Глава третья «Первое наказание и встреча»

Да вы что, издеваетесь? Плевать на штрафы, тут человека спасать нужно! Мысленно матерясь на чем свет стоит, я принялась сверлить гневным взглядом кнопочку с положительным ответом. Наконец, спустя пару секунд, в голове прозвучали уже знакомые фанфары, а механический голос поздравил с успешным снятием печати. Ничего себе, я даже не успела заметить! Но раз теперь руки у нас фигурально развязаны, мешкать нельзя.

Зажмурившись изо всех сил, я постаралась ощутить то самое хваленое тепло в груди. Сначала это напоминало блуждание в пустой темной комнате, когда кого-то преследуешь, но удается ловить только пустоту. Однако толи чрезвычайная ситуация выступила в роли пинка, толи на руку сыграла моя одаренность главной героини – но скоро я почувствовала тепло чар в районе солнечного сплетения. Дальше мне оставалось только от всего сердца пожелать исцеления Силико, что не составило труда.

Комнату мгновенно заполнило мягкое сияние, источником которого послужила я. Белоснежный свет, подобно легкому туману, окутал Силико плотным коконом, скрывая его от испуганных взглядов. Кахо, стоящая ближе всех к моим чарам, исцеляющим мальчика, осторожно коснулась сияющего дыма. Но тут же она удивленно отдернула руку, почувствовав тепло и легкое покалывание. Словно придя в себя, девушка завертела головой, в поисках первопричины происходящего. Конечно же, ее взгляд остановился на мне, сияющей как лампочка новогодней гирлянды.

Но разобрать эмоции на лице Кахо мне помешал неожиданно заговоривший механический голос и всплывшая табличка с циферблатом.

«Количество ваших очков достигло критически низкой отметки. Вам назначается наказание десятой ступени. Открытие Штрафной Зоны через 9, 8, 7, 6…»

Перед глазами все поплыло, дыхание резко сковало, и я провалилась в темноту под монотонный отсчет.

Со всех сторон меня окружала непроглядная темнота. Не было ни верх, ни низа, даже собственное тело я не ощущала. На ум тут же пришло слово, подходящее лучше всего для описания этого мирка – пустота. Здесь ничего нет, даже мое существование невольно ставится под сомнение. Что я сейчас такое? Душа? Призрак? Отблеск сознания?

―Открой мне свой главный страх,- неожиданно прошелестел голос совсем рядом, словно кто-то стоял прямо за мной. ―Открой его и позволь же мне вдоволь насладиться твоим отчаянием и болью.

Я захотела узнать, кто со мной говорит, но не смогла открыть рта. Его просто не было. Единственное, что мне позволялось делать в этом странном мирке – думать. Неожиданно впереди забрезжил слабый свет, словно пробивавшийся из-под закрытой двери. Чувствуя, что мне непременно нужно попасть туда, я побежала, даже не замечая, как обретаю материальность. Рука уверенно, словно делала это десятки раз, нащупала в темноте гладкую дверную ручку. Опустив ее, я осторожно открыла створку и попала в маленькую уютную комнатку.

Настольная лампа со стареньким абажуром едва освещала небольшое помещение. Золотистый свет вырисовывал в полумраке очертания дивана, круглого столика, кресла-качалки и нескольких шкафов, под завязку забитых книгами. Ступив на потертый местами ковер, я почувствовала болезненное щемление в груди, и как зашлось сердце. Эта комната знакома мне до мельчайших подробностей, ведь раньше она принадлежала моей бабушке. До того, как она умерла… Сморгнув слезы, я быстро развернулась и уже собралась выйти, как за спиной раздался сухой кашель и дрожащий женский голос произнес:

―Почему ты снова уходишь, бросая меня? Рита, за что я заслужила такую жесткость? Скажи мне, что я сделала не так. Ответь, из-за кого я умерла!

Нет, этого не может быть, не может. Все тело сотрясало от крупной дрожи, по спине пробежали холодные капельки пота, а во рту разом все пересохло. Больно сглотнув, я медленно повернулась всем телом, молясь не увидеть ту, чей голос раздался в резко опустевшей комнате. В обветшавшем кресле уже сидела сухонькая старушка в строгом брючном костюме. Подслеповатые глаза на бледном лице неотрывно следят за каждым моим движением.

―Б-бабушка,- прошептала я, не узнавая свой охрипший голос.

―Кто убил меня, Рита?- строго спросила бабушка, едва шевеля иссохшими губами. ―Чья это вина? Скажи мне!

Я безуспешно попыталась нащупать сзади спасательную ручку, чтобы покинуть этот кошмар, но пальцы лишь натыкались на холодную каменную стену, которой не должно было там быть. Бабушка медленно поднялась и шагнула ко мне, но не пройдя и шага, рухнула на пол ничком. Забыв о недавнем страхе, я кинулась к ней, но передо мной лежал уже пустой костюм и пепел. Схватившись за голову, я упала на колени и, зажмурившись от нахлынувших слез, изо всех сил закричала.

Более не способная даже хрипеть, я медленно открыла глаза и с ужасом уставилась на закрытую дверь, из-под которой пробивался свет. Хотелось поскорее убраться отсюда, но рука против воли нажала на ручку, а ноги сами понесли меня в комнатку. Снова лампа, тиканье часов, скрип кресла-кочалки и еще живая бабушка в своем любимом костюме. Нет, я не выдержу этого еще раз. Я точно сойду с ума. Словно того и добиваясь, старушка подняла на меня взгляд, полный боли, и прошептала:

―Кто убил меня, Рита?

***

Я пришла в себя резко распахнув глаза. Сначала с ужасом подумала, что это продолжение кошмара, но постепенно зрение приспособилось к мраку, различая в темноте потолочные балки, силуэты пучков трав и бревенчатую стену. Слух начал улавливать шелест леса, редкое уханье ночных птиц и писк мышей под полом, но громче всего стучало мое собственное сердце. Прерывисто выдохнув, я постаралась расслабиться, но сознание все еще находилось в шоковом состоянии от пережитого ужаса. Раз за разом, снова и снова меня мучили вопросами, на которые я боялась отвечать даже себе. Сколько раз я наблюдала смерть самого дорого человека? Десять, двадцать, сто?.. Я сбилась со счета, но если бы это продолжилось хоть на мгновенье дольше, я бы действительно сошла с ума.

«Поздравляем! Вы успешно отбыли срок в штрафной зоне. В случае нового нарушения время наказания увеличится с 5 часов до 6».

Да пошла ты, СП. Толку от тебя практически ноль, зато когда на душе кошки скребут, ты тут как тут с очередными гадостями. Мои вялые возмущения не возымели никакого успеха и канули в пустоту. Боже, как я устала. Сердце не прекращало биться как сумасшедшее, дыхание не возвращалось в норму, пот градом катился по лицу, и словно этого было мало, я начала люто мерзнуть. Скорее всего, такова была естественная реакция моего тела на пережитый ужас.

Будь я взрослой, заварила бы себе чай с валерьяной, а может и выпила бы чего покрепче, на время забыв обо всех проблемах. Но организм сам нашел способ борьбы со стрессом. В носу защипало, захлюпало, и из глаз буквально брызнули слезы! Что же, говорят, выплакаться – тоже отличный способ избавиться от негативных эмоций. Больше не сдерживаясь, я зарыдала в голос. Где-то вместе со мной прогремел гром, и за закрытыми ставнями поднявшийся ветер яростно зашумел листвой. По крыши ударили тяжелые капли, и все звуки ночи утонули в шуме дождя.

―У-а-а!- кривя губы, рыдала я. Не знаю, кого я оплакивала в этот момент: бабушку, свою загубленную жизнь или себя… Скорее всего, все вместе. Как бы я не крепилась весь этот месяц, строя из себя неприступную гору, которой чужды волнения и страхи, на самом деле я ужасно боялась будущего. Постоянные беспокойства и напряжение уже давно легли на мои плечи неподъемным грузом, хоть я пыталась этого не замечать. А к этому теперь я точно знаю, что избежать своей судьбы мне не удастся.

Мой плач разбудил Кахо. В темноте я сразу и не заметила, что девушка спит не на лавке, как обычно, а за столом. Раздался удар по огниву, и небольшой огонек на домашней свечи из пчелиного воска рассеял мрак. Девушка оставила свеч на столе и поспешила ко мне. Захлебываясь в слезах, я на мгновение подумала о том, что синеглазка могла испугаться моей силы, но когда меня бережно прижали к теплой груди, страх исчез, подобно туману под лучами солнца. А вместе с ним ушли волнения, усталость и тревога. В душе воцарилось небывалое умиротворение. Впервые за долгое время я ощутила себя по-настоящему счастливой. Наконец бездонная дыра в моем сердце была заполнена теплом и любовью совершенно чужого человека…

Я больше не была одна.

***

Ни много не мало, но неощутимо пролетело три года. За это время я заметно подросла и во многом преуспела. Я практически свободно разговариваю на местном языке, хотя и скрываю это. Благодаря Кахо умею писать и читать, обучаясь по старой книге о травах, которую синеглазка хранит в самом большом сундуке. Я полностью взяла свое тело под контроль, уверенно бегая, прыгая и даже плавая. Отношения с мальчишками у меня сложились более чем прекрасно. Яно и Силико просто души во мне не чаяли. Для них я обожаемая младшая сестричка Луна, подобная ангелу. Братья готовы выполнить любой мой каприз и защитить меня от всего, что представляет собой даже тень угрозы. Правда, порой их любовь переходит все границы, и я начинаю опасаться, что своим поведением взрастила в них комплекс младшей сестренки.

Единственное, что все еще доставляет мне трудности – управление чарами. Как бы я не пыталась их обуздать, бразды правления все еще находятся не в моих руках. От переизбытка чар мои сильные эмоции могли влиять на природу и окружающих людей. Когда я разбила коленку и от боли не смогла сдержать слез, пару дней над нашей деревней бушевали дожди. А когда я подхватила легкую простуду и лежала с температурой, почти все деревенские мучились вместе со мной от головной боли. Пару раз, по моей вине, ударяла молния, и я чуть не вызвала ураган, но вовремя взяла себя в руки.

Не удивительно, что почти вся деревня точит на меня зуб. Я прекрасно понимала, что церемонится со мной никто не будет. Представится возможность – точно прибьют. Однажды Силико взял меня с собой, когда ходил к соседям менять травы на сыр. Так деревенская мелюзга, явно наслушавшаяся баек взрослых, попыталась закидать нас камнями. А когда не вышло, мне удалось незаметно воспользоваться чарами для защиты, спустили на нас здоровенных собак. В тот день я не совладала со своей силой, поэтому досталось не только животным, но и детям. Никто не погиб, но Кахо пришлось выслушивать ругань старосты и извиняться перед родителями малолетних хулиганов. Всем было плевать, кто затеял драку. Раз только мы остались невредимы, то и виновны. После того случая ноги моей не было в деревне.

Этот день не предвещал ничего необычного. Проснулась я как всегда позже всех, до последнего нежась на полатях под лоскутным одеялом. Яно теперь спал на скамье, уступив свое теплое местечко мне. На робкую попытку отказаться брат заявил, что он уже взрослый мужчина, а я еще ребенок, и должна спасть в тепле. Хотя мне-то по-настоящему уже двадцати три стукнуло. Потянувшись, я нехотя села. В доме царила тишина. Мальчишки уже убежали в лес и придут только поздно вечером, а Кахо утром всегда во дворе трудится. Зевнув несколько раз, сонно пригладила спутавшуюся челку и, найдя на ощупь ручки деревянной лесенки, спустилась по ней на пол.

Босые стопы приятно грел выскобленный добела деревянный пол. Я уже давно отвыкла от ковров и линолеума, наслаждаясь шероховатостью и запахом древесины. Вообще-то мне, бывшей городской жительнице, пришлось довольно долго адаптироваться к нынешним условиям жизни. Но, признаться, сейчас я не особо жалела, что покинула удушливый и шумный мегаполис. Забравшись с ногами на лавку, я обследовала стол. Под тканым полотенцем нашлась половинка свежего хлеба. В плошках обнаружила зеленые огурчики, намного мельче тех, которые я когда-то покупала, и забавные розовые помидоры, красных я еще не видела. Отломив прямо руками себе кусок хлеба, я спрыгнула на пол и поспешила на улицу.

Наш деревянный домик был небольшим, но и маленьким назвать его нельзя. Мы жили немного в отдалении от остальных деревенских, практически на самой границе с лесом. Поэтому Кахо вместе с мальчишками обнесла участок вокруг дома довольно высоким плетеным забором. Так звери обходят нас стороной, да и люди свободно не могут подобраться. Особенно дети, которым все хотелось сделать нам гадости. Словно других развлечений нет. Как бы Силико и Яно не пытались их отвадить, чумазые вредители все равно то ограду попробуют сломать, то мертвых зверушек подбросить, а то навозом все забросать. Хоть на последнее я морщила нос, Кахо со смехом благодарила мелких хулиганов за дармовую подкормку для наших растений. Но если серьезно, синеглазка пыталась повлиять на их родителей, да деревенские разводили руками, мол детишки играют и ничего плохого не делают.

Жуя хлеб, я огляделась в поисках Кахо. Длинные ровненькие гряды с целебными травами радовали глаз сочной зеленью и пышными соцветиями, над которыми роем кружили перепачканные в пыльце пчелы. Насекомых я не опасалась, так как они никогда не кусали меня, даже комары. Пробежав по дорожке, я завернула за угол дома. Здесь у нас рос небольшой сад с деревьями салвы, плоды которой походили на красные сливы, а также обычные яблоки, черноплодная рябина и вишня. Кахо нашлась у маленького курятника, из которого доносилось пронзительное кудахтанье.

В конце прошлой осени мы обзавелись дюжиной цыплят, которых нам буквально всучили. Дело в том, что птицы имели необычный для здешних кур окрас – белый. У деревенских этот цвет ассоциировался с трауром или отпечатком дурной судьбы. Может быть, в свое время именно из-за оттенка волос староста приказал убить меня. А может и по другой причине. В общем, избавиться от подросших цыплят деревенским жадность не позволила, поэтому их всучили нам, конечно же не бесплатно.

Ох, и намучилась я с этими цыплятами. Так как мне было суждено ладить абсолютно со всеми живыми тварями, птички приняли меня за свою мамочку. Куда бы не шла, а они за мной все бегут. Я в кроватку залезу, и они под бок пробраться пытаются. Я ем, и они тут же пищат, требуя покормить. Яно с Силико постоянно умилялись, а я пыталась спрятаться хоть куда-нибудь от надоедливых белых комочков. Так всю зиму они и кружили вокруг меня, а весной мы им курятник сколотили, после чего Кахо перестала из моих волос перья выуживать.

―Луна проснулась!- радостно сказала я и обняла Кахо за ноги, выше не получалось еще. Раз уж я оказалась в теле ребенка, то и вела себя соответственным образом, чтобы не вызывать подозрений.

―Как спалось?- синеглазка отряхнула руки от крупы и погладила меня по голове, улыбаясь.

―Хорошо,- тут же я ответила я, подняв ручки, и задорно рассмеялась уже освоенным хрустальным смехом. Пусть это и звучит эгоистично, но я наслаждаюсь своей внешностью ангелочка и способностью очаровывать с первого взгляда. Пусть деревенские меня терпеть не могут, но все же стоило мне использовать коронную улыбку, и они по-глупому расплывались в ответ, забывая, зачем к нам вообще приходили.

―Ты уже кушала?- Кахо взяла меня на руки, и мы вместе направились обратно в дом.

―Да!- ответила я, демонстрируя оставшиеся крошки хлеба на ладошках. ―Хочу гулять.

―Хорошо, мне как раз нужно на речку сходить,- улыбнулась Кахо, утерев крошки с моего лица.

Синеглазка посадила меня на лавку и принесла из сеней пару корзин. В меньшую сложила остатки хлеба и овощи, в большую положила инструменты, необходимые для сбора трав. Убрав длинные волосы в косу, Кахо достала из сундука аккуратно сложенную одежду из грубоватой неокрашенной ткани, похожей на льняную. Мы ходили в просторных рубахах со шнуровкой у горла и штанах. Когда нужно было куда-то выйти, поверх еще надевали юбки с запахом, которые подвязывали толстой веревкой, похожей на шнур.

Переодев меня, Кахо подхватила корзины, и мы вместе вышли из дома. Закрыв дверь на большой замок, синеглазка повесила ключик на шею и протянула мне руку. Схватившись за теплую ладонь, я вприпрыжку поспешила за быстрыми шагами девушки. До речки нам предстоит порядком пройтись ножками, но лично мне прогулка только в радость.

Наша изгородь давно скрылась из виду, а мы продолжали идти по проторенной в траве дорожке. Стоит признать, что мир, созданный моей фантазией, оказался не так плох, хотя я использовала просто чудовищное количество заезженных штампов. Деревья – так все обязательно огромные, массивные, высотой до небес, с гигантскими листьями и удивительными плодами. Цветы – так все без исключения прекрасные, источающие волшебные запахи. Небо изумительно чистых оттенков, облака – словно золотистые перышки. И конечно же неизменное количество солнц – три штуки. Но как бы все это банально не звучало, в итоге вышел сказочной красоты пейзаж, словно созданный талантливым художником фантастом.

За незатейливой беседой мы вышли к берегу реки. Хоть я уже бывала тут не раз, дух все равно перехватило от открывшего вида. Серебристая гладь реки отражает небо, подобно зеркалу, а противоположный берег тонет в белесой дымке. Кахо привела нас к небольшому заливу, укрытому со всех сторон молодой порослью золотой ивы. Поставив корзины на белый песок, синеглазка достала все необходимые ей инструменты. Так как я была смышлена не по годам, мне позволили гулять рядом без присмотра.

―Только в воду не заходи,- предостерегла меня Кахо, подворачивая штаны. ―Я соберу необходимые водоросли, и тогда можем поплавать вместе.

―Хорошо,- протянула я с улыбкой, мысленно уже предвкушая плодотворную тренировку.

Дождавшись, пока Кахо зайдет в воду по колено, я отошла от берега в тень огромной старой ивы. За синеглазкой я увязалась вовсе не из-за скуки, хотя не без этого, а с целью тренировки для развития моих чар. Дома, стоит утратить контроль или перестараться, точно что-нибудь сломаю. Зато здесь могу делать что угодно, не опасаясь последствий.

Сев на траву, я закрыла глаза и первым делом привела дыхание в порядок. В любой работе, где важна точность, необходима сильнейшая концентрация. Поэтому сначала я уделила несколько месяцев для поисков лучшего способа, с помощью которого можно привести тело и душу в состояние равновесия с природой и чарами. Медленно вдыхая через нос и выдыхая через рот, я понемногу начала ощущать разгорающееся тепло в груди. Хоть глаза были плотно закрыты, я чувствовала окружающий мир каждой клеточкой тела. Воспринимала его на совершенно ином уровне, проникая вглубь всего сущего. Чувствовала малейшее движение крыльев бабочки, слышала биение сердца мышки в корнях ивы, различала тонкий аромат цветка с противоположного берега, видела серебристую рыбку у самого дна реки.

Когда все чувства достигли наивысшей точки, я медленно подняла веки. Заранее приготовив несколько листков ивы, сейчас я взяла один в руку и сосредоточила на нем все внимание. Сначала ничего не происходило, но я старательно, раз за разом, представляла, как осторожно разделяю лист на две части. Это мое первое упражнение более сложной манипуляции чарами. Стоит потерять концентрацию, и листок мгновенно обратиться в прах от чрезмерного давления. И только я об этом подумала, как в руке осталась лишь горка зеленых клочков. Что же, писака второсортная, раз наделила себя такой силищей богатырской, мучайся теперь.

Пот ручьями бежал по лицу, а вокруг меня вся земля усыпана разорванными в клочья листьями. Решив немного отдохнуть, я прикинула время по центральному солнцу. Это светило было подвижным, в отличие от своих меньших собратьев, освещавших небосвод днем и ночью. Кажется, тренировалась я несколько часов, никак не меньше. Высунувшись из-за дерева, я помахала Кахо, блуждающей у берега с пучком серых водорослей, и устало растянулась на траве морской звездой. Настроение ни к черту. Постоянные неудачи кого угодно вгонят в депрессию.

Размышляя о том, как бы мне разрезать листок, при этом не разорвав его, я жевала былинку и лениво созерцала золотую крону ивы. Расслабившись, я вовсе не ожидала, что на меня налетит агрессивный белый комок с коготками. Взвизгнув от неожиданности, я машинально схватило нечто теплое и мягкое. При ближайшем рассмотрении это оказался молодой белоснежный петушок, которого я прозвала Васькой. Да-да, именно Вася, так как ненормальная птица почему-то отзывается на кис-кис и постоянно требует ее гладить.

―И как ты здесь оказался?- спросила я молодого петушка, почесывая его белые перышки на голове.

Хоть меня любили все наши курочки и петушки, Вася проявлял особую фанатичность. Как бы мы не закрывали петуха, он с удивительным постоянством удирал из курятника и всегда находил меня, где бы я ни была в тот момент. Не птица, а собака с кошачьими повадками, честное слово. Продолжая поглаживать довольного петушка, я снова растянулась на мягкой травке. Теплый ветерок приятно обвевал кожу, солнышко парило, шелест воды убаюкивал. Я и не заметила, как задремала, устроив под боком Ваську.

Проснулась рывком от резкого треска. Сонно оглянувшись, убедилась, что Кахо все еще возится со склизкими водорослями, гадость какая. Поднявшись, я отряхнула юбку и тут заметила, что Васьки то рядом и нет. Для других в этом бы не было ничего удивительного, но не для меня. За время, проведенное с цыплятами, я поняла – стереотип о глупости этих птиц абсолютная ерунда. Курицы обладают самосознанием, могут проявлять эмоции, быстро учатся и на самом деле очень умны. А Вася, ко всему этому, еще и очень смышленый. Чуть не попав в лапы кошки, теперь за оградой он не отходил от нас ни на шаг. Если только этот любопытный комок перьев чем-то не заинтересовался.

―Кахо, Кахо!- я поспешила к синеглазке, взволнованно размахивая ручками. ―Вася убежал!

―Вася?- удивленно выдохнула Кахо, откинув со лба выбившиеся из косы волосы. ―Неужели опять увязался за нами, глупая птица!

―Можно, я поищу его?- жалобно спросила я, сложив ручки в умоляющем жесте. Видя, что синеглазка застыла в раздумьях, я состроила щенячьи глазки.

―Ох, ладно,- со вздохом сдалась девушка, покачав головой. ―Только далеко не уходи. Если не найдется, поищем вместе.

―Хорошо!- расцвела я в улыбке.

Развернувшись, я бросилась со всех ног на поиски Васи. Можно, конечно, сесть медитировать и обострить свои чувства до предела, ощутив присутствие всех существ в округе. Но это долго, и пока я буду предаваться трансу, утащит еще кто моего Василия, только перышки и останутся. Поэтому, не прекращая крутить головой, я принялась обыскивать все кусты и заросли травы в поисках следов.

Пара белоснежных перышек нашлась в подлеске, тянувшемся вдоль реки. Если Васька бежал в этом направлении, то сейчас должен быть в лесу. А там не ровен час, как его кто-нибудь сожрет. Замерев в нерешительности, я обернулась в сторону скрывшегося за кустами берега. Ох, следовало бы позвать Кахо, да пока буду бегать, неизвестно что успеет произойти. Так, я главная всесильная героиня, и спасти одного петушка – для меня плевое дело!

Выдохнув и сжав кулачки, я ступила в тень многовековых деревьев. Подлесок остался позади, и меня окружили мощные стволы, похожие на колонны. Ступая по мягкому мху, укрывающему зеленым ковром всю землю, я внимательно оглядывалась и прислушивалась. Если рядом окажется крупный зверь, смогу легко его заметить на расстояние. Немного успокоившись, я поспешила тщательно осмотреть всю округу.

Так мы и встретились.

Заметив за переплетением толстых корней проскользнувшее белое пятнышко, я хищно улыбнулась и выставила перед собой руки со скрученными пальчиками. Ступая как можно тише, обогнула древо и поспешила прыгнуть на добычу, пока петушок не убежал. Вот только мое решение оказалось слишком необдуманным. Врезавшись лбом во что-то мягкое, я услышала над собой незнакомые слова, произнесенные очень и очень недовольным голосом.

Кто-то совсем недружелюбно оттолкнул меня на землю, благо мох смягчил падение. Оторопев от неожиданно грубого отношения, я испуганно замерла, сжавшись в клубок. Но спустя пару секунд все же подняла взгляд, чтобы оторопеть. Передо мной возвышался мальчишка в белоснежной хламиде. Сначала я обратила внимание на его длинные волосы цвета вороного крыла, а потом посмотрела на лицо и забыла, как дышать. Если до этого я считала себя красавицей, без преувеличения, то сейчас забираю свои слова назад. Этот мальчик – истинное воплощение совершенства, коим не устанешь любоваться и спустя десятки тысяч лет.

Личико с тонкими правильными чертами способно затмить своей красотой богов. Бездонные рубиновые глаза в обрамлении длиннющих черных ресниц притягивают, не позволяя отвести взгляда. Аккуратные темные брови, прямой нос, выразительный абрис губ, чистая кожа, буд-то излучающая свет. Даже малюсенькая родинка под левым глазом не портит идеальной картины, а скорее добавляет шарма. О господи, разве может существовать подобная красота? Но если я врезалась в него, значит мальчик вполне реальный, а не плод моего разыгравшегося воображения.

―Чего пялишься, малявка?- резко спросил мальчишка, высокомерно вскинув идеальный подбородок. ―Катись от сюда, пока позволяю.

―А?- глупо протянула я, не ожидая такого холодного тона и высокомерия от столь красивого человека.

―Не понимаешь, что ли?- начал злиться темноволосый и, нахмурившись, принялся махать на меня рукой, буд-то отгоняя надоедливое насекомое. ―Кыш от сюда, брысь! Не мешай мне готовить обед, малявка.

Немного отойдя от культурного шока, я наконец заметила в руке мальчишки Васю. Бедный петушок оказался порядком потрепан, но вполне живой. Тут же вскочив на ноги, я потянулась к Ваське, но темноволосый резко отступил в сторону. Схватив руками лишь воздух, от обиды я надула губки и, применив щенячьи глазки, попросила самым жалобным голоском, на который была способна:

―Дя-дя, пожалуйста, отдай моего петушка.

Мальчишка от неожиданности икнул, очаровательно округлив глаза, но тут же на его лицо словно легла тень.

―Еще чего,- криво усмехнулся мальчик, и поднял руку вверх, заставив меня прыгать в попытках отобрать Васю. ―Не затем я за ним гонялся, чтобы какой-то малявке отдавать. Это моя добыча, которую я сейчас собираюсь съесть. А если продолжишь мешать мне, и тебя сварю на обед.