23

Глафира Петровна слыла женщиной немногословной. В основном, она просто вздыхала с разными интонациями, и тем самым вносила свой вклад в беседу. Еще она умела красноречиво смотреть. Ее взгляды обычно не требовали вербальных комментариев. Бывало посмотрит – и все понятно. Впрочем, периодически она прорывалась через собственное молчание и выдавала в эфир больше двух предложений сразу. В исключительных случаях. И в воспитательных целях.

- Коровой на него смотришь. Не надоело?

- Что вы такое говорите, мама! И ничего я так не смотрю. Обычно смотрю, – возмущение в голосе Светланы перечеркнуло смущение.

- Смотришь, смотришь, - зафиксировала свое мнение Глафира Петровна. Послышался стук ножа об разделочную доску: очевидно хозяйка шинковала овощи. – У меня ноги болят, но глаза видят. И без очков до сих пор.

- А что, уж и посмотреть нельзя? – с некоторым вызовом встрепенулась Светлана. – На кого мне тут смотреть?

- Ты если туточки начнешь на мужиков заглядывать, так и Москву свою совсем проглядишь. И будешь на ферме до радикулита работать.

- И ничего не буду. Уеду!

- Дуреха, я ж тебе добра желаю. Думаешь мне в радость, что ты в свои молодые годы за коровами ходишь? Ты же отличница, умница. Мы с отцом за тебя нарадоваться не могли. Гордились. А теперь што?

- Да уеду я, мама. В следующем году, как пить дать, уеду.

- Вот и хорошо. Вот об этом и думай. А про смазливых учителей забудь!

Четыре_пи надоело, схоронившись стоять у веранды, и он, имитируя свой приход, нарочито громко застучал ботинками об ступеньки. Открыл дверь. Света, вспыхнула и с усердием занялась чисткой картофелины, которую держала в руках. А Глафира Петровна даже бровью не повела. Плеснула маслом на раскаленную сковороду, и стала сгружать в нее нарезанную капусту.

Четыре_пи вежливо поздоровался и прошел к себе в комнату. Развернул сверток и разложил обновки на кровати. Долго смотрел на картонную коробку с польскими туфлями. Ишь, нелогичные порывы. Земные реакции. Гендерные игры. Захотел девушку порадовать… А теперь уж и непонятно, стоит ли дарить. Он вздохнул, и затолкал коробку между кроватных ножек. Я мнительный стал. То провалы мерещатся, то привязанности. Четыре_пи вызвал командное меню и легким мысленным импульсом активировал мягкую перезагрузку системы. Это всегда помогало сбросить лишний эмоциональный фон. Только вот в последнее время приходилось прибегать к данной процедуре (к слову, не очень штатной) довольно часто. Придется проверить статистику рестарта и включить данные в отчет. Судя по всему, после возращения на Десять_кью меня ждет веселое карантинное обследование. Как бы не выпотрошили все импланты и не подвергли принудительной деструкции личности. И это будет правильно. Здесь на Земле я нахватался чувственных вирусов и могу представлять опасность для логичной цивилизации. У нас не покупают девушкам польские туфли просто так. Тем более на последние кредитные единицы. У нас вообще отсутствует понятие «подарок». Любое действие по отношению к члену социума подразумевает обмен. А тут туфли… В которых и пойти то некуда. И за двадцать рублей! Да, я точно инфицирован. Я кретин!

Четыре_пи сжал зубы. «Надо лететь. Задержался», вспомнил он слова Фильки. Только почему от «Светоча» нет обратной связи. Никаких инструкций, заданий, уточнений, разъяснений. Средства коммуникации исправны. ТОПМ регулярно общается с носителем в рамках стандартного протокола. Отчеты уходят. Но управление молчит и это странно. Вероятность того, что все гиперсигналы натыкаются на флуктационные аномалии почти нулевая. Еще суток десять можно потерпеть, списать задержку на анализ поступающих данных. Но нужно быть готовым к автономному информационному функционированию. А это непросто, если учесть нестабильную работу операционной системы. Причем, кривая сбоев растет. А при экспоненциальном повышении рисков ее придется и вовсе отключить. И тогда здравствуй режим консервации. Какая уж тут миссия.

В дверь постучали.

- Войдите, - с учительскими интонациями рефлекторно откликнулся Четыре_пи.

- Леонид Дмитриевич, - заглянула Светлана. – Обедать будете?

Разведчик на мгновение задумался.

- Буду. А мы опять на вы?

- Извините, - покраснела девушка. – Тогда на огороде, как милицию увидела, испугалась за вас. Видно с перепугу тыкать стала.

- Нужно быть последовательной, - наставительно произнес Четыре_пи. – Переход к неформальному общению – важный шаг к сближению между людьми.

В серых радужках ее глаз что-то прояснилось. Но лишь на мгновение.

- Я попробую, - сказала она почти шепотом. – Пошли обедать. А то остынет.

- Спасибо. Если честно, я ведь даже не позавтракал. – признался Четыре_пи. – А запахи с кухни такие, что слюнки текут.

Они вместе вышли в гостиную. Глафира Петровна, поджав губы, расставляла тарелки. Посреди стола возвышалась большая кастрюля с дымящимся борщом. За борщ Глафире Петровне можно было простить почти все.

- Позови отца, - приказала она. – Он в сарае, мастерит что-то.

Света, юркнула в сени, А Четыре_пи подошел к умывальнику и, дергая за подвижный поршень, тщательно сполоснул руки. Это примитивное, но крайне надежное санитарное устройство всегда умиляло его. Нечему ломаться, да и вода расходуется крайне экономно.

Все-таки есть некая прелесть в простейших механизмах. Они никогда не подведут.

Четыре_пи потряс ладонями над раковиной, приложился к грубому вафельному полотенцу, висевшему рядом. И только потом позволил себе осторожно приблизиться к столу.

- Пахнет так, что одним запахом наесться можно, - немного заискивающе сказал он.

Глафира Петровна хмыкнула, но было видно, что лесть подействовала. У нее непроизвольно покраснели мочки ушей, и губы расслабились.

- Ты садись, садись, - милостиво разрешила она. – Нечего их ждать.

Четыре_пи робко пристроился на своем обычном месте и потянулся к ложке. В этот момент хлопнула дверь в передней, и сразу стало шумно и уютно. Иван Денисович всегда занимал больше места, чем требовали его физические объемы. И шумел всегда больше чем только за себя.

- Ой, Леня, - с порога поприветствовал он. – А куды ты с утра пораньше намылилси? Нет чтоб поспать в выходной. Смотрю, еще и не рассвело, а Леня фьють. И нету Лени.

- Так я вроде тихо выходил… - посокрушался Четыре_пи.

- Тихо он выходил! – забасил хозяин. – Светка, да полей мне на шею. Хосподя, кто ж придумал эти рукомойники. Рукожопники наверное. - Он засмеялся собственной шутке, пока Светлана поливала его из ковшика.

Закончив с очистительными процедурами, хозяин уселся во главе стола. Разрумянившийся, веселый и дородный. Схватил ложку, подхватил порцию сметаны и смешал ее в своей тарелке. Это послужило сигналом. Застучала поварешка в кастрюле, захрустел румяный хлеб, приятно и возбуждающе дыхнуло чесноком, томатами и капустой. Все зачмокали и зачавкали. Когда в животе потеплело, Иван Денисович слегка откинулся на стуле и довольно хлопнул себя по гулкому брюху.

- Вот за что я тебя, Глашка, люблю, так это за твои борщи. Вот скажи, Леня… Ты где-нибудь такие щи едал?

- Нет, - честно ответил Четыре_пи. – Я конечно может не все местное пробовал, но действительно считаю, что Глафира Петровна – непревзойденный творец данного блюда. Да и не только данного.

- Да будет, будет уже, - с притворным недовольством откликнулась хозяйка. – Захвалите, перехвалите. Эка невидаль – борщ.

- А вот и не скажите, мама, - подхватила Света. – Я, например, так не могу. Ну не получается у меня так вкусно. Хотя продукты те же.

- Вот и я об этом. Дай сотне баб одно и тоже сготовить, но у Глафиры лучше всех выйдет! – убежденно заявил Иван Денисович. – Ищи себе, Леня, такую женку, чтоб стряпать умела. Потому как с голодухи любовь быстро проходит.

- Ну вообще-то у меня тоже вкусно получается, - отчего то покраснев, сказала Света.

- Ты уже два года коровам титьки мнешь! И все без толку! – резко отозвался отец. – Стараешься, но до пудовых надоев тебе как до полюса северного. Не твое это. Затянет тебя эта ферма, не выберешься потом. Вон сколько баб в коровниках все свое здоровье оставили.

- Я ей об этом постоянно твержу, - вставила Глафира Петровна.

-Что-то я вас, папа, не пойму, - Света отложила ложку. – Раньше вы меня все Москвой попрекали. Зачем, мол, столица. И у нас в колхозе жить можно.

- Да я ж не против Москвы, дочка! Учиться надобно. А у нас в деревне институтов нету. Я супротив того, кем ты хочешь стать. Столько полезных профессий. Вот, например, у вас на ферме… Уже многие хозяйства с ручной дойки на машинную переходють. Это ж насколько быстрее и легче было бы. А вы все по старинке вымя тискаете. В коровнике навоза по колено. Сыро, холодно… Вот и задумайся, как дояркам жизнь облегчить. Механизируй. Подачу корма на конвейер. Навозоотведение тоже автоматом. Аппараты буренкам в соски вставлять. Представь, приходишь на работу… кнопочки понажимала и усе. Красотища!

- Эх, папа, сразу видно, что вы ни дня на ферме не работали, - горячо возразила Светлана. – Да какие кнопки? А кто с телками говорить будет? Кто им вымя промассирует? Тоже автоматика? Корова - это ж не комбайн. К каждой свой подход нужен. С одной поговорить, другую – погладить. Они ж не машины бездушные.

- Да ферму я для наглядности привел, - отмахнулся Иван Денисович. – Инженеры, врачи, агрономы, учителя, строители, архитекторы! Столько полезных профессий! Выбирай на вкус, как в том стишке.

- Опять, вы папа, за свое, - устало произнесла девушка. - Да еще может не возьмут меня в артистки. Так что вы не волнуйтесь заранее. Может я вообще, с села никуда не денусь. Годы идут, а я не молодею.

- О, о, понеслась! – опять встряла Глафира Петровна. – Тоже мне, старушка нашлась.

- А можно мне на ферму сходить? – как бы невзначай спросил Четыре_пи. - Для общего развития, так сказать. Я ведь раньше коров только на картинках видел. Ну и поскольку я все-таки и инженер немного, может пригожусь… налажу что-нибудь.

Домашние с некоторым недоумением уставились на него. Впрочем, не все с недоумением. В глазах Светланы отчего то светилась надежда. Или благодарность.

- Золотой ты человек, Леня, - благодушно сказал Иван Денисович и потянулся к графину с водкой. – Давай, вздрогнем за это дело!

Пришлось «вздрогнуть». По рюмке. А потом еще по одной. Четыре_пи, уже наученный горьким, в полном смысле этого слова, опытом, теперь не забывал перед общей трапезой принимать нейтрализатор.

Вскоре осоловевший и подобревший Иван Денисович отправился почивать. Спать после обеда в выходные дни считалось чуть ли не обязательным ритуалом, особенно для главы семьи. Домашние не возражали, лишь бы не буянил. Света забегала, собирая со стола тарелки. Глафира Петровна сложила посуду в таз с теплой водой и отстранила дочь, порывавшуюся помочь.

- Сама помою. Сходи лучше погуляй. Или тоже сосни час-другой. Умаялась за неделю то.

Четыре_пи вышел во двор, присел на завалинку, облокотившись спиной к нагретой стене дома. Вызвал интерфейс управления ТОПМ, еще раз проверил результаты утренних испытаний. Сегодня он попытался перераспределить тягу неодимовых лопаток в антигравитоне в обход управляющего интеллекта модуля. Провел моделирующий запуск. Потерпел крушение на высоте 15 километров. Дал задание системе, по возможности нивелировать ошибки, хотя уже было ясно, что покинуть атмосферу на ущербном двигателе вряд ли удастся. Как и следовало ожидать кибер выдал неутешительный прогноз. Четыре_пи вздохнул и запросил статус медицинского блока. Модуль просигналил об исправности, вывел показатели пациента. Неинвазивная коррекция сердечных клапанов прошла успешно. Устранены патологии дыхательной системы, обогащен состав крови. Больной уже не больной. Четыре_пи еще раз проверил сигнатуры мозга и инициировал протокол перехода на пассивный анабиоз. Потерпи еще немного, товарищ Игнатьев. Потом может быть спасибо скажешь.

- Так тятька правду говорит, что вы с первыми петухами из дому утекли?

Четыре_пи вздрогнул. Ну вот, опять охранный периметр не сработал. Или система Свету как опасность не распознает… Нужно будет покопаться в настройках.

- Все правильно, - лениво согласился он. – Утёк.

Щеки Светланы словно впитали соки борща и были почти пунцовые.

- И куда? – потребовала она объяснений.

- Это мой маленький секрет, уважаемая Светлана Ивановна. Что-то вы напряженная нынче. Расслабьтесь.

Девушка в нерешительности потопталась рядом, а потом уселась в непосредственной близости от него.

- Странный вы какой-то, Леонид Дмитриевич. Ей богу, странный. Вот вроде посмотришь на вас - обычный человек. Ну городской, ну чудаковатый немного. А потом вдруг как пелена какая-то спадает. И человеком будто бы не пахнет. Словно не вы это, а…

- Ну, что ж вы замолчали? – пытаясь спрятать настороженность, спросил Четыре_пи.

Света замялась.

- Вы будете смеяться…

- Не буду.

- Ангел.

Четыре_пи озадаченно хмыкнул.

- Это духовное, бесплотное существо, сообщающее волю Бога и обладающее сверхъестественными возможностями?

- Ну вот опять! – с наигранным возмущением всплеснула руками Света. – Все вам смешно. Ни о чем серьезном поговорить нельзя.

- Это ты про ангелов серьезно? – с иронией спросил Четыре_пи. – Ты ж комсомолка, а в бога веришь.

- В бога не верю, а вот в ангелов… - Света запнулась, и борща на ее щеках стало еще больше.

- А чтоб ты делала, если б я и взаправду был ангелом? – вдруг спросил он.

Света положила руки на колени и вздохнула.

- Не знаю.

А потом посмотрела на него как-то открыто и беспомощно.

- Леонид Дмитриевич, вы не думайте, я во многое могу поверить. В то, что чувствую. Скажите честно, вы ведь какой-то другой?

Четыре_пи поднялся, оттряхнул брюки, посмотрел сверху вниз.

-Конечно другой. Все мы разные.

Он было направился к двери, но Светлана вскочила и схватила его за рукав.

- Так куда вы ходили утром? Я никому не расскажу!

Четыре_пи хотел отстраниться. Внезапная близость ее широко распахнутых глаз, подрагивающих крыльев носа, еле видных трещинок на губах – все это как-то странно на него действовало. И растущие вразлет длинные ресницы мягко схлопывались, как крылья той самой трепетной бабочки. Он физически чувствовал температуру ее тела, повышенный пульс и дрожащее, вибрирующее, натянутое в струну влечение. Таких ощущений не было в арсенале Десять_кью. Там никто не потел от волнения, схватившись за руку. И ладно, Света… Ей простительно. Она с макушки до пят - иная форма жизни. Но я почему реагирую нештатно. Почему в горле пересохло. И кровеносная система работает с нагрузкой, превышающей норму на 75 непонятных процентов. Почему хочется ее схватить и прижать крепко. Очень крепко, но при этом не повредив… нежно. Какое это странное слово «нежно». Оно почти как вдох, невесомое и приятное…

Четыре_пи все же отстранился. И чтобы как-то смягчить свое движение, сказал:

- Пройдем со мной.

Они зашли в дом. Глафира Петровна гладила белье. Громоздкий неудобный электрический прибор, которым она пользовалась, здесь называли «утюгом». Вот уж поистине варварские технологии. Глафира Петровна удивленно вскинулась. Четыре_пи распахнул дверь в свою комнату, и захлопнул ее, когда Света, стараясь казаться невидимой, проскочила за ним.

- Садись, – он указал ей на стул. Девушка покорно и немедленно села, крепко сжав коленки. Пунцовая от волнения и… красивая. Внутри Четыре_пи что-то ёкнуло и перезапустилось. Раньше он никогда не использовал столь субъективный эпитет в описании одушевленных субъектов. А тут вдруг осознал и принял… Красивая. Светлана красивая. И это было настолько неожиданно, что он какое-то время растерянно смотрел на нее и любовался.

Она покраснела еще больше, еще крепче сжала круглые коленки. И пялилась куда-то в угол, словно там происходило что-то интересное. Четыре_пи зажмурился, представил себя в ложементе «Светоча», на ревизии всех систем межзвездного корабля, и это помогло ему вернуть самообладание. Но легкость, с которой он выходил из рабочего статуса, все-таки настораживала и напрягала. Чем дальше в космос, тем интереснее орбиты. Пожалуй, нужна полная диагностика. И возможно, по ее результатам, в утиль.

Он нагнулся и достал из-под кровати коробку. Света уже не смотрела в угол. Теперь все ее внимание было сосредоточено на картонных гранях.

- Я тут зашел в сельпо, - с какими-то неуверенными интонациями стал объяснять Четыре_пи. – Ну и смотрю… - Он снял крышку и вытащил туфли. – Примерь.

Светлана молчала. Переводила взгляд с туфель на него и опять на туфли.

- Это мне? – спросила она почти шепотом.

Четыре_пи кивнул. Света приоткрыла рот, облизала губы и стала очень похожа на круглоглазого восторженного зайчика, нарисованного на стене возле начальных классов.

- Я конечно не разбираюсь в местной моде, - все таким же извиняющимся тоном продолжил разведчик. – Но мне кажется, что здешняя обувь ужасна. Поэтому мимо пройти я не мог.

Наконец Светлана протянулась к подарку и стала осторожно крутить туфли в руках. Гладила, заглядывала внутрь, водила пальцем по подошвам, щупала каблуки.

- Польские, - с непонятной гордостью информировал Четыре_пи.

- Это правда мне? – в ее глазах недоверие боролось с надеждой.

- Конечно тебе, - он постарался рассеять ее сомнения. - Примерь. Смелее.

Она скинула свои стоптанные шлепанцы, ахнула…

- Ой, ноги грязные! Сейчас мигом сполосну! – и через мгновение уже гремела тазом в соседней комнате.

- Что это с тобой? – услышал Четыре_пи возглас Глафиры Петровны.

- После, мама! – нетерпеливо отмахнулась Света.

Она вернулась, подпрыгивая на кончиках влажных пальцев, уселась на стул, насухо вытерла ступни принесенным полотенцем и осторожно, словно боясь, что от прикосновений туфли разойдутся по швам, обулась. Медленно привстала, покачиваясь на месте. Выпрямилась. Постояла. Сделала шаг.

- Как раз. – сказала она. – Мой размер.

И подошла к нему очень близко. Каблук был высокий, и она тоже стала ощутимо выше. Казалось, что почти вровень, но только до бровей, не больше.

- Спасибо, - выдохнула она. – мне еще никто не делал такие подарки.

А потом обняла и поцеловала в щеку.