Песня крови

Самые паршивые вызовы прилетают под конец дежурства. Всегда. Железное, чтоб его, правило. И вот даже в голосе диспетчера неизменно читается обречённое: «Прости, чувак, мы всего лишь озвучили неизбежное!»

А ты такой: «Да не, всё нормально, бро, уже лечу!» — но в уме снова прикидываешь, не пора ли наконец сменить работу.

Не то чтобы мне больше некуда податься. Когда-то я воображал себя музыкантом… И из Магистерии до сих пор каждый год шлют приглашения — окажите нам, мол, такую-сякую честь и тащите свой зад в Нью-Аркадиан, а то мы тут помираем без расширенного курса фейрилогии.

— Сидхе, — пробурчал я, выжав педаль тормоза. — Сид-хе…

Не любят бессмертные твари из Сида этого новомодного словечка — «фейри». Негативная коннотация. Жалкая попытка людей высмеять то, что пугает их пуще всякого вампира или оборотня. Не любят… И эта неприязнь в моей крови, как бы ни пытался я откреститься от такого со всех сторон хуёвенького родства. Скольких бы фейри я ни убил.

Ехать пришлось аж в Ривас-Валли — минут сорок от центра на хорошем ходу. Ебеня ещё те, но чистенькие, прилизанные. Благопристойные, во. Домишко, у которого я припарковался, и вовсе смахивает на декорацию к какой-нибудь пропагандистской муре про традиционные ценности. Однако даже из машины я слышал глухой плач женщины, тихую ругань мужчины и тоненький скулёж младенца. И вот совсем не хотел выходить на улицу. А что, имею право! От холодов в Алькасаре, конечно, одно название, но когда твоя обычная температура — ровно тридцать шесть градусов по Андресу, то тепла много не бывает, так что…

Ладно, Киро, соберись. Ты не сможешь откладывать это до бесконечности. И работу сменить тоже не сможешь.

Пока я брёл к увитому плющом крылечку, мужчина уже успел выйти из дома и закурить.

— Классная тачка, — протянул он. — Неплохо у нас охотничкам платят, а?

Я с сомнением покосился на свою чернильно-синюю «Долору». Ну да, гибридка, чтоб и красиво, и мощно, — не самое дешёвое удовольствие, но до представительского класса далековато будет. Примерно как отсюда до Греймора, угу.

— Могли бы и побольше, — пробормотал в итоге. И чисто для проформы посверкал значком. — Маршал Киро Хаттари, паранормальный отдел. Мой годовой оклад можем обсудить после того, как я составлю протокол происшествия. Сэр.

Мужик хмыкнул, недоверчиво дёрнул рыжеватой бровью — какой, мол, из тебя Киро, да ещё и Хаттари? Обычная реакция, давно уже привык. Вэйданцы — низкорослые, тонкокостные, с гладкими чёрными волосами и характерным разрезом глаз. Я же с виду обычный кальт. Ну, алькасарец, если по-столичному. Высокий, бледнолицый, со светлыми глазами. Не рыжий, правда, но рыжих тут ещё после южной экспансии изрядно поубавилось.

Майкл Кинни — так, если верить диспетчеру, звали любителя классных тачек и бестактных замечаний, — был как раз из этой породы. Рыжий. И неприятный до жути, но это уже с его мастью точно никак не связано. Докурив, он неохотно впустил меня в дом и отвёл в гостиную, где хорошенькая, но жутко зарёванная светловолосая девушка баюкала ребёнка, укутанного в вырвиглазное оранжевое покрывальце.

— Брось ты эту гнусь, идиотка, — буркнул Кинни, подарив младенцу откровенно ненавидящий взгляд. — Всё равно ж не затыкается. Вы, бабы, любую погань норовите на груди пригреть!..

— Спокойно, мистер, — вмешался я, видя, что девушка уже готова залить слезами без того хнычущего младенца. — Это просто ребёнок. Он не виноват, что его притащили сюда.

Как не был когда-то виноват и я сам. Но моего папашу это не смущало.

— Да хрен бы на этот кулёк, но… но… приятель, эти блядские феи сына моего уволокли! Вот на кой он им сдался?!

— Вариантов много, мистер Кинни, и ни один вам не понравится. Позвольте мне?

Последний вопрос был обращён к девушке. Та хлюпнула носом, но, помедлив, всё же передала мне ребёнка. Которого я принял, увы, уже привычно.

В нашем округе похищение младенцев — рутина. Нечто сродни пьяным дракам и домашнему насилию. Потому что блядские феи, да.

Сидхе. Сид-хе.

— Давай, бро, не шуми, тебе и так здесь не рады, — протянул я, укачивая ребёнка — симпатичного щекастого малыша с вихром светлых волос на макушке.

Хороший гламор. Но далеко не идеальный, раз уж чета Кинни так быстро обнаружила подмену. Я же вовсе без труда смог разглядеть и бледно-золотую кожу, и чёрные впадины глаз, и крошечные, едва прорезавшиеся рожки почти у самой линии роста волос.

Наполовину Летний и наполовину Зимний. Алри́г. Уже третий за последние два месяца. И гламор наложен одной и той же рукой. Твёрдой, но небрежной.

Тихонько напевая на си́дднахе, я дождался, пока подменыш уснёт, и передал его девушке — та тоже притихла, наблюдая за мной чуть любопытно и даже с толикой уважения.

— Уложите его, миз Кинни, а я пока побеседую с вашим супругом.

— Какой сервис, — хмыкнул тот самый супруг, едва я обернулся к нему. — Так ты коп или нянька?

Тьма меня сожри, и как такая милашка могла запасть на этого типа? Не иначе контрацепция подвела. Понимаю, у него свистнули ребёнка, и тут не до хороших манер, но… что-то он не выглядит особо убитым горем. Не удивлюсь, если уже мысленно заделывает нового сынишку.

Я улыбнулся, демонстрируя мистеру Мудаку четыре пары клыков и заставляя его нервно дёрнуться на месте.

— Для вас я маршал Хаттари. Теперь можем мы перейти к делу?

Кинни после моей маленькой демонстрации заметно присмирел. Вот только доверия у меня к нему не прибавилось, скорее даже наоборот. Автомеханик, значит? Вышел с работы в шесть, потащился с друзьями в «Мэлоун» и… И что же ты позабыл в «Мэлоуне», дружочек? Место, прямо скажем, не для работяг с женой и маленьким ребёнком. Как и любой вампирский гадюшник.

Если только ты там не на правах закуски.

Машинально принюхался. Сладкий аромат с нотками соли и железа тут же ввинтился в ноздри, навевая идиллические мечты о стейках слабой прожарки. Кинни кому-то давал кровь, это точно. Слюна вампиров содержит коагулянт, и если проколы до сих пор не закрылись — значит, куснули совсем недавно.

Ладно, само по себе это ничего не даёт. А вот стрёмное поведение безутешного (нет) папаши подкинуло уйму пищи для раздумий. Надо бы выходным вечерком прошвырнуться до этой его вампирятни…

Разговор с Мирандой Кинни только укрепил мои подозрения.

— Майкл никогда особо не рвался проводить время со Стиви, — негромко произнесла она, покосившись на дверь детской. Её глаза, сильно покрасневшие и опухшие от долгого плача, снова повлажнели. — Он не был готов стать отцом; я решила дать ему время и не навязываться, но… Теперь мне кажется, его вообще не волнует, что наш сын пропал. Как будто… будто он ждал такого поворота событий.

— Хотел бы я вас разубедить, миз, — со вздохом отозвался я, подойдя к детской кроватке и глядя на тихо сопящего подменыша. — Всё же не стоит делать поспешных выводов: люди по-разному ведут себя в стрессовых ситуациях.

Говорю и сам себе не верю. Мысли потянулись прочь отсюда, к старому вычурному зданию Железного Чертога. Туда, где маленький Рэн наверняка давно уснул, так и не дождавшись меня, болвана.

Нет, Миранда права. Пропади мой ребенок у меня из-под носа — и весь грёбаный Запад уже искал бы пятый угол.

— Вы ведь найдёте моего Стиви, маршал Хаттари? — спросила Миранда охрипшим, но полным надежды голосом. — Говорят, вы один из… вы единственный, кто это может… Прошу, спасите моего малыша от этих монстров!

Мне бы впору обидеться, ведь я сам человек лишь наполовину. Но она права. Сидхе — монстры. Чванливые психопаты, самозваные боги древнего мира. Они бы давным-давно перебили и сожрали всех нас, если бы Железный Закон не сковал их по рукам и ногам.

— Клянусь вам, я сделаю всё возможное, чтобы Стиви вернулся домой.

Миранда кивнула и, утерев глаза, склонилась над спящим ребёнком.

— Мне… наверное, мне стоит дать ему имя? — уточнила она неуверенно. — Не могу же я звать его Стивом, он не… он другой.

О, Тьма. Она реально хочет его оставить.

— Миз, это ребёнок с особенностями. Возможно, лучше будет отдать его в Железный Чертог и…

— Не забирайте его! — взмолилась Миранда, резко повернувшись ко мне и снова залившись слезами. — Пожалуйста, маршал… мой сын пропал, похищен нелюдями! Поймите, этот мальчик — единственное, что не даёт мне сойти с ума!

О, милая, уж я-то понимаю. Да только он не всегда будет милым кулёчком и ещё сведёт тебя с ума, когда вырастет в социально неловкого полуночника с пагубной тягой к чёрной волшбе и воровству всего подряд. Мне ли не знать? Я сам такой.

Ну да не факт, что добрая душа Миранда Кинни не откажется от мелкого пакостника уже через неделю. Хотя… моя мама не отказалась. Но таких, как она, единицы.

Как бы то ни было, у нас на Западе по сей день действует замшелый Статут о подмене — если заполучил на свою голову крошку-фейри, можешь оформить над ним временную опеку чуть не в тот же день. А вот если решил усыновить из приюта — получи-ка хрен за воротник, Киро-чин. Слишком молодой, слишком неженатый, слишком много работаешь и вообще рогами не вышел.

Ладно, не обо мне сейчас речь.

Кинни, узнав, что подменыш никуда не съедет (возможно, даже лет до восемнадцати), пришёл в бешенство.

— Мы так не договаривались, приятель! — рявкнул он, побурев от злости чуть не в тон своих рыжих лохм. — Забирай-ка отсюда фейский подарочек! Я с этой поганью в одном доме не останусь, ясно?!

— Тебя никто здесь и не держит, Майкл, — отбрила его жена, внезапно показав, у кого в этом семействе на самом деле есть яйца. — Ребёнок не виноват в случившемся. Просто игнорируй его; с нашим сыном у тебя это хорошо получалось.

— Это тебе не игрушечный пупсик, ебанутая ты баба! Избавься от сидского отродья. А если нет, так я придушу гадёныша, пока спит…

Он заскулил как побитая псина, когда я сгрёб его за грудки измятой рубахи и с силой впечатал спиной в дверь.

— Только попытайся выкинуть что-то подобное, человек, — выдохнул я, ласково улыбнувшись. — Подыхать будешь неделю, никак не меньше.

— Ты… ты же к-коп! — проблеял Кинни почти жалобно.

— Не та контора, приятель. И даже если я не намотаю твои кишки на ближайшее деревце, за сидское отродье ты присядешь как за обычного младенчика. Имей, твою мать, в виду.

Он вроде проникся. Хотя можно было ничего и не говорить: парень наверняка чуть не обоссался, стоило ему во всей красе узреть четыре пары клыков и глаза сидхе. Два жутких черных провала, а вместо радужек — яркие пурпурные искры. Та ещё крипота, я сам не сразу привык.

К Миранде я повернулся в обычном своём виде, голубоглазом и вполне безобидном.

— Возьмите, миз, — протянул ей одну из визиток, что приучился носить во внутреннем кармане куртки. — Вас скоро навестит соцработник при Железном Чертоге, но если что-то понадобится — звоните. В любое время. И я приду.

Последние слова произнёс с нажимом. Чтобы мистер Мудак точно понял, что они предназначены именно для его ушей.