Глава 2

— Милый, что-то случилось? — изящная блондиночка дотронулась до плеча Глеба, лежащего рядом. Он задумчиво смотрел в одну точку уже более получаса и молчал. – Оболонский?!

Он будто бы очнулся ото сна и выдавил из себя некое подобие улыбки:

— Всё замечательно, Андреа.

— По тебе видно. — Девушка скривила губы.

Геб потёр глаза и внимательно посмотрел на любовницу, а потом сухо проговорил:

— Ты, кажется, куда-то собиралась съездить, пока муж не спохватился.

Андреа изящно взметнула тонко очерченные брови и насмешливо воскликнула:

— Какой тонкий намёк, Глеб! Если ты сегодня видеть меня в своей постели не хотел, не за чем было звонить и приглашать к себе! В конце концов, я не игрушка, чтобы можно было в любой момент выкинуть меня.

Оболонский вздохнул и, встав с кровати, натянул на себя брюки, а затем бросил взгляд на девушку. Андреа в который раз удивилась его серым глазам, похожих на льдинки. В них никогда не отражались чувства: ни гнева, ни радости, ничего… Иногда его взгляд пугал, заставлял содрогаться от ужаса. И всё же, этот человек привлекал её, притягивал, словно магнитом. Ночь с ним она не променяла бы ни на что другое. Глеб Оболонский был идеальным мужчиной, который не подчинялся ничьим правилам и устоям общества, в котором они оба жили. И прямое доказательство этому — их связь. Ведь её муж Кристиан Ламберт был лучшим другом Глеба.

Андреа улыбнулась Глебу, продолжавшему смотреть на неё.

Их связь длится уже около года, а её муж так ничего и не заподозрил.

— Вообще-то я хотел кое-что сказать тебе, Андреа, — после недолгого раздумья, заявил Глеб.

— Я слушаю.

На какое-то мгновение глаза его вспыхнули, и он ровным голосом проговорил, застёгивая на себе рубашку:

— Я хотел сказать, что прекращаю нашу связь.

Девушка чуть не задохнулась от возмущения. Да как он может вот так просто говорить ей об этом?! Говорить таким будничным тоном, будто только что сказал ей о том, что его секретарша уволилась, и он вынужден искать новую!..

Она вскочила с кровати, обмотав вокруг себя простынь, и воскликнула:

— То есть как это, Глеб?!

— Очень просто, милая Андреа. — Он жестко усмехнулся. — Ты мне надоела. Мне вообще не нравятся блондинки, но ты стала исключением.

— Да как ты можешь?!

— Только вот, пожалуйста, не нужно устраивать скандал. И не строй из себя обиженную леди. — Он повернулся к любовнице спиной и натянул на плечи пиджак. — Ты прекрасно знаешь, что у нашей связи не может быть будущего.

— Связи?! – Она сверлила его спину гневным взглядом голубых глаз. — Так вот какое определение ты дал нашим отношениям?

Оболонский резко развернулся и, сузив глаза, предостерег девушку:

— Не выводи меня из себя, Андреа. И не цепляйся к словам.

— Ты жесток, — на глазах девушки навернулись слёзы. — Я же люблю тебя! Я готова была развестись с Крисом ради тебя…

— Брось, милая, — пренебрежительно произнёс Глеб. — Ты никогда не разведёшься с мужем, потому что он — источник всего твоего состояния. Он богат.

— А ты что, беден?! — в сердцах завопила она.

Оболонский медленно подошёл к зеркалу и запустил руки в иссиня-чёрные волосы. Внимательно вглядываясь в своё отражение, он тихо, но так, что у Андреа мурашки от ужаса побежали, ответил:

— Беден. У меня ничего нет… Пока нет.

***

Женя резко открыла глаза и села в кровати. Вновь сон… Всё тот же сон. В который раз уже? В тысячный? Или в миллионный?!. Она знала его наизусть. Иногда он успокаивал её, а, бывало, приводил в отчаяние. И вот сейчас, когда ей так хотелось забыть хоть на несколько мгновений обо всём произошедшем, он вновь снится…

Она встала и открыла окно — ей нужен был глоток свежего воздуха.

— Зачем всё это? — одними губами прошептала в темноту июньской ночи. — Зачем? Его не вернуть… Он ушёл так же, как и вы. Вы оставили меня одну, и всю жизнь я хотела обрести настоящую семью… Но он тоже ушёл. — Из её зеленых глаз потекли слёзы. — И на этот раз сон не сможет облегчить мою боль, мама.

В следующее мгновение Жене показалось, что кто-то дотронулся до её руки. Она развернулась и огляделась, но никого не увидела. Решив, что это ветер, медленно побрела обратно в кровать. На часах было уже три часа утра.

А в шесть её разбудили, чтобы попрощаться с человеком, который пробыл её мужем ровно пятнадцать минут… и ушел…

Похороны прошли на городском кладбище. Присутствовали лишь члены семьи. Женя держалась из последних сил. А в тот момент, когда она должна была бросить горсть земли на гроб с мужем, девушка покачнулась и потеряла бы сознание, если бы Екатерина не придержала её.

— Держись, солнышко, — тихим шёпотом проговорила ей бабушка, и Женя смогла лишь слабо кивнуть.

Всю заключительную часть похорон Петр и Екатерина не отходили от внучки ни на секунду, пытаясь хоть как-то поддержать её. А Женя молча плакала. Она ни о чём не думала. Все мысли смешались в один большой ком и заледенели внутри. Как только церемония завершилась, её отвезли домой. Она долго лежала на кровати с открытыми глазами, пока спасительный сон не накрыл её.

***

Ева Оболонская потихонечку пробралась в кабинет мужа и включила свет. И тут увидела сына, величественно восседающего за огромным столом из красного дерева.

— Что ты здесь делаешь? — удивилась она.

— Жду тебя, мама, — просто ответил он, склонив голову на бок.

— Всё пошло совсем не так, как мы запланировали, сынок. — Ева присела на краешек стула напротив сына. — Тот человек, которого мы наняли, не выполнил задание.

Он посмотрел на мать. От него не укрылось её плохо скрываемое раздражение. Он усмехнулся. Они всё просчитали, вернее, им так казалось. Но кто мог предположить, что эта девчонка выйдет из машины в самый последний момент? Теперь она уже неизбежно приедет сюда, как только поверенный отца передаст ей копию завещания дяди…

— Что ты молчишь? Скажи, что нам делать дальше?! — нервно воскликнула Ева.

— Не кричи, мама, нас могут услышать. Сама знаешь, у этого дома есть уши, — предостерёг он. — А насчёт того, что нам теперь делать… — задумчиво потёр переносицу, — ждать.

— Ты с ума сошёл?! Чего ждать?! Пока эта оборванка присвоит всё состояние покойного старикашки, а нам всем оставит те гроши, что положены по завещанию?!

— Мама, успокойся! Мы обязательно придумаем, что делать дальше, но не в ближайшее время. Мы должны всё тщательно продумать, прежде чем вновь попытаться убрать её.

— Значит, ты предлагаешь встретить эту… наследницу, как ни в чём не бывало, с широкой улыбочкой на губах и фальшивой гостеприимностью?! — Ева презрительно скривила лицо и посмотрела на сына, который в ответ растянулся в улыбке и кивнул:

— Именно, мама. Именно так.