22
Четыре_пи в очередной раз обошел вокруг трубы с вешалками, на которых уныло топорщились кургузые образцы местной верхней одежды. Преобладали черно-темно-серые-коричневые тона. Ткани грубые, лишенные всяческой эластичности, без климатических мембран и процессоров. Покрой незамысловатый, лишенный анатомической адаптивности. Швы грубые, местами неровные. Ни красоты, ни удобства, ни прочности… В лучшем случае, защита от холода, и то сомнительно. Как же это носить?
Четыре_пи огляделся в поисках других стоек для одежды и обнаружил похожее прибежище вешалок с женскими пальто. Он вздохнул и вернулся к мужскому ассортименту.
- Мужчина, ну что вы мнетесь, – раздался аз-за низкий ленивый голос дородной продавщицы. – Лучше все равно не найдете. Товар неделю назад привезли.
- А это все, что у вас есть? – без особой надежды спросил он.
- А что вас не устраивает? – в интонациях работницы промтоваров послышался вызов. – Все с московских фабрик. Вы и в городе лучше не найдете.
Четыре_пи потрогал на ощупь рукав ближайшей куртки.
- Это я уже понял.
Какая досада, что нельзя воспользоваться мануфактурным репликатором со «Светоча». Можно было бы без страха и упрека синтезировать одежду на все случаи жизни. Внешне она бы напоминала данные модели, но только внешне, в целях маскировки. Во избежание нарушения инструкций. Но увы, стационарный репликатор в ТОПМ не засунешь… Делать нечего - нужно слиться со средой, экипироваться достоверным гардеробом.
- Примерьте вон ту, болоневую, - посоветовала женщина. – Как раз ваш размер. На межсезонье в самый раз.
Четыре_пи водрузил на себя предложенную куртку, больше похожую на чехол от старого оборудования, мельком взглянул в зеркало, поморщился. В плечах не жмет, по длине в самый раз, молния… о звезды, из металла. Ну и в принципе, от холода, наверное, спасет. Не очень сильного холода. Прямо-таки очень слабого холода.
- Сколько? – обреченно спросил разведчик.
- Восемь рублей, пятьдесят три копейки.
Он покопался в кармане и вытащил красную бумажку. Вчера ему выдали оставшуюся после аванса первую заплату. Всего в сумме 110 рублей. За маленьким окошком хмурая старушка сначала предъявила таинственную ведомость для подписи, а потом пошелестела, отсчитывая купюры разного достоинства, и протянула тоненькую пачку.
- Проверяйте, не отходя от кассы, - сухо сказала она. – Следующий.
Дикие люди, подумал тогда Четыре_пи, дикие товарно-денежные отношения. В тот же день он значительно обеднел. Двадцать рублей отдал Глафире Петровне, еще на десять накупил продуктов. И вот настало время запастись обновками.
- А где у вас отдел обуви?
- Мужчина, да вы что, слепой?! – картинно закатила глаза продавщица. – Справа от вас.
Он, подавив пренебрежение, померил пару черных кожаных ботинок. Сойдут для школы. Потом подумал и взял резиновые сапоги до колен. Как ни странно, данный вид обуви был максимально эффективен во время осенней распутицы. Для местных дорожных условий лучше и на Десять_кью не найдешь. Воду не пропускают, имеют достаточный запас прочности и самое главное стоят всего два с половиной рубля. И по размеру. Четыре_пи уже было направился к прилавку, но тут взгляд упал на полку с женскими туфлями. Среди лишенных всякого изящества скучных штиблет, особняком стояла кремовая пара. Словно сделанная в другом мире. На красивых тонких каблуках, с элегантными обводами и плавными суженными носками. Он посмотрел на цифру на подошве. 38-ой. Как у Светы. Схватил туфли и вместе с ботинками и сапогами выложил перед продавщицей.
Она насмешливо стрельнула глазами.
- А эти в подарок? – в ее грудном голосе таилась плохо скрываемая заинтересованность.
- В подарок, - не стал скрывать Четыре_пи.
- Дороговатый подарочек, - протянула продавщица. – Они у нас с весны стоят. По разнарядке из внешторга прислали. Польские. Но никто не берет. Потому что двадцать рублей. А куды в них пойдешь? На танцы? Так по дороге каблук отлетит.
- Авось не отлетит, - Четыре_пи нравилось это русское понятие «авось». Было в нем что-то от квантовой вероятности. – Сколько всего с меня?
- Двадцать восемь рублей, сорок копеек, - поскучнела женщина. И когда он с большим свертком уже направлялся к выходу из магазина, бросила как бы невзначай. – И повезло же этой Сорокиной.
Ничего в селе не утаишь, подумал разведчик. Только подумаешь о чем-нибудь, а они уже знают. Я ведь даже повода не давал. Ну подумаешь живем под одной крышей, ну так не вместе же. Я что, не имею права подарок девушке сделать? День рождения, например. Для землян это значимый праздник. Эдак дело пойдет, и до моего прикрытия доберутся. А что это вы тут делаете, товарищ инопланетянин?
На небольшой площади перед промтоварами располагался сельский рынок. Под сколоченными навесами, торговали съестным, какими-то сомнительными тканями, гвоздями и прочими мелкими железками. В воскресенье на рынке всегда оживленно. Да и с погодой повезло. Тепло, солнечно, ясно. Словно осень подобрела и замерла в хорошем настроении. Под ногами лежат орнаментом желтые листья. Слышен деловитый гомон, смешки. На крыльце сельпо обернувшись пушистым хвостом медитирует кошка. Чирикают воробьи, тормоша крошки хлеба. Все-таки, это не самое плохое место во Вселенной. А в чем-то даже отличное место.
- Дай пять копеек, - резко прозвучало справа.
Четыре_пи от неожиданности вздрогнул. Совсем осторожность потерял. Оземлянился вконец. И ведь реально не заметил подкравшегося Фильку. К слову, Филька был занятный персонаж. Жизнерадостный деревенский дурачок. Вызванная врожденной патологией головного мозга умственная отсталость компенсировалась у него фонтанирующим оптимизмом. В райцентре Фильку не обижали, снисходительно выслушивали его пространные рассуждения обо всем (именно обо всем на свете он имел свое собственное нетрадиционное мнение), помогали материально (деньги Филька просил часто и бессовестно: правда суммы озвучивал копеечные), подкармливали (он любил пирожки с капустой), смотрели сквозь пальцы на его профпригодность (официально Филька работал дворником: метлу любил благоговейно, но к уборке мусора относился без рвения). Вот и сейчас он держал свой инструмент, бережно баюкая на плече. На голове перекошенная фуражка с дырками от свинченной кокарды, из-под козырька кустились брови, сливающиеся с сеткой морщин вокруг синих глаз, широкий нос, жидкая нестриженная борода…
- Дай пять копеек! – требовательно повторил Филька.
Четыре_пи пошарил по карманам и вытащил медный пятачок.
- Держи, - монета упала на протянутую ладонь.
- Вот спасибочки! – радостно засиял дворник. – Мороженку куплю.
- Мороженко – это хорошо, - тактично кивнул Четыре_пи, собираясь пойти дальше.
- Ты другой, - между тем деловито заявил Филька. – Другой.
- Почему другой? – осторожно напрягся разведчик.
- Просто другой, - Филька крутил в руках свои пять копеек. – Ты задержался. Надо улетать. Быстро, быстро лететь. Как Гагарин.
- Постой, при чем здесь Гагарин? – ошеломленно спросил Четыре_пи.
- Он сказал «поехали»…, - фальшивя, но с чувством пропел Филя. - Надо лететь.
Дворник схватил метлу и начал усердно подметать пространство подле себя. Взметнулись опавшие листья. Один из них, подхваченный ветром, неровными галсами запархал над землей.
- Во гляди, летит! – радостно воскликнул дурачок. – Надо лететь! Лететь на солнце! Собирайся быстрее! – И Филя, снова водрузив метлу на плечо, почти строевым шагом зашагал к магазину «Соки. Воды».
Четыре_пи некоторое время смотрел ему вслед. А он не прост. И он даже не дурачок. Возможно, хромосомная мутация, а на ее фоне - телепатические прозрения. С окружающей средой не в ладах, обычная социальная дезадаптация, но это всего лишь другой взгляд на мир… Другой… А ведь он меня почти раскрыл! Внутри Четыре_пи все напряглось, ожили аварийные системы, запрашивая выход в чрезвычайный режим. Усилием воли пилот «Светоча» заглушил тревогу. Нужно будет его просканировать, поворошить узелки восприятия. Вряд ли он соображает что говорит, но требуется исключить фактор риска. Займусь Филькой в ближайшее время, пообещал себе разведчик, и, поудобнее перехватив сверток, направился домой. Он начал привыкать к воскресеньям. И ценить их.