послы из дальней страны Хелленхейм, находящейся за Предельными равнинами. Король Аэридин, отец Аллена, в своё время так и не сумел наладить с тёмными ни дружественные, ни торговые отношения — представители этого народа были сильны и свободолюбивы, они не признавали чужих законов, во всём руководствуясь собственными интересами. Гордые эльфы считали себя кастой избранных и к прочим — людям ли, альвам, кобольдам, — относились с плохо прикрытым чувством превосходства. Кроме того, тёмные обладали могущественной магией и нередко пользовались ею в своих целях, поэтому мудрый Аэридин не доверял им.

Аллен не совсем понимал, что привело их в Иарлейт именно сейчас, после стольких лет, но отказ от предложенных мирных переговоров мог бы привести к обострению и без того прохладных отношений между их государствами, поэтому он благоразумно решил всё же принять делегацию.

***

Эти тёмные пришлись Аллену не по вкусу задолго до того, как он увидел их — в том числе из-за необычного поведения Мери. Ещё до их прибытия, только узнав о готовящемся визите тёмных, эльф проявил к нему неподдельный интерес и почти каждый день справлялся о том, скоро ли прибудет посольство из Хелленхейма. А в день визита юноша и вовсе посчитал, что его муж излишне возбуждён предстоящим приездом гостей: по его мнению, омега слишком долго и тщательно выбирал наряд, украшения, возился с причёской, даже не поленился дважды её переделывать, а подготовившись, проявлял всяческие признаки нетерпения.

Киран пытался успокоить раздражённого друга, повторяя ему, что Мери, уже больше полугода живущий среди людей, просто рад видеть представителей своей расы, но юноша не прислушивался к его словам и накручивал сам себя всё больше и больше. Тем не менее, молодого короля впечатлила увиденная картина. Въезжающие в ворота замка всадники даже издали отличались от людей — более высокорослые, но не широкоплечие, с узкими бледными лицами, полускрытыми под капюшонами серых походных плащей. Тёмные были вооружёны необычной формы луками, колчаны и ножны мечей покрывала богатая инкрустация, упряжь подобранных в масть лошадей была также обильно украшена самоцветами и расшита сверкающими нитями.

Аллен взглянул на Мери — эльф во все глаза смотрел на чужестранцев, ушки его были приподняты, выдавая искреннее восхищение от увиденного:

— Не правда ли, это очень красиво, мессир? — подавив вздох, юноша согласился с мужем.

— Да, любимый, очень. — И, правда, слаженно движущийся отряд стройных всадников на светло-серых лошадях выглядел завораживающе. — Ну что ж, пойдём приветствовать их.

Первым спешился тёмный эльф лорд Файонн. Он представил королевской чете возглавляющего их делегацию молодого альфу по имени Марлин, младшего сына короля тёмных, и с этого момента юноша инстинктивно насторожился.

— Доброго времени, досточтимый король Аллен, правитель славного Иарлейта! — принц тёмных отбросил капюшон назад и почтительно поклонился. — Путешествие по вашей стране было приятным, но ещё более приятно приветствовать вас и вашего несравненного супруга, да будет милостиво небо к вам и вашему ребёнку!

Несмотря на почтительные слова, этот молодой альфа категорически не понравился Аллену с первых же минут общения. Ему почему-то показалось, что Марлин слишком долго задержал свои губы на затянутой в перчатку руке Мери, слишком смело скользнул взглядом по открытым ключицам омеги. Приветственная фраза принца, произнесённая на эльфийском, была подозрительно длинной и вызвала у Мери, по мнению Аллена, слишком открытую ответную улыбку.

Тут начались настоящие мучения юноши. Он вынужден был признать, что принц тёмных, несомненно, привлекателен — открытый дерзкий взгляд глаз ледяного светло-голубого оттенка, безупречные черты лица, светлые золотистые волосы, плавные грациозные движения, в которых чувствовалась скрытая сила. Этот эльф был словно окружён таинственным ореолом, манящим и притягательным в своей опасности. Но Марлин держал себя независимо и непринуждённо, лёгкой улыбкой располагая к себе окружающих, и вскоре перезнакомился со всеми придворными.

Аллен видел, как тёмный эльф без особых усилий завладел вниманием Мери, ушки которого уже беспрестанно поднимались от неподдельного интереса. Он стал подумывать, что, пожалуй, его омеге не следует присутствовать при переговорах, например, сославшись на недомогание, но мучился сомнениями: «А ведь Мери может и обидеться на меня, если я не дам ему пообщаться с сородичами?» Да и к тому же эльф был совершенно незаменим при контакте с тёмными — он тоже владел магией, а значит, мог бы почувствовать намерение послов использовать свои силы в корыстных целях и предупредить его в случае опасности.

Поэтому, скрепя сердце, молодой король смирился с тем, что прохладно-голубой взгляд Марлина, рассеянно блуждающий по лицам собеседников, то и дело возвращался к Мери и становился одновременно мягким и внимательным.

***

И всё же, в один момент выдержка чуть было не изменила Аллену. Это произошло, когда Марлин среди прочих подарков преподнёс его младшему супругу изысканный браслет из азурита и явно вознамерился лично надеть его на руку эльфа. Но молодой король был твёрдо убеждён, что только он один имеет право и счастье что-либо надевать на Мери или же снимать с него. Возмущённый альфа уже сделал шаг вперёд, чтобы пресечь столь интимный жест, но тотчас резко остановился и только шумно выдохнул, увидев, что его омега сам благоразумно отстранился от наглеца с лёгким поклоном:

— О, благодарю вас, я справлюсь сам. — Мери посмотрел в серые глаза Аллена и светло улыбнулся — он прекрасно знал, что таких вольностей его муж уж точно не стерпел бы и радовался, сумев предотвратить бурю. — Как вы находите это украшение, ваше величество? Не правда ли, оно восхитительно?

Благодарный мужу Аллен немного успокоился и кое-как обуздал свои чувства. Вечером, когда настало время танцев, он сидел за столом, сохраняя на лице маску благожелательного спокойствия и размышляя, почему он сам до сих пор не догадался подарить Мери азуритовые украшения, ведь благородный камень действительно идеально подходил к аквамариновым глазам Мэри, подчёркивая их яркость и глубину. «И откуда только узнал об этом Марлин?»

*Иарлейт — от ирландского Иарлэйт — «правитель западных»