Глава 7

Близилась полночь, дороги уже почти опустели, так что до парка я добрался быстро. Не без облегчения сунул двадцатку излишне болтливому таксисту, выбрался наружу и тут же зябко поёжился — ноябрьской ночью в лёгком пиджачке разгуливать не очень-то комфортно. Ну да ладно, потерплю. До моего дома здесь недалеко; думаю, Чарли не откажется меня подбросить.

Пару минут я брёл по мощёной дорожке на звук голосов, потом наконец увидел оцепление и раздражённо поморщился. Копы, конечно, тоже здесь. Уже отсюда слышу, как Чарли собачится с моим самым горячим поклонником Кеннетом Барром — детективом полиции, заправским мудаком и просто редкой прелестью.

— Сэр, сюда не… — забормотал было маячивший у оцепления сержантик, но тут же осёкся и расплылся в ухмылочке. — Хаттари, ты, что ли? Кен, смотри, твоя любимка нынче при параде!

— На работу как на праздник, а, Киро? — тут же подал голос Кеннет. — Чего такой нарядный, неужто хахаля завёл? Кто этот несчастный?

— Ревнуешь, сладкий? — огрызнулся я почти весело. — Дуться будешь у себя в участке. Забирай своих мудозвонов и катись ковриком, это федеральное расследование.

Кеннет на это лишь фыркнул, глазея на меня исподлобья.

— Не доказано, блядская ты феечка.

— Слышь, Барр, пасть свою завалил! — рявкнул на него Чарли. — Ты мне что-то так и не ответил, какой человек может смастерить эдакий славный палисадничек.

— Я тебе не судмед, Данбар, — буркнул детектив уже без прежнего энтузиазма. Волк-оборотень, ещё и в обличье здоровенного чёрного парня со свирепым взором, — это вам не блядская феечка. — Сам-то ни хрена дельного сказать не смог! Стоим жопы морозим, ждём вашего полукровочку, вы ж за каждым ебуком к нему бегаете.

— У вас какие-то проблемы с полукровками, детектив? — послышался за спиной вкрадчивый голос.

Вот даже поворачиваться не нужно — я знаю только одного… нечеловека, который, оставаясь исключительно вежливым, способен говорить так, что мороз по коже.

Повернулся, тут же упёрся взглядом Вернеру в подбородок. Ох, я-то, наивный, считал свои метр восемьдесят высоким ростом… Впрочем, на фоне моего нового шефа даже здоровяк Чарли как-то внезапно скукожился. И дело тут вовсе не в размерах — мощным качком Люциана назвать трудновато. Плечистый, статный, не более того. Просто он из тех, кто в любой ситуации остаётся самым крутым мужиком в комнате. И не в комнате тоже, да.

Что он тут делает, даже спрашивать не буду. Такой может делать что захочет и где захочет.

— Доброй ночи, сэр, — пробормотал я, вскинув голову и встретившись с пристальным взглядом зелёных глаз. — Не беспокойтесь на этот счёт, у детектива Барра проблемы не с полукровками, а со мной лично. Рискну предположить, здесь замешана его латентная гомосексуальность.

— Чё ты там вякнул, уродец? — тут же взъярился Кеннет, дёрнул меня за плечо, заставляя повернуться обратно к нему. — По морде давно не получал? Оставь эти пидорские штучки для своего клыкастого босса!

За спиной упомянутого босса я оказался на удивление скоро. Люциан оттеснил меня, встал между мной и Кеннетом, навис над ним, напоминая то ли готовую к броску кобру, то ли грозную горгулью. Я только и успел сделать шаг в сторону, когда вдруг ощутил… это. Давление чужой магии. Сильной, пробирающей до костей. Словно наждаком по коже полоснули. И это я, тёмная тварь, которой такие штучки в общем-то привычны! Чарли, будь он сейчас в своей волчьей шкуре, непременно бы ощетинился. Почти вижу, как он скалит зубы, как поднимается шерсть у него на загривке.

Что чувствует Кеннет, я и представлять не хочу. Мне хватило голоса Вернера — ледяного, обманчиво ласкового.

— Вы сейчас же извинитесь перед моим маршалом, детектив Барр, — проговорил… нет, приказал он. — После чего уберётесь по своим делам вместе со своими… коллегами. И впредь будете обращаться к моим подчинённым исключительно в случае острой необходимости. Крайне острой. Вам всё ясно, детектив?

— Да, сэр, — отозвался Кеннет послушно.

И почему-то я вот ни капельки не удивился, когда он вдруг повернулся ко мне, чуть заметно склонил голову, точно школьник, оправдывающийся перед директором.

— Прошу прощения, маршал Хаттари. Был неправ.

Так быстро, словно ему отвесили знатного пинка, он удалился к своим. Не сомневаюсь, и пяти минут не пройдёт, прежде чем Барр со своими клоунами уберется восвояси. К моему превеликому счастью.

— Он не был искренен, — зачем-то заметил я. На лицо так и норовила наползти совершенно неуместная улыбочка.

— Я знаю, — пожал плечами Люциан. — Но тебе же было приятно?

Приятно? О, даже слишком. Вот только не унижение придурка Кеннета тому виной. Скорее, то, как решительно Люциан вклинился между нами. Заткнул наглое трепло, прокляв без всяких раздумий. А это его «мой маршал» — форменная порнография!..

Ладно, Киро, помечтал и будет. Выкинь из головы всякие глупости. Он бы сделал это для любого своего маршала, ты не один такой особенный.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил его вполне искренне. — Но разве у нас не было разговора о применении чёрной магии средь бела дня?

На тонких, чётко очерченных губах мелькнула едва заметная улыбка.

— Сейчас ночь, Киро.

Так у хмурого красавчика есть чувство юмора? Нет, нет и нет, я на это не поведусь.

— Вам не следовало так подставляться. Не из-за такой фигни. Я того не стою, а уж Кеннет и подавно.

— Это мне решать.

И попробуй поспорь, когда тебя отбрили таким вот безапелляционным тоном.

Я и не спорю. Пожал плечами, мол, моё дело предупредить, и побрёл дальше по желтоватой лужайке, к неглубокому овражку. Туда, куда не достаёт свет фонарей. Туда, где, по-видимому, лежит наш труп.

— Ебана икебана! — выдохнул я изумлённо. И самую малость восхищённо, врать не буду.

Тело женщины — обнажённое, серовато-белое, явно обескровленное напрочь — было облачено в цветы, точно в причудливый наряд. И дополняли его струны волшебства. Первородная тьма, окутавшая мёртвую женщину, взывала к первородной тьме, что живёт внутри меня.

Мимоходом растёр замёрзшие руки, похлопал себя по карманам. И тихонько выругался — откуда бы при наряде вампирского ужина одноразовые перчатки? Надо спросить у Чарли…

Обернулся и едва не налетел на Вернера — тот снова навис надо мной во всей своей вампирской красе. И протянул руку. С перчатками, да.

Забрал, поблагодарил кивком. И, каюсь, не смог удержаться от шпильки:

— Вы всегда такой заботливый?

— Только с хорошими сотрудниками.

— А с плохими что делаете?

— Вы не хотите этого знать, маршал Хаттари.

Я мог бы поспорить. Но сейчас куда больше неуклюжего флирта с начальством меня интересует труп.

А он интересный, без шуток. Убийца не уложил цветы поверх тела, о нет — он заставил их вырасти прямо из плоти.

— Это сидхе, — произнёс я, не отрываясь от пристального изучения жутковатой икебаны. — Скорее всего, кто-то от Старшей Крови, как и я сам… Кстати, у меня есть алиби.

— Рад слышать, — отозвался Люциан, кажется, чуть насмешливо. — Сам я только и понял, что применялась тёмная магия. Ты и впрямь можешь определить… нюансы?

— Я просто слышу это. Чую, если вам угодно. Хотя тут и без всякой магии видна рука сидхе.

— Почему?

Вновь обвёл взглядом цветочное великолепие, буйно цветущее, невыразимо прекрасное в своей токсичной жути. Сразу захотелось взять тетрадку и накорябать какую-нибудь заунывную музычку для скрипки, а не вот это вот всё.

— Дельфиниум, безвременник, сангвинария и горный лавр, — перечислил, указав на каждый цветок по отдельности. — Фейри прутся по ядовитым цветочкам, считают их тонкой аллюзией на самих себя. Двен нихар. Опасная красота.

— Вы, ребята, о себе высокого мнения, не так ли?

— Мы? — переспросил я с невесёлым смешком. — Я не фейри. Да и нет во мне ничего особенного.

— Разве?

Этот вопрос можно запросто принять за флирт. Да что там, именно флиртом он бы и был, задай его кто-то ещё. Но не Люциан, смотрящий на меня удивлённо, недоверчиво и осуждающе.

— Предпочёл бы обсудить мои сомнительные прелести в более приятной обстановке, — проворчал я, поднеся закоченелую ладонь ближе к лицу и критически рассматривая. — Есть идеи, как с неё выпустили кровь? Крупные кровеносные сосуды не повреждены, верно?

Глянул искоса на мистера Я-всё-контролирую, но тот по-прежнему сохранял невозмутимость. Наверняка уже составил в голове примерную картинку убийства, но подсказывать не будет. И правильно, мне оно незачем.

— Я нашёл проколы, их трудно было не заметить, — наконец произнёс Вернер. — На этом всё.

Машинально коснулся бледного отверстия на запястье. Ни следов крови, ни какого-либо её запаха. Хрупкие цветки безвременника лиловеют на фоне меловой кожи, образуют плавные кривые точно по линиям вен.

— Её не обескровили, — озвучил я, укрепившись в недавней своей догадке. — Поэтому ни следов, ни запаха, ни трупных пятен. Кровь просто превратили во что-то другое.

— Верно. Плазму оставили, а вот клетки крови не то расщепили, не то нейтрализовали подчистую. Я склонен думать, что это трансмутация.

— Необязательно. Алхимические реактивы могут давать схожий эффект. Само наличие тёмной волшбы говорит в пользу вашей версии, но не всё тут однозначно. Судя по степени помутнения роговицы и общему состоянию слизистых, дамочка мертва далеко не первый день, однако любые другие признаки разложения просто отсутствуют.

— Значит, проколы — следы инъекций? — уточнил Люциан уже с явным любопытством. — Судя по их диаметру и общему виду, это был не шприц. Разве только кулинарный.

Я снова проследил прихотливый узор цветов — на сей раз не только взглядом, но и кончиком пальца.

— Это нетрудно объяснить. Надо же было как-то ввести внутрь семена? Убийца умертвил женщину — скорее всего, отравил, и вскрытие покажет либо остановку сердца, либо паралич дыхательного центра. Потом соорудил из тела эдакий гидропон. Превратил кровь в водичку, богатую микроэлементами, и разместил семена. А дальше… да, либо волшба, либо алхимия. Скорее всего, и то и другое. Подробнее распишу, когда сяду за отчёт.

— Занятно, — протянул Люциан, не сводя взгляда с роскошных соцветий горного лавра. — Должно быть, много времени и сил пришлось потратить. Как думаешь, для чего всё это?

— До боли напоминает моего бывшего, — фыркнул я и поднялся на ноги. — Самолюбование. Показуха. Подарок, но сделанный просто ради подарка, эгоистичный и громко кричащий: «Заметьте меня, вот он я какой прекрасный!» Таков был замысел.

— Занятно, — повторил он, но теперь уже уставившись на меня. Глаза его сверкали в тени двумя инфернально-жёлтыми огоньками, ловя свет фонарей. — Я пришёл к такому же выводу.

— О подарке?

— И об этом тоже.

Люциан передёрнул плечами, двумя быстрыми движениями избавился от перчаток и подозвал Чарли.

— Маршал Данбар, закончите тут и проследите, чтобы коронеры по возможности сохранили эту… икебану в её оригинальном виде. Хочу взглянуть на свежую голову. Маршал Хаттари, вы на машине?

— Хм, не совсем.

— Идёмте, я вас подвезу. Здесь нам больше нечего делать.

Вот так вот. Подвезёт. Без всяких вопросов, чуть ли не приказ вроде того, что он отдал мудиле Барру. Я бы даже возмутился такому тону — в конце концов, я в состоянии вызвать себе такси до дома или дождаться, пока освободится Чарли!..

Нет, последнее точно нет — если проторчу на улице ещё немного, точно схвачу какую-нибудь пневмонию. И плевать, что сидхе в принципе не болеют человеческими болезнями.

— Да, сэр.

Чёрный «Гермес» встретил прохладой ещё не прогретого салона и лёгким запахом сандала. Алеку здесь бы вряд ли понравилось, с его-то острым нюхом, а вот мне вдруг стало хорошо. Что не слишком уместно, по соседству-то от цветущего сидскими цветочками трупа, но на нашей работе довольно быстро отучаешься принимать близко к сердцу всякие там художества. Ну или почти отучаешься. Ничуть не сомневаюсь, что крепкий здоровый сон мне этой ночью не грозит. Не то чтобы я любитель спать по ночам, с моей-то отнюдь не светлой сущностью.

— В Айрон? — поинтересовался Люциан, трогаясь с места. Кар мягко съехал с обочины, под мощными колесами зашуршал мелкий гравий — у нас на Западе это привычное покрытие для небольших дорог.

— Я вот даже не буду пытаться делать вид, что удивлён. В Айрон, куда ж ещё-то?

— Ну, приехал ты к нам не из дома, не так ли?

Ох, блин, нет. Рассказывать, где на самом деле шлялся, я сейчас морально не готов. Нарвусь ведь на нотацию или ещё чего похуже.

— Вы как мой начальник интересуетесь? — уточнил как мог невозмутимо. — Или как хмурый красавчик, любые добавки в кофе считающий богохульством?

— Не любые. Кокосовый сироп и мята вполне приемлемы, — выдал он и вдруг улыбнулся. Едва заметно, но так… тепло, что я мигом забыл о холоде промозглой ноябрьской ночи. — Если ты знаешь приличную кофейню, работающую в это время, — могу пересмотреть свои предпочтения.

Я изумился донельзя… Нет, не так — я натурально охренел. Не знаю, от чего больше: от того, что мой криповатый вампирский босс может быть таким преступно милым, или просто от того, что он не проигнорировал мою кошмарно неуклюжую попытку к нему подъехать.

О нет, Киро. Нет! Код красный, код красный! Давай, срочно переведи всё в шутку, ну или прикинься глупым пикси — дела не сделаны, мелочь не сворована, кактусы не политы… Это ж твой шеф. В которого ты и так уже наполовину влюблён, без всяких кофейных попоек. К тому же он не абы кто, а сынок Асторна и настоящей чёрной ведьмы. А ещё он… ну да, слишком хорош для кого-то вроде тебя.

— У окраины Вэйда-тауна, на углу Гленд и Кинвар. Лучший кофе в городе, я гарантирую это!

Что именно я натворил, дошло не сразу. Только когда Люциан свернул на нужную улицу и чуть прибавил газу.

Он собирается выпить со мной кофе. Мой начальник, совсем недавно нарушивший закон ради меня.

Нет, не ради меня, ладно. Но могу же я немного пофантазировать? В конце концов, сидхе когда-то тоже считались детскими сказочками. Пока не стали реальностью. Жутковатой, но всё же волшебной.