04. Провал

— Не могу смотреть на твою кислую мину рыбы-капли. Ну, правда, чего тебе не хватает? — Господин Вил Грокка обратился к Шеду, который вальяжно расположился на роскошном диване между парчовых подушек с золотой бахромой.

Вил плеснул в любимую железную кружку, покоцанную временем, шульгардский Марвек,* кажется, подаренный каким-то казначеем. Потом он сделал пару громких хлебков, будто пил не самое дорогое вино королевства Шульгард, а заурядное пойло из придорожной таверны.

Вопрос старого друга отвлек Шеда от перелистывания эротических иллюстраций, которые господин Грокка собирал последние лет двадцать.

— Скажи, Вил, что ты отвечаешь своей семье, когда они спрашивают о… твоей должности? — спросил он, не отрывая равнодушно-скучающий взгляд от непристойностей, которые прямо сейчас держал в руках, лишь крылья на секунду расправил.

— Ах-ха-ха, у меня мудрая жена, Шед, она не задает такие глупые вопросы! И так весь город знает, что я — хозяин элитного шлюшатника и получаю соответствующие барыши.

— Ты гордишься этим? — подборка иллюстраций с голыми женщинами была бережно возвращена на столик из красного дерева, стоявший рядом с диваном.

— Я горжусь своим заработком, — мужчина хитро прищурил маленькие зеленые глазки с золотыми прожилками, — Которому я обязан тебе, Шед. Поэтому я просто не могу видеть твою вечно недовольную рожу.

Лерментис ничего не ответил. Он продолжал смотреть на лучшего друга огромными черными глазами, пустыми и холодными, словно ночь перед казнью.

А ведь каких-то лет двадцать назад во взгляде Шеда пылал такой азарт, что его бы хватило организовать государственный переворот в самом аду. Сейчас же он больше напоминал убитого бытом и семью детьми выгоревшего разнорабочего без будущего и собственного жилья, чья единственная радость — дешевая размалеванная шлюха за пару медяков.

— Мне почти сорок лет и я ничто, — лерментис никогда не врал человеку, с которым они вместе через мрак нищеты карабкались к общей сияющей мечте. Человеку, которому доверял, как себе.

На лице Вила на секунду застыла глупая гримаса, одна из тех, которыми встречаешь самые каверзные и смешные шутки судьбы.

— Шед… — Грокка плеснул еще винца и залпом осушил кружку, после чего с мерзким лязгом поставил ее на свой рабочий стол, — ты это серьезно? Да хозяин любого борделя душу продаст, чтобы ты недельку с его шлюшками поработал! У тебя дом трехэтажный, я сам покупал и бумаги оформлял. Да, он на мое имя… потому что твоей расе нельзя дома покупать, но он все равно твой!!! И слуги у тебя есть, и деньги. Много денег!

— Даже для тех, кто варится в нашей сфере, я просто более опытная сучка, обучающая искусству горлового минета. Для обычных людей я чья-то подстилка в дорогих тряпках. И в чем-то они правы. Все, что у меня есть, получено через постель. Только делил я ее не с клиентами, а с другими шлюхами — равнодушно пояснил Шед.

— Да, но… — Грокка запнулся и чуть не ляпнул какое-то заковыристое ругательство, понятное лишь морякам.

— А для своих слуг я крылатое ничтожество, которое всю жизнь трудится в борделе, — на безупречный дорогой диван упало несколько черных перьев с перламутровым отливом.

Господин Грокка потянулся за новой порцией вина, потом отставил початую бутылку, понимая, что для данного тяжелого разговора нужен только пиратский грог. Его-то он и достал из шкафчика, стоявшего за спиной.

— Блядский кракен… пробирает, — Вил зажмурился, сморщив красный нос от весьма крепкого пойла, а затем резко вскочил из-за стола, жестикулируя пухлыми ладошками, которые стискивал десяток толстых перстней с драгоценными камнями, — Баба тебе нужна! Ну, или не баба… Точно тебе говорю! Как заведешь — так и хуйня всякая в голову лезть перестанет!

Шед едва уловимо улыбнулся в ответ, но рассказывать о своих весьма плачевных попытках упасть в отношения не стал.

— Вот Анжель, например, хороший мальчик. Управляющий его сватает к нам в работники. Уже не первый месяц, кстати. Ты его себе бери и еби. Ну, Анжеля, в смысле, а не управляющего. Но… если хочешь, то и этого еби тоже, я не против.

— Вил, по-твоему, мне не хватает секса?

— Конечно! Если б хватало, ты бы такую чушь не нес! — господин Грокка сложил руки на груди и приосанился, насколько позволяло его плотное телосложение. — Тебе трахаться надо не по работе, а для себя. Вот тогда и настроение улучшится! — со знанием дела заявил он.

Шед не ответил — по его равнодушному погасшему лицу и так было видно, что «для себя» после тяжелой трудовой ночи, он хочет лишь одного — спать, и уж точно не тереться о новое бездарное полено.

— Анжель мне не интересен ни как работник, ни как партнер.

— Ну… может хоть куда-нибудь мальчика пристроишь, может, даже на первый этаж к рядовым шлюшкам? — Вил ловко сменил тему. — А то управляющий за него так просил, будто это его родственник. Он, и правда, симпатичный. Жаль, сисек нет…

— Анжель — бездарное полено, родом из богатой семьи, нам он не подходит, — сухо парировал лерментис, поднявшись с дивана, и расправив черные крылья с перламутровым отливом на миг.

— Зато у него упругая девственная задница! Почти девственная, наверно… Блять, Шед, ну, всем наоборот нравятся холеные мальчики из хороших семей! Один ты притаскиваешь мусор из подворотни, который…

— Который становится легендой, — в голосе Шеда отчетливо прозвучали стальные нотки, — Например, Шерри. Я достал его из казарменного шлюшатника, привел в «Искушение» босым и в одних драных портках. А через полгода за ночь с ним герцоги и высшие судьи платили по пять золотых, и ползали у тебя в ногах, умоляя, отдать им это чудо навсегда. За любые деньги.

Мужчина плеснул еще грога в стальную кружку на всякий случай.

— Анжель прекрасен, физические данные у него отменные, но он никогда не станет легендой. Он будет одной из симпатичных дырок, в которые сливают напряжение и забывают. Потому что в нем нет желания работать. Нет огня. А без огня ты — ничто.

Иногда господин Грокка чувствовал себя пустым местом, ведь основа борделя — Шед, а Вил, как хозяин, только бумажки подписывал, улыбался до ушей, да важных людей на ужинах развлекал. Но он никогда и никому не говорил об этом, предпочитая заливать свои проблемы разносортным пойлом.

Ширмой тоже быть неплохо, особенно когда ты за это получаешь баснословные богатства.

…Время от времени Вил пытался привнести какое-нибудь новшество в «Искушение», дабы хоть на секунду почувствовать себя настоящим хозяином, и…

— Шед, встань на якорь! — Вил подхватил папку, смахнув случайно на пол железную кружку с остатками грога, и рванул к лерментису, который уже подходил к двери.

Шед никак не отреагировал на громкий и мерзкий лязг, даже глазом не моргнул, но, услышав просьбу, тотчас повернулся в сторону господина Грокка, всплеснув волосами.

— Вот… за ужином с одним нашим покровителем у меня идейка гениальная зародилась! А что если мы ну, добавим перчика? Легкие пытки, там, связывания, плеточки? Уже у всех есть, одни мы сидим, как идиоты с единственной комнатушкой для клиентов-мазохистов!

Шед несколько секунд смотрел в полупьяные глазки своего старого друга, и, казалось, его взгляд пронизывал до костей, как морозная лютая ночь.

— Ты лучше меня знаешь, что как только твоими клиентами станут извращенцы, которые любят причинять боль, то плеточки очень быстро превратятся в оргию среди трупов. Эти твари ненасытны, им всегда мало. Они захотят резать, калечить, рубить, убивать.

— Плеточки же, — мужчина облизнул пересохшие губы и протянул папку, которую скрупулезно готовил не один вечер, но Шед даже не удостоил ее взглядом.

— Если ты собираешься превратить «Искушение» в «скотобойню», то я сразу же уйду. Я никогда не буду работать на «скотобойне» и своих учеников тоже не оставлю в этом аду.

— Вот… умеешь ты, идеи обламывать, а! — папку с остервенением швырнули на кресло и она рассыпалась на десятки никому ненужных страниц, разлетевшихся по кабинету.

— Поверь мне, это была плохая идея.

— Да ну тебя, — Грокка обиженно махнул рукой. — Отчаливай уже.

— Доброй ночи, Вил, постарайся не напиваться, — Шед спешно вышел в коридор, и тихо закрыл за собой тяжелую дверь, оставив мужчину наедине с его рассыпанным планом и пиратским грогом.

***

В те моменты, когда лерментису было настолько тошно от жизни, что хотелось выть — он вспоминал поименно свои Шедевры. Особенно, несравненного Шерри, ставшего легендой столицы. Каждый из Шедевров был уникальным, неповторимым произведением искусства, ради которых грузчики работали без выходных, собирая деньги на одну-единственную лучшую ночь, а богачи меняли ориентацию и отказывались от любящих семей.

Но у любого, даже самого талантливого и гениального мастера иногда случаются провалы.

— Вы не так поняли… я не жалуюсь на Рашима, просто… — Когда Шед спускался по массивной вишневой лестнице, то с первого этажа сквозь привычную умиротворяющую мелодию и приглушенные разговоры клиентов до него донеслись отголоски оживленного диалога с управляющим борделя.

— Рашим не был достаточно учтив с вами? — спросил управляющий, надев очки в тонкой серебряной оправе. — Что вам не понравилось?

— Ничего не было, — растерявшись ответил господин Денеш и случайно расправил свой змеиный капюшон от нервов, потом, правда, спохватился и капюшон резко опал. — То есть… не наказывайте его. Это — только моя вина! Прошу, не надо наказывать мальчика!

Шед спустился в зал, и работники первого этажа, наблюдавшие за эмоциональным диалогом у стойки, затихли, рассыпавшись по залу, словно перепуганные рыбки при виде акулы.

— Добрый вечер, господин Денеш, рад снова видеть вас в стенах «Искушения», — лерментис учтиво поздоровался, подходя к бурому встревоженному нагу, стараясь не задеть его хвост, собранный в кольца.

— Добрый… простите, я не помню вашего имени…

— Шед.

 — Добрый вечер, господин Шед. Обещайте, что вы не станете наказывать мальчика! Он не виноват. Произошло какое-то чудовищное недоразумение и… О том, что вечер с ним проведет наг, его, видимо, не предупредили, поэтому он испугался. Это не его вина! — в голосе клиента отчетливо звенели нотки сочувствия.

Лерментис внимательно слушал господина Денеша, и время от времени мрачно поглядывал на управляющего, который, как ни в чем не бывало стоял за стойкой и смиренно улыбался.

— В «Искушении» нет телесных наказаний, но уверяю — все виновники данного инцидента ответят за свою оплошность и больше никогда не ошибутся, — сообщил Шед.

Господин Денеш слегка качнулся и поддался назад, после чего уже приоткрыл рот, чтобы опять попросить за мальчика, только лерментис его оборвал:

— Приношу вам искренние извинения за испорченный вечер от лица господина Грокка, нашего хозяина, — он низко поклонился и его волосы заструились почти до пола. — Мы вернем вам потраченные деньги, и предоставим встречу с Рашимом за половину цены, в удобное для вас время, начиная с завтрашнего дня.

Наг снова непроизвольно расправил капюшон, а затем руками его прижал к шее, зажмурившись.

— Но так нельзя. Я неприятен Рашиму. Я не хочу этого… когда я приходил к Шерри, то я чувствовал, что он ждет меня. Его сердце всегда билось радостно! — Денеш потерянно улыбнулся, вспомнив те прекрасные вечера, самые прекрасные в своей жизни, а потом поник.

— В «Искушении» ценят всех клиентов, особенно тех, кто учтиво относится к нашим работникам. Мы всегда ждем вас, господин Денеш. Еще раз приношу искренние извинения, — Шед указал на стойку и добавил. — Не забудьте забрать свои деньги и выбрать вечер для визита. Уверяю, в следующий раз Рашим подарит вам прекрасную южную сказку.

— Я ничего забирать не буду, а вы пообещаете, что Рашима не накажут! И не будут ни к чему принуждать!

— Я обещаю, господин Денеш, что Рашима не накажут, — произнес Шед не отводя глаз, в которых уже вскипала яростная ночь. — И не будут ни к чему принуждать.

А вот про Ланса никто ничего не обещал.

Разговор Денеша и управляющего продлился совсем недолго, правда, наг свое золото так и не забрал, как бы его не уговаривали. Встречу он тоже не назначил, а затем весьма спешно покинул бордель, ловко огибая бурым хвостом работников и клиентов.

— Значит, ты вот так решил пропихнуть свою суку? — Шед пристально смотрел в сторону закрывшейся двери, облокотившись на стойку управляющего, как делал уже не раз. — Смело. Нахраписто. И подло.

— Господин Шед, я не понимаю, о чем вы? — мужчина закрыл журнал, отложил его, задев полупустую чернильницу, и поднял взгляд на лерментиса.

— В качестве первого клиента для Ланса ты выбрал десятиметрового нага и не предупредил его об этом.

— Я не думал, что Ланса надо предупреждать о таких мелочах, ведь это ваш ученик. Вы его готовили ни один месяц. Шерри, например, жутко боялся змей, но перед встречей с господином Денешем он всегда пил несколько снадобий, помогающих ему успокоиться, и наг не замечал его фобии. Просто есть талантливые самоотверженные люди, а есть Ланс.

Шед медленно повернул голову в сторону управляющего — уже немолодого мужчины с кроткой улыбкой на лице и золотыми пронизывающими глазами, в которых не блестело и крупицы страха. Наоборот — в них таилось какое-то непривычное, далекое и пугающее спокойствие старого мясника.

— Мне не нужны интриги в бордели. Я бы тебя вышвырнул, как собаку. Но хорошего управляющего быстро не найти, а ты ловко справляешься со своими обязанностями, пусть и всего полгода стоишь за стойкой. Поэтому я предлагаю сделку, — произнес Шед.

— И какую же, господин Шед?

— Я дам Анжелю шанс. Взамен никаких интриг и разборок, иначе вылетишь из «Искушения» и ни в один бордель столицы тебя не возьмут, даже мыть полы.

— Шед, а вы очень благоразумный и благородный лерментис! Я восхищен.

— Не благодари. Я это делаю не для тебя, а для «Искушения.» Все равно Анжель — бездарное, ленивое и жалкое полено, — Сухо констатировал Шед, выпрямившись и расправив крылья. — Еще одна встреча для него ничего не изменит.

***

Шульгардский Марвек — одно из самых дорогих вин королевства Шульгард