21

Через пару дней перед вторым уроком к нему заглянула Наталья Михайловна. Она даже постучала, прежде чем войти. И вообще вид имела непривычно заискивающий. Только прическа, представленная свободолюбиво вьющимися кудрями, выдавала прежнюю непокорность. И глаза… В их карих радужках просвечивал какой-то хитрый замысел.

- Леонид Дмитриевич, - почти нежно произнесла она. – У вас же сейчас астрономия у десятого класса?

- Все правильно, - осторожно ответил Четыре_пи.

- А у меня окно, - подозрительно заискивающе сказала учительница. – Можно я поприсутствую?

- Интересуетесь астрономией?

- В некотором… смысле. Для восполнения пробелов, так сказать, - она, старательно отводила взгляд.

- Я не против, - Четыре_пи хотел было поискать скрытые смыслы в ее сознании, но не стал. В конце концов, сорвать урок у нее вряд ли получится. – Задние парты свободны. Выбирайте, присаживайтесь.

Во время занятия он периодически бросал взгляды на «камчатку». Наталья Михайловна была внимательна и серьезна. Даже делала пометки на листе бумаги. В общем, вид имела

заинтересованный. Четыре_пи рассказывал о космонавигации. Он смело расширил и развил тему, обозначенную в учебнике, и привычно погрузил класс в восприимчивый транс. Над присутствующими мерцали звезды, высвечивались маршруты, решались задачи по выбору условного пути между планет Солнечной системы. На доске выводились формулы орбит, углов и склонений, в руках вместе с мелом рассыпалась звездная пыль. За партами сидели уже не школьники – согласно штатному расписанию на своих местах располагался экипаж космического корабля. Вихрастые мальчишки и девочки с косичками, ставя кляксы в тетрадях в клеточку, летели за солнечным ветром. И на самой задней парте вместе с ними летела учительница по русскому и литературе.

Когда прозвенел звонок, никто не вскочил, не бросил письменные принадлежности. Капитан осторожно посадил звездолет на пожелтевшей травке рядом с застывшим гипсовым пионером. Вокруг еще вращались газовые гиганты, сигналили пульсары... но мужественный голос настоящего советского космического волка объявил, что полет закончен.

После урока Наталья Михайловна, дождавшись, когда класс опустеет, подошла к нему и теперь смотрела прямо, со странным комбинированным выражением почти детского восторга, удивления и даже почтения.

- Леонид Дмитриевич! Вы… вы… Вы точно с нашей планеты?

Четыре_пи резко напрягся и рефлекторно активировал психозащиту. Нужно признать, что

рефлексы дали сбой. Защита включилась с ощутимым и недопустимым запозданием. Теряю форму… Еще 30-40 местных суток, и полное служебное несоответствие.

- Москва – Кассиопея, - с мечтательным придыханием сказала Наталья Михайловна.

- Что, простите? – Она меня вычислила?! Как? Не может быть!

- Фильм такой, фантастический. Неужели не видели? Так вот, на этом уроке я правда полетела вместе с десятым классом. Куда-то очень далеко. Ах, хотела бы я уметь так вести уроки… Вы просто потрясающий учитель. За вами дети в огонь и в воду.

- Этого я от них не потребую, - Четыре_пи почувствовал себя неловко. Прежняя Наталья

Михайловна, ироничная и отстраненная исчезла. Перед ним стояла восхищенная школьница. И ресницы длинные, и на носу веснушки… И волосы у корней темнее на тон. И запах легкого парфюма с полок местного сельпо. И длинная шея с родинкой у воротника. И нежность, воплощенная в розовой мочке уха. Как много незначительных деталей. Или наоборот, значительных.

- Теперь я понимаю, почему в разговоре с англичанкой, вы так лихо прошлись по школьной программе. Действительно… шесть лет учить иностранный язык и толком его не знать. Да, что английский… Это касается почти всех предметов. Нашей школе очень повезло. Вы показали, как должно и нужно давать новые знания. Простите меня…

- За что?

- За то, что я вам не верила. Думала, вы… обыкновенный.

- Уверяю вас, я действительно обыкновенный…

- Нет! – горячо прервала его Наталья Михайловна. – Я ведь сегодня не из чистого любопытства пришла к вам на урок. Вчера проверяла сочинения у десятого класса. Тема была «Кем быть». Штатная такая тема… Утвержденная министерством образования. – Она замолчала, облизнула губы.

Четыре_пи дал ей возможность выдержать паузу.

- Я хорошо знаю этот класс. Два года у них веду. В общем, проверяя их работы, я уже примерно представляю, что ждать. А тут… разрыв шаблонов. – Наталья Михайловна на мгновение поймала его взгляд, но почему-то сразу смутилась и стала смотреть куда-то в сторону и вверх, на бородатые портреты, висящие над доской.

- Их словно подменили. Или они неожиданно повзрослели. Двадцать три сочинения. Я поставила двадцать три пятерки. Это ведь ненормально? Но я чисто объективно не могла оценить по-другому. Это сочинения глубоко вдумчивых людей. Увлеченных, заинтересованных, мечтающих… Грамотных, наконец! Я читала эти сочинения и не могла оторваться. Вы что-то сделали с ними. Что? Расскажите, Леонид Дмитриевич! Поделитесь опытом.

- И кем же они захотели быть? – спросил Четыре_пи.

- Космонавтами, учеными, инженерами, врачами… - все как обычно. Но это не детские желания: хочу мол в космос… Это осознанные стремления. Слишком осознанные. Это непохоже на них. Что, что вы с ними сделали? – спросила она почти с мольбой.

- Учу, как могу, - пожал плечами Четыре_пи. – По сути я обучаю их языку единой науки. Пока мы проходим алфавит. Но они быстро схватывают. На уроке все вовлечены в работу. Им интересно. И это действительно так. Разве может быть по-другому? Я показываю и рассказываю, как разносторонен, причудлив мир вокруг. И все что нас окружает словно большая многомерная паутина. Дернешь за ниточку с одной стороны, а отзовётся в другой. Поэтому бессмысленно учить, не видя общей картины, отдельным предметам. Все есть знание, все есть жизнь.

- Да, я понимаю, - Она кивнула, словно, убеждая себя в чем-то. – Вернее, постараюсь понять. Я ведь тоже пришла в школу именно учить. Заставлять думать. Конечно, русский и язык, и литература – это немножко другая наука о мире. Но это производная общей культуры. Производная того самого большого единого знания… И сегодня я в этом убедилась. Рассказывая о маршрутах к звездам, о всемирном тяготении, о превращении инертных элементов в активные, вы дали ученикам возможность выразить себя и в родном языке. И я поняла, что язык похож на математику. И математика – это тоже язык. Вернее, даже не поняла. А почувствовала.

- Я рад, если это так, - улыбнулся Четыре_пи и, как бы между прочим, отметил. – Перемена скоро закончится.

Она встрепенулась, посмотрела на часы.

- Седьмой «А». Ничего, подождут пять минут. Я бы хотела спросить… Я бы еще хотела столько всего спросить…

Щеки порозовели, в глазах сверкало, и даже с расстояния нескольких шагов Четыре_пи отметил у нее приближающийся к красной отметке пульс.

- У вас еще будет время, - мягко сказал он. – Можно поговорить после работы.

- Извините, - Наталья Михайловна шумно выдохнула, стравливая давление. – Я что-то сама не своя.

- У звезды А34583664, которую вы… т.е. мы называем Солнцем, вчера произошел выброс эруптивных протуберанцев на расстояние полтора миллиона километров, что привело к значительному усилению внешней электромагнитной активности. Поскольку мы с вами тоже не что иное как плотные электромагнитные сгустки, то влияние подобной активности для нас не проходит бесследно.

- То есть, это все из-за солнца? – растерянно спросила она.

- В том числе.

- Это самое удивительное объяснение моего состояния, которое я когда-либо слышала…

- И самое верное.